История развития русской почты

История письма как бытовой факт в жизни русского человека уходит в далёкое прошлое и связано с историей почты.

Зарождение русской почты относится к XIII столетию. В России, подвергнувшейся татаро-монгольскому нашествию, уже имелись почтовые дороги и почтовые станции. Поставка экипажей и персонала входила в повинность населения. Соблюдение повинности контролировалось специальными чиновниками. При Иване третьем завершилось государственное объединение России. К этому времени русская конная почта по темпам передвижения равнялась европейской спешной почте. Почтальонов, именовавшихся ямщиками, поставляло крестьянское население. За это ямщики освобождались от налогов. За перевозку пассажиров они имели право брать незначительную плату, но были обязаны захватывать накапливающуюся почту.

В 1665 году возникла международная почта. К 1750 году русские внутренние почтовые тракты находились в прекрасном состоянии. 3900 почтовых лошадей обслуживали перевозки на 574 почтовых станциях. Регулярно, по вторникам, курсировала почта в обоих направлениях по маршруту Москва – Новгород – Тверь – Петербург. Петербург являлся узловым пунктом маршрутов Петербург – Выборг – Швеция и Петербург – Нарва – Рига – Мемель.

Почтовые тарифы изменялись в зависимости от расстояния. Пересылка ценностей в письмах запрещалась указом от 1701 года.

В Древней Руси грамотных людей было очень мало. Письма писали в основном монахи, князья и их окружение. Эти письма носили дипломатический характер и служили средством связи с иноземными, а также использовались в торговле. Одним из первых начал писать письма Иван Грозный. Иван стал писать по праву и долгу монарха учить вверенный ему Богом народ. В роли «отца Отечества» и защитника правой веры он сочинял послания, давал наказные памяти.

В средневековье понимание художественности было иным, чем в Новое время. Многие произведения, признаваемые ныне художественными, в прошлом не считались такими. Они были простыми деловыми документами, находились за пределами традиционной системы литературных жанров и книжного языка. Таковым является ставшее хрестоматийным письмо Ивана опричнику Василию Грязному. Письмо Грозного свидетельствует о его литературном мастерстве, разносторонней начитанности, остром и тонком уме.

Сподвижник царя Андрей Курбский подверг убийственной критике его «варварские» послания за «простой» язык, бытовые зарисовки и детали, свойственные деловой прозе. Литературными эталонами князя Андрея были образцовые церковнославянские творения.

В прошлом умение писать не было обязательно для аристократа. Знатной особе вполне хватало навыка с грехом пополам вывести несколько букв своей фамилии и скрепить документ личной печатью. Всем делопроизводством ведали специально обученные чиновники-канцеляристы.

Скоропись - сложный тип письма. Она представляет собой особую графико-орфографическую систему, противопоставленную более древним формам кириллического письма – уставу и полууставу. В XVI веке уставом и полууставом переписывали главным образом библейские тексты и церковные творения, скорописью – памятники деловой письменности, юридические и административные документы и очень редко литературные произведения.

Курбский называл деловой язык «русским», а литературный – «словенским» или «книжным словенским». От искусного автора требовалось различать границы между литературой и письменностью, «словенским» и «русским». Хотя взаимодействие между ними постоянно усиливалось, учёные книжники предпочитали употреблять «подьяческий слог» лишь в официально-деловой сфере общения. Этот обычай сохранял силу столетие спустя. Белорус Симеон Полоцкий был хорошо знаком с языком московских приказов и подавал грамотно составленные челобитные царю Алексею Михайловичу. Однако в его глазах деловой язык был лишён эстетических достоинств.

Творчество далеко не всегда подчиняется строгим предписаниям литературного этикета. Оно шире и богаче теоретических установок. Несмотря на художественные запреты, грани между литературой и деловой письменностью с течением времени стирались. В XVI веке их сближение обозначилось в эпистолярном и публицистическом жанрах. Их композиционные структуры были наиболее открыты и подвержены влиянию из вне. В царствование Грозного были созданы произведения, в которых синтезированы книжно-славянские и официально-деловые словесные ряды и контексты. Так постепенно подготавливалась почва для образования в Петровскую эпоху русского литературного языка нового типа. Этот-то язык и стал употребляться в частных письмах.

По-настоящему востребовательность письма в частной жизни людей и в литературе происходит во второй половине XVIII века, когда складывается искусство сентиментализма в России.

Сентиментализм (от англ. - «чувствительный») – общеевропейское направление в искусстве во второй половине 70-х годов ХVIII века, сложившееся в странах Западной Европы и в России.

Важным событием духовной жизни стало открытие в человеке способности наслаждаться созерцанием собственных эмоций. Выяснилось, что, сострадая ближнему, разделяя его горести, наконец, помогая ему, можно получить самые изысканные радости. Эта идея сулила целую революцию в этике. Из нее вытекало, что для душевно богатого человека совершать добродетельные поступки – значит следовать не внешнему долгу, но собственной природе, что развитая чувствительность сама по себе способна отличить добро от зла и потому в нормативной морали попросту нет необходимости.

Одно из требований сентиментализма касается языка: слог становится чувствительным, напевным, эмоциональным; добродетель пленяет сентименталистов и искренность поведения. Не случайно, что среди жанров сентименталистов наряду с дневником, романом, путевыми заметками становится письмо, роман в письмах.

Истоки эпистолярных произведений уходят еще в древнюю литературу – как составной элемент многих повестей. В дальнейшем, в литературе XVIII-XIX веков, эпистолярное построение произведения становится самостоятельной формой выражения главной мысли, идеи, взглядов автора: Пушкин, Лермонтов, Достоевский не раз обращались к эпистоле как к жанру.

Эпистолярное произведение – это литературный жанр, выполненный в форме письма. Через послание к какому-либо лицу автор излагает свои взгляды, мысли ( « К Чаадаеву» А. С. Пушкина).

Эпистолярная форма (от греч. epistole – письмо, послание) – произведение, построенное в форме переписки действующих лиц. В XVIII веке развился и получил популярность жанр романа в письмах («Бедные люди» Достоевского, незаконченный «Роман в письмах» А. С. Пушкина и др. ), дающий возможность очень достоверно передать мысли и чувства персонажей, субъективность восприятия и оценки ими окружающего мира.

Рассмотрим подробнее жанр романа в письмах Ф. М. Достоевского «Бедные люди». Элемент эпистолярного романа включён в повесть для того, чтобы ввести в произведение взгляд со стороны. В чистом эпистолярном романе письма почти всегда содержат в себе элементы воспоминаний. Они – записи происшедшего и анализ происшедшего. Взгляды со стороны, необходимого для анализа происходящего, они не содержат, но эпистолярный роман иногда использует технику перекрещивающихся писем, при которой люди пишут друг про друга; кроме того, в письме , написанном про себя и про свои дела, герой, проговариваясь, сообщает о себе то, что он как будто бы и не осознаёт. В этом значение сказовых элементов в эпистолярных романах.

Для того, чтобы эпистолярный роман был выбран как жанр, нужен интерес к герою, к его психологии, анализ его мыслей, а не приключений. XVIII век был эпохой расцвета эпистолярного романа, человек стал считать себя главным существом в мире и захотел строить жизнь для себя, не для семьи, сословия, государства. Новое, послефеодальное грамотное человечество не только любило подумать само о себе, но и любило себя записывать. Особенность этого человечества была уединённость каждого из людей. Он рассматривал себя как своеобразного владельца кругом замкнутого государства. Такое отношение было результатом внимательного отношения человека к самому себе. Это было пафосом эгоизма. Прозаичность анализа становилась поэтичной. Хладнокровие и благоразумие, с которым определялось положение героя, создавало новое качество героя.

Как я уже говорила, эпистолярный жанр аналитичен и рассудителен. В этом отношении одним из его ответвлений является стихотворное послание. Время в эпистолярном романе как бы несколько замедляется, по крайней мере, в анализированных кусках. Эпистолярному роману в его развитом виде и эпистолярных вставках в романах иного вида присуща также некоторая зеркальная противопоставленность. Жанр писем иногда использовался иначе: писали о знакомом, как о незнакомом. Для этого вводили неожиданного корреспондента и автора письма.

Достоевский не только создаёт роман в письмах, но и привлекает в свой роман чрезвычайно большой старый литературный материал, подчёркивая его известность.

Самое главное для Достоевского – и он этого достигает привлечением литературного материала – изменение масштабности образа. Он укрупняет Девушкина, занимает им весь первый план произведения. Уже не бедный чиновник ходит масштабной фигуркой у цоколей зданий и постаментов статуй, нет, они сами стали далёким фоном жизни бедного человека.

Форма эпистолярного романа удобна для включения в него элементов литературной критики, будто бы простодушной.

Повесть книжна. Я не хочу сказать, что она взята из книг. Бытовое явление разгадано книгами, сопоставлено с ними. Книжность делает героев интеллектуальными. Герои Достоевского пишут своеобразно, но писать они умеют, умеют и читать.

Традиционна история Варвары Добросёловой. Повесть её введена в роман довольно условно: «Любезнейший Макар Алексеевич! Мне так хочется сделать вам что-нибудь угодное и приятное за все ваши хлопоты и старания обо мне, за всю вашу любовь ко мне, что я решилась, наконец, на скуку порыться в моём комоде и отыскать мою тетрадь, которую теперь и посылаю вам».

Письма Девушкина естественны как разговор человека скрытного и наивного. Механизм переписки пригодился Достоевскому для перехода к роману-диалогу, образцом которого являются «Белые ночи». После этого Достоевский поставил рядом с длинными монологами диалоги-споры. Диалог продолжается непрерывно, то есть почти без ремарок, но в самом диалоге осуществляется рассматривание темы автора с разных точек зрения. Обычно в эпистолярных романах герой даётся неизменным. В «Бедных людях» образ Девушкина имеет ряд раскрытий. В начале это самоотверженный человек, который решил экономить для того, чтобы помочь любимой девушке. Он аккуратен в расходах, благоразумен и в меру уважает себя. По мере того , как ухудшаются обстоятельства и выясняется насколько слаб герой, изменяется его положение в жизни: он запивает, сама Добросёлова теперь принуждена поддерживать его, посылая ему сперва «полтинничек», потом тридцать копеек.

В центре такого романа в письмах – герой, обретающий себя в слове, ищущий себя и своё «я» посредством освоения письменного слога. Новаторство Достоевского и заключается в том, что, соответственно, программирует и возникновение нового типа сюжета.

Для Макара Девушкина смысл жизни заключается в формировании собственного слога, что означает поиск и постепенное обретение своего «я». Условно говоря, карамзинская формула «и крестьянки любить умеют» трансформируется здесь в формулу «и бедные чиновники письма писать умеют».

Письмо (литературных героев) – один из видов художественной речи, обычно применяющийся в эпических и лироэпических произведениях. Письмо представляет собой стилистически автономный «текст в тексте», включающий в себя монолог героя, адресованный какому-либо иному персонажу того же произведения. Он может воспроизводиться автором целиком, в отрывках или в кратком пересказе. Существует прозаический жанр, где повествование целиком или почти состоит из переписки героев.

XVIII и XIX века были в значительной мере веками письма. Это было связано с усовершенствованием почтовой техники, усовершенствовались дороги и почтовые сообщения. Были твёрдо упорядочены дни отправления писем: их отправляли два дня в неделю- это назывались почтовые дни. Эти дни человек заранее планировал и откладывал все свои дела. А. С. Пушкин писал: «Почтовый день - мой чёрный день»,-нужно было писать письма. Письма приходили регулярно. Правда, нужно сказать, что в России, да и в Европе в это время развивалась гадкая манера проверять письма на почте – это называлось «чёрным кабинетом». В России «чёрный кабинет» создал почт-директор И. Пестель, увы, отец декабриста П. И. Пестеля. Одновременно с почтой возникло так называемое сообщение по оказии, когда письма привозили друзья и знакомые. Пропадала скорость, зато выигрывала безопасность. В «чёрном кабинете» читали даже женские письма, делали выписки, показывали государю.

Для того, чтобы уметь написать письмо, надо было обладать внутренней культурой. Необходим был и внешний навык, обучали писать письма, учили, как надо обращаться – это был специальный ритуал. Один зачин в обращении к начальству, другой к другу, к любимой женщине, к императору. Нужно знать, как обратиться, иначе это будет неприлично. Одно неправильное слово в обращении может всё испортить. Сложнее всего давалось писать письма искренние и выражающие сердечные чувства, переживания. А это было необходимо для каждого дворянина. Тогда люди не жили так кучно, как сейчас. Они жили в значительной мере по поместьям, по деревням, в Петербург и Москву съезжались на какие-то сезоны, а в основном поддерживали связь перепиской. Получение письма для семьи было целым событием. Письма, как правило, читались вслух. Очень часто нескольким друзья писались письма на одном листке. Это письмо передавалось из рук в руки и очень сближало людей. Авторы писем черпали язык, отдельные строки из романов или же из поэм. Ошибочно было бы думать, что эти книжные фразы создавали неискренность. Вспомним слова А. С. Пушкина: «и себе присвоят чужой восторг, чужую грусть». Обычно барышня начинает чувствовать как литературная героиня. И её душа от этого становится выше. Письма писались большие и очень часто. При этом имелось два адресата: пишущий писал другу или возлюбленной и в то же время сам себе. Когда вы пишите о своих чувствах другому человеку, они становятся реальностью для вас самих. «Познаю себя через другого»- сказал однажды Карамзин.

Русская литература как романтическая, так и реалистическая, отражая действительность и человеческие характеры, неизменно обращалась к различным приёмам и средствам создания образов. Наиболее популярными из них можно назвать следующие:

1. Имена героя, героев («говорящие фамилии»)

2. Характеристика героя через его действия, поступки, манеру держаться, мысли.

3. Портретная характеристика героя:

• Цельность портрета или противоречивость

• Психологический портрет

• Социальный портрет

4. Само характеристика героя.

5. Авторская характеристика героя.

6. Характеристика другими персонажами.

7. Речевые особенности персонажей

8. Пейзаж:

• Психологический

9. Художественные детали, характеризующие героя литературного произведения:

• Книга

• Дневник

• Письмо

Именно ориентация на адресата, пусть воображаемого, составляет важный опознавательный признак письма, отличающий его от записок и дневника.

Письмо в художественном произведении может выполнять несколько функций. Использование каждой из них зависит от замысла автора произведения, что он хочет сказать тем или иным письмом.

I. Письмо необыкновенно достоверно характеризует того, кем оно было написано. Читая письмо того или иного литературного героя, мы погружаемся во внутренний мир его чувств и мыслей, лучше понимаем литературный образ, созданный писателем.

Наиболее широко использует этот приём А. С. Пушкин. Причем в его произведениях письмо, выражение мыслей и чувств на бумаге становится своеобразной проверкой для героя. "Ум" и "сердце", "чувства" и "разум" обязательно соседствуют в письмах пушкинских героев, что позволяет расценивать их с двух этих позиций.

Весь роман Пушкина "Капитанская дочка" написан в виде большого письма, послания, "записок" - так определяет их сам Пушкин, - написанных Петром Гриневым и адресованных, возможно, внукам. Не случайно автор разделяет себя и рассказчика (Гринева), тем самым, позволяя и себе сделать заключительную приписку (от издателя). Но начну не с этого. Само название ("Капитанская дочка") обнаруживает главную идею произведения - показать простую человеческую жизнь, понять человека в своем времени, его интимные, духовные и общественные стремления. При раскрытии этой идеи огромную роль играют письма героев, "вносящие" живую струю в роман. Письмо Маши является кульминацией как личного, так и психологического конфликтов (полностью раскрываются характеры Маши, Швабрина и Гринева). Письмо Маши побуждает Гринёва пойти против бездеятельной политики "осторожности" и "благоразумия". Важна роль этого письма и в раскрытии ее образа. Смирение пред Богом ("Богу было угодно", "молю Бога!") и девическая гордость ("легче умереть, чем выйти замуж за такого человека") сочетаются в ней.

В приписке издателя вкратце дается текст еще одного письма (Екатерины II отцу Гринева). Причем в нем поднимается одна из главных проблем всего произведения - согласие ума и сердца. ". Похвалы уму и сердцу дочери капитана Миронова", - говорится в нем, и невольно напрашивается сравнение с текстом Грибоедова ("Ум с сердцем не в ладу"). Письмо Зурина Гриневу является своеобразной экспозицией характера Петра Андреевича, ибо заставляет его перейти к решительным мерам ("сейчас" или "никогда"). Письма отца Гринева Петру и Савельичу есть развитие любовного и психологического конфликтов. Пушкин изображает его и как отца заботящегося, как о физическом ("Хорошо ли его залечили?"), так и о духовном здоровье ("Что из тебя будет?") сына.

Письма героев раскрывают характеры героев, их мысли и чувства. Кстати, речь героев индивидуализирована даже в письмах, что создает живую характеристику их образов, помогает лучше понять их действия.

Поэтическим самоанализом девичьей любви является письмо Татьяны; ему противопоставлено письмо Онегина в романе Пушкина «Евгений Онегин». Казалось бы, что здесь такого - герои романа пишут друг другу письма? Кажется, обыкновенное дело. Но это только на первый взгляд. Письма эти, резко выделяясь из общего текста пушкинского романа в стихах "Евгений Онегин", дают некоторые черты характеров героев, и даже сам автор исподволь выделяет эти два письма: внимательный читатель сразу заметит, что здесь уже нет строго организованной "онегинской строфы", здесь - полная свобода пушкинского стиха. Письмо Татьяны к Онегину. Его писала юная уездная барышня (как известно, по-французски), вероятно, переступая через огромные нравственные запреты, сама пугаясь неожиданной силы своих чувств:

Я к вам пишу - чего же боле?

Что я могу еще сказать?

Теперь, я знаю, в вашей воле

Меня презреньем наказать.

Уже в этих строках - вся Татьяна. Гордость ее, ее понятие о приличиях страдают от одного - ей приходится первой признаваться в любви мужчине. И в глубине души Татьяна наверняка была уверена во взаимности. Она предполагает, что могла бы быть счастлива с другим, и в этом предположении есть доля столь несвойственного ей кокетства; но тут же стремительность чувств в ней берет верх и выплескивается:

Другой!. Нет, никому на свете

Не отдала бы сердца я

. Резкий, внезапный переход на "ты" - наверняка случайный, неосознанный. Почему?. Татьяна здесь - и в последующих строках - предельно раскрыта, абсолютно откровенна. Она излагает все полностью, ничего не скрывая, честно и прямо. И мы читаем такие, к примеру, строки: Вообрази: я здесь одна,

Никто меня не понимает,

Рассудок мой изнемогает,

И молча гибнуть я должна.

Так вот что искала она в Онегине!. Понимание. Онегин, с его светской негодной пресыщенностью, казался ей, юной деревенской девочке, человеком необыкновенным - а значит, способным ее понять. Но Татьяна сама осознает ужас своего поступка,. безнравственного в глазах света ( но не в ее собственных!), и пишет:

Кончаю! Страшно перечесть.

Стыдом и страхом замираю.

Но мне порукой ваша честь,

И смело ей себя вверяю.

Какая сила и простота в этих словах!. И вновь - переход на "вы". Опомнилась, спохватилась, пожалела о собственной смелой искренности ("страшно перечесть"), но - ни единого слова не исправила. Вот она - Татьяна Ларина, героиня романа.

Онегин не таков. Кстати, не надо забывать, что Онегин в начале романа и в конце его - разные люди. Письмо пишет "второй Онегин", изменившийся за время странствий, вновь способный любить. Как и Татьяна, он переступает через неписаные законы общественной нравственности (пишет любовное письмо замужней даме!):

Предвижу все: вас оскорбит

Печальной тайны объяснены?,

Какое горькое презренье

Ваш гордый взгляд изобразит!.

Здесь не стремительный юный порыв Татьяны, а глубокое чувство зрелого человека. Понимая, что он может повредить репутации Татьяны, Онегин ни в коей мере не ставит ее под удар, ничего не просит:

«Нет, поминутно видеть вас,

Повсюду следовать за вами

Улыбку уст, движенье глаз ловить влюбленными глазами,» - вот и все, о большем он не смеет сказать. Теперь это - совсем другой человек. Прежний Онегин - тот самый, что дал такую строгую отповедь Татьяне в парке - не смог бы полностью подчиниться такому чувству, не смог бы так любить. А этот - может:

И, зарыдав у ваших ног,

Излить мольбы, признанья, пени,

Все, все, что выразить бы мог,

А между тем притворным хладом

Вооружать и речь и вздор.

Онегин - не Татьяна. Он не может (и не смеет, и не имеет права!) выразить иначе свою любовь. Он вынужден притворяться. И в итоге герой признает себя побежденным:

Но так и быть: я сам себе

Противиться не в силах боле;

Все решено: Я в вашей воле

И предаюсь моей судьбе.

Заметим, что здесь - почти дословное повторение письма Татьяны: "Все решено: Я в вашей воле", - пишет Онегин, а она: "Теперь, я знаю, в вашей воле. " Быть "в чужой воле", зависеть от кого-то - и счастье и несчастье одновременно. Пушкин любит своих героев, но не жалеет их - они должны пройти сложный и тернистый путь нравственного совершенствования, и два письма, таких близких по смыслу и таких разных по его выражению, - этапы этого сложного пути.

В письмах отсутствует перекрестная, смежная и опоясывающие рифмы. По стилю они тяготеют к открытой форме. То, что письма написаны не онегинской строфой, свидетельствует об их подлинности, как считал автор, а он только использовал их в своем произведении.

В 50-е годы XIX века один из великих русских писателей И. С. Тургенев настойчиво стремится найти современного героя и к построению актуальных проблем, и к отражению всего нового. В своём романе «Накануне» он также использует письмо, как средство характеристики своей героини.

Центральное место в романе занимает Елена Стахова, которая стремилась к «деятельному добру», сочувствовала всем страдающим и угнетённым. Она смела и решительна. Для того, чтобы посвятить себя великому делу, она порывает со своей семьёй, с друзьями, со всеми привычками жизни. Ради Инсарова Елена отвергает не только дельца Курнатовского (о котором и пишет она в письме ), совершенно чуждого ей по характеру, но и симпатичного, хотя и легкомысленного художника Шубина, и преданного ей дорогого и краткого ценного Персенёва. Выбор Елены символически показывал, какие люди нужны России. Она и сама является женщиной нового типа, не встречавшегося до того в русской литературе. Елена не только подруга борца, после смерти мужа, осталась верной его памяти, делу всей его жизни, она становится сестрой милосердия, чтобы практически участвовать в борьбе боярского народа. Сам Тургенев говорил, что «такие фигуры, как Елена Стахова, являются провозвестниками новой жизни». Когда создавался роман «Накануне», такие люди только появились в России, а через несколько лет они стали главными героями эпохи. С помощью письма Елены Стаховой мы осознаём всю исключительность и неповторимость её натуры.

Значителен тот эпизод, который связан с письмом Обломова к Ольге в романе Гончарова «Обломов». Психологический рисунок в этой главе вообще очень осложнён и на редкость жив. Обломов искренен в своих предостережениях Ольге: «Я сказал вам, что люблю вас, вы ответили тем же- слышите ли, какой диссонанс звучит в этом ?. Посмотрите на меня, вдумайтесь в моё существование : можно ли вам любить меня, любите ли вы меня»; и сердцем он прозревает правду: их любовь действительно бесперспективна. Но то объяснение, которое даёт его поступку Ольга (в этом письме «говорит» не только «честность», боязнь «обмануть» её, но и «эгоизм», ему «понадобились слёзы» любимой), тоже заключает немалую часть правды. Избранник Ольги – этот странный и неловкий «наследник Печорина» - пытается экспериментировать её чувством. Его письмо – искренняя исповедь и одновременно жалкая и слабая попытка стать сильнее её в «поединке» любви.

Читая письмо, читатель сразу обнаруживает, что Обломов предстаёт совершенно в другом образе. Его язык ярок и необычен, богат интересными сравнениями и оборотами. По этому можно судить, что главный герой – образован, умеет при помощи речи точно и правильно выразить свои чувства. Мы знаем, почему Обломов пишет письмо – он хочет расстаться с Ольгой. Обрати внимание, насколько деликатно, тактично герой сообщает Ильинской столь неприятное известие. В этом неожиданность. Никто бы не мог подумать, что заражённый вялостью, апатией Обломов владеет совершенным литературным вкусом и образной речью. Письмо раскрывает характер героя, его внутренний мир.

Один из великих писателей русской литературы – Л. Н. Толстой в своих произведения нередко использовал письма как средство характеристики своих персонажей, средство передачи информации. Очень интересным использованием письма является переписка Жюли Карагиной и Марьи Болконской в романе «Война и мир».

О судьбе Пьера Безухова мы узнаём именно из письма, написанного Жюли Карагиной, той самой гостьей-барышней. Она горюет, провожая на войну своих братьев, и пишет об этом подруге – княжне Марье Болконской. И письмо Жюли, и ответ княжны Марьи написаны по-французски, поэтому, не углубляясь в перевод, мы как-то проскальзываем мимо, а жаль – так ясно видны в этих письмах обе девушки: искренне неискренняя Жюли, каждое слово которой как будто продиктовано Анной Павловной Шерер и проверено княгиней Друбецкой, и чистая, умная, естественная в каждом слове княжна Марья.

«Милый и бесценный друг, какая страшная и ужасная вещь разлука! Сколько ни твержу себе, что половина моего существования и моего счастия в вас, что сердца наши соединены неразрывными узами я не могу подавить некоторую скрытую грусть, которую испытываю в глубине сердца со времени нашей разлуки. Отчего мы не вместе, как в прошлое лето, в вашем большом кабинете, на голубом диване, на диване «признаний»?» Так начинает своё письмо Жюли – и невольно вспоминаются слова старого князя: «боюсь, много вздору пишите». Мы ведь видели Жюли, видели её кокетство, её улыбки, и никакой грусти в ней не было заметно

Княжна Марья принимает каждое слово подруги всерьёз, за чистую монету, но в ответе её – притом, что он написан почти теми же словами, что письмо Жюли, - в ответе её виден совсем другой человек.

Прежде всего, она утешает бедняжку Жюли, жестоко страдающую в разлуке с ней. В её письме всё – правда. Некрасивая ( Толстой много раз подчёркивает: некрасивая, даже жалкая! ) одинокая девушка заперта в деревне с глупой француженкой и деспотичным, хотя и любящим отцом, - но она жалеет и утешает Жюли; она выстроила свой душевный замок, строгий и чистый; её религия – не пустые речи Анны Павловны Шерер о боге, который поможет праведнику Александру I победить злодея Наполеона; её религия вызывает уважение, потому что бог княжны Марьи – это прежде всего справедливость, её вера – это прежде всего требовательность к себе; всем другим она прощает слабости, а себе – никогда. Она пишет, что брак есть «божественное установление, которому нужно подчиняться», - она так думает, но в глубине души мечтает не о божественном установлении, а о земной любви, семье, ребёнке.

Вот странно: письма девушек очень похожи одно на другое. Казалось бы, тот же возвышенный язык, те же поэтические фразы. Но в письме Жюли – болтовня, легкомыслие, сплетня; в письме княжны Марьи – никакой суетности: душевная чистота, спокойствие и ум. Она умна, княжна Марья. И, кроме того, она дочь своего отца и сестра своего брата. Она молода и неопытна, слишком верит людям и не замечает внутренней фальши красивых слов Жюли, но чувство собственного достоинства не позволит ей схитрить, умолчать, не вступиться за человека, которого она уважает.

Так что же общего между нею и Жюли? Конечно, ничего, кроме детских воспоминаний и разлуки, еще подогревающей прежнюю дружбу. По – разному сложатся судьбы подруг, но уже сейчас нам ясно то, чего обе они не понимают: эти две девушки – чужие друг другу, потому что Жюли, как все в свете, как маленькая княгиня Болконская, довольна собой. Княжна Марья умеет судить себя, сдерживать и ломать себя иногда, в себе искать причины своих неудач – её сердце готово ко всем чувствам, какие дано испытать человеку, - и она испытает их, в отличие от Жюли.

Таким образом, мы убеждаемся в том, что письмо- это один из важнейших способов характеристики персонажа. Письмо позволяет читателю проникнуться образом главного героя, войти в мир его чувств, мыслей и переживаний. При помощи письма мы понимаем, что чувства персонажа искренни, откровенны.

II. Автор использует письмо для передачи динамики сюжета.

Так, в «Капитанской дочке» каждое письмо опровергает намерение или предположение, сделанное раньше, и совершенно неожиданно направляет события в другое русло. Например, все «блестящие надежды» Петруши «рушатся», ибо отец его пишет письмо не князю Б. , а старинному своему товарищу, что, в общем-то, и является началом всех событий, произошедших с ним, можно даже сказать, что это и есть завязка всего произведения. Текст письма появляется на страницах романа позже и вновь рушит все надежды Гринёва. Можно сказать, что письма в контексте романа и есть сама жизнь, непредсказуемая и изменчивая.

В свой великий роман «Преступление и наказание» Ф. М. Достоевский тоже вводит письмо, которое делает его произведение психологичным. В день, когда должно состояться преступление, Раскольников кстати и некстати получает письмо от матери. Оно наполняет его большей решительностью, потому что он вдруг понимает, что счастье сестры в его руках. Письмо как бы подтвердило «теорию» Раскольникова, он почувствовал себя униженным и оскорблённым, из-за чего он и пошёл на преступление.

III. Письмо позволяет проследить характер времени, изображённого художником, и даже целой эпохи.

В своей сентиментальной повести «Бедная Лиза» Н. М. Карамзин вкладывает письмо в уста человека непривилегированного сословия – бедной девушки Лизы. Она прекрасно знает, что молодой барин – не пара крестьянке, в глубине её счастливого сердца подспудно живёт предчувствие беды и боли, но это лишь усиливает любовь.

В «Капитанской дочке» мы встречаем письма, документы, исторические справки, указы – всё это помогает читателю прочувствовать атмосферу эпохи 70-х годов XVIII века и стать как бы свидетелем Пугачёвского восстания. Письма выдержаны в духе времени, что помогает передать колорит эпохи, более правдиво показать атмосферу времени. Так, есть в произведении письма, описывающие исторические события или предвещающие их. Письмо генерала капитану Миронову даже написано подобно исторической записке, как на лексическом, так и на стилистическом уровне, и является завязкой исторического конфликта.

IV. Письмо может выступать в произведении как психологическая деталь, что доказывает его близость с дневником.

Ярким примером этому может служить прощальное письмо Аси господину Н. в повести И. С. Тургенева «Ася». Именно отсюда видно, какая большая душа таилась за маской наивной девочки Аси, любящая душа Письмо помогает автору показать внутреннее состояние человека, мысли, переживания, чувства. Сердце девушки разбито, поэтому письмо маленькое, но очень эмоциональное: «Прощайте навсегда!»

Письмо способствует самоанализу, самооценке, что очень важно для человека.

V. Иногда письмо требуется в тексте для построения сюжета.

Этой функцией обладают практически все письма в литературе. Примером может стать письмо отца Порфирия сыну Петру в романе М. Е. Салтыкова-Щедрина «Господа Головлёвы». Этим письмом писатель делает акцент на том, что по мере преуспевания Головлёвых в материальном плане в собственнической душе совершается страшный процесс внутреннего опустошения. Истерическая мольба сына о помощи и спасении глушится и отталкивается отцовским пустословием.

Таким образом, мы видим, что использование писем русскими писателями было довольно частым явлением. Я привела лишь самые яркие примеры писем, их в произведениях литературы гораздо больше.

Художественная литература постоянно «оглядывается» на бытовое письмо, то вводя его в текст литературного произведения, то воспроизводя его структуру в сочинениях самых разных жанров и форм. То в пьесе найденное или похищенное письмо раскрывает тайну исходного события; то гоголевский Поприщин в «Записках сумасшедшего» узнаёт много нового о себе самом из переписки двух собак; то поэты сравнивают своё творчество с «письмом в бутылке», ждущим своей встречи с потомками. У этой «оглядки» есть множество причин.

Искусству вообще свойственно время от времени вспоминать о своих первоистоках. А в словесном искусстве бытовое письмо было прямым предком далеко разошедшихся жанров: эпистолярного романа и литературного манифеста, газетного фельетона и стихотворного послания. Литературное письмо обособлялось от своего бытового дневника постепенно, вводя то вымышленного адресата, то маску адресата, то есть автора письма, снимая подробное обращение в начале и многочисленные приветы в конце. Да и в бытовом письме, стремившимся стать литературным, эти ритуальные черты корреспонденции со временем становятся предметом пародирования: «Умиравший, но не умерший Карамзин, хотя ещё и слабый, как тень, сердечно желает». И современная литература часто возвращается к форме подлинного бытового письма, с его конкретностью адресации и авторство, минуя традицию литературного письма.

Каждый раз, когда в литературе идёт поиск тематического разнообразия, стилевой широты, писатели неизбежно обращаются к письму, которое предрасполагает к разнотемью, многожанровости, стилевой подвижности.

Формула «Это – не для письма» в каждую эпоху и в каждой среде наполняется иным содержанием. Сочетание бытовых новостей, просьб, поручений, расспросов с наблюдениями о мире и человеке придаёт немеркнущее очарование письмам как великих людей, так и простых корреспондентов минувшего XIX века. Письмо предоставляло запасы тематической и стилевой свободы, «болтовни», то есть лёгкости перехода с предмете на предмет независимо от его значительности.

Русский эстетик начала XIX века разъяснял: «Под послание собственно, разумеется, философское или литературное письмо в стихах. Содержанием его бывает изображение различных чувствований, мыслей, а иногда описание происшествий и вообще всё, что входит в состав обыкновенных писем Каждый род стихотворений имеет особенное свойство: ода – торжественность, песня – нежность, басня – простоту, сатира- колкость, элегия - уныние и так далее. В одном только послании (эпистоле) многие роды смешиваются вместе: ибо оно может быть страстным и поучительным, шутливым, печальным и нередко язвительным».

Письмо протоколирует обстоятельства его написания и сохраняет их для будущего. Полнота даже не эпохи, не года, не дня, а минуты навечно запечатлена в нём. Вот эта способность письма стенографировать мельчайшие душевные движения и объясняет вторжение эпистолярной формы в художественную прозу, когда психология персонажа интересовала литературу больше, чем фабула. Как нельзя лучше это доказывают строки Ф. И. Тютчева:

Она сидела на полу

И груду писем разбирала –

И, как остывшую золу,

Брала их в руки и бросала –

Брала знакомые листы

И чудно так на них глядела –

Как души смотрят с высоты

На ими брошенное тело

О, сколько жизни было тут,

Невозвратимо пережитой!

О, сколько горестных минут,

Любви и радости убитой!.

Стоял я молча в стороне

И пасть готов был на колени,-

И страшно грустно стало мне,

Как от присущей милой тени.

С этой притягательной для литературы особенностью письма связана ещё одна: письмо часто содержит в себе замечание о себе самом ( у пушкинской Татьяны: «Кончаю! Страшно перечесть» ), оно, как принято говорить, обнажает свою структуру. Когда литература осваивает новые для себя формы, она делает их предметом самоанализа. И тут-то неизбежно возникает воспоминание о письме.

Мотив переписки и особая идейно-эстетическая нагрузка эпистолярного жанра сохраняют своё значение и в современной литературе. В письме литература видит как бы свою микромодель. Ведь основные принципы композиции письма и литературы сходны.