Христианин Пушкин и христианская литература

Наш святой долг - сберечь и передать следующим поколениям память о том, что создано и завоевано, что происходило задолго до нашего рождения. Память о великих преобразованиях и страшных войнах, о лю - дях, что принесли Отчизне славу, о поэтах, эту славу воспевших.

В отечественном поэтическом наследии пушкинская нота - самая чистая и звонкая. В ней - душа народа, в ней <<русский дух>>, в ней <<животворящая свя - тыня>> памяти. Множество людей именно через Пушкина ощутили, прочувство - вали свои <<корни>>, осознали свой долг перед землей, их взрастившей.

Но все больше появляется, я бы сказала, псевдолитературы, которая очерняет светлый лик поэта. Некоторые издательства печатают произведения Пушкина, делая упор на эротическую направленность. Такое преподнесение делает пошлым творчество великого поэта. А ведь это совсем не так.

Когда 29 января 1837 г. скончался Пушкин, вся Россия об - леклась в траур. Вспоминая его сегодня, более двухсот лет спустя, мы совершаем свой национальный праздник, который разделяет с на - ми весь мир. Так смерть явилась для него началом бессмертия. Каждый великий народ имеет своего великого поэта, являю - щегося высшим выражением его творческого духа. Мы долж - ны быть вечно благодарны Провидению, пославшему нам та - кого человека в лице Пушкина. По величайшей силе сво - его дарования, по красоте своей поэзии, по бо - гатству, гибкости и выразительности языка он стоит наравне с величайшими художниками мира.

Поэт и творец Божией милостью, он сам явился Божией милостью и благословением для Русской земли, которую увен - чал навсегда своим высоким лучезарным талантом.

Истинный гений бессмертен. Он не знает над собою закона забвения и давности. Не одна эпоха уже отделяет нас от смер - ти нашего великого поэта, но он жив в каждом из нас. Если бы можно было разложить наш внутренний мир на его составные части, то в этой сложной психологической ткани мы на - шли бы много золотых нитей, вплетенных в нее мощным Пуш - кинским гением, ставшим неотъемлемой частью нашего духовного существа.

Прожив на земле только 37 лет, он успел оставить нам такое духовное наследство, что обогатило нас на все века и сделало, его неумирающим учителем и вдохновителем для всех последующих поэтов и пи - сателей. Он, как великан, возвышается над ними и, как пели - кан, питает их своею кровью. И Гоголь, и Толстой, и Достоев - ский родились от его великого духа, воспламененные огнем его творческого вдохновения. <<Все, что украшает рус - скую народную душу - равнодушие к суетным земным бла - гам, тоска по иному лучшему граду, неутолимая жажда прав - ды, широта сердца, стремящегося обнять весь мир и всех на - звать своими братьями, светлое восприятие ЖИЗНИ, как пре - красного дара Божия, наслаждение праздником бытия и при - миренное спокойное отношение к смерти, необыкновенная чут - кость совести, гармоническая цельность всего нравственного существа, - все это отразилось и ярко отпечаталось в лично - сти и творчестве Пушкина, как в ЧИСТОМ зеркале нашего народного духа>>

Великий русский поэт при рождении был назван в честь Александра Невского - святого покро - вителя рода Пушкиных, с имени которого начиналась их родословная. Тем более, что день рождения поэта -26мая был поблизости к одному из дней памяти этого святого -23 мая.

Был освящен также имен - но в день памяти Александра Невского, 30 августа 1799 года, вновь отстроенный в главном родовом име - нии Пушкиных - Болдино каменный храм. Таким об - разом, Александр Сергеевич был тезоименит одновре - менно и русскому императору, и <<Святому Благоверно - му князю>>.

Но сам Пушкин, видимо, точно не знал, в честь ка - кого святого он был крещен. Потому, быть может, что поэт не знал точно, когда его именины, он праздновал день рождения 26 мая 1799 года, что не было в обычае того времени, ибо православный чело - век праздновал день ангела. (Датой рождения поэт по - метил в 1828 году одно из самых печальных своих сти - хотворений - <<Дар напрасный, дар случайный, жизнь, зачем ты мне дана>>).

Метрическая запись о рождении Пушкина помечена 27 мая 1799 года, на самом же деле поэт и его родные считали днем рождения Александра Сергеевича четверг 26 мая, который совпадал в 1799 году с праздником Вознесения.

В свидетельстве о рождении было сказано, что поэт ро - дился <<мaiя 26 дня, 1799 года, в четвергъ>>. День этот в 1799 году совпадал с большим церковным праздни - ком <<Вознесения Господния>>, особенно почитавшимся в роду Пушкиных. Это был храмовый праздник предков поэта, некогда живших <<у Вознесенья в Ворсоиофьевском переулке>> (26 мая XVIII столетия соответствует 6 июня нового стиля).

День 26 мая тогда особенно всем запомнился.

Л. А. Виноградов писал, ссылаясь на <<Московские ведомости>> 1799 года:

<<В этом году день 26 мая был исключительно празд - ничным. Целый день гудели колокола и по случаю Воз - несения и потому, что торжественно праздновалось из - вещение о рождении у императора Павла внучки Ма - рии. Для этого торжества из Сергиевой лавры в Моск - ву прибыл давно не выезжавший митрополит Платон. Гудел Иван Великий, и толпы кричали ура, и никто не предвидел, как может измениться со временем внут - ренний смысл этой даты, которую миллионы грамотных станут чтить как день общественного признания гени - ального человека>>.

Словно предвещая великую судьбу 26 мая 1799 го - да, <<по всей Руси великой>> раздавался праздничный колокольный звон. Но люди долго не знали, о чем гу - дели колокола; не знали, что в этот день в Москве у дворянина Сергея Львовича Пушкина родился сын Александр - будущий великий поэт, <<солнце русской поэзии>>, слава и гордость России, слава всемирная.

Духовная основа поэзии А. С. Пушкина

В Евангелии от Матфея приведена притча Господа нашего Иисуса Христа, в которой есть слова: <<. и одному дал он пять талантов.>>.

А. С. Пушкин, видимо, относится к тем, кому Господь дал 5 талантов. Получив, он сам умножил их во много раз: поэзия А. С. Пушкина и после его кончины приумножает свет и добро. Своей поэзией А. С. Пушкин показал пример, как надо практически истолковывать Евангелие. Служение Богу тем даром, который дал каждому человеку Господь, есть основной признак истинной духовности.

В настоящее время довольно часто употребляют термин <<духовность>> в смысле <<общечеловеческие ценности>>. При этом мало кто задумывается об истинном понятии духовности. Поэзия Пушкина духовна, так как основой для поэта было Православие. Понятие <<духовность>> получает свое истинное значение от полноты Православного вероисповедания.

Пушкин был православным, и потому основу его духовного поэтического творчества составляло целостное представление о мире как творении Божием и о человеке как венце его творения.

Александр Пушкин был крещен в Елоховском соборе в Москве. Господь послал ему мудрых духовных наставников. Поэт - христианин Василий Андреевич Жуковский, друг и учитель, наставлял молодого поэта: <<Твой век принадлежит тебе! Ты можешь сделать более всех твоих предшественников. Помни свою высокость и будь достоин своего назначения! Заслужи свой гений благородством и чистой нравственностью! Не смешивай буйство со свободой, необузданности с силой! Уважай святое и употребляй свой гений, чтобы быть его распространителем. Сие уважение к святыне нигде так не нужно, как в России>> Уважение к святыне! Вот та точка опоры для духовной жизни, без которой невозможно никакое осмысленное и целенаправленное служение. Итак, поэзия Пушкина была его служением Богу, полученным от него талантом и служением людям, Отечеству к исправлению нравов и обычаев жизни по христианским меркам.

Поэт понимал свое назначение быть носителем образа и подобия Божия и свое призвание как служение Богу пророческим словом.

Талант дается как величайшее время и величайшая ответственность. Для понимания жизни важно чувство личной сопричастности к преображению мира, чувство ответственности за чистоту мира. Александр Сергеевич знал, перед Кем он в ответе, и у Кого он <<соработник>>

Вот почему он понимал необходимость видеть себя перед лицом правды и любви Божией. Говоря языком церковным, он знал истинное значение Таинства покаяния. Он постоянно искал смысл жизни, и он открывался ему в христианском осмыслении предназначения человека.

3. Нравственная правда поэта.

Вместе с художественной правдой Пушкин ищет везде и правду нравственную, ибо одна неотделима от другой. Он все - гда стремится быть искренним и с самим собою, и с своим чи - тателем, что также составляет печать гения, как сказал еще Карлейль. Искренность сердца, издавна присущая русскому человеку, порождает в нем и другую чисто русскую черту - смирение. А смирение возвышает его и самое его творчество, к которому он питал какое-то высокое, поистине религиозное благоговение. Он не только не превозносился своим гениаль - ным дарованием, а скорее смирялся перед его величием. Вдох - новение, посещавшее его в минуты поэтического озарения, приводило его в священный трепет и даже <<ужас>>, он видел в нем <<признак Бога>>, озарявший, очищавший и возвышавший его душу. Внемля <<сладким звукам>> небес и созерцая сияние вечной божественной красоты, он подлинно в эти минуты <<мо - лился>> сердцем, и свободный и счастливый радовался своему духовному полету, возносившему его над всем миром.

Только такое трепетное отношение к данному ему свыше таланту могло внушить ему стихотворение <<Пророк>>, которое справедливо считается одним из величайших его творений по силе художественного и духовного проникновения. Пушкин заимствовал свой образ из книги Пророка Исайи, он глубоко и искренно воспринял его в свое сердце, приложив его к свое - му собственному поэтическому призванию. Поэт, по мысли Пушкина, как и пророк, получает свое помазание свыше и очи - щается и как бы посвящается на свое служение тем же небес - ным огнем. Столь же высоки и нравственные обязательства, возлагаемые на него его исключительным дарованием: он дол - жен быть орудием воли Божией (<<исполнись волею Моей>>) и своим вдохновенным глаголом жечь сердца людей. На такую высоту религиозного созерцания вознес Пушкина его светлый гений. Таков, впрочем, исконный характер истинной поэзии: она всегда была <<религии небесной сестра земная>>, как сказал не - когда Жуковский.

В стихотворении Отцы пустынники выразился личный опыт переживания поэтом молитвы преподобного Ефрема Сирина. Она умиляет его и падшего крепит неведомою силой. Чаще всех других молитв она приходит на уста. Признание это весьма значимо, поскольку стихотворение написано 22 июля через четыре месяца после того, как закончился Великий пост. Последний раз в храме в 1836 году она произносилась 25 марта в Великую среду за Литургией Преждеосвященных Даров. Молитва А. Пушкина Владыко дней моих, которая составляет основную часть стихотворения, в целом представляет точную поэтическую обработку великопостной молитвы: Господи и Владыко Живота моего. Однако А. Пушкин внес определенные изменения. У преподобного Ефрема Сирина десять прошений, а в стихотворении их девять. А. Пушкин два различных греха (праздность и уныние) соединил в один: дух праздности унылой. В результате нравственно-аскетический смысл сузился. Св. Ефрем Сирин просит Господа сохранить его от мрачного духа уныния, последствием которого может быть губительное отчаяние. У А. Пушкина слово уныние используется лишь для образования эпитета праздности унылой. Опытно известно, что не всякая праздность сопровождается унынием. Оно приходит потом, как некое мучительное исчадие. Сам поэт с впечатляющей силой выразил это в Элегии:

А. Пушкин в своей поэтической молитве, прося Господа избавить его от любоначалия, прибавил: змеи сокрытой сей. Изумляет точность метафоры. Страсть к любоначалию есть внешнее проявление гордости, которая у большинства людей бывает тайной, скрываясь подобно змее. Страсть любоначалия принимает личину заботы и попечения о других. Отсюда желание наставлять, учить, давать советы. Человек даже не замечает, что вместо мира и любви в отношениях между людьми он вносит болезненную напряженность, которая неизбежно кончается враждой.

Поэтическая молитва А. Пушкина существенно уступает великопостной молитве в композиционно-ритмическом отношении. У св. Ефрема Сирина четкая и выразительная последовательность прошений избавить его опасных и гибельных страстей завершается столь же сильной и решительной мольбой: Ей, Господи Царю, даруй ми зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего. У А. Пушкина решительный тон первых четырех прошений внезапно сменяется пассивным обращением: Да брат мой от меня не примет осужденья. Необходимо отметить еще одну непоследовательность в стихотворении. Одни духовные дарования поэт просит Господа подать ему, а другие (дух смирения, терпения, любви и целомудрия) просит оживить, что предполагает обладание ими в прошлом при отсутствии других, которые он просит ему дать. Однако святые отцы-аскеты учат, что человек не может стяжать только часть добродетелей. Обладание одной из них не возможно без другой: все добродетели между собою связаны, как звенья в духовной цепи, одна от другой зависит: молитва от любви, любовь от радости, радость от кротости, кротость от смирения, смирение от служения, служение от надежды, надежда от веры, вера от послушания, послушание от простоты.

Насколько глубоким и устойчивым было духовное состояние А. Пушкина, запечатленное в стихотворении Отцы пустынники и жены непорочны, можно судить по другим его произведениям этого времени. В издаваемом им журнале Современник он опубликовал в 1836 году рецензию на книгу поэта и драматурга Сильвио Пеллико (1789 - 1854) Об обязанностях человека. Заметка эта свидетельствует о светлой христианской настроенности поэта: <<Есть книга, коей каждое слово истолковано, объяснено, проповедано во всех концах земли, применено ко всевозможным обстоятельствам жизни и происшествиям мира; из коей нельзя повторить ни единого выражения, которого не знали бы все наизусть, которое не было бы уже пословицею народов; она не заключает уже для нас ничего неизвестного; но книга сия называется Евангелием, - и такова ее вечно новая прелесть, что если мы, пресыщенные миром или удрученные унынием, случайно откроем ее, то уже не в силах противиться ее сладостному увлечению и погружаемся духом в ее Божественное красноречие. Сильвио Пеллико десять лет провел в разных темницах и, получа свободу, издал свои записки. Изумление было всеобщее: ждали жалоб, напитанных горечью, - прочли умилительные размышления, исполненные ясного спокойствия, любви и доброжелательства>> .

Пушкин был не только поэт, но и человек и потому ни - что человеческое не было чуждо ему. Спускаясь с горных творческих высот и погружаясь в заботы и наслаждения <<сует - ного света>>, он утрачивал свой дар духовного прозрения. Его обезкрыленный ум, еще недостаточно дисциплинированный в юности, но отравленный в значительной степени ядом, вольтерианства, не мог тогда собственными силами осмыслить миро - вую жизнь и разрешить все сложные загадки бытия. Отсюда началась для него трагедия оскудения веры, какую так глубо - ко изобразил он в своем раннем стихотворении <<Безверие>>. Его мучила особенно тайна смерти, неразрешимая без утешительного света религии.

Он считал, однако, такое нравственное состояние ни чем другим, как болезнью души и потому призывал снисходитель - нее и участливее относиться к тем, кто <<с первых лет безумно погасил отрадный сердцу свет>>.

Постоянное возбуждение, поддерживаемое в нем пылом <<африканских>> страстей, неудовлетворенностью своим мате - риальным положением, столкновениями с правительством и враждебными ему критиками, всего менее способствовали спо - койной работе его испытующей мысли, искавшей выхода на истинный путь. В такие моменты временно как бы помрачался его светлый гений, и его гармоническая лира издавала диссо - нирующие звуки, Будучи <<зол на весь мир>>, он рад был бро - сить вызов и правительству, и обществу резкими и желчными литературными выступлениями и другими легкомысленными поступками, приводившими в отчаяние как его отца и других родственников, так и его покровителей и друзей - Карамзина, Жуковского, Вяземского, Тургенева. Под таким настроением душевной дисгармонии и рождались обыкновенно его язви - тельные политические памфлеты, эпиграммы и кощунственные стихотворения, оскорблявшие религиозные чувства верующих и стяжавшие ему печальную репутацию безбожника, от которой его имя не может освободиться даже до настоящих дней.

Однако неверующим его могут считать только люди тен - денциозно настроенные, которым выгодно представить нашего великого национального поэта религиозным отрицателем, или те, кто не дал себе труда серьезнее вдуматься в историю его жизни и творчества.

Уже по одному тому, что наиболее вменяемые Пушкину <<кощунства>> - <<неизменно шуточные>>, по справедливому за - мечанию Ходасевича, <<а не воинствующая>>, что <<их стрелы не ядовиты и не глубоко ранят>> следует признать, что они были скорее случайно вспышкой озлобленного ума или просто легкомысленной игрой воображения юного поэта, чем его внутренним сознательным убеждением: они скользили по поверхности его души и никогда не имели характера ожесточенного богоборчества. Рассматриваемые с точки зрения того времени, его <<кощунства>> не выходили из уровня обычного для этой эпохи неглубокого воль - нодумства, бывшего бытовым явлением в русском образованном обществе конца XVIII и начала XIX века, воспитанном в идеях Вольтера и энциклопедистов. Пушкин заплатил в этом отношении дань духу своего века не больше, чем другие его современники, но если его вольные стихотворения обращали на себя большее внимание, то именно потому, что они отве - чали общему настроению умов и что он сам был слишком заметен среди других рядовых людей, вследствие чего каждое его слово разносилось эхом по всей России. В этом случае ему оказывали часто плохую услугу не только его враги, но и нескромные друзья, повсюду распространявшие его творения. Лично он не был склонен заниматься активной пропагандой безбожия: об этом свидетельствует тот исторический факт, что он не только не пытался предавать печати свои соблазнительные стихотворения, но стремился всячески изъять их из обра - щения даже в рукописных их копиях, стыдясь их легкомысленного содержания и желая пресечь все пути к их распространению в широком обществе. Бартенев сообщает со слов современников поэта, что он особенно раскаивался в своей извест - ной кощунственной поэме, написанной на евангельский текст, <<всячески истребляя её списки, выпрашивал, отнимал и сердился, когда ему напоминали о ней. <<Уверяют, -пишет Бартенев,-что он позволил себе сочинить ее только из молодого ли-тературного щегольства. Ему хотелось показать своим прия - телям, что он может в этом роде написать что-нибудь лучше Вольтера и Парни!. По словам кн. Урусова он без сожаления сжег, по совету своего товарища кн. Горчакова и при его содействии, составленную им в подра - жание Баркову поэму <<Монах>>, которая могла бы оставить пятно на его памяти .

Нельзя преувеличивать значение вызывающих антирелигиозных и безнравственных литературных выступлений Пушкина, потому что он нарочито надевал на себя иногда личину показного цинизма, чтобы скрыть свои подлинные глубокие душевные переживания, которыми он по какому-то стыдливому целомудренному внутреннему чувству не хотел делиться с другими. В этом можно убедиться из характеристики, какую дают ему многие из наиболее беспристрастных и наблюдательных современников. Казалось, он домогался того, чтобы другие люди думали о нем хуже, чем он есть на самом деле, стремясь скрыть <<высокий ум>> <<под шалости безумной легким покрывалом>>. В этой черте его характера некоторые исследователи (напр. проф. Франк) справедливо видят прояв - ление некоторого юродства, этой типичной особенности русской народной души, нашедшей себе место и в характере нашего великого национального поэта.

Впрочем, нельзя отрицать и того, что в нем иногда жили как бы два человека, находившихся в трагической борьбе между собою. Лучшая часть его природы звала его к <<Сионским высотам>>, а <<грех алчный гнался за ним по пятам>>. Но все же, А. С. Пушкин был до конца своей жизни православными и закончил жизненный путь как истинный христианин.