Приемы изображения комического в произведении Д. Свифта

Творчество английского писателя Джонатана Свифта мало изучено российскими литературоведами, и среди широкого круга читателей известна лишь одна его книга – «Путешествия Гулливера». В России Свифта сразу отнесли к так называемым “несерьезным” писателям. Очень тщательно исследовал личность Джонатана Свифта Виктор Кожбахтеев, а его творчество - Д. Мирский. Несмотря на то, что книга «Путешествия Гулливера» была написана два с половиной столетия назад, серьёзного исследования текста не было.

Актуальность нашего исследования состоит в том, что мы попытаемся «реабилитировать» произведение незаслуженно забытого автора, увидеть в сатирическом изображении действительности реалии сегодняшнего дня. Предметом данной работы послужило произведение Д. Свифта «Путешествия Гулливера».

Цель нашей работы: выявить и исследовать те ключевые стилистические позиции, которые делают язык писателя смешным. На наш взгляд, именно эта книга наиболее ярко показывает все особенности языка и стиля автора, поскольку написано оно от первого лица. В некоторых случаях мы будем использовать для анализа и другие произведения Свифта, что будет оговорено. Практическая ценность нашего исследования заключается в том, что содержание данной работы может быть использовано в практике преподавания ряда дисциплин: помощь в определении приемов комического в других произведениях, в том числе в зарубежной литературе, на спецкурсах по изучению индивидуального стиля писателя. Исследование, с одной стороны, направлено на изучение приемов комического, с другой - на всю систему языковых средств, содержащих в “свернутом виде” возможность использовать в определенном языковом окружении ироническую модальность.

2. Приёмы изображения комического в произведении

Джонатана Свифта

«Путешествия Гулливера»

2. 1. Способы изображения комического в мировой литературе

В монографии А. Натева «Искусство и общество» выделяются следующие формы комического: 1. Автоматичность живого, схематичность сложного. 2. Внезапный поворот действия. 3. Нелогичное в логичной форме. 4. Изображение маловажного важным, несерьезного - серьезным. 5. Неожиданная слабость сильного и сила слабого. 6. Нарушение историчности. 7. Комизм отжившего. 8. Комизм нового. Знание приёмов изображения комического стало отправной точкой в исследовании книги Дж. Свифта.

Сатирические приемы Свифта многообразны. Фантастические образы и ситуации помогают острее и нагляднее обнажить неразумность современного миропорядка. При этом фантастика Свифта отлична, например, от фантастики Рабле. Там было все неправдоподобно. Свифт и в изображении невероятного остается сыном века разума. У него все подсчитано. Например, во сколько раз Гулливер больше лилипутов, сколько ему нужно пищи и каких размеров нужен матрац.

При этом пародируется сам жанр романа-путешествия. Сочетание реальных географических названий с выдуманными (Япония и Лапута!) также создает видимость жизненного документа. Джонатан Свифт - один из классиков английского языка.

Современный английский писатель Сомерсет Моэм рассказывает в автобиографии , как в свое время язык и стиль Свифта поразили его своим совершенством: «Я списывал куски текста, а потом пытался воспроизвести их по памяти. Я пробовал заменять слова или ставить их в другом порядке. Я обнаружил, что единственно возможные слова - это те, которые употребил Свифт, а единственно возможный порядок тот, в котором он их поставил. Это - безупречная проза».

17 век - важный этап в развитии всего английского литературного процесса. В те годы, когда на крови и страданиях народа закладывались основы буржуазной Англии, выдающиеся английские писатели, публицисты и поэты 17 столетия создавали произведения, в которых отразился исторический опыт народных масс, испытавших ломку старого феодального уклада и рост буржуазных отношений. Эти тенденции находят отражение и в народных английских сказках того периода: «Ничто – ничего», «Три желания», «Дочь графа Мара» и т. д. В каждой из прочитанных сказок использован интересный с художественной точки зрения, но жестокий с точки зрения человечности прием. Во всех сказках для достижения комического эффекта рисуются картины жестокости, крови, бессердечия. Например, в сказке «Ничто - ничего» грозный вор похищает принцессу. Её отец-король начинает поиски своей дочери. Всё пока как в обычных сказках. Но вдруг резко меняются события: король решается направить против великана свою армию. И тут очень подробно описывается кровавая сцена сражения, даже бойни: у великана отрубают пальцы, затем голову и все остальное. Использование этого приёма тесно связано с особенностями эпохи: 1) время, когда человеческая жизнь не рассматривается как ценность; 2) распоряжается ею «хозяин жизни», буржуа.

Однажды, во время работы в Лионе, в руки к Франсуа Рабле попала лубочная книга «Великие и неоценимые хроники о великом и огромном великане Гаргантюа», в основе которой лежала старинная французская сказка о великане Гаргантюа, хорошо известная еще в конце XV столетия. Это и послужило толчком, побудившим Рабле написать свой роман.

Сюжет французской сказки, в которой великан Гаргантюа помогает королю Артуру спастись от гогов и магогов, Рабле использовал как основу для сюжета своей книги. Он заимствовал из народной книги имена героев и ряд эпизодов, а также некоторые приемы, например, гротескный перечень всевозможных предметов или похищение Гаргантюа колоколов собора Парижской богоматери. Однако читателей привлекала не только фольклорная основа романа, а, главным образом, содержащаяся в нем явная сатира на фантастику и авантюрную героику старых рыцарских романов и глубокое философское содержание. Это изогнутое зеркало, в котором причудливо отобразилось буйное жизнелюбие «старой веселой Франции», пробужденной к новой жизни в эпоху Возрождения. Под маской шуток, анекдотов и острот спрятано особенное идейное содержание. Схоластки, будучи представителями старого мира, душили на корню новые идеалы, вот поэтому-то так жестоко осмеивает их Рабле, выставляя на посмешище их умственную немощь, издеваясь над их человеческими слабостями.

С каждой главой усиливаются сатирические аллегории, направленные на уклад католической церкви. Вот остров, где царствует враждебный всему естественному Постник, который приводит на память притчу о Физисе и Антифизисе. Антифизис (Противоестество) плодит детей, ходящих вверх ногами, а так же монахов, христопродавцев, «святош», «неуемных кальвинистов, женевских обманщиков», бесноватых «путербеев» и «прочих чудищ, уродливых, безобразных и противоестественных. А с самого Постника Рабле нарисовал портрет типичного фанатика .

Проза Рабле рассчитана на массового, демократического читателя, и завоевать его Рабле хотел именно смехом. «Поэтому смех его особенный. Так смеяться, как он, не умел никто. Это оглушительный, раскатистый смех во все горло, который понятен каждому, и потому обладает огромной заразительностью, от которого рушится все, над чем он разражается, смех здоровый, освежающий и очищающий атмосферу».

Рабле, обладая особым чувством слова и яркой сатирой, описал массу замечательных персонажей, живых, неувядающих образов. Все они – достойные плоды пера Рабле, но все-таки из этой славной компании выделяются два самых ярких – Панург и брат Жан

В мировой литературе роман «Гаргантюа и Пантагрюэль» по праву занимает одно из самых почетных мест. Многие крупнейшие писатели восторгались им, шли за ним, учились у него и реализму и сатире, учились смеяться, ведь смех Рабле вселяет веру в конечное торжество прогресса и разума. В его смехе всегда звучат победные нотки.

Молодое поколение нашего времени может считать Рабле скучным писателем, который, как им кажется, за свою жизнь написал пару романов, но если внимательно изучить его романы, его жизнь и творчество, можно восхититься, как уникален и гениален этот писатель. Другие писатели XVII века считали сатиру Рабле самой яркой сатирой столетия, они подражали ему, учились у него, любили его творчество. И если в наше время человек считает Рабле никчемным писателем, то он еще ничего не знает о литературе, а уж тем более о творчестве Рабле.

Использование сатирических приёмов изображения действительности зависит не только от времени, но и от национальных особенностей литературы. М. Е. Салтыков-Щедрин открывает новые приемы и способы сатирического изображения в русской литературе XIX века.   М. Е Салтыков-Щедрин - один из самых известных писателей этого направления. Он проявил себя во многих жанрах литературы, таких как романы, повести, рассказы, очерки, сказки. Почти все произведения Салтыкова-Щедрина имеют сатирическую направленность. Писателя возмущало русское общество, несправедливое отношение господ к рабам, покорность простого народа к высшим чиновникам. В своих произведениях автор высмеивал пороки и несовершенство русского общества. Ярким и доступным для читателя примером безнравственности общества в творчестве сатирика являются сказки. Казалось бы, такой литературный жанр, как сказки, предназначен для детского понимания добра и зла. Но в сказках М. Е. Салтыкова-Щедрина заключена проблема русского общества. В романе "История одного города" Щедрин отражает наиболее ужасные стороны жизни русского общества. В своем произведении писатель не напрямую рассказывает о проблемной ситуации в нашей стране. Несмотря на название, за образом города Глупова, где проходит жизнь героев, скрывается целая страна, а именно Россия. Основным художественным средством в изображении истории одного города Глупова, его жителей и градоначальников является гротеск - прием соединения фантастического и реального, создающий комические ситуации. С помощью использования гротеска, с одной стороны, Салтыков-Щедрин показывает читателю повседневную жизнь каждого человека, а с другой - слепую нелепую фантастическую ситуацию, главными героями которой являются обыватели города Глупова. Однако роман "История одного города" - реалистическое произведение, Салтыков-Щедрин использовал гротеск, чтобы показать уродливую реальность современной жизни. В описании градоначальников автор также использовал гротеск. Например, давая характеристику одному из градоначальников - Органчику, автор показывает качества, не свойственные для человека. Органчик имел в голове механизм и знал только два слова - "не потерплю" и "разорю". При чтении "Истории одного города", в отличие от других сатирических произведений, читатель сам должен понимать, какая же реальность скрывается за полуфантастическим миром, который показан в романе. Использование писателем в своих произведениях такого приема сатирического изображения, как "эзопов язык", подтверждает то, что за тайной, которую хочет скрыть автор, утаиваются его подлинные мысли. Напрашивается вопрос: "Кто такие глуповцы?" – «Обыватели губернского города Глупова?» - «Нет». Как ни тяжело признавать, но глуповцы - это россияне. В произведении "История одного города", кроме указанных иносказаний, есть более конкретные свидетельства: Беневоленский-Сперанский. Угрюм-Бурчеев-Аракчеев, в образе Негодяева таится образ Павла I. Итак, "эзопов язык" помогает понять глубокий образ действительности, а значит, лучше понять саму жизнь. При описании градоначальников, да и на протяжении всего романа в целом, автором показано преувеличение тех или иных свойств. Это еще один способ изображения сатирического - гипербола. То, что один из градоначальников оказался с фаршированной головой, является преувеличением. Писатель использует в романе гиперболу для придания эмоционального настроя читателю .

Как рассмешить людей - автор выбирает под себя, то есть под свой характер. Отсюда напрашивается вывод, что приемы комического у каждого автора разные. Если сравнить приемы изображения комического М. Е. Салтыкова-Щедрина и Ф. Рабле, можно увидеть совершенную разницу: Салтыкова-Щедрина возмущало русское общество, несправедливое отношение господ к рабам, покорность простого народа к высшим чиновникам. В своих произведениях автор высмеивал пороки и несовершенство русского общества. Рабле в это время старался завоевать симпатию читателя, не прибегая к высмеиванию человечества и к грубости. Мы увидели приемы изображения комического у разных писателей разных эпох, теперь нам предстоит выяснить, какие приемы использует Д. Свифт в своём произведении «Путешествия Гулливера».

2. 2. Классификация приёмов изображения комического в произведении Свифта

Приемы комического, как и его языковые средства, до сих пор не привлекались к системному анализу. Рассматривались лишь отдельные приемы в связи с анализом творчества писателей-сатириков. При этом не делалось обобщений, внимание исследователей привлекали, в основном, те или иные детали. Довольно часто разновидности того или иного приема комического рассматривались в качестве самостоятельных приемов. Таким образом, приемы комического, в том числе его речевые приемы, не обобщались и не подвергались всестороннему исследованию, которое позволяло бы делать четкие выводы .

В нашей работе мы выделили следующие приемы изображения комического:

I. Метафоры или стереотипные словосочетания (использование переносного значения слова).

Речь большинства персонажей Свифта пестрит клишированными фразами, от чего их слова приобретают ярко выраженное ироническое звучание. Эти словосочетания отличаются большей структурной спаянностью и вытекающей отсюда большой степенью предсказуемости компонентов.

Поскольку для целей нашего исследования детальная классификация подобных словосочетаний не представляется необходимой, для терминологического удобства будем пользоваться термином, предложенным А. А. Барченковым – “стереотипные словосочетания”

«В состав стереотипных сочетаний могут входить как фразеологические единицы (фразовые штампы, клише, типичные для различных литературных стилей, крылатые выражения, пословицы и поговорки), так и словосочетания, по своим внешним характеристикам классифицируемые как переменные и свободные. Стереотипные словосочетания обладают весьма важным для создания иронии качеством, так как сохранили в своей семантической структуре следы бывших контекстов своего употребления. Степень эмоциональности у этих контекстов различна (у одних выше, у других ниже). Однако “на первый план тут выходит обобщенное восприятие этих сочетаний как: а) когда-то образных; б) книжных; в) вызывающих, пусть и не всегда определенные, историко-культурные ассоциации» .

1. Человек - гора.

2. Отдались на волю волн.

3. Гигантское чудовище.

4. Зверьки, похожие на меня.

5. У всех головы были скошены направо и налево.

6. Летучий остров.

7. Глаза больше желудка

8. Лизать пыль у подножия его трона .

9. Один глаз косил внутрь.

II. Столкновение в одном тексте созвучных слов.

1. Карлик королевы (столкновение в этом словосочетании частых букв «к» создает созвучное сочетание слов).

2. Все время прыгали, бегали и скакали (слова одной части речи придают предложению эффект созвучных слов).

3. Император ответил мне, что по законам империи обыск должен быть произведен двумя чиновниками (образованные слова по аналогии (император - империи), созвучны в данном предложении).

III. Образование слов по аналогии.

1. Рабочий, рабочих .

2. Император, императорское величество (слова, образованные от одного и того же слова - император).

IV. Намеренное повторение слов с разным или одинаковым значением.

Повторение – весьма мощное средство для достижения комического эффекта, поскольку с каждым новым разом вследствие повторения слово может приобретать выразительность и дополнительные значения.

1. Здравый смысл, справедливость, беспристрастие и доброта (слова с одинаковым смыслом).

2. На акре земли вы закапываете на глубине восьми дюймов с промежутками в шесть дюймов желуди, финики, каштаны и другие плоды и овощи, до которых особенно лакомы свиньи (в предложении перечисляются овощи, плоды и фрукты(одно значение)).

3. Между тем в нашем распоряжении находится множество насекомых, неизмеримо превосходящих по своим способностям этих червей: шелковичный червь только прядет, а они прядут и ткут (в предложении перечислены разные виды насекомых).

4. Поэтому доктор предлагает каждому получившему аудиенцию у первого министра, по изложении в самых коротких и ясных словах сущности дела, на прощание потянуть его за нос, или дать ему пинок в живот, или наступить на мозоль, или надрать ему уши, или уколоть булавкой, или ущипнуть до синяка руки и тем предотвратить министерскую забывчивость (частое повторение слова «или»).

5. Они воспитываются в правилах чести, справедливости, храбрости; в них развивают скромность, милосердие, религиозные чувства и любовь к отечеству (перечисление слов с одинаковым значением).

V. Сравнение.

1. У многих из них были бороды, как у коз.

2. Один из них - чуть побольше моего среднего пальца, по-видимому - паж.

3. Налево лежал город, имевший вид театральной декорации.

4. В самом деле, если вы даете пятерым еху корму, которого хватило бы для пятидесяти, то они, вместо того чтобы спокойно приступить к еде, затевают драку.

5. Он почти на мой ноготь выше своих придворных.

6. Ростом он был с колокольню.

7. Эта пыремушка напоминала бочонок, наполненный камнями.

VI. Собственно придуманные автором микротексты и слова.

Свифт достаточно часто вводит в свои тексты окказиональные (окказиональные слова - индивидуальные неологизмы) новообразования. Они целиком зависят от богатства фантазии и своеобразного мироощущения автора, также они реализуют огромное число самых невероятных ассоциаций. Авторские новообразования, благодаря экономно выраженной компрессии содержания, представляют собой собственно микротексты. А потому с их помощью автору легче достичь комического эффекта или выразить иронию, так как юмористическая окраска окказионализмов заметна даже без знания окружающего контекста или ситуации .

1. Тот немедленно схватил меня за талию и засунул к себе в рот мою голову.

2. Глюмдальклич

3. Гуигнгнгм.

4. Еху.

5. Невежество, леность и пороки являются главными качествами законодателя.

6. Восемь лет он разрабатывал проект извлечения из огурцов солнечных лучей.

7. Там же я увидел ученого, пытавшегося превратить лед в порох путем пережигания его на сильном огне.

8. При помощи этой мази можно было остановить рост шерсти на ягнятах.

9. Каждая теорема с доказательством тщательно переписывается на тоненькой облатке с чернилами, составленными из микстуры против головной боли. Ученик глотает облатку натощак и в течение трех дней после этого ничего не ест, кроме хлеба и воды. Когда облатка переваривается, микстура поднимается в его мозг, принося с собой туда же теорему.

10. Надо взять сотню главарей каждой партии и разделить попарно так, чтобы головы людей из каждой пары были приблизительно одной величины. Затем два хирурга отпилят одновременно затылки у обоих участников пары и приставят затылок к голове другого.

11. Снильпел - это блюститель законов.

12. Спруг - золотая монета.

VII. Синтаксические коверции (присоединение новых блоков, благодаря чему дается дополнительная информация) или вводные конструкции и слова.

Для стиля Д. Свифта чрезвычайно характерно употребление вводных конструкций. Они дают возможность создавать различные, в том числе юмористические эффекты, выражать эмоциональное отношение автора и героев к происходящему: сожаление, сомнение, уверенность. Слова и словосочетания у Свифта почти в равной мере представлены в качестве вводных элементов. Однако если слова, к какой бы части речи они ни принадлежали (будь то модальные слова, наречия, глаголы в повелительном наклонении, имена существительные), не придают высказываниям ироничное звучание, то вводные словосочетания часто несут в себе ироническую модальность – либо авторскую, либо, как в случае с анализируемыми нами текстами романов, действующих лиц произведений. Одна из важнейших стилистических функций использования вставных предложений у Свифта – создание двух параллельных речевых планов: плана повествования и плана рассказчика. При этом юмористический эффект достигается благодаря противоречию между нейтральным (а иногда возвышенным) тоном повествования и едким стилем “замечаний в скобках”. Вводные конструкции (особенно предложения) придают повествованию разговорный оттенок, делают его живым, эмоциональным, непосредственным. У Свифта вводные предложения – это своего рода эмоциональные всплески, которые несут в семантическом плане чрезвычайно большую нагрузку, поскольку автор вкладывает в них дополнительную информацию, не раскрытую в контексте основного предложения. К примеру:

1. Сидевший подле него младший сын, десятилетний шалун, схватил меня за ноги.

2. В течение нескольких дней, в поисках закопанных плодов, они взроют землю, сделав ее пригодной для посева.

3. Отчасти это объясняется какой-то ошибкой в определении дозы или состава микстуры, отчасти озорством мальчишек, которым эта пилюля так противна, что они обыкновенно отходят в сторонку и сейчас же её выплевывают.

4. В самом деле, если вы даете пятерым еху корму, которого хватило бы для пятидесяти, то они, вместо того чтобы спокойно приступить к еде, затевают драку.

5. Маленькие отвратительные гады.

6. Злобный гений.

7. На первую перемену были поданы баранья лопатка, вырезанная в форме равностороннего треугольника, кусок говядины в форме ромбоида и пудинг в форме циклоида. Во вторую перемену вошли две утки, приготовленные в форме скрипок, сосиски и колбаса в виде флейты и гобоя и телячья грудинка в виде арфы. Слуги резали нам хлеб на куски, имевшие форму конусов, цилиндров, параллелограммов и других геометрических фигур.

8. Когда облатка переваривается, микстура поднимается в мозг, принося с собой туда же теорему.

9. Император не первой молодости - ему двадцать восемь лет и девять месяцев.

10. Их пестрая толпа выглядела издали словно разостланная на земле пышная юбка, вышитая золотом и серебром.

Свифт в изображении смешного всегда останется лучшим. Его приемы очень многообразны и не требуют определенной умственной деятельности. Свифт в своем произведении высмеивает все человечество, изливая на него нелепый, грубый смех, однако из своих приемов он старается сделать загадку. Просто прочитав книгу, читатель скажет добрые слова в её строну, но если читатель еще и изучит историю этой книги, то откроет для себя великую загадку Д. Свифта о том, что у него накопилось на душе за всю его творческую жизнь. Именно эту загадку хранит в себе книга «Путешествия Гулливера».

3. Заключение

По итогам выявленных нами приемов мы можем говорить о стиле автора. Его стиль - изображение фантастических ситуаций и сказочных образов; изображение современной ему английской действительности. Д. Свифт писал универсальную сатиру на все человечество, изливая на него целые потоки злейшего смеха, язвительного издевательства, беспощадного осуждения. Мы исследовали ключевые стилистические позиции автора, которые делают его язык смешным, и определили, как язык художественного произведения помогает писателю раскрыть человеческие нравы.

Для создания комического эффекта Свифт любит использовать языковую игру, он деформирует существующие фразеологические единицы и почти никогда не пользуется их обычными, словарными значениями. Кроме того, автор создает новые слова в языке, используя при словотворчестве продуктивные модели словообразования Для достижения комического эффекта Свифт использует всевозможные способы и на уровне текста. Это и лексический повтор, и употребление аллюзий и цитат, и пародия. Таким образом, мы пришли к заключению, что стиль Д. Свифта в большей мере зависит от самого языка, который, является одним из персонажей его книг. Язык Свифта уникален, его образы - гениальны, и все его творчество безупречно.