Свиридовская музыкальная пушкиниана

Великий и вечный Пушкин не принадлежит исключительно какому-либо времени, каждое время поет его по-своему. Поэтому, сочиняя музыку, я не хотел стилизовать ее под пушкинскую эпоху, а писал тем языком, какой у меня сложился. Я не пытался также «осовременить» Пушкина, приспособить его для выражения каких-либо злободневных мыслей, соображений, а старался лишь идти за ним, в его недостижимую высоту, насколько хватит моих сил.

Г. В. Свиридов

Из выступления по первой программе Центрального телевиденияперед исполнением «Пушкинского венка»

7 июня 1979 года.

В январе этого (2007-го) года исполняется 9 лет с той поры, как не стало одного из наших великих современников – Георгия Васильевича Свиридова (1915-1998). «Чем далее по времени отходит дата кончины композитора, тем сильнее звучит в нас его музыка. Мы видим в ней отблеск вечности, слышим музыку небесных ангельских хоров, понимаем, что если недавно жившему среди нас было дано слышать такие звуки, значит, небеса еще не отвернулись от нас. »

Вся жизнь Г. В. Свиридова была как бы окружена Пушкиным: с Пушкина Свиридов начался как музыкант, и им же закончил.

Свиридов вошел в музыку в 19 лет, будучи студентом музыкального техникума им. М. П. Мусоргского в Ленинграде. Вошел с циклом ставших теперь классикой пушкинских романсов. Именно эти пушкинские романсы («Роняет лес багряный свой убор», «Зимняя дорога», «К няне», «Зимний вечер», «Предчувствие», «Подъезжая под Ижоры») открыли прекрасное вокально-поэтическое дарование Георгия Свиридова, принесли ему первый успех и известность. Эти романсы «пришли» в вокальные классы Ленинградской консерватории раньше, чем в нее пришел учиться Свиридов! (в 1936 г. Свиридова принимают в члены Союза советских композиторов. Тогда же он поступает в Ленинградскую консерваторию).

Через двадцать лет (в 1954-55 годах) Георгий Васильевич пишет на стихи А. С. Пушкина и поэтов-декабристов (Александра Одоевского, Федора Глинки, Вильгельма Кюхельбекера, Кондратия Рылеева, Александра и Михаила Бестужевых) ораторию «Декабристы» («Во глубине сибирских руд»). Это произведение о России, о судьбе ее народа, о традиции ее первых революционеров, о надежде на будущее обновление. Позже им написаны романс «Ворон к ворону летит» и музыка к спектаклю «Руслан и Людмила».

Говоря о музыкальной пушкиниане Г. В. Свиридова, нельзя не сказать особо о его симфоническом произведении истинно пушкинской прелести – о созданных им в 1964 году музыкальных иллюстрациях к спектаклю (кинофильму) по повести А. С. Пушкина «Метель». К этому спектаклю он написал такие произведения: «Тройка», «Вальс», «Весна и осень», «Романс», «Пастораль», «Военный марш», «Венчание».

Вершиной свиридовской музыкальной пушкинианы стал написанный им в 1979 г. «Пушкинский венок» - десять хоров, в которых нельзя не ощутить не только дух великого поэта, но и могучую личность Пушкина.

Итак, первым значительным, талантливым сочинением Свиридова, считавшего поэзию Пушкина, по его собственному признанию, своей неизменной духовной опорой, стал цикл из шести романсов на стихи великого поэта.

Именно пушкинские романсы явились началом творческой самостоятельности и творческого взлета Свиридова – тогда еще учащегося музыкального техникума.

«Многие истинно талантливые люди создают сочинения, удивляющие своей ранней зрелостью. Это как бы творческий итог первых жизненных впечатлений. В них юношеская непосредственность соседствует с законченным мастерством. Именно таков цикл романсов, написанных девятнадцатилетним Свиридовым на слова А. С. Пушкина».

Выбор стихотворений, составивших этот вокальный цикл, весьма примечателен. Это лирика философского характера, стихи-размышления; почти в каждом из них звучат гражданские мотивы. Значительная роль так же принадлежит образам природы, русскому пейзажу.

Чисто лирическая тема появляется лишь в двух последних стихотворениях цикла.

Расположение романсов, их последовательность выявляет общую направленность всего цикла, развития его главной темы – темы одиночества, разлуки с друзьями, тяжелых предчувствий поэта.

«Роняет лес багряный свой убор» - монолог, связанный с осенним пейзажем, воплощает томительное одиночество, печальные раздумья.

Три последующих романса: «Зимняя дорога»; «К няне»; «Зимний вечер» - посвящены той же теме, но выдержаны в колорите сумрачных, холодных красок зимнего пейзажа.

Музыкальные картины зимних пейзажей отличает необыкновенная выразительность. Слушающий эти романсы слышит и видит зимнюю дорогу! Скользят басовые звуки, будто слышится скрип полозьев от саней и цокот – и вот уже возникает образ русской тройки, образ бескрайних дорог России. Щемяще трепетно звучит мелодия песни-мечты, навеянной этой долгой зимней дорогой.

В «Зимней дороге» и «Зимнем вечере», написанных Свиридовым на чрезвычайно популярные, многократно «распетые» стихи, проявилась струя, восходящая к бытовой песенно-романсовой лирике.

В пятом романсе «Предчувствие» с его сосредоточенным суровым характером впервые возникает женский образ и, хотя это и прощание с любимой, все же здесь мелькает неожиданный огонек надежды, рождаются былые весенние чувства.

Три романса из шести («Роняет лес багряный свой убор», «К няне», «Предчувствие») связаны, хотя и в разной степени, с жанром элегии. Овеянные романтической дымкой возвышенной печали, роковых предчувствий, тоски по родственной душе, они совершенно лишены налета сентиментальности и разочарованности. Строгость и благородство, мужественная сдержанность при глубоком чувстве – таков строй этих элегий.

А последний романс – «Подъезжая под Ижоры» – переводит слушателя из грустного круга печальных и сосредоточенных раздумий в мир деятельный, жизнерадостный, искрящийся юмором и молодым весельем. Пьеса эта стала подлинным открытием. Она подобна блестящему экспромту, неудержимо жизнерадостному и стремительному. Господствующие в цикле минорные тональности сменяются в конце светлым и лучезарным мажором. И по форме, и по музыкальной лексике эта миниатюра – типичный романс. Однако здесь, как и во всем цикле, музыка, при всей интимности чувства и настроений, характеризует именно «объект». Объективность – одна из отличающих свиридовскую лирику особенностей.

Прекрасные стихи Пушкина не поглощает разлив песенной мелодии, которая является здесь главным средством выразительности. Как и в других произведениях, существенную роль в раскрытии текста, в создании образа принадлежит также и партии фортепиано.

Шесть романсов на стихи А. С. Пушкина еще в пору их рождения стали репертуарными и быстро приобрели популярность. Их часто стали исполнять, особенно в 1937 г. , в 100-летие гибели Пушкина.

Часто звучат они и в наше время. Ведь, как подчеркивает музыковед М. А. Элик, «в первом цикле Свиридова русский романс словно помолодел на сто лет: не нарушив его стилистических примет, композитор сумел соединить пушкинский стих, услышанный заново и непосредственно, с живой современной интонацией».

Композитор творил «в идеальном контакте с высокой поэзией».

Если первый свиридовский цикл – это музыка к поэтическим произведениям, то следующее известнейшее произведение его музыкальной пушкинианы (созданное в 1964 г. ) – это обращение к пушкинской прозе: музыкальные иллюстрации к повести А. С. Пушкина «Метель», широко известные слушателям не только в России, но и во всем мире.

К их анализу мы приступаем не без робости. Они настолько известны, настолько «на слуху», что, говоря о них, как бы говоришь о чем-то очевидном. И мы сочли уместным ограничиться лишь общими замечаниями и размышлениями о самом главном и важном.

Итак, написанная Александром Сергеевичем Пушкиным знаменитой болдинской осенью 1830 г. повесть «Метель» (из «Повестей Белкина») и музыкальные иллюстрации к ней Георгия Васильевича Свиридова, созданные в 1964 г.

Эти два шедевра русской культуры отделены друг от друга промежутком времени, который измеряется почти ста пятьюдесятью годами. События в повести Пушкина происходят в начале ХIХ в. , в 1811-1812 гг. , в период войны русского народа с армией Наполеона.

Музыкальные иллюстрации Г. Свиридова к повести «Метель» - это взгляд нашего современника на Россию ХIХ в.

Музыка семи пьес для симфонического оркестра впитала в себя разнообразные интонации и ритмы пушкинского времени и выразила их в зарисовках природы («Тройка», «Весна и осень», «Пастораль»), бытовых танцах («Вальс»), романсах («Романс»), маршах («Военный марш»), сценах из жизни действующих лиц повести («Венчание»).

Эта музыка пронизана интонациями русской песенности, танцевальности и маршевости. Она не только воссоздает колорит пушкинской эпохи, но и раскрывает мир чувств и переживаний героев небольшого литературного произведения. То есть Георгию Васильевичу Свиридову удалось не только запечатлеть образы пушкинской повести, но и наполнить их новыми мыслями и чувствами, созвучными современным слушателям.

Композитор – подчеркнем это особо – придал жанру иллюстраций более глубокий смысл. Отказавшись от простого музыкального сопровождения событий повести, он превратил каждую пьесу в самостоятельное сочинение.

Например, одна из популярнейших пьес музыкальных иллюстраций названа композитором «Романс». Внимательные читатели пушкинской «Метели» вряд ли вспомнят ситуацию, в которой кто-либо из главных героев пел романс. Чутко следуя вкусам того времени, стремясь приблизиться к чувствам современников поэта, композитор вводит в свой цикл романс без слов.

В «Романсе» точно воспроизведены интонации, ритмы, сопровождение любимого жанра городского музицирования той поры. Композитор не только использует характерные особенности музыкального языка романсов ХIХ в. , но и, уловив их привлекательность для слушателей, насыщает музыку глубокими чувствами, что помогает лучше понять душевное состояние главных героев повести.

Или, например, пьесы «Весна и осень» и «Пастораль». Это одухотворенные зарисовки природы. В повести «Метель» есть лишь несколько фрагментов, в которых описывается природа во время метели, но они очень важны: образы занесенных снегом полей, реки, дороги, рощи усиливают эмоциональное состояние героев – безысходность и тоску Владимира, тревожное ожидание Марьи Гавриловны, безрассудство Бурмина. Вводимые Свиридовым в музыкальной иллюстрации зарисовки природы не только вносят в развитие действия лирический оттенок, но и, подобно пушкинским, усиливают драматизм чувств и переживаний героев.

В пушкинской повести можно найти еще одно короткое упоминание о природе, на фоне которой происходит объяснение между Марьей Гавриловной и Бурминым: «Бурмин нашел Марью Гавриловну у пруда, под ивою, с книгою в руках и в белом платье, настоящую героиню романа». И Свиридов создает «Пастораль».

Пастораль в переводе с латинского означает пастушеский. Это музыкальное произведение, рисующее сцены безмятежной сельской жизни, картины природы.

Г. Свиридов расширил значение этого жанра в своих музыкальных иллюстрациях, наполнив пьесу, названную «Пастораль», трепетным человеческим чувством.

В пьесах же «Военный марш» и «Вальс» Свиридовым ярко передана атмосфера торжества подъема патриотических чувств народа России. Эта музыка косвенно связана с характеристиками главных героев повести: и Владимир, и Бурмин были участниками Отечественной войны 1812 г.

Яркость и убедительность образов музыки Свиридова сделали возможной их вторую жизнь в кино, в концертном зале, в музыкальном театре (на эту музыку был поставлен балет) и даже в нашей Пушкинской школе.

Свиридовский «Вальс» звучит настолько празднично, торжественно, ликующе, по-пушкински оптимистично, что именно он выбран музыкальной визитной карточкой нашей Пушкинской школы: под эту музыку и собираются, и расходятся (в приподнятом настроении!) участники всех проходящих в школе пушкинских мероприятий: гостиных, праздников, салонов

Через пятнадцать лет, в год 180-летия со дня рождения А. С. Пушкина, Свиридов создает вершинное творение своей музыкальной пушкинианы – «Пушкинский венок».

Десять хоров, составивших новое произведение Георгия Васильевича Свиридова, прозвучали впервые в Большом зале Московской консерватории. Затем, в дни пушкинских торжеств, в эфире – по первым программам Всесоюзного радио и Центрального телевидения. «Пушкинский венок» вдохновенно исполнили Московский камерный хор и Камерный хор Новосибирска. Дирижировал премьерой профессор Владимир Минин.

Впоследствии В. Н. Минин, выражая свое отношение к «Пушкинскому венку», подчеркивал: «В музыке Свиридова интонация настолько точно выражает внутренний смысл слова, что представляется единственно возможной. Кажется, что иначе спеть, произнести нельзя. От этого речь его предельно естественна – создается впечатление, будто Свиридов только освободил музыку, заключенную в словах поэта. И достигнуто это минимумом нотных знаков. Только теми, без которых невозможно обойтись. Пожалуй, поэтому так трудно (но очень интересно!) работать над его произведениями. Нельзя скрыться за обилием нот. Надо найти только одну, единственно правильную интонацию, выражающую самую суть внутреннего душевного движения. Наш хор был счастлив тем, что именно нам Георгий Васильевич доверил первое исполнение «Пушкинского венка».

В «Пушкинском венке», как отмечает известный музыковед Андрей Золотов, «с первыми тактами пришло ощущение, что музыка эта – явление, вызванное магнетическим стихом Пушкина из окружающего нас мира звуков. Будто радуга вспыхнула на небе, соединив поэта и композитора, обозначив их обращенность друг к другу.

Между частями концерта не ощущаешь видимой связи. Мысль композитора, читавшего Пушкина, была свободна, чиста и светла. Свиридов предстал в этом произведении мудрым художником и человеком, многое передумавшим, многое оценившим заново, оставшимся верным самому себе, но и совершившим новый шаг в своем внутреннем развитии. Шаг к Пушкину и шаг в будущее собственной музыки.

«Пушкинский венок» в этом отношении – этапное творение».

Пронзительным пространственным видением поражает первый же хор - «Зимнее утро» («Мороз и солнце, день чудесный. »). Он символизирует полное слияние поэта и окружающего мира, передает испытываемое лирическим героем музыки чувство восторга перед красотой природы и человека.

Во втором хоре («Колечушко, сердечушко. ») звучат слова народной песни, выбранной Пушкиным из собрания песен П. В. Киреевского. И открывается та глубинная народная стихия, о которой говорил Достоевский в речи о Пушкине. «Мери» («Пью за здравие Мери. ») приоткрывает сферу личных чувств героя. «Эхо» рисует поэта, размышляющего о своем предназначении. «Греческий пир» («Бог веселый винограда. »), сопровождаемый колокольными звонами, поэтизирует мудрость жизненных правил художника. «Камфара и мускус» («От меня вечор Леила равнодушно уходила») - здесь звучит только камерный мужской хор в ансамбле с арфой, челестой, фортепиано и ударными - исполнен философической самоиронии. И вдруг - потрясающая простота и правдивость поэтического ощущения хода времени.

Александр Ведерников, чей исповедальный голос неразрывно связан с «Патетической ораторией» и еще многими свиридовскими произведениями, пел в этой части «Пушкинского венка» солирующую партию, которая звучит «от автора». Это сильнейший эпизод всего Концерта - эмоциональная доминанта, требующая «разрешения». И оно наступает: звучит восьмой хор - «Наташа» («Вянет, вянет лето красно. »), в котором с изысканно нежной стремительностью изливается лирическое чувство поэта.

Девятая часть - «Восстань, боязливый. » (на слова «Подражаний Корану») - едва ли не самая монументальная в «Пушкинском венке». Многократно пропетое «Восстань!» вздымается, словно купол, рождая образ могучих духовных устремлений героя. Это одна из лучших страниц философской лирики Свиридова. Заключительный десятый хор «Стрекотунья, белобока. » напоен предчувствием нового, ожиданием негаданных встреч, поворотов бытия. С неожиданной затаенной грустью и при этом веселостью, даже лихостью проходит здесь тема судьбы.

В «Пушкинском венке», как подчеркивают музыковеды, Георгий Васильевич Свиридов выписывает не только «главный образ», он пишет и «музыку атмосферы» вокруг своего героя, вокруг пушкинского слова - тот «воздух поэзии», который совершенно чарует. «Пушкинский венок» - не сюита, не цикл хоров, а именно Концерт для хора, в котором хор может многообразно представить свое искусство, но кроме этого - становится главным действующим лицом произведения. Хор трактован композитором как личность Автора, Поэта, Человека, испытывающего и способного выразить разные душевные состояния. Виртуозность, красочность, свобода хорового письма подчеркивает в «Пушкинском венке» виртуозность натуры Поэта, ее необычайность, единственность. В то же время такое, как «Зорю бьют. », открывает пророческую силу Поэта, символичность каждого мига жизни, когда человек оценивает нынешнее в аспекте прошлого и в мыслях о будущем.

Вдохновенное владение различными «техниками» собственного музыкального языка, поэтическая точность выражения, ярчайший мелодизм, претворенное художником через музыкальную интонацию ощущение живой человеческой речи создают редкий в искусстве «эффект органичности».

Для нас особенно важно то обстоятельство, что перед исполнением «Пушкинского венка» - 3 июня 1979 г. - Георгий Васильевич выступил по телевидению. Это небольшое выступление содержало столь много глубоких и важных мыслей, что мы считаем уместным процитировать его полностью:

«6 июня мы отмечаем 180 лет со дня рождения Александра

Сергеевича Пушкина. Я очень рад, что в эти дни исполняется мое новое сочинение.

Создавая его, я не думал о том, что предстоит пушкинский юбилей, а писал, как говорится, по вдохновению, обратившись к Пушкину в силу внутренней необходимости, безотчетно, и только потом, в процессе работы, постепенно стала проясняться художественная форма произведения, стало ясно, что я напишу его именно для хора, а хоровое искусство в наши дни снова приобретает громадную силу воздействия.

Что привлекло меня сейчас в Пушкине? Мы часто относимся к прошлому как к чему-то старозаветному, тихому, патриархальному в противовес сегодняшнему неспокойному, шумному времени и думаем иной раз, что искусство ясное, простое, мудрое и классически уравновешенное является принадлежностью тех былых идиллических времен, а наши дни требуют искусства нарочито усложненного, сознательно уродливого, какофонического, и что только такое искусство выражает дух нашего времени.

Между тем, нет ничего ошибочней такой точки зрения. И лучший пример тому – Пушкин. Ошибочно думать, что Пушкин жил в тихие, благополучные, патриархальные времена.

Пушкин жил в исключительно бурное время, богатое крупнейшими событиями и грандиозными потрясениями. Это была эпоха Великой французской революции и наполеоновских походов, эпоха Отечественной войны 1812 года и восстания декабристов.

Именно в такие бурные времена возникают особо гармоничные художественные натуры, воплощающие в себе высшее устремление человека, устремление к внутренней гармонии человеческой личности в противовес хаосу мира.

Таким было искусство древних греков, таким было искусство европейского Возрождения, таким был наш Пушкин.

Эта гармония внутреннего мира соединена с пониманием и ощущением трагичности жизни, но в то же время она является преодолением этого трагизма. Стремление к внутренней гармонии, сознание высокого предназначения человека — вот что сейчас особенно звучит для меня в Пушкине.

Великий и вечный Пушкин не принадлежит исключительно какому-либо времени, каждое время поет его по-своему. Поэтому, сочиняя музыку, я не хотел стилизовать ее под пушкинскую эпоху, а писал тем языком, какой у меня сложился. Я не пытался также «осовременить» Пушкина, приспособить его для выражения каких-либо «злободневных» мыслей, соображений, а старался лишь идти за ним, в его недостижимую высоту, насколько хватит моих сил».

При этом – добавим и особо подчеркнем – Свиридов не просто шел «за Пушкиным» «в его недостижимую высоту». Находя в Пушкине «духовный стержень» для себя, обращаясь к великому поэту «в силу внутренней необходимости, безотчетно», особо выделяя в Пушкине воплощенное в нем и очень важное для Свиридова «высшее устремление человека: устремление к внутренней гармонии человеческой личности в противовес хаосу мира», Свиридов зазвучал по-пушкински, он сроднился с ним. Музы поэта и композитора обрели родственные черты.

Два великих человека, разделенные временем (почти веком!), оказались настолько духовно близки, что смогло появиться на свет чудо – свиридовская музыкальная пушкиниана.

Пытаясь как-то обозначить, назвать связывающие их духовные нити, делающие произведения Свиридова конгениальными пушкинским, мы прежде всего выделим следующее:

❖ Пушкина и Свиридова роднит тяготение к идеалу творчества, к преодолению хаоса мира гармонией;

❖ Пушкина и Свиридова роднит «перекрестный интерес» (Пушкин был великим мелодистом, поэтом, музыкально мыслящим. Свиридова особо отличает проникнутость поэзией, всепоглощающий интерес к ней. Он создал более двухсот музыкальных вокальных произведений, вводя русскую классическую поэзию в нашу современную жизнь);

❖ их роднит великая, кровная любовь ко всему, что составляет понятие «русский народ»: к русскому языку, русскому характеру, к народной песне, русскому мелосу;

❖ Пушкина и Свиридова роднят источники вдохновения: природа родины, ее просторы, ее дух и душа; «сердечные глуби» человека;

❖ у Пушкина и Свиридова похожи, родственны пути созревания, становления: они оба синтезировали лучшие достижения своих предшественников и современников и стали символами русской культуры;

❖ общей, родственной является и суть их эстетических принципов. Гоголь утверждал: «Никто из наших поэтов не был еще так скуп на слова и выражения, как Пушкин, так не смотрел осторожно за самим собой, чтобы не сказать неумеренного и лишнего, пугаясь приторности того и другого». Эти гоголевские слова, как глубоко подметил известнейший кинорежиссер М. А. Швейцер, как нельзя лучше характеризуют и суть эстетических принципов Свиридова;

❖ наконец, этих двух великих творцов роднит уникальное свойство их творчества – легкость его восприятия, ощущение того, что это родное!!!

Существует теория, согласно которой судьба музыкального произведения – остаться ему в истории или быть забытым навсегда – окончательно определяется через четыре десятилетия после его создания. В декабре минувшего 2006 года первому самостоятельному произведению Г. В. Свиридова – пушкинскому циклу – пошел восьмой десяток. Оно дважды выдержало проверку временем! А значит – будет жить в веках! Как образец гениальной попытки нашего великого современника – Георгия Васильевича Свиридова – «идти за Пушкиным, в его недостижимую высоту»