Природа в творчестве великих живописцев

Картина Левитана «Март» своими торжествующе-радостными красками снискала себе широкую известность: это произведение может быть названо одним из самых поэтичных русских пейзажей конца XIX в. Создавая эту картину, Левитан подстерег особенно трогательную минуту в жизни нашей северной природы: светлый канун перед наступлением весны. В лесу, среди деревьев, еще лежит глубокий снег, воздух еще стынет от мороза, деревья еще голы, даже первые весенние гости, грачи и скворцы, еще не заявились в наших краях. Но уже солнышко пригревает, снег ослепительно блестит в его лучах, тени наливаются лиловатой синевой, на голых сучьях на фоне неба уже заметны набухшие почки, в воздухе чувствуется приближение теплых дней - все предвещает весну: вся природа, все предметы - все пронизано ожиданием. Это состояние по-своему выражает и смирная деревенская лошадка с санями, которая стоит, не шелохнувшись, на пригреве у крыльца и терпеливо дожидается своего хозяина. Недосказанность повышает поэтическую прелесть этого пейзажа: пустая скворечня на высоких еще голых ветвях тополя напоминает, что скоро должны вернуться ее обитатели, незакрытая дверь служит приметой того, что здесь только что был человек. Горизонтальный край снежного поля делит картину на две разные части и вносит в нее нотку спокойствия. В отличие от более ранних пейзажистов, которые стремились показать весь предмет, уместить в пределах картины все дерево, весь дом, Левитан складывает свою картину как бы из отдельных отрывков, срезанных рамой, но все эти части, фрагменты образуют законченное целое, составляют своеобразное единство. Никогда еще прежде он не находил в природе такой счастливой завершенности, как около этого деревенского дома, на опушке леса.

На картине Шишкина изображён сосновый бор. Хотя хвойные леса занимают около 80 % S лесов России мы знаем, что светлохвойные (лиственнично-сосновые леса) преобладают южнее тайги на Восточно - Европейской равнине в зоне резко - континентального климата. Сосновые леса произрос - тают на песчаных и щебнистых почвах. И дно речушки, которую автор мастерски выписал на переднем плане, усеянное камнями является ярким тому подтверждением. Русло реки, не успевшее зарасти дёрном, ярко указывает на песчаный состав почвы.

От тайги зона смешанных - широколиственных лесов отличается более тёплым климатом и продолжительным летом. Годовая сумма осадков достигает 500 -800мм. Это примерно равно испарению, поэтому заболоченность здесь значительно меньше чем в тайге. Благодаря этому у деревьев развита мощная корневая система, что позволяет удерживать и питать надземную часть высотой около 20м, не зря полное название картины: «Сосновый бор. Мачтовый лес в Вятской губернии. »

На дерново-подзолистых почвах зоны смешанных широколиственных лесов вместе с сосной произрастает берёза, которую автор скромно поместил на краю полотна. В лесах Русской равнины ведётся активная заготовка древесины; почвенно-климатические ресурсы зоны смешанных лесов благоприятны для развития земледелия. Сохранились лишь острова коренной растительности, площадь сосновых и еловых лесов сильно сократилась, их сменили мелколиственные осиново-берёзовые леса. Тем ценнее для нас картины великого «лесного» художника являющиеся достоверной географической иллюстрацией лесов зоны умеренного пояса. Картина Саврасова «Сухарева башня в Москве» является интересной не только для историков, но и для географов. Историки благодарны Саврасову за то, что он запечатлел на своём полотне Сухареву башню, сооружённую в Москве по инициативе Петра I в конце XVII, и безжалостно снесённую в 1934г. Но эта картина также является и географическим памятником, поскольку во времена Саврасова, в конце XIX века в Москве снежный покров ещё был белоснежен. Сейчас если в ясную погоду посмотреть на Москву с борта самолёта, город покажется покрытым серым полупрозрачным куполом высотой около 1 км. Это частицы пыли, дыма и копоти, поднятые потоками нагретого городского воздуха. Они задерживают тепло у земли, не дают ему быстро подняться в высокие слои атмосферы. Так город своим «дыханием» согревает воздух. Среднегодовая температура в центре столицы составляет 4,5 - 5,5 С, что на 1,5 - 2 выше, чем в Московской области.

Но времена Саврасова, судя по картине, устойчивый снежный покров держался до конца апреля, поскольку птичьи стаи явно говорят о том, что автор изобразил апрельскую Москву. Крыши домов белоснежны, отсутствие сосулек говорит о том, что в Москве конца XIX века, в апреле ещё не было оттепелей, и отрицательная температура держалась весь апрель, сохраняя толщину снежного покрова 30 - 40 см. Прозрачность весеннего утреннего неба над Москвой на картине Саврасова является тоже географической историей и наглядной иллюстрацией отсутствия в Москве XIX века экологических проблем загрязнения атмосферы и теплового эффекта. Вот как описал морозное утро в своих путевых очерках Теофиль Готье - друг ,Гюго и Бальзака, неутомимый путешественник, мастер географических пейзажей:

«. Небо становится светло - голубым и ничего общего не имеет с южной лазурью, оно делается стального цвета или отливает такими редкими и приятными для глаза тонами голубоватого цвета льда, что ещё не одна палитра, даже палитра Айвазовского, не смогла его воспроизвести. Свет сияет, не давая тепла, и замёрзшее солнце розовит щёки маленьких облачков. Бриллиантовый снег искрится как паросский мрамор, становится ещё белее и затвердевает на морозе. Запорошенные инеем деревья походят на огромные серебряные перья или на металлические цветы в волшебном саду.

2. География и живопись

На самом деле, юг съедает цвет.

На севере – вот где сирень лилова,

А небо ярко, - слишком разогрет,

Толпится воздух южный бестолково

И топчется; как будто кисея

Подрагивает; выпиты все краски.

Но глаз не хочет видеть забытья

И немощи под зноем южной ласки.

Так солнце жжёт, так камень раскалён,

Так знойный блеск зрачок его сужает,

Что сам себя обманывает он

И блеклый мир цветным воображает,

И видит то, чего в природе нет.

Тебе ль не знать, на что это похоже?

Ты и пленён там так же, и согрет,

И чувствуешь умом, и видишь кожей.

Александр Кушнер

Осознав приятность для зрительских ощущений тех или иных геометрических линий, природных и искусственных, и их сочетаний в известных пропорциях, человек, вольно и невольно, перенёс изображения наиболее понравившихся ему из них на произведение рук своих. Отсюда родилась орнаментика и живопись, начавшиеся ещё в каменном веке. Сначала человек познал прелесть линий и форм, а потом уже красочных тонов и их сочетаний, ибо для последнего и для различения цветных оттенков нужно уже более тонкое развитие глаза. Да и вообще воспроизведение в красках сопряжено с большими техническими трудностями: приготовление самих красок, кистей и прочего сложнее, чем приготовление приборов для тесания, резьбы, гравировки или чертежа.

Живопись как начало, воспроизводящее приятные зрительные ощущения, более полно и более синтетически, чем скульптура и архитектура, заимствуя их из окружающей природы, органически ближе их к синтетическим особенностям стран.

Всякая нация в различных стадиях своего исторического развития видит различное количество оттенков солнечного спектра. Так, простому русскому народу чуждо понятие оранжевого цвета, который он, по оттенкам, причисляет к соседям – то к красному, то к жёлтому, так же как и понятие лилового цвета, который он признаёт лишь за оттенок соседнего синего. В то же время у него имеются твёрдые понятия о синем и голубом, тогда как у немцев и французов то и другое обозначатся общим словом. Вместе с тем русскому простолюдину красный и малиновый цвета представляются более или менее самостоятельными.

Известно, что не только формы земных предметов в своём распределении по поверхности нашей планеты имеют свою строгую географию, но ею же обладают и природные тона пейзажа. Так, сибирская и уральская тайга имеет издали общий сильно синеватый тон, а тайга Фенно-Скандии – более тёмно-коричневатый; стволы сосен на русской равнине снизу серы, сверху красно-оранжевы, а на Северо-Германской равнине – сильно черноваты и т. д.

Наблюдая окружающую природу, человеческие племена выбирают из них излюбленные краски для своей орнаментики и живописи, причём этой краской является часто как раз та, которая производит с преобладающим колоритом их родной земли наиболее яркий и эффективный контраст. Так, на почти исключительно зелёном, в общем, весной и летом фоне великой Русской равнины с её лесами, лугами, степями и недозревшими ещё полями до страды наиболее эффективный контраст в солнечную погоду производит оптически дополнительный к зелёному красный, малиновый и розовый цвет, свойственный спелым ягодам, маку, шиповнику, кипрею лесных гарей, красному грибу и мухомору. Это цвет – как раз излюбленный у большинства населения нашей равнины. Жёлтый и оранжевый цвета как оптически не дополнительные к зелёному не производят столь эффективного контраста с зеленью, да и притом они свойственны печально умирающей осенью листве, а на севере жёлтый цвет составляет характерную местную, но не общую для всей равнины особенность его цветущих весной и в первой половине лета лугов. Оба эти цвета и непопулярны у нас, тогда как у китайцев и тибетцев как раз жёлтый цвет священен как свойственным золотистым солнечным лучам, источником всего живого. Вероятно, по той же причине финны любят применять жёлтый цвет почти исключительно ко внутреннему убранству окон и некоторых других предметов своих скудно освещаемых зимним солнцем комнат, ибо за долгую пасмурную зиму успевают стосковаться по ласкам солнечных лучей и своих дивных летних зорь во всю ночь. Красный цвет, вернее пурпуровый, сходный с цветом крови, священен у многих южных народов как отличие в благородстве крови одних от других и как цвет крови животных жертвоприношений. Белый цвет, снежный, считается у значительных масс населения нашей равнины «печальным», то есть «траурным», ибо совпадает с безжизненностью зимы. У некоторых древних народов Средиземья, как, например, у греков, траурным цветом считался синий, вероятно в связи относительной безжизненностью синего цвета безжизненного свода и морской поверхности по сравнению с живыми и разнообразными красками суши. В Фенно-Скандии, Прибалтийском крае и Германии, в области северо-западных ветреных морей, озёр и порожистых рек, весьма сильный и эффективный контраст с зеленью, особенно лугов. А так же с серым цветом скал в солнечную погоду составляет стально-синий цвет неспокойной, сильно зыблющейся воды, который и является излюбленным у лопарей, западных финнов, скандинавов и германцев. У финнов также в почёте и чёрный цвет вероятно, по контрасту с белым снегом. Вообще же чёрный цвет, свойственный тем ночам, когда не зги не видать, равно как и подземельям, всюду считается траурным. У некоторых южных мусульманских народов, в связи с наиболее эффективным контрастом выжженных солнцем скал и пустынь, с редкой там яркой зеленью оазисов, зелёный цвет священен и приурочен к знамени и плащу пророка. У сиамцев священен белый цвет, свойственный местному слону и лотосу, сравнительно редко встречающихся на ярком фоне тропической природы, а потому производящий наиболее сильное контрастное впечатление.

Резкость или мягкость цветных оттенков излюблена отдельными племенами, в зависимости от климатических особенностей, в которых они живут. В общем, в странах с резким материковым климатом население и более привержено к резкости и яркости цветных оттенков в своей орнаментике и живописи, ибо сама природа здесь резче, чем в странах приморских, где природные оттенки смягчены влажностью воздуха и испарениями. Так, французы и японцы органически склонны ко всегда нежным красочным оттенкам, русские и турецкие племена – к резким, ярким, кричащим.

Преобладающие сочетания известных геометрических линий и форм, их пропорции и известная окраска, и орнаментовка предметов составляют в совокупности естественный географический стиль отдельных местностей. В нём только едва начинает ориентироваться географическая наука наших дней, тогда как художественный стиль произведений человеческих давно известен и разработан научно по косточкам, и теперь люди разбираются лишь в деталях. Художественный стиль, впрочем, разобран самодовлеюще, без сколько-нибудь тесной связи с географическим пейзажем, о чём можно только пожалеть. Географический стиль местностей намного сложнее художественного стиля произведений человека по значительно большему количеству элементов, его составляющих. Вот почему художественный пейзаж, пытающийся воспроизвести и рассказать этот природный географический стиль, воспринимается и понимается толпой значительно туже, чем произведения, художественно изображающие самого человека или животных, более доступные массовому пониманию. Во всех школах живописи художественный пейзаж по той же причине развивается позднее антропографических и зоографических изображений, и развитие его происходит как раз в то время, когда занятия живописью становятся модными и привлекают уже большее количество участников. Поэтому число художников-пейзажистов всегда больше в это время числа художников-изобразителей человека или животного, но общая успешность работы здесь ниже, и любительство здесь шире развито. Высшей формой художественного пейзажа является так называемый «пейзаж с настроением», доступный лишь сравнительно немногим художникам-колористам, так как поэтически глубоко почувствовать в натуре пейзаж и умело это чувство в картине способен далеко не всякий, как бы он ни был виртуозен в технике живописи. Тут нужна особая нежность и вместе с тем величавость души, нужен известный философский уклон.

Другое направление художественного пейзажа, уклоняющее его сторону архитектурной стилизации и графичности, требующее большей технической виртуозности, но зато и слишком быстро отдаляющее этот пейзаж от живой природы в сферу абстрактного геометрического, подчас лубочного вымысла, для географа значительно менее ценно. Вообще, географ, как представитель науки, обязанный ею к соблюдению возможной точности и реальности, по сравнению с представлением чистого искусства, должен себя поневоле значительно ограничивать в смысле увеличения графической и цветовой стилизацией и художественным вымыслом ради головного приукрашения природы и в этом отношении далеко не свободен. Некоторые географы настаивают даже на безусловном «художественном протоколе», но это уже излишний, сухой педантизм, скорее вредящий делу. Нельзя только примиряться с сезонными анахронизмами вроде цветуще весной растительности. На фоне осенней расцветки лиса или с антитопографичностью вроде помещения растительности, типичной для равнин, в горах и прочего. Максимум допустимой графической стилизации представляет идеальная и изумительная по глубине и правдивости географического настроения, мощная, огромная картина «Север» Апполлинария Васнецова, хранящаяся в Русском музее. Так же как и известный небольшой пейзаж «Остров мёртвых» Белкина. Затем кроме общей правдивости, ещё и знания и понимания автором структуры изображаемых предметов, например чтобы в граните действительно чувствовалось его гранитное строение, а не просто живописный камень приблизительно цвета гранита. Чтобы в дубе было передано строение его листвы и ствола, а не просто было изображено только живописное дерево приблизительно общей формы дуба и его окраски.

Художественный пейзаж имеет колоссальное, преобладающее значение для географической науки, так как она вся основана на зрительных впечатлениях и насквозь пропитана ими. Фотография, однотонная и цветная, запестряя своими подробностями, не даёт и тени той иллюзии, которая необходима для здорового и прочного воспитания истинного географического стиля местностей. Всю ту мелкую сушь, которую она представляет в таком изобилии, необходимо сначала вырубить, чтобы скрытый за ней географический стиль предстал во всей своей ясности. А вырубить её могут совместными, дружными усилиями только географ с художником и никто другой, так же, как хороший ботанический парк могут разбить и развести только ботаник совместно с художником же.

(Семёнов-Тянь-Шанский)

3. Русская пейзажная живопись

В русской пейзажной живописи очень много произведений, посвященных временам года: осень, зима, весна – любимые темы русской пейзажной живописи на протяжении всего 19 века и позднее. И главное – в ней неизменные элементы природы, а чаще всего временные: осень ранняя или поздняя, вешние воды, тающий снег, дождь, гроза, зимнее солнце, выглянувшее на мгновенье из-за тяжёлых зимних облаков, и т. п. В русской природе нет вечных, не меняющихся в разные времена года крупных объектов вроде гор, вечнозелёных деревьев. Всё в русской природе не постоянно по окраске и состоянию. Деревья – то с голыми ветвями, создающими своеобразную «графику зимы», то с листвой яркой, весенней, живописной. Разнообразнейший по оттенкам и степени насыщенности цветом осенний лес. Разные состояния воды, принимающей на себя окраску неба и окружающих берегов, меняющихся под действием сильного или слабого ветра, дорожные лужи, различная окраска воздуха, туман, роса, иней, снег – ухой и мокрый. Вечный маскарад, вечный праздник красок и линий, вечное движение – в пределах года или суток.

Все эти изменения есть, конечно, и в других странах, но в России они как бы наиболее заметны благодаря русской живописи, начиная с Венецианова и Мартынова. В России континентальный климат, и этот континентальный климат создаёт особенно суровую зиму и особенно жаркое лето, длинную, переливающеюся всеми оттенками красок весны, в которой каждая неделя приносит с собой что – то новое, затяжную осень, в которой есть и её самое начало с необыкновенной прозрачностью воздуха, воспетое Тютчевым, и особой тишиной, свойственной только августу, и поздняя осень, которую так любил Пушкин. Но в России, в отличие от юга, особенно где-нибудь на берегах Белого моря или Белого озера, необыкновенно длинные вечера с закатным солнцем, которое создает на воде переливы красок, меняющиеся буквально в пятиминутные промежутки времени, целый «балет красок», и замечательные – длинные – длинные – восходы солнца. Бывают моменты, когда солнце «играет», точно его гранил опытный гранильщик. Белые ночи и его «черные», темные дни в декабре создают не только многообразную гамму красок, но и чрезвычайно богатую палитру эмоциональную. И русская поэзия откликается на всё это многообразие.

Известно, что русские художники, оказывались за границей, искали в своих пейзажах эти перемены времени года, времени дня, эти «атмосферические» явления. Таков был великолепный пейзажист, остававшиеся русским во всех своих пейзажах Италии именно благодаря этой своей чуткости ко всем изменениям «в воздухе», Сильвестор Щедрин.

Характерная особенность русского пейзажа есть уже у первого, по существу, русского пейзажиста Венецианова. Она есть в ранней весне Васильева. Она мажорно сказалась в творчестве Левитана. Это непостоянство зыбкость времени – черта, как бы соединяющая людей России с её пейзажами.

Но не стоит увлекаться. Национальные черты нельзя преувеличивать, делать их исключительными. Национальные особенности – это не только некоторые акценты, а не качества, отсутствующие у других. Национальные особенности сближают людей, заинтересовывают людей других национальностей, а не изымают из национального окружения других народов, не замыкают народы в себе. Народы – это не окруженные стенами сообщества, а гармонично согласованные между собой ассоциации. Поэтому если я говорю о том, что свойственно русскому пейзажу или русской поэзии, то эти же свойства, но, правда, в какой-то иной степени свойственны и другим странам и народам. Национальные черты народа существуют не в себе и для себя, а для других. Они выясняются только при взгляде со стороны и в сравнении, поэтому должны быть понятны для других народов, они в какой-то другой аранжировке должны существовать и у иных. Если я говорю сейчас о том, что русский художник особенно чуток к изменениям годовым, суточным, к атмосферным условиям и почему, то сразу же на память приходит великий французский художник К. Моне, писавший лондонский мост в тумане, или Руанский собор, или один и тот же стог сена при разной погоде и в разное время дня. Эти «русские» черты Моне отнюдь не отменяют сделанных мною наблюдений, они лишь говорят, что русские черты в какой-то мере являются чертами общечеловеческими. Различие в степени.

4. Природа в моём творчестве

В этой главе я бы хотела передать моё восприятие природы через свои рисунки. Конечно, это реферат и поэтому моих работ здесь не много. Но все же я включила эту главу в мою работу, т. к. реферат - это исследовательская работа. И исследовав немало литературы по этой теме, хочется внести что-то своё, проведя географическое исследование своих работ. Мой рисунок называется «Закат» . Слово «закат» обозначает заход солнца за линию горизонта. Алое солнце тихо ложится на безмолвную водную гладь, лёгкий воздушный ветерок заснул в колыбели, сплетенной ветвями деревьев. Ни звука. Трава медленно засыпает и ложится одеялом по родным полям и просторам, одинокие старые лодки вновь ждёт своего рыбака. На заднем плане рисунка я изобразила человеческие достижения, пагубно влияющие на русскую природу Сибири. Тем самым я хотела выразить то, что если человек вовремя остановиться стремиться губить природу, то она, подобна человеку, будет жить вместе с нами. Другая работа называется «Зимнее утро». При размышлениях над второй работой я решила использовать противопоставление, чтобы показать разнообразие и абсолютную уникальность природной фантазии. Поэтому на втором рисунке изображён рассвет - пробуждение, а время года зима. Суровый январский мороз, никого вокруг, все спят. Мягкое одеяло снежных хлопьев разостлано царевной зимой, вдали чуть рассеивается молочный туман, и кое - где проглядывает озябший лес, усеянный серебром. Отовсюду веет свежестью. Закованная в ледяные оковы речушка продолжает играть подо льдом. На этом рисунке я попыталась изобразить северную природу России, её одиночество и величие.

На третьем рисунке изображен мир природы. Я назвала его« Солнечный день» , т. к. , мне кажется, это лучшее словосочетание, чтобы передать впечатления от яркого солнечного полудня. На этом рисунке изображена природа, не поставленная в человеческие рамки, а свободная, И это свобода выражается во всём: в широких полях, в насыщенном цвете густой травы лугов, и даже в красках голубого бездонного неба не запутанного в паутине из линий электропередач.

Природа - это нечто великое, гораздо большее, чем просто клочок земли. Она Разнообразна как чувства человека, а чувств нет границ. Поэтому когда обращаешься к разнообразию природы кажется, что у мира не границ.

III. Заключение

Художник субъективен, а географ – объективен. Но оба они – живые лица. Цель художника – подметив красивые или своеобразные, хотя бы и корявые сочетания линий и красок в природе, дать зрителю их стильный компендиум, цель географа, в сущности, та же, но с подысканием научных толкований, с объяснением их логической связи и преемственности.

Для всякого рода изображений у человека имеется четыре средства. Первое из них – лепка природных форм, второе – графика их посредством линий и штрихов, третье – изображение посредством красочных пятен и мазков и четвёртое – передача впечатлений от них посредством слова и звука. Отсюда логически заключаем, что все виды искусства, пользующиеся этими средствами, должны иметь связь с географической наукой, но связь эта тесна в различной степени.

(Семёнов-Тянь-Шанский, География и искусство)

Царь природы

Теперь ты закричал:

«Я – царь природы!»

Да, ты могуч! Взираешь с высоты –

Ты изобрёл машины, пароходы,

Но Человеком

Вправе ль зваться ты?

Зачем тебе могущество такое,

Что погубить способно

Всё живое?

Доколе мы

Терзать природу будем,

Её сжигать, травить и убивать?

Уже пора

Лечить учиться людям,

Уже пора

Спасать и врачевать!

Целителем,

Хранителем природы

Стань, человек,

С бедою не шутя,

Побереги леса свои и воды –

Ведь ты не безрассудное дитя!