Правда жизни и правда искусства: сопоставление исторического и художественного образов князя Игоря

Князь Игорь — лицо историческое. Чтобы понять мотивы его поступков, надо внимательно всмотреться в события русской истории.

В 1054 году умер Ярослав Мудрый, оставив после себя пятерых (по некоторым историческим источникам - шестерых) сыновей. Между ними и внуком Ростиславом Владимировичем князь разделил Русскую землю. Порядок престолонаследия был «очередным», т. е. киевский престол передавался от брата к брату, а после смерти братьев переходил к старшему племяннику .

Ярослав Мудрый завещал своим сыновьям жить в мире и любви, во всем слушаться старшего брата. Но отцовский завет выполнялся недолго. Почти сразу после смерти отца между братьями начались усобицы. Многие князья оказались недовольны разделом. Самым решительным из недовольных оказался Олег Святославич, внук Ярослава Мудрого. В 1078 году он пошел из Тмуторокани (находилась на месте нынешней Тамани) походом на дядей, призвав на помощь половцев, но был разбит.

В 1093 году умер последний из Ярославичей - Всеволод. Олег Святославич, к тому времени укрепившийся в Тмуторокани, снова призвал на помощь половцев и напал на Русь. Он хотел вернуть себе Чернигов, завещанный Ярославом Мудрым отцу Олега - Святославу. В Чернигове в это время правил Владимир Мономах, приходившийся Олегу двоюродным братом. Половцы во главе с Олегом осадили Чернигов. Заботясь о сохранении жизни жителей Чернигова, Владимир Мономах уступил престол двоюродному брату, а сам ушел в Переяславль.

За те беды, которые принес Русской земле Олег Святославич, наводя на нее половцев, его прозвали в народе Олегом Гориславичем.

Только в 1113 году Мономах снова стал киевским князем. За двенадцать лет его княжения в Киеве единство Руси было отчасти восстановлено. Еще семь лет после смерти Владимира Мономаха Русью правил его сын, Мстислав Великий. Никто из князей не решался противостоять Мстиславу. Но после его смерти в 1132 году распри начались уже среди потомков Мономаха. Этим немедленно воспользовались Ольговичи (потомки Олега Гориславича), и спокойствию Руси пришел конец. Раздробленность стала фактом.

Древнерусское государство с центром в Киеве распалось на множество княжеств, лишь слабо объединенных между собой государственной общностью. Князья отдельных княжеств проводили свою обособленную политику, считаясь в первую очередь с интересами местной феодальной знати, стремясь защитить и увеличить свои личные земельные владения и владения местного земельного боярства путем захвата земель соседей, и, вступая в бесконечные междоусобные войны, призывали себе на помощь врагов Русской земли - половцев.

С 1132 года до 1185 года - даты похода Игоря Святославича на половцев, о котором идет речь в «Слове о полку Игореве», — прошло больше 50 лет.

За 50 лет со времен смерти Мстислава Великого наиболее сильной среди русских земель становится Ростово-Суздальская земля, а наиболее сильным и влиятельным князем - Юрий Долгорукий. В 1169 году войско во главе с его сыном, Андреем Боголюбским, штурмом берет Киев и предает его страшному разгрому. Был подожжен даже Киево-Печерский монастырь, признанная святыня христианской Руси.

Любой другой русский князь в прежние годы остался бы княжить в Киеве. Андрей Боголюбский не поехал в Киев, а остался у себя во Владимире, в Киев же послал своего младшего брата, Глеба. Этот факт свидетельствует о том, что Киев в эти годы потерял свое значение как центр Русской земли.

К 1176 г. наивысшего могущества достигло Владимирское княжество, где правил Всеволод Большое Гнездо (1176-1212). Власть Всеволода ощущалась и на юге. Даже в спорах князей за самые отдаленные земли Руси его слово долго оставалось решающим.

Именно к периоду княжения на Северо-Востоке Всеволода Большое Гнездо относятся события «Слова. ».

В 1180 году Игорь вместе с другими черниговскими и северскими князями в союзе с половцами пытался отвоевать Смоленскую землю. Следующие факты оказываются просто потрясающими. Выясняется, что Игорь вместе с половецкими ханами, Кончаком и Кобяком, направился на Киев, где княжил в то время один из потомков Мономаха, Рюрик Ростиславович. Черниговские и северские князья стремились возвести здесь Святослава Всеволодовича, двоюродного брата Игоря. В ходе боёв за Киев черниговские князья потерпели поражение, союзники Игоря - половцы -были разбиты киевской ратью, а сам князь Игорь вместе со своим будущим противником ханом Кончаком в одной лодке переплыли Днепр и тем спаслись от гибели. Значит, князь Игорь и хан Кончак были знакомы.

Через некоторое время Святослав Всеволодович, заключив мир с тогдашним правителем Киева, всё же овладел киевским престолом. В Киеве появились два князя - один из рода Мономаха, другой из рода Олега. Началось двоевластие.

Во второй половине XII века на Руси буйствовал эгоцентризм удельных князей. Едва ли не каждый состоятельный провинциальный властелин считал своим долгом закончить жизнь в великокняжеском тереме в Киеве. Судите сами, если за всю историю киевского княжества, от легендарного Аскольда до Батыева погрома, за 270 лет в городе сменилось около 40 князей, то за 50 лет, с 1150 по 1200 гг. , Киев переходил «из рук в руки» 20 раз. Лишь при князе Святославе Всеволодовиче, правившем в Киеве с 1176 по 1194 год, в городе и во всей Руси восстановилось относительное спокойствие.

Позже двоюродные братья, Святослав и Игорь (один - в Киеве, другой -в Новгороде-Северском), ведут противоборство с половцами, которые ежегодно предпринимают походы на русские земли. В 1183 году киевскому князю Святославу удалось поднять некоторых князей на борьбу против половцев. Объединённые отряды Киевского, Переяславского, Волынского и Галицкого княжеств 30 июля 1184 г. недалеко от днепровских порогов разбили половецкие войска. Хан Кобяк был взят в плен, а вместе с ним 7000 человек и 417 половецких «князьков». Одновременно Игорь вместе со своим братом, курским князем Всеволодом, предпринял поход против донских половцев, во главе которых стоял его недавний союзник хан Кончак, владевший огнестрельным оружием, которое наши предки называли «живым огнём». Северские князья одержали победу. А в 1185 году, ранней весной, Кончак двинулся в ответный поход. Против него выступила киевская рать и снова одержала победу. Затем Святослав Киевский углубился в половецкую степь и нанёс половцам ещё одно поражение, захватив много добычи и пленников. Слава о великой победе разнеслась по всей земле русской.

Многие завидовали такой славе, но больше всех князь Игорь Северский.

О князе Игоре в древнерусских летописях говорится не больше, не меньше, чем о других князьях. Почему же именно его поход стал предметом интереса не только историков, но и ученых, литераторов, музыкантов?

Игорь, правивший в Новгород-Северском княжестве, был храбрым воином, но в общерусских походах Святослава не участвовал, соблюдая нейтралитет, а возможно, не шёл против Кончака сознательно. Когда же половцы были сокрушены киевским князем, Игорь Новгород-Северский совсем потерял покой и стал думать только о том, чтобы прославиться больше, чем его брат Святослав. Он решил, что теперь может ударить по ослабленным половецким силам и взять свою долю добычи. «Пойдём в поход и себе тоже славу добудем!» - сказал Игорь своим боярам. Так родилась идея нового похода в степь силами лишь северских князей. Вместе с Игорем в поход пошли его брат — Всеволод, племянник Святослав и двенадцатилетний юный сын Владимир.

В то время как киевский князь Святослав отдыхал после победоносных походов в степь, Игорь начал самостоятельный поход. 23 апреля 1185 года северские князья выступили в степь. 10 мая 1185 года между Северным Донцом и Азовским морем русское войско натолкнулось на первые половецкие кочевья и, разбив половецкое войско, овладело большой добычей. Весело пировали князья русские в завоеванной земле и в шатрах неприятельских, гордо говоря: «Что скажут теперь князья и братья наши? Они победили половцев у себя дома и не смели идти в их землю, а мы уже в ней, скоро будем и за Доном, где никогда еще не были отцы наши; истребим всех поганых и достанем себе славу вечную!»

Священное писание запрещало завоевательные походы. Князь обязан защищать пределы своей земли, а не завоёвывать чужое. Образец такого сосуществования был положен сыновьями праведного Ноя после потопа. И об этом можно узнать из «Повести временных лет». Игорь предпринял не оборонительный поход, как прежние князья, а завоевательный: почти двести лет христианская Русь не знала завоевательных походов. Поход Игоря - исключение.

На следующий же день после поражения на помощь своим сородичам подоспели основные силы половцев во главе с самим Кончаком. Три дня на берегу реки Каялы, неподалёку от Азовского побережья, кипел бой между русским и половецким войсками.

На утро третьего дня вспомогательные полки из осевших на Руси кочевников - так называемые ковуи - решили дезертировать с поля. Игорь снял шлем, чтобы быть узнанным, поскакал за ними, но не смог их задержать. На обратном пути Игорь был тяжело ранен и захвачен половцами в плен. Русская рать была полностью уничтожена, некому было даже донести весть о поражении до Киева, а князь Игорь и некоторые другие князья и бояре взяты в плен. Как же Святослав узнал обо всем?

Ишимова А. О. в «Истории России в рассказах для детей» описывает эти события так: «К счастью, случилось в это время проезжать по Каяле каким-то купцам, им поручили половцы сказать в Киеве, что теперь они могут обменяться со Святославом пленниками. Получив это известие, все князья опечалились, Святослав Киевский даже плакал, но никто не пошел выручать князей из плена, боясь такой же участи».

Н. К. Гудзий, ссылаясь на Ипатьевскую летопись, пишет: «Святослав пришел к Новгороду-Северскому летом 1185 г. , желая идти на половцев на все лето, и тут-то он узнал впервые о том, что его двоюродные братья - Игорь и Всеволод - сами отправились против половцев, и ему стало досадно; затем, придя к Чернигову, он от Беловолода Просовича, видимо участника Игорева похода, услышал о победе половцев и со вздохом, утирая слезы, стал упрекать князей, чья невоздержанная молодость отворила ворота в Русскую землю врагам, которых он год назад обессилил. «Но воля господня да будет во всем,- говорит он,- как раньше я досадовал на Игоря, так и теперь еще больше жалею я Игоря, брата моего».

Половцы, окрылённые победой, двинулись на Русь. Неподготовленный, проведённый малыми силами, поход Игоря лишь спровоцировал масштабное нашествие половцев, не собиравшихся нападать на Русь после разгрома их Святославом. «Отворись ворота на землю Русскую», - пишет летописец. Только большим напряжением сил русским княжествам удалось противостоять половцам. Нужно было опереться на солидную силу, которая способна была бы нанести половцам сокрушительный удар. Нужно было объединить русских князей для совместного отпора врагу. Вот та конкретная задача, выполнение которой было первоочередным для Святослава.

Менее чем через год князь Игорь бежал из плена. Лаврентьевская летопись сообщает: "И по малых днех ускочи Игорь у половець" В Ипатьевской летописи о 1185г сказано: "Игорь Святославличь тот год бяшеть в половцех". Существует две гипотезы о времени его побега: осень 1185 (Н. К. Гудзий ссылается на Ипатьевскую летопись, где бегство Игоря приурочено к возвращению половцев из-под Переяславля, что было через несколько месяцев после пленения Игоря) и весна 1186 (по "Слову. ", побег Игоря сопровождался соловьиным пением).

Зима исключается, так как в Ипатьевской летописи говорится о том, что, убегая из плена, Игорь перешел реку вброд. Ему помог крещёный половчанин Лавор (Лавр, Овлур), доставший коней, лодку и бежавший вместе с князем. Он, несмотря на жестокое сердце свое, уважал храброго Игоря и не обижал его во время плена, даже позволил ему жить как князю, иметь у себя слуг, священника и забавляться ястребиной охотой. Зато и Игорь нескоро согласился бежать от благородного неприятеля своего: только сильное желание увидеть печальную супругу, детей и народ свой заставило Игоря решиться на такой поступок, который он всегда называл постыдным. (По другому источнику, он решил бежать, потому что узнал о возвращающихся с набега на русский город Переяславль половцев. Они были обозлены неудачами и собирались перебить всех пленных). Ночью беглецы переправились через реку, вскочили на коней и поскакали. От быстрой езды лошади их пали. Одиннадцать дней Игорь и Лавор пробирались по речным камышам и благополучно пришли на русскую землю, просить помощи. Князь Владимир оставался в плену. Его женили на дочери хана Кончака, чтобы удержать в Половецкой земле. Два года прожил молодой князь в новом семействе, на третьем - начал просить тестя отпустить его на родину, и Кончак согласился.

Отношения Игоря и Кончака заслуживают особого внимания. Исторические летописи недвусмысленно рисуют картину крепнущей многолетней дружбы русского князя и половецкого хана, которая и оказывается причиной усобицы Игоря и Владимира Глебовича Переяславльского. Сам по себе этот факт уже позволяет усомниться в якобы «противополовецкой» нацеленности похода Игоря весной 1185 года. Из всех возможных вариантов Кончак и подчиненные ему орды донских половцев оказываются наименее вероятным объектом нападения Игоря, а последующая женитьба Владимира Игоревича на дочери Кончака, половецкого хана, друга Игоря и, возможно, даже побратима, позволяет думать, что этот семейный русско-половецкий союз, в котором участвовало большинство «ольговичей», был прямо направлен против их общего врага, Владимира Глебовича Переяславльского. О дружбе Кончака и Игоря свидетельствует и тот факт, что после победы в трехдневном бою Кончак выкупил раненого Игоря у воина по имени Чилбук и увез в свою орду. В дальнейшем он выкупил в другой орде и сына Игоря. В качестве стражей к Игорю были представлены 15 рядовых воинов и 5 юношей из знатных фамилий (видимо, Лавор в их числе). При этом Игорь свободно ездил на охоту, даже вызывал к себе русского священника, да и побег князя из плена, похоже, не был для Кончака неожиданностью. Складывается впечатление, что дальновидный хан позволил бежать своему другу, решив, что у себя на родине он будет гораздо полезнее. Есть сведения, что священник вызывался к Игорю дважды: для благословления сына и его невесты, а вторично, очевидно, для покаяния.

В 1198 году, оставшись старшим в роду Ольговичей, Игорь стал великим князем Черниговским и умер в 1202 году. Примерно в 1186 году появляется произведение «Слово о полку Игореве», которое, возможно, было зачитано на съезде князей уже не просто как страстный призыв помочь Игорю, а как документ, способствующий делу защиты русской земли. Автор «Слова. » горько сожалеет о безрассудном походе Игоря, «пересевшего из золотого княжеского седла в седло холопа-пленника» и ради удовлетворения своих амбиций поставившего под угрозу всю Русь.

Поражение Игоря Святославича имело несчастные последствия для всей Русской земли. Никогда еще до того русские князья не попадали в плен к половцам. Половцы приободрились и с новой энергией ринулись на русские княжества. «Отворились ворота на Русскую землю», по выражению летописца.

Таким образом, мы видим, что исторический образ Игоря, скорее, отрицателен, хотя его храбрость не вызывает сомнений. Своим сепаратным выходом в степь Игорь, бесспорно, настроил против себя большинство князей. Он обрек себя и своих единомышленников на гибель, а семьи — на лишение имений и на обездоленную жизнь.

«Пусть начнется же эта песнь по былинам нашего времени. »

(Образ автора в «Слове о полку Игореве»)

«Слово. » изучают тысячи людей по всему миру. Все они боготворят автора «Слова. » за то, что он создал, без преувеличения, главный шедевр древнерусской литературы. Самое интересное, что никто из них не может назвать человека, который создал предмет их исследований. Последователи Д. С. Лихачёва и Б. А. Рыбакова, а также самостоятельные исследователи постоянно спорят относительно имени этого человека. Но дать характеристику создателя «Слова. » они могут без труда.

Автор мужествен, он во всеуслышание называет того князя, который воевал с половцами на Руси. Им был дед князя Игоря - Олег Святославич. Автор способен подняться выше династических споров и мелких обид ради национальной пользы, он обладает зрелостью политической мысли, что следует из темы и задачи «Слова. »: преодолеть «княжеское непособие», осудить Игоря, но вместе с тем поддержать его. Человек, создавший «Слово. », умеет сочетать важную политическую цель с тонкими психологическими методами воздействия и с непревзойденной поэтичностью, художественной силой образов. Он занимается не констатацией фактов, а их анализом. Поражает безымянный автор широтой кругозора. В «Слове. » даны три хронологических среза: современность 1180-х гг. , эпоха Мономаха и первого крестового похода, Трояновы века (II-IV вв. н. э. ), когда славяне возобновили торговлю с Римской империей. Автор профессионально интересуется военными и дипломатическими делами. Он, очевидно, человек религиозный («Игорь, после побега, едет по Боричеву ко святой богородице Пирогощей прежде, чем к киевскому князю). По Боричеву спуску волокли во времена Владимира Великого поверженного Перуна, однако автор смело использует языческие образы, без боязни, что это будет осуждено церковниками. В «Слове. » упоминаются пять центральных божеств языческого пантеона, что позволило некоторым исследователям заговорить о теме языческого возмездия за насильственную христианизацию Руси. Кроме того, по результатам различных исследований, автор пристрастен к княжеским потехам, в частности к соколиной охоте, и имеет засвидетельствованное современными биологами удивительное знание повадок птиц и зверей, воспринимаемых глазами охотника; обладает музыкальной культурой, которая, по заключению современных композиторов, позволила ему создать сложную и тонкую структуру поэмы, ритмику строф и фраз; знает оружие столь безупречно, что, по мнению военных специалистов, «Слово. » могло бы быть пособием для изучения вооружения Древней Руси.

Но это совсем не означает того, что версий авторства «Слова. » не существует. Например, журнал «Чудеса и приключения» (№2, 1994г. ) считает, что в тексте «Слова. » явственно проступает рука трех авторов. А «Российская газета» (10 авг. 1995г. ) утверждает, что «Слово о полку Игореве» написал первый русский диссидент. » (т. е. Игорев шурин, Владислав Ярославич Галицкий). Есть версии очень маловероятные, например ряд российских писателей, в том числе И. Кобзев и В. Чивилихин, полагают, что «Слово. » написал сам князь Игорь. И надо сказать, они приводят весьма убедительные доказательства в поддержку своей теории. Вспомните полное название «Слова. » - «Слово о полку Игореве, Игоря, сына Святославова, внука Ольгова». В то время не существовало не только знаков препинания, но и не было пробелов между словами. Возможно, настоящий заголовок книги таков: «Слово о полку Игореве. Игоря сына Святославова, внука Ольгова». Означает ли это то, что переводчики допустили ошибку в названии, вписав в него имя самого автора? Это неизвестно. Хотя вполне логично, что Игорь причастен к созданию «Слова. ». Вполне убедительно звучат доказательства, что оно было написано по его заказу. Есть и другие версии. Журнал «Вопросы истории» (1988г. ) считает, что «Слово. » написал святой Кирилл Туровский, древнерусский писатель, проповедник - «русский златоуст» - по годам жизни мог быть автором «Слова. ». Тем более, в его текстах было множество приемов красноречия, похожих на те, что были в «Слове. ». По мнению историка Л. Гумилева, «Слово. » как сатирический памфлет было создано новгородскими книжниками. Разумеется, никто не исключает самую правдоподобную версию, что «Слово. » написал просто никому не известный современник Игоря. Вполне возможно, что «Слово. » было написано одним из участников того злополучного похода. Есть и ещё одна версия, которую всячески опровергают известные академики, например Д. С. Лихачёв и Б. А. Рыбаков, но исключать её не стоит. Эта версия заключается в том, что «Слово. » - подделка, написанная в XV-XVII веках. Некоторые исследователи утверждают, что «Слово. » было сфальсифицировано Н. М. Карамзиным. Но в последнее время появилось множество опровержений теории о поддельности «Слова. ». Правда, её почти никто не воспринимает всерьёз.

Как видите, версий множество, но все они сводятся к тому, что «Слово. » написал современник князя Игоря. Конечно, обидно, что мы не знаем имя этого талантливого человека. Как сказал исследователь «Слова. » И. П. Еремин, автор «заполнил собою все произведение от начала до конца».

Написать «Слово о полку Игореве» мог и древний летописец в более позднее время, как сделал, например, Лев Толстой, который через полвека по свидетельствам живых современников и документам написал эпопею «Война и мир». Споры спорами, но «Слово. » - это наша литературная весточка из глубины веков. Другой нам история не оставила. Можно поспорить, можно засомневаться, но нельзя перечеркнуть. Иначе в компьютерный век мы останемся ни с чем.

И всё-таки так ли важно нам знать его имя? Авторский голос — это голос любого патриота нашей Родины.

«Тяжко голове без плеч, беда телу без головы. »

(Художественный образ князя Игоря)

Теперь разберёмся в позиции автора относительно Игоря. «Слово о полку Игореве» начинается с лирического отступления автора о Бояне, которому он себя противопоставляет, ставя перед собой другие задачи, как в обрисовке событий, так и героев, Игоря в частности.

«Соловей» Боян, придворный поэт Чернигово-Северских князей, к которым относились и Ольговичи, несомненно талантливый сказитель: «свои вещие персты на живые струны воскладал; они же сами князьям славу рокотали».

Академики Д. С. Лихачев и Б. А. Рыбаков расходятся, как и во многих других вопросах, относительно трактовки образа древнерусского певца.

Д. С. Лихачев считает, что смысл противопоставления двух поэтов, заявленный автором «Слова. », касается только разницы в поэтической манере кудесников.

Б. А. Рыбаков как раз отмечает, что Боян был придворным поэтом поколения дедов, современников автора, а именно Святославичей Олега и Романа, которые стали первыми приводить половцев на Русь. Таким образом, Боян был политическим антиподом, антагонистом автора «Слова», и дело не в манере исполнения, а в ее общественно-политической направленности. Боян был явно тенденциозен, автор же «Слова» провозглашает: «Пусть начнется же эта песнь по былинам нашего времени, а не по замышлению Бояна».

Высокая оценка дана автором брату Игоря Всеволоду Буй Туру и его воинам:

«А мои куряне опытные воины: под трубами повиты, под шлемами взлелеяны, с конца копья вскормлены, колчаны отворены, сабли навострены», «Сами скачут, как серые волки в поле, ища себе чести, а князю — славы».

Но цели обоих братьев, пошедших в поход, завоевательные.

Образу Игоря в «Слове. » посвящено несколько эпизодов. И уже первый эпизод (начало похода) иллюстрирует противоречивую авторскую оценку происходящих событий. С одной стороны, он восхищается Игорем, который обращается к своим воинам:

«Скрепил ум волею своей и поострил сердце мужеством».

С другой - автор через развёрнутую метафору осуждает Игоря за поход:

«Страсть князю ум охватила, и желание отведать Дону Великого заслонило ему предзнаменование».

Наблюдения показывают, что автор вовсе не стремиться следовать исторической правде.

В этих эпизодах его Игорь проявляется как обычный человек, не лишённый недостатков.

По словам Д. С. Лихачева, сам по себе Игорь Святославич не плох и не хорош; скорее даже хорош, чем плох, но его деяния плохи, и это потому, что над ним господствуют предрассудки и заблуждения эпохи. Тем самым на первый план в «Слове. » проступает общее и историческое, подавляя индивидуальное и временное, хотя Игорь Святославич — сын эпохи.

Это «средний» князь своего времени: храбрый и мужественный, в известной мере любящий родину, но безрассудный и недальновидный, заботящийся о своей чести больше, чем о чести родины.

Завоевательный поход Игоря Святославича вылился из княжеских междоусобиц: ". Ибо сказал брату: "Это мое, и то мое же". И стали князья про малое "это великое"молвить, и сами на себя крамолу ковать"'.

О том, что поход Игоря и Всеволода Святославичей нечестен, свидетельствует в "Слове. " и киевский князь Святослав, обращаясь к князьям: "О племянники мои, Игорь и Всеволод! Рано вы начали Половецкую землю мечами досаждать, а себе славы искать. Но не по чести одолели, не по чести кровь поганую пролили".

Раньше исследователи не обращали особого внимания на слова великого князя, что "кровь поганую" можно и нечестно пролить! Одно дело, защищать свои земли, свое Отечество от набегов половцев, - тогда это будет честная битва; другое - уподобляясь им, совершать такой же набег.

Святослав указывает и на причину, побудившую князей выступить в этот поход: "Ваю храбрая сердца (этого у них не отнимешь) въ жестоцемъ харалузе скована, а въ буести закалена". Сам автор неоднократно величает Игоря как "буего Святьславича", а Всеволода называет "Буй Туром"

Ранее, при восприятии похода Игоря, направленного на защиту Русской земли от Половецкого поля, и указании на храбрость русских воинов, толкование слова "буесть" ограничивалось понятиями "отвага, горячность, запальчивость, и важнее всего было понятие «отвага». Но в Древней Руси это слово с таким положительным оттенком употреблялось крайне редко. Гораздо чаще - в негативном значении: "заносчивость, дерзость, необузданность". Например, в Лаврентьевской летописи под 1096 г. : "О, Владычице Богородице, отыми от убогого сердца моего гордость и буесть, да не възношюся суетою мира сего".

Не случайно столь большая роль отводится явлению затмения (эпизод второй). Господь предупреждал Игоря затмением солнца, но князь по причине гордыни своей пренебрег и знамением.

Опираясь на работу А. Ужанкова «В свете затмения», хочется процитировать несколько его находок. Затмение в "Слове. " описано иносказательно, а не прямо: взглянул князь Игорь "на светлое солнце и увидел, прикрыло оно его воинов тьмою". Получается весьма редкий в древнерусской литературе оксюморон: светлое солнце тьмою воинов покрывает! Сведущему читателю понятно было, что не светило тьмою войско покрыло, а «Господь Промыслом своим». И не суждено им уже обратно вернуться на землю Русскую, покроет земля тела их ("Уже бо, братие, невеселая година въстала, уже пустыни силу прикрыла"), - напишет автор "Слова", заканчивая описание битвы русских с пол овцами.

В этом символе кроется еще один смысл: все воины уже изначально обречены на смерть (из пяти тысяч останутся живы только пятнадцать человек), их тела покроет могильная тьма.

Гордыня - затмение души. А в природе - затмение солнца. Автор тонко уловил эту символическую параллель и развивал ее в своем творении. Он строит великолепный художественный образ, развернутый на все повествование: весь поход Игоря, после перехода через пограничную реку Донец, когда, собственно, и произошло затмение солнца, происходит. во тьме!

"Летописный" Игорь понимал, что этому "знамению творець Богъ", и мог догадываться (по аналогии с предками своими) о его значении, чего не скажешь об Игоре из "Слова. ", у которого желание "искусити Дону великаго", т. е. «побороть» славу Владимира Мономаха, знамение заступило . Не внемлет предупреждению новгород-северский князь: "Вступил Игорь-князь в золотое стремя и поехал по чистому полю". Тогда вторично (!) "солнце ему тьмою путь заграждало, ночь стонами ему грозы птиц пробудила, свист звериный поднялся, встрепенулся Див - кличет на вершине дерева. ".

Такое ощущение, будто князь Игорь из светлого пространства шагнул в темное против чьей-то воли, потому-то солнце ему тьмою путь заступало, словно удерживало.

Во время реального затмения день потемнел и ночь настала, а в художественном описании оно превратилось в развернутую поэтическую метафору. Автор воспользовался подсказанным самой природой образом ночи и стал его усиленно развивать: "А половцы непроторенными дорогами устремились к Дону Великому. Кричат телеги в полуночи, словно лебеди встревоженные". Грозен в ночи волчий вой по оврагам, да орлиный клекот, зовущий зверей на кости. Уже беды его (Игоря) подстерегают, птицы по дубравам, орлы клектом зверей на кости зовут. ".

"Долго ночь меркнет. Заря свет зажгла, туман поля покрыл, щекот соловьиный затих". Ночь днем, погасший свет зари, спустившийся на поле мрак, стихшие голоса птиц - все нагнетает тревогу.

Второй эпизод свидетельствует, что Игорь упрям. Он, несмотря на все, идет к своей цели.

А "русичи широкие поля червлеными щитами перегородили, ища себе чести, а князю славы". Ничего не пугает их в предвосхищении битвы, победы, трофеев.

Природа предчувствует, точнее, уже знает исход битвы (ибо орлы на кости позвали зверей), и замерла в тревожном ожидании полной гибели света! Замерли в ожидании и воины.

Действие как бы приостановилось.

"Долго ночь меркнет". Природа словно оттягивает развязку, будто бы еще можно что-то изменить в судьбе русских воинов, но для этого необходимо князю принять волевое решение - повернуть назад.

Но Игорь стрелой летящей устремлен к достижению своей цели. И достигает ее. Утром, в пятницу, взрываются события. И вот уже и достигнута желанная цель - половцы разбиты.

Значит, в третьем эпизоде (первый бой русских с половцами) Игорь изображен храбрым, отчаянным. Он бьется в рядах своих воинов, наравне с ними.

Но именно первый бой (хотя об Игоре автор в нем ничего не говорит) особенно заставляет усомниться в благородных целях Игорева похода, потому что автор настойчиво перечисляет добычу русичей. Изумляет еще одна мысль в «Слове. ». После получения известий о поражении и гибели русского войска, о взятии в плен Игоря вот о чём горевали жёны погибших князей: «Уже нам своих милых лад не в мысли помыслить, не думою сдумать, ни глазами не повидать, а золота и серебра пуще того в руках не подержать!».

Может, действительно, цель Игоря была «повоевать» Половецкую землю ради трофеев?

Вторая битва Игоря с половцами (эпизод четвертый) ещё до ее начала вновь обозначена грозным предзнаменованием природы, которое становится не просто предупреждением, а приобретает даже характер враждебности.

В этом эпизоде Игорь проявляет чудеса храбрости, самоотверженности и ответственности за людей, которых привел за собой: «спозаранок, в пятницу, потоптали они поганые полки половецкие и, рассыпавшись стрелами по полю, помчали красных девушек половецких, а с ними золото, и паволоки, и дорогие аксамиты»

Но автор «Слова. » - истинный русич, ему искренне жаль храбрые полки Игоря, которых обступили «дети бесовы».

И риторическое восклицание («Что тому раны, дорогие братья, кто забыл о чести и богатстве, и города Чернигова, отцовский золотой престол, и своей милой жены, прекрасной Глебовны, любовь и ласку!») усиливает это восхищение. О самом князе Игоре в одноименной поэме говорится как раз немного. Игоря автор не щадит, считает академик Б. А. Рыбаков, и даже горько иронизирует над его поступками, что выражается в композиции древней повести: ведь итогом «мужественного решения» (по академику Лихачеву) был позорный плен — князь «пересел в седло рабское. Поражение в битве, её финал автор «Слова. » сравнивает с пиром, столь типичным для конца земледельческих работ в крестьянском быту (народная поэзия образно отождествляла смерть со свадьбой). Кровь он сравнивает с вином, а половцев прямо называет сватами (предводитель половцев хан Кончак, как мы знаем, действительно был сватом Игоря). Автор, отличный стилист и искусный политик, играет смысловыми оттенками. Кратко, но очень однозначно характеризует автор состояние Игоря в плену (эпизод пятый), стремящегося во что бы то ни стало бежать:

«Игорь спит и не спит, Игорь мыслию поля мерит от великого Дона до малого Донца».

И ещё одним эпизодом, связанным с образом Игоря, становится его побег из плена (эпизод шестой). Хотя летописи сохранили немало сведений о нахождении Игоря в плену и о причинах побега, но автор на этом своего внимания не останавливает. Ему важны не эти события. И снова целой развёрнутой метафорой показан образ Игоря, которым автор открыто восхищается:

«В полночь свистнул Овлур (Лавр, Лавор) коня за рекой - велит князю разуметь: не быть князю Игорю! Кликнул, стукнула земля, зашумела трава, задвигались вежи половецкие. А Игорь-князь скакнул горностаем в тростники, белым гоголем - на воду, вспрыгнул на борзого коня, соскочил с него босым волком, и помчался по лугу Донца, и полетел соколом под облаками, избивая гусей и лебедей к завтраку, и к обеду, и к ужину».

И природа на стороне Игоря, готовая уберечь, помочь в побеге:

«О, Донец! Разве тебе не мало величия, лелеявшему князя на волнах, расстилавшему ему зеленую траву на своих серебряных берегах, укрывавшему его теплыми туманами под сенью зеленого дерева. Стерег ты его гоголем на воде, чайками на струях, чернядями в воздухе».

И вся русская земля приветствует Игоря, восхищённая его мужеством и радующаяся его возвращению:

«Солнце светится на небе — Игорь-князь в Русской земле. Девицы поют на Дунае — вьются голоса через море до Киева. Игорь едет по Боричеву, к святой богородице Пирогощей. Страны рады, города веселы».

Таким образом, в «Слове. » автор показывает Игоря как патриота своей страны.

Сравнив исторический и литературный образы, мы опровергли гипотезу, представленную во вступлении, так как историки считают Игоря, скорее, отрицательным персонажем, а автор «Слова. » раскрывает его с позитивной стороны.

Суммируя вышесказанное, хочется подчеркнуть, что автор, отходя от летописных источников, наделяет Игоря муками совести, христианского покаяния, раскаяния.

В русскую литературу с Игорем пришел герой, наделенный реальной жизненной сложностью и противоречивостью, не сводимый только к оценке со знаком «плюс» или «минус».

Автор мало хвалит Игоря. Он выбирает неудачный поход типичного князя, для которого характерны ошибки и заблуждения своего века: рядовые князья не умели думать о политике. А собственная их политика была несовершенна.

Прозрение Игоря оплачено страшной ценой, но благо уже то, что оно наступает. Он бежит из плена, словно откликаясь на зов родной земли, прозвучавшей в плаче-заклинании Ярославны. Автор ничего не говорит о намерениях князя. Мы узнаём только, что он спешит в Киев, к великому князю Святославу, он идёт в храм Богородицы Пирогощей - защитницы пленных, уведённых в рабство, чтобы молить о прощении, о спасении душ плененных воинов, о погибших. Это «открытый финал», который станет характерным для русской классики XIX века: автор вдруг прощается со своими героями, ничего не говоря об их дальнейшей судьбе, оставляя читателю возможность и право самим додумывать и догадываться об этом. Но вся обстановка побега и возвращения изображена так, что звучит гимном радости, свету, Солнцу, прославлением благого преображения человеческой души. И если это так, то становится яснее замысел древнего поэта: он хотел не только призвать к единству, но и рассказать о духовном прозрении своего героя. В истории Игоря он увидел и то, что мешало единению русских князей, и то, что помогало этому: раскаяние, воскресение, постижение человеческих страданий и народных нужд. Таким образом, сражение Игоря происходит с самим собой. И единственная подлинная его победа - победа над собой.

И не случайно текст «Слова. » заканчивается славлением Игоря и всей земли русской. На первый план выступает авторский голос:

«Спев песнь старым князьям, потом — молодым петь! Слава Игорю Святославичу, Буй Туру Всеволоду, Владимиру Игоревичу! Здравы будьте, князья и дружина, заступая христиан от поганых полков! Князьям слава и дружине! Аминь».

Художественное своеобразие «Слова. »

Неискушённому читателю воспринимать «Слово. » нелегко. Но помогают в этом чтении исследования учёных, которые доказали, что композиция «Слова о полку Игореве» в высшей степени продуманная и стройная. В её основе лежит принцип переплетения триад. Использование этого принципа говорит о высокой литературной культуре автора, что, видимо, и объясняет такое огромное количество трактовок «Слова. », переложений и переводов.

Внешнюю триаду составляют зачин, основная часть и концовка. Внутри основной части, в свою очередь, выделяют три части: первая -повествование о походе Игоре и его последствиях для Руси, прерываемые тремя авторскими отступлениями; вторая - центральный фрагмент, посвященный Святославу (сон Святослава, его толкование боярами, «Золотое слово» Святослава, сливающееся с авторскими обращениями к князьям); третья - заключительный фрагмент, связанный с возвращением Игоря из плена (плач - заклинания Ярославны, бегство Игоря, погоня Гзака и Кончака). Важную композиционную роль играют повторы: они помогают объединить относительно самостоятельные сцены в одно целое.

Все стихии участвуют в судьбе Игорева войска, предрекая страшную битву. Описания грозных знамений завершается тревожным повтором: «О Русская земле! Уже за шеломянемъ еси». Описание битвы сменяется обращением к Всеволоду. Затем автор прерывает повествование, чтобы вспомнить князя, который принёс множество бед Русской земле, - Олега Гориславича.

В духе фольклорной традиции автор сравнивает битву с пахотой и пиром.

Появляется новый мотив - мотив печали, закреплённой фразой-повтором (рефреном): «никнет трава от жалости, а дерево от печали к земле приклонилось». Последний фрагмент первой части посвящен последствиям похода Игоря для Русской земли. Автор искренне горюет о пленении русских князей, и в то же время даёт характеристику тяжёлым последствиям их необдуманного похода: Игорь и Всеволод «непокорством зло пробудили».

Автор осуждает политику русских князей, заботящихся только о собственном благе: «Затихла борьба князей с погаными, ибо сказал брат брату: «Это мое, и то мое же». И стали князья про малое «это великое» молвить и сами себе беды ковать, а поганые со всех сторон приходили с победами на землю Русскую».

Появляется новый мотив - мотив печали о погибших воинах, которых уже ничем не воскресить: «И Игорева храброго полка не воскресить!». Эта фраза станет еще одним рефреном, объединяющим первую и вторую части.

Что же объединяет такие разнородные по содержанию и жанровым признакам отрывки в одно целое? Любовь к родной земле, забота о судьбах русских людей.

Каждое действие воспринимается как бы с огромной высоты. Благодаря этому битва Игоря с половцами приобретает всесветные размеры; черные тучи, символизирующие врагов Руси, идут от самого моря, хотят прикрыть четыре солнца. Дождь идет стрелами с Дона великого. Ветры веют стрелами с моря. Море присутствует в «Слове. », хотя и было далеко от места битвы. Битва как бы наполняет собою всю степь до самого моря, до далекой Тмуторокани. Это впечатление создалось благодаря использованию приёма ландшафтного зрения.

Для Древней Руси характерен монументально-динамический стиль. Поэтому герои и события, происходящие в «Слове о полку Игореве», показаны целостными метафорами: «растекался мыслию по древу», «ум князя уступил желанию», «поострил своё сердце мужеством», «воины, прикрытые тьмой», «вступил Игорь-князь в золотое стремя», «Олегово храброе гнездо», «кровавый брачный пир», «прыщешь стрелами», «восплескала лебедиными крылами», «два солнца померкли», «мечом крамолу ковал», «огонь мыкая в пламенной роге», «веселье по ковылю развеял», «Игорь мыслью поля мерит», «идут смерчи тучами».

Автор сравнивает князей с солнцем, молодыми месяцами, соколами. Множество эпитетов обогащают представление событий и характеристику героев («Яр Тур Всеволод», «серым волком по земле, сизым орлом под облаками», «словно лебеди распущенные», «поскакал горностаем к тростнику, и белым гоголем на воду», «красны девушки»).

Велика в «Слове. » и роль олицетворений, таких как: «живые струны», «никнет трава от жалости», «кричат телеги в полуночи», «чёрные тучи с моря идут», «пустыня войско прикрыло», «земля дрогнула». В первую очередь эти олицетворения нужны автору для того, чтобы до конца передать читателю своё отношение к походу, к своим героям.

А цветопись и звукопись помогают воспроизвести картину до столкновения, во время боя и после него: «князьям славу рокотали», «пела песню», «синий Дон», «златой шелом», «реки мутно текут», «свист звериный встал», «земля гудит», «половцы идут от Дона», «терем златоверхий», «золотое слово», «зелёное погребальное покрывало», «чёрным покрывалом», «на Дунае Ярославнин голос слышится кукушкою безвестную рано кукует», «зелёная трава», «серебряные берега».

Союз природы и человека, с такой силою развернутый в «Слове. », -союз поэтический. Природа для автора «Слова. » - гигантская кладовая поэтических образов и своеобразное «музыкальное сопровождение», придающее особенно сильное поэтическое звучание действию.

«О дайте, дайте мне свободу, я мой позор сумею искупить. »

(Образ князя Игоря в одноимённой опере А. П. Бородина)

«Слово о полку Игореве» - не просто книга, поэма, песнь, повествование. Как пишут авторы издания «100 великих книг» -«это - целое и целостное Мировоззрение. Это - Прошлое, Настоящее и Будущее, сплавленные воедино. Это - дыхание Жизни и Смерти, Любви и Ненависти, Позора и Торжества, Отчаяния и Прозрения, Надежды и Веры».

Что же это за универсальный код, позволяющий проникнуть в самые сокровенные тайники человеческой души? Да и само обретение памятника — не сродни ли оно явлению чудотворной иконы? Пролежав практически невостребованным более пяти веков, «Слово. » было чудесным образом переоткрыто для русской литературы, как раз накануне её небывалого расцвета. И самого момента открытия и последующего опубликования, «Слово. » стало своеобразным талисманом русской культуры, вдохновляя на творческие взлёты всё новые и новые поколения писателей, композиторов, художников, а так же - широкие массы читателей.

Главное, очевидно, ощутить в «Слове. » именно слово - живое обращение автора к своим современникам. Действительно, каждое поколение находит в тексте свою современность.

Так, великий человек своей эпохи композитор А. П. Бородин обратился к славным страницам прошлого родины. И его привлекала возможность, показывая русских людей далёких времён, раскрыть в них качества, которые присущи современным русским людям. Смело отстаивает русский народ родную землю от порабощения, мужественно переносит все испытания, выпавшие на его долю, но не покоряется завоевателям и могучей стеной встаёт на защиту своей независимости. Разве не то же самое продемонстрировал русский народ в Крымской войне, современником которой был Бородин?

И как ни занят был А. П. Бородин самыми разнообразными делами и заботами, он чувствовал, что ему надо принять участие в создании новой русской оперы. Он не раз просил В. В. Стасова, великого русского критика и своего друга, помочь ему найти подходящий сюжет. У В. В. Стасова были не только огромные знания. У него под рукой - в Публичной библиотеке, где он работал были всевозможные летописи, трактаты, записки путешественников.

В опере на древнерусский сюжет можно было выразить то, о чем еще никогда не говорила музыка.

Сочинение «Князя Игоря» растянулось на 18 лет — до самой смерти композитора. Первоначальный текст, написанный В. В. Стасовым, не удовлетворил композитора, и А. П. Бородин переделал его, хотя принял предложенный критиком характер Кончака и историю отношений Владимира Игоревича и Кончаковны. По мысли В. В. Стасова, опера А. П. Бородина должна была стать исторической музыкальной драмой в духе «Бориса Годунова» М. П. Мусоргского. Композитор же стремился к созданию эпической оперы, следуя традициям «Руслана и Людмилы» М. И. Глинки.

Великое творение древнерусского певца соединяло в себе эпическую мощь сказания о походе и битвах князя Игоря с лирической нежностью и страстностью, когда в музыкальную ткань поэмы вплетался тоскующий голос Ярославны.

Внешним эффектам композитор противопоставил внутренний драматизм, привычным штампам - правдивое изображение русской жизни и русского народа.

Поэзия «Слова о полку Игореве» захватила А. П. Бородина, пробудила то поэтическое, что было в нем самом. Это была его родная стихия, где слово звучало, как песнь, как музыка. Это была симфония, где в гигантском оркестре звучали и живые струны, рокочущие под перстами Бояна, и шумящие, словно что-то говорящие стяги, и воинские трубы, и мечи, звенящие о шлемы, и говор галок, сменяющий на рассвете соловьиный щекот, и ржание коней, и полуночный скрип половецких телег, кричащих, словно распуганные лебеди, и орлиный клекот, и гудение земли во время битвы.

Здесь были все переходы, начиная от еле слышного звона — «Что ми шумить, что ми звенить далече рано перед зорями» - и кончая мощными звуками ударных инструментов: «Быти грому великому, идти дождю стрелами с Дону великого».

Но проторенной дорожки в эпической опере не было. Хотя М. И. Глинка указал направление, но у его оперы «Руслан и Людмила» была сказочная основа. А. П. Бородин хотел, чтобы в его опере ожило историческое прошлое русского народа. Его героями стали люди, которые действительно существовали, - князь Игорь и хан Кончак.

Чтобы создать такую оперу, надо было стать новатором, так как не было образца не было. В. В. Стасову принадлежала необыкновенно удачная идея -положить в основу оперы сюжет из «Слова о полку Игореве». В. В. Стасов знал, что такая задача по плечу и по вкусу А. П. Бородину. Работая над сценарием, композитор поставил цель извлечь из «Слова. » все то, из чего можно было построить оперный сюжет. Так случилось, что в основе драматического действия оказалась личная судьба героев — Игоря и Ярославны, Владимира Игоревича и Настасьи Кончаковны. Потому-то и заканчивался первоначальный сценарий свадьбой сына Игоря и дочери Кончака.

Вскоре А. П. Бородин усомнился в правильности этого плана. Он задумался над тем, не будет ли ошибочным такое «третирование сюжета с драматической и сценической стороны». Он понимал, что «драматического здесь мало, движения сценического почти никакого».

Начался длительный период творческого плана, а вместе с этим и ломка обычных оперных традиций.

Прежде всего, А. П. Бородину стало ясно, что эпическую оперу надо писать крупными штрихами, что ее образы должны быть монументальными. Все в опере должно быть ясно и ярко. Поэтому драматургию своего детища А. П. Бородин направил на показ двух основных конфликтов.

То, что могло бы стать пружиной действия в опере обычного, не эпического склада, - любовная интрига между молодой красавицей и пленником ее отца - отходит на второй план. Главная роль теперь принадлежит Игорю.

Не случайно, наше знакомство с оперой еще более углубило трактовку образа князя Игоря. Особенно заинтересовали внесюжетные эпизоды в опере. Что это? Иллюстрация текста, фальсификация фактов или шедевр небывалого соавторства?

В опере два основных конфликта: между русскими и половцами и внутри русского лагеря. Всё это выявлено средствами музыки ярко и убедительно. Показывая в своей опере русский и половецкий лагери, А. П. Бородин утверждает не только их несовместимость, враждебное противостояние, но находит и общие точки соприкосновения: страшна картина возвращения половцев (в III акте) с награбленной добычей и пленниками, но не менее отталкивает и пьяное буйство князя Галицкого, чинящего насилие и произвол в опустевшем княжестве Игоря. Такие параллели можно продолжить. Дело не в их количестве, а в силе художественного воплощения идеи о недопустимости безнравственного, бесчеловечного в любом их проявлении, кто бы ни был их носителем.

Вот теперь каноны древнерусских образов, древнерусского богатырства, геройства, патриотизма, которые показывали русских князей как храбрых, мужественных, даже святых мучеников, упорядочились и ярко проявились для нас во всей своей полноте. Русский народ, князь Игорь, Ярославна, вместе с музыкой А. П. Бородина привели к мысли о том, что композитор ставил целью раскрыть богатство человеческого духа вообще.

Такие качества становятся мощным доказательством того, что опера гораздо шире по своим задачам, чем простая иллюстрация образов летописи. Опера вдруг словно открыла другого Игоря, более понятного, более близкого, человечного.

В соответствии с особенностями оперного жанра и своими творческими задачами А. П. Бородин отступил от литературного первоисточника -«Слова о полку Игореве». В частности, выпали такие эпизоды, как битва русских с половцами и «Золотое слово» великого князя Киевского Святослава - призыв князей к объединению. Но идею защиты родной земли и ее единства композитор ярко выразил в центральных образах оперы, и прежде всего - в образе Игоря. Еще в большей степени, чем это сделано в «Слове. », в опере обойдены недостатки действительного, известного по летописям Игоря - его легкомыслие, некоторая самонадеянность, жажда личной славы.

А. П. Бородин нарисовал, по существу, новый, безупречно положительный образ полководца и правителя, в котором объединились лучшие черты ряда русских князей, охарактеризованных в «Слове. ».

Хотя «Слово о полку Игореве» пронизано мыслью о народе и заботой, о его интересах, там нет эпизодов, непосредственно показывающих народные массы. А. П. Бородин же вывел их на оперную сцену. Он создал хоры ратников, девушек, крестьян, раскрыв в их музыке многообразие чувства, думы, черты характера народа, которые проявляются при защите родины на протяжении многих веков русской истории: это живое воплощение мужества, бесконечного патриотизма, спокойного величия, душевного благородства и нравственной силы.

Вместе с тем А. П. Бородин не упростил, не принизил образы врагов. Он показал половцев смелыми, сильными, порою великодушными (Кончак), а в ряде их хоров и в сверкающих половецких плясках раскрыл замечательное богатство музыкального фольклора народов Востока.

Такая глобальная задача создания истинно народных характеров как в стане половцев, так и в русском войске позволяет говорить об укрупнении и углублении образов (а современникам и друзьям Бородина было доподлинно известно о его интересе к богатырской теме), а не об искажении (фальсификации) образов.

Центральное место в характеристике образа Игоря занимает ария II акта. Она противостоит всему половецкому «окружению». Музыка арии правдиво рисует страдания плененного князя, горечь скорбного и мужественного сердца, его страстную тоску по свободе. Мрачно и тяжело, передавая глубокую подавленность героя, звучит медленное оркестровое вступление. Под стать ему и начало арии «Ни сна, ни отдыха измученной душе» — это словно мучительный стон исстрадавшейся души.

Но как могуч и страстен порыв Игоря. «О, дайте, дайте мне свободу!» -кричит его душа, и невозможно не верить в чистоту помыслов славного русского князя, в непременную победу его дела.

И сила искусства, сила художественного образа отодвигает все ранее известное об Игоре. И слушатель ему верит.

А какой неизбывной нежности исполнено его обращение к «голубке-ладе» - любимой Ярославне! Это тема их любви, которая звучит сначала у певца. Но вот ее прекрасная лирическая мелодия все ширится, растет. И когда кажется, что слов уже не хватает, в безраздельное господство вступает лишь музыка, - она словно захлестывает, заглушает певца тем половодьем чувств, которые он уже не может выразить.

Методом контрастов дает Игоря А. П. Бородин. Он создает образ Владимира Галицкого - резкого, грубого. Законченный образ своевольного гуляки, «князя-босяка», по определению В. В. Стасова, Владимира Галицкого дает его песня с предшествующим речитативом. В песне ярко очерчены и широкая разгульность, и презрение к народу, и эгоистическое честолюбие князя. Вместе с тем в бесшабашной удали его ощущается недюжинный размах и даже, как писал А. П. Бородин, «некоторое изящество». Два князя - два разных взгляда на честь, власть, любовь:

Пожил бы я всласть, -

Ведь на то и власть,- говорит Галицкий.

А для князя Игоря быть князем - значит служить русской земле, охранять ее, бороться с ее врагами.

Игорь - это воплощение идеи патриотического дома, героизма, воплощение чести.

С честью пасть иль врагов победить

И с честью вернуться.

От чести пасть за родину Галицкий предпочел бы отказаться. Этот образ нужен А. П. Бородину для того, чтобы оттенить характер Игоря, его мужество, его верность Отечеству.

Но еще ярче и значительнее контраст между русским князем и половецким ханом: льстивыми речами и обещаниями хочет купить Игоря Кончак, чего нет ни в летописных источниках, ни в «Слове. ». Он предлагает ему свою дружбу:

Ах, не врагом твоим,

А союзником верным,

А другом надежным,

А братом твоим

Мне хотелось бы быть,- ты поверь мне.

Хан властолюбив. Для него власть - господство над порабощенными. Кончак обещает разделить с Игорем это господство.

Как два барса рыскали бы вместе,

Кровью вражьей вместе упивались

И всех в страхе держали под пятой,

Чуть что,- так на кол или голову долой.

В этой сжатой формуле весь Кончак.

И снова поражаешься тонкости и искусности художника в обрисовке психологических черт героев.

Правда искусства, как бы условна она ни была, всегда опирается на правду жизни.

«Ты был мне люб всегда», - говорит Кончак. Всегда. Значит, действительно подтверждается мысль, что они далеко не враги.

Что же делает А. П. Бородин? Искажая правду жизни, он наделяет Игоря стремлением вернуться на родину, а не купиться славой, богатством, всей роскошью, что сулит ему могучий половец, облечённый властью.

Таким образом, Игорь под пером А. П. Бородина обретает канонические черты князя - верного семьянина, воина, патриота. Он поднимается до уровня былинного богатыря.

Историк А. П. Бородин заставляет своего слушателя не только наслаждаться упоительной музыкой. Он заставляет его думать. Тем самым А. П. Бородин решил главную задачу своей работы через лирико-эпический жанр оперы.

Мог ли Игорь принять предложение хана?

Он и желанную свободу не взял из рук хана, потому что это было бы изменой родине. Ведь, обещая ему свободу, Кончак ставит условие:

Дай только слово мне, что на меня

Меча ты не поднимешь.

Будь Игорь таким же коварным хищником, как Кончак, он дал бы слово и нарушил его. Но он честен и прямодушен, даже когда имеет дело с врагом: Лишь только дай ты мне свободу,

Полки я снова соберу,

И на тебя ударю вновь.

Он сам добывает себе свободу, чтобы спасти Русь и сломить её врагов.

А главная женская роль принадлежит Ярославне, чей образ был очень дорог А. П. Бородину. Когда он только приступил к работе над оперой, то начал с того, что написал «Сон Ярославны». И когда он 1874 году вернулся к оставленному замыслу, его воображение снова было захвачено всё тем же поэтическим образом.

Только в народной песне, в народных плачах и причитаниях можно было найти образец для музыкального воплощения облика тоскующей Ярославны. И это сразу давало направление всей работе.

В «Плаче Ярославны» до нас доходит не только живой голос женщины. В нём звучит вековечное горе многих матерей и жён. Это стон, который не умолкнет до тех пор, пока на всей земле не затихнет навсегда грохот битв.

Чтобы ярче оттенить образ Ярославны, Бородин противопоставляет ей Кончаковну.

Обе они умеют сильно любить. Но русская женщина готова на самоотречение, когда этого требуют честь и долг.

А Кончаковна - достойная дочь своего отца, восточного деспота. Что для неё честь и долг того, кого она любит? Она способна подвергнуть его смертельной опасности, лишь бы не отпустить.

Кроме разработки психологических сцен, А. П. Бородин уделил огромное внимание народной музыке.

Чудесного бородинского юмора - сочного, открытого, незлобивого -полна сцена гудошников. Она начинается песней, в которой скоморохи насмехаются над Игорем, попавшим в плен. В этой песне скоморошьего склада остроумно разработаны «гудошные» интонации.

А. П. Бородин чутко уловил и передал в музыке ритмические особенности старинной русской народной речи — обилие «слабых» окончаний с двумя-тремя неударными слогами («Ой, батюшки», «умом раскинем», «тутошные»).

А. П. Бородин умер скоропостижно, в возрасте 54-х лет, от сердечного приступа, на профессорской вечеринке по случаю Масленицы (сказались непосильные перегрузки многих лет). Оперу «Князь Игорь» завершили его друзья, Н. А. Римский-Корсаков и А. К. Глазунов. В разъяснительной записке, приложенной к первому изданию партитуры, редакторы перечислили все, что им пришлось дописать. Оказалось, не так уж много. А. К. Глазунов по памяти восстановил увертюру, неоднократно исполнявшуюся А. П. Бородиным, но не зафиксированную автором на бумаге; сделаны небольшие вставки во втором действии и дописано несколько эпизодов в третьем (материалы к ним сохранились в набросках автора). Самая большая работа, выпавшая на долю редакторов, — оркестровка оперы, поскольку значительная часть музыки сохранилась лишь в клавире. Но, по признанию самих редакторов, наиболее совершенная инструментовка принадлежит все же А. П. Бородину.

Подобно Леонардо да Винчи или М. В. Ломоносову, А. П. Бородин относится к тому типу творцов, в которых гениальный художественный дар сочетался с талантом ученого, изобретателя. Ему принадлежат выдающиеся достижения в области химии, и он стал создателем музыкальных шедевров, незаурядным было его литературное дарование: оно проявилось в написанном им либретто оперы «Князь Игорь».

Да, конечно, музыкальное наследие Бородина невелико. Но зато каждая его вещь — шедевр. И, быть может, никто лучше не сказал о нем, чем его друг, критик В. В. Стасов: «Талант Бородина равно могуч и поразителен как в симфонии, так и в опере, и в романсе. Главные качества его — великолепная сила и ширина, колоссальный размах, стремительность и порывистость, соединенная с изумительной страстностью, нежностью и красотой».

Исследованный в этой главе образ нашего героя словно впитал в себя вневременные качества. Он возвысился над стереотипом мнений, часто негативных, и показал путь к Храму, рассказал, как стать человеком, каким человеку быть. Именно этим и был озадачен его главный создатель - Автор «Слова о полку Игореве».

Опера «Князь Игорь» - одно из лучших творений оперной классики. Композитор посвятил ее памяти М. И. Глинки. Опера пользуется неизменным успехом и любовью широких масс слушателей.

Проведенное исследование не только опровергло выдвинутую нами гипотезу, оно показало, как она узка. Но в то же время работа привела нас к выводу, что произведение искусства не вмещается в рамки простых сравнений и сопоставлений.

Да, художественный образ князя Игоря оказался шире исторического. Но дело не в этом. И «Слово о полку Игореве», и опера «Князь Игорь» - это шедевры человеческого духа, русской мысли, русской ментальное™. Поэтому те ценности, которые в них неисчерпаемо заложены, проявляются в таких понятиях, как нравственность, гражданственность, верность чести, долгу, патриотизму, преданность роду, семье, умение признавать ошибки.

Значит, суть древнерусского текста не в походе, не в Игоре, а в таланте и мужестве древнерусского писателя, бесстрашно осуждавшего «нечестность», ложь, тщеславие тех, кто стоит во главе своего народа, губя единство государства и нации.

Гениальные произведения далекого прошлого отличаются тем, что с течением времени они не теряют своей поэтической привлекательности для людей другой эпохи; отраженные в них человеческие страсти и взаимоотношения волнуют душу читателя иных времен с той же силой, с какой они волновали читателей-современников.

«Слово о полку Игореве» в этом отношении совершенно необычайное произведение литературы, поэтому так органически связано с поэзией, музыкой, всей культурой современности.

Оно влечет к себе все новых и новых переводчиков, интерпретаторов, которые отражают определенный этап в раскрытии содержания и поэтической сущности «Слова. » и которые становятся живым явлением культуры того времени, когда создавались они сами. Именно это позволяет сделать вывод о том, что и переводы «Слова. », и опера «Князь Игорь» -шедевры соавторства, где сливаются воедино правда жизни и правда искусства.