Особенности изображения народа у П. Брейгеля, В. Сурикова, Б. Кустодиева

Ранние изображения народа мы встречаем в древнеегипетских рельефах, где люди изображаются в статичной форме, абсолютно одинаковы и являются фоном для прославления фараонов. Древнегреческое изображение народа мы встречаем в дионисийских фресках, популяризирующих данный культ. Застывшие портретные группы средневековья сменяются многофигурными композициями, полными живой, действенной взаимосвязи персонажей. Если портреты итальянского Возрождения часто как бы возносили своего героя над миром, то у нидерландцев портретируемый представлен как неотъемлемая частица мироздания, органично включённая в его бесконечно сложную систему.

Глубокая демократизация получила наиболее полное выражение в искусстве Нидерландов в преддверии буржуазной революции. Именно в XVI веке появляются новые формы группового портрета, широкое постижение реальности через искусство. Наиболее ярким, на мой взгляд, основоположником нидерландского реалистического искусства, отражающего в своих полотнах рядовую жизнь крестьян был художник XVI столетия Питер Брейгель Старший («Мужицкий»).

Многие в праве спросить: «А почему же я не беру образы народа, написанные русскими живописцами XVI веке?» Историческое развитие Руси шло совсем по иному пути чем Западно-Европейское, XVI веке в России писались только иконы. Парсуны (Портреты) стали писать лишь в XVII веке.

Питер Брейгель (1530-1569)

Подобно тому, как земля и небесные тела подчиняются законам Вселенной, -так и род человеческий подчиняется законам, которые в грядущих столетиях пытались открыть антропология и социальные науки. Но Брейгель ещё за долго до того, как эти науки приняли свою современную форму, предугадал идею о закономерно управляемом единстве и создал свое живописное представление о ней.

Абрахам Ортелиус, прославленный нидерландский географ, друг Брейгеля.

Мало найдётся в истории искусства личностей столь загадочных и неоднозначных. В течении всей своей жизни Брейгель оставался «немым». Он не писал статьей и трактатов, не оставил переписки и за исключением двух – трёх близких по духу лиц не знал друзей. Брейгель не оставил портретов ни своей жены, ни детей, ни друзей. Полагают, что он никогда не изображал самого себя среди собственных персонажей – однако никаких подтверждений тому нет. Его портреты, выгравированные его друзьями, не имеют сходства между собой. Таинственная жизнь и судьба Брейгеля.

До сих пор исследователи ищут одноименную фантастическую деревушку, якобы давшую имя юному бродяге, который (за двести лет до нашего Ломоносова) пришел за мифическим рыбным обозом в Антверпен. И, подобно гениальному русскому «мужику», поздно приступив к наукам и художествам, вскоре блистательно всё наверстал. Учился у знаменитого и преуспевающего Питера Кука Ван Альста – придворного художника императора Карла v. В его богатом доме, полном книг и заморских редкостей, безродный бедняк приобщился не только к живописи, но и обрёл интересных мыслящих друзей. Сильнее их уроков действовали на него только острые впечатления от окружающей жизни, вместившие в себя и трезвый скепсис, и безудержное фантазерство. Произведения Питера Брейгеля вплоть до 20 века были сокрыты в недрах частных коллекций. Гениальный цикл картин «Времена года» их заказчик, брюссельский купец Ионгелинг , ещё при жизни автора упрятал их в ломбард. Другие вещи художника рассеялись по города и весям Европы Собранный по крупицам и представленный, наконец, во всём своём творческом могуществе Питер Брейгель Старший сразу убрал с пьедестала своих сыновей – художников Питера младшего (Адского) и на Бархатного (Райского), преуспевших в карьере и славе куда больше отца.

Что касается современников художника, то его творчество представлялось им эдакой « Шкатулкой с двойным дном». Сам же мастер, храня свои тайны, перед смертью велел молодой жене сжечь многие гравюры и картины. Что же побудило Брейгеля на такой приговор? В чём было ему каяться, чего опасаться? Ответ очевиден: слишком едки и насмешливы подписи под его опусами, да и сами эти гравюры и рисунки безмолвно кричали о многом таком, о чём тогда предпочитали помалкивать. В жестокое время довелось жить художнику – в период господства в его Нидерландах испанских захватчиков. Даже евангельские сюжеты « Перепись в Вифлееме» и « Избиение младенцев» маскируют у Брейгеля сцены современных ему грабежей и разбоев. В его картинах угадываются зловещие силуэты виселиц и кострищ , ставших в те годы столь же неотъемлемой частью голландских пейзажей, как мирные мельницы и колокольни. И вот парадокс: кардинал Гранвелла, испанский наместник, засыпавший Нидерланды пеплом еретиков, вошёл в историю как истовый поклонник Питера Брейгеля! Именно он прятал в своём доме его картины, спасши , таким образом и автора, и его вольнодумное искусство от неминуемой гибели. Фламандский Вазари – Карел ван Мандер в своей «Книге о живописцах» опубликовал в 1604 году, называет Брейгеля уроженцем Бреды, маленького городка на границе Бельгии и Голландии. В других источниках упоминается название вымышленной деревни Брейгель, от которой художник и получил якобы своё имя.

Как сообщает Мандер, Брейгель начинал как подмастерье у крупного антверпенского живописца Питера Кука ванн Альста. В 1544 году Питер поступает в мастерскую ведущего антверпенского издателя печатной графики Иеронима Кока. Их сотрудничество продлится до самой смерти Брейгеля. В 1551 году он был принят в члены Антверпенской гильдии св. Луки, где получил звание мастера. Около 1552 года Питер отправился в Италию. В следующем году Брейгель прибыл в Рим, где знакомится со знаменитым итальянским миниатюристом Д. Кловио. Около 1554 года художник возвращается на родину. В 1555 году И. Кон выпускает серию пейзажных гравюр Брейгеля. В эти же годы мастерская Кока печатала гравюры с картин И. Босха. Его фантастические видения, зашифрованный язык аллегории, живописная монера оказали значительное влияние на дальнейшее творчество Брейгеля. Появляются его новые произведения, где в бесконечном, всеобъемлющем мире теряется, поглощается человек: « Сеятель» (1557), « Падение Икара». С 1558 года Брейгель посвятил себя главным образом живописи. Новая ступень в искусстве Брейгеля начинается с 1559 года, когда он пишет «Битву Масленицы и Поста».

Композиция картины – вид из окна на площадь фламандского городка, где последний день масленицы народ провожает карнавалом и представлением сражения между Масленицей и Постом. Сюжет этот, вероятно, навеян указами Филиппа II, аскетично и жестоко, требовавшего неукоснительного соблюдения религиозных обрядов. В это время в стране, потерпевшей поражение, прокатывается волна кровавого террора, чинимого испанской инквизицией. « Вместо безграничных, поглотивших в себе людей, равнодушных к ним и вечных пейзажей явилась бурлящая, шумная человеческая стихия. Осознав космическую необъятность мира, он почувствовал и долгую комичность – людских, человеческих масс. Брейгель с громадной силой и полнотой воссоздавал в своём творчестве жизнь, настроения и мироощущения народа в канун. Нидерландской буржуазной революции. От сатирических нравоучительных рисунков изображающих фантастическими причудливыми персонажами в духе И. Босха, от дробных по композиции, колористическими пёстрых полотен «Битва масленицы и поста»(1559) с середины 1560-х годов Брейгель перешел к созданию несколько более сдержанных по цвету, отмеченных цельностью и монументальностью композиций, обобщенных картин крестьянской жизни.

Брейгель с громадной силой и полнотой воссоздавал в своем творчестве жизнь, настроение и мироощущения народа в канун нидерландской буржуазной революции. С середины 1560-х годов Брейгель перешел к созданию несколько более сдержанных по цвету, отмеченных цельностью и монументальностью композиций, обобщенных картин крестьянской жизни. Изображая постоянно движущуюся народную массу, художник раскрывает заключенные в народе мощные жизненные силы, его достоинство и неиссякаемое жизнелюбие.

Живописная серия «Времена года» - это эпическая видение природы глазами крестьянина, труженика земли вечно к земле привязанного. «Сумрачный день» (Весна), «Жатва» (Лето), «Возращение стад» (Осень), «Охотники на снегу» (Зима) – полотна выдержанные в землистых, серо-зелёных, желтовато-коричневых оттенках в которых ландшафтные виды с бескрайними просторами равнин, речных долин, с холмами и перелесками и естественно вписанные обобщенные силуэтные фигуры населяющих их людей.

Живописная серия «времена года» являет крестьянскую жизнь гармонически слитой с природой. Никто из живописцев до Брейгеля не отразился с такой любовью красоту крестьянина непосредственно в действии- в могучей пластике широкого жеста косца, тяжеловатой грации собирательницы хвороста, уверенной и одновременно усталой поступи охотника.

В полотне « Охотники на снегу» нас буквально пронизывает холод, мы можем услышать шорох полета сороки на морозном воздухе, усталое дыхание собак, тяжелой поступь охотников и манящие уютом и жаром очаги вдалеке. От тёмных силуэтов свежевыпавший снежный покров земли кажется ещё белее, словно отражая тихое сияние неба. За создание этого эпоса П. Брейгель Старший получил свое главное прозвище – мужицкий.

5 сентября 1569 года мастера Питера Брейгеля не стало. Молодая жена похоронила его в Брюссельском соборе Нотр Дам де Шанель. Исполнила ли верная Майкен Жесткое предписание мужа об уничтожении его смелой графики? Это никому не известно, ибо завещание Питера Брейгеля Старшего не сохранилось. Настоящим завещанием стали его картины. Создатель « Триумфа Смерти» заслуженно считается предтечей современного сюрреализма. Однако влияние Брейгеля куда шире. В «Ста пословицах», в « Вавилонской башне» Питер шутник ввел в обиход европейской культуры жанр трагикомедии. А романтические «времена года» Питера Мужицкого напоминают, что мир наш действительно вечен и прекрасен.

Во многих произведениях Брейгеля иносказательно запечатлены бедствия нидерландцев, страдавших под испанским игом. Испанский террор в Нидерландах породил в некоторых картинах Брейгеля настроения отчаяния и скорби, выразившиеся в горьких иносказаниях («Сорока на виселице», «Слепые»).

В картинах Брейгеля рождается конкретный по своему методу бытовой крестьянский жанр, как особая отрасль живописи. Впервые в истории искусства сознательно и отчетливо выражен образ народа.

Суриков Василий Иванович(1848-1916)

«У Сурикова русский массовый, народный человек впервые в нашем искусстве наделен великим достоинством в великой своей скромности. Это - поистине «мирской человек», как будто незаметный, в глаза не кидающийся, но действительно делатель жизни, созидатель истории, ее исходный и конечный элемент. Попробуйте выделить кого-нибудь в « Утре стрелецкой казни» - кого? Стрельцы, жены, дети, старухи, стража – все равно значительны и равно обычно» Абрам Эфрос

«Я не понимаю действия отдельных исторических лиц, -говорил Суриков, - без народа, без толпы. Мне нужно вытащить их на улицу»

Суриков Василий Иванович родился 12 января 1848 года в Красноярске -художник. Из казаков. Суриков весьма гордился своим происхождением и писал об этом: «Со всех сторон я природный казакМоё казачество более, чем 200 – летнее». В течении трёх столетий род Суриковых участвовал во всех походах, подвигах и бунтах Донского и Сибирского казачества. Дед Василия был Атаманом Енисейского казачьего полка, воевавшего «собрание русских земель» со времён Ермака и, конечно, игравшего заметную роль в Красноярском бунте – мощном отголоске московских стрелецких мятежей. Отец дослужился лишь до сотника, ибо умер совсем молодым. Красноярск, в котором жила семь Суриковых, мало чем отличался от Красноярска давних казацких бунтов. Обычаи, традиции, характеры- всё то же: на свадьбах и похоронах- старинные ритуалы, вокруг староверы, на берегу Енисея языческие игры. Мать Сурикова была из торговых казаков – Торгошиных. На всю жизнь запомнил он её бывший девичий дом, где самый воздух казался старинным, древние иконы, костюмы. В 1856-1861гг. учился в Красноярском уездном училище, где получил первые художественные познания. Он копировал гравюры с картин старых мастеров, постепенно постигая искусство их времени. Суровы и жестоки были нравы семнадцатого века в Сибири девятнадцатого. Именно здесь Суриков впервые увидел средневековую русскую казнь. « Бывало, идём из училища, а вокруг кричат: «Везут!» Мы на площадь бежим. Палачей любили, по именам знали. Рубахи у них красные , перед толпой похаживают, плечами поигрывают. Чёрный эшафот- красная рубаха: красота!»Но пришёл день, когда Вася Суриков содрогнулся. До глубины души потрясла, казалось бы, простая деталь: на площади казни привезли в телеге парня в белой рубахе, на фоне которой горела свеча, которую он, как покойник, держал на груди. Так и нёс Суриков с собой этот образ до самого «утра». Судьба вела Сурикова сквозь невозможные преграды – семейную бедность и дикую провинцию, где само слово «художник» воспринималось как «худо»; сквозь кругосветные расстояния, отделявшие Красноярск от российских столиц. Судьба вела. Иначе как понять, откуда взялся, к примеру, в уездном училище петербургский художник Гребнев : страстно увлёкшись талантливым мальчишкой, он отдал ему то, что умел. « Чуть не плакал надо мной, - вспоминал Суриков. – О Брюллове рассказывал. Об Айвазовском: как тот воду пишет, как формы облаков знает». Гребнев брал Васю на натуру, приносил прекрасные гравюры – «Благовещение» Боровиковского, «Ангел молитвы» Неффа, рисунки Рафаэля и Тициана, чтобы с оригинала рисовал. Та же судьба распорядилась, чтобы эти рисунки дошли до красноярского губернатора Замятина и енисейского золотопромышленника Кузнецова. Первый послал Суриковские опусы в петербургскую Академию художеств. Второй отправил Василия Сурикова со своим рыбным обозом в Петербург, назначив ему стипендию на всё время академического учения. « До самого Нижнего на лошадях ехали, пять тысяч верст, - писал матери и брату. – Оттуда по железной дороге. В Москве я только один день провёл. Соборы меня поразили» После успешного написания «Стрельцов» рождаются новые замыслы- уже задумана была « Боярыня Морозова».

Давно уже замечено, что все герои Сурикова – как братья и сестры: и бунтующие стрельцы, и несгибаемая Морозова, и лихие атаманы Ермак и Стенька. Их роднит то, что все они, так или иначе, обречены. Что касается Меншикова, то с этим человеком, обречённым, как в страшной сказке, из блистательного дворца «перелететь» в темную низкую избу, Суриков странным образом ассоциирует свою внезапную громкую славу и, пусть временную, жизнь – не в темнице, но в пространстве, где художнику тесно и скучно, а день тянется долго. И ещё одна, главная параллель: в этой картине обречён не столько бывший властелин, сколько его ни в чем не повинная семья. У Сурикова же именно в это время тяжело заболевает, постепенно угасая, жена. И как безжалостен гений, заставляющий живописца без конца писать свою бедную Лизу в образе опечаленной « царской невесты» , сидящей рядом с отцом на полу, прижавшись ему под руку. С этих рисунков и этюдов глядит на нас, то лицо Золушки, то Алёнушки, то Неточки НезвановойПотрясённый надрывом собственной жизни, Суриков создал образ женщины, трагедия которой куда выше драмы человека, низвергнутого с пьедестала.

«А то раз ворону на снегу увидал. Сидит, крыло оставила, чёрным пятном на белом. Эту ворону я много лет забыть не мог. Закроешь глаза – ворона на снегу. Потом «Боярыню Морозову» написал». Чёрная ворона на студеном снеку преследует его с юности. Первые эскизы грандиозной картины являются ещё до «Меншикова» - мглистый март, Далёкая кремлевская стена, разноликая толпа Но сама « Боярыня» - пока ещё чёрное пятно – без лица и двуперстия, устремленного в небеса. Лицо « Морозовой» возникало чрезвычайно трудно. Суриков искал его без конца, находил, писал. Сначала, по памяти, написал он тётку свою Анастасию Торгошину, в доме котором встречал всяких странников и богомолок. Потом несколько лет хаживал в подмосковное Преображенское, к староверам, где его ещё со « Стрельцов» знали. Однако и эти лица были те - и не те. Одно за другим вставлял их в почти готовую картину – и все они уступали живой яростной толпе. И вновь судьба дала ему шанс. Неожиданно в Преображенское заехала староверка-начетница с Урала, некая Анастасия. «Я ее тут же, в садике, написал в два часа. И как вставил в картину – она всех победила,- вспоминает Суриков. – « Персты рук твоих тонкостны, а очи молниеносны. Кидаешься ты на врагов, как лев». Это Аввакум сказал про Морозову». Но тут перед картиной встала другая проблема: как передать движение, уходящего в глубину, дать ощущение, что Морозову «везут»?. В поисках этой глубины, этого движения художник трижды пришивал холст к холсту. « Не идёт лошадь, да и только!» - горько жаловаться Третьякову, который с нетерпением ждал и эту картину. Наконец, прибавил ещё один кусок холста в длину – и лошадь пошла. Розвальни Морозовой буквально врезались в толпу , оставляя за собой две вспененные борозды, превращая равнодушное любопытство и глумливый смех в волны потрясённого чувства.

В картине Морозова центральный образ и по психологической нагрузке и по расположению на холсте. Но этот образ не противостоит многоликой народной массе, не поднимается над ней, а скорее, связывается с толпой, организует её. Выставленная в феврале 1887 года , « Боярыня Морозова» стала вершиной живописца, самой яркой его свечой. После этого Суриковские « свечи» горят всё тише и тише. Через год после « Морозовой» от давнего порока сердца и скоропостижной чахотки умирает жена Лиза. Удар оказался настолько сильным, что потряс всё его существо. Несколько месяцев, оцепенев, он не пишет ничего, никуда не выходит, думая о том , что именно за страдания Лизы Господь «подарил» ему и «Стрельцов», и «Меншикова», и «Морозову». По совету родных ( матери и брата) Суриков едет в Сибирь, в Красноярск. К вольным казакам. И к свое четвертой свече – «Взятию снежного городка».

«Помню, как «городок» брали,- рассказывал Суриков. – Городок снежный. И конь чёрный прямо на меня, его потом в картину вставил. Я много «снежных городков» видел. По обе стороны народ, а посреди снежная стена. Лошадей с хворостинами – чей конь первый сквозь снег прорвётся» Эта единственная радостная картина художника символизировала его возвращение к своим истокам. Хлебнув сибирской силы и свежести, он снова становится казаком. Незадолго до смерти Суриков так определит своё творчество: « Стрельцов», « Меншикова» и « Морозову» - не мог не написать; «Снежный городок» и « Ермака» смог написать; « Суворова» мог и не писать; «Стеньку» так и не смог «И это правда»

Отчего же гаснет звучный и мощный голос живописца – голос, который в первой своей, трагической, трилогии потряс всё Россию? Думается, это началось после смерти жены. При ее жизни и по мере ее угасания художник поднимал значение женщины и женского мира в каждой своей работе. В « Стрельцах» женщина Сурикова ещё второстепенна. В « Меншикове» - вырастает до уровня главного героя. А нестерпимое сияние лика Морозовой пронизывает уже всё картину и всякого, кто видит ее. Лишившись постоянного присутствия родной женской души, художник пишет только героические картины. Он входит в мужскую стихию, играет удальством живущего в нём казака. НоЭта « мужская игра» не орошается влажной женской стихией свечи Сурикова стали гаснуть. Да и сам Суриков как художник ни на кого в мире не был похож. Замечательно сказал о нём тот же Волошин: «Шел он своей «волчьей» тропой и охотился в одиночку».

Василий Суриков – казак- певец русского исторического героизма, представитель русской реалистической школы понимал и откликался на чаяния народа, видел в народе большую движущую силу.

Кустодиев Борис Михайлович(1878-1927)

« Необычайная зоркость Кустодиева к русскому быту сказывается и в жизни. Когда он начинает вспоминать то шумные базары, то вербную толкучку, то масленичное обжорство и лихую удаль, с восторгом, наперепев, приводя мельчайшие подробности, он весь преображается, -и перед собеседником тогда оживают те же кустодиевские мотивы, от которых веет своеобразной поэзией».

В. В. Воинов. ,первый биограф художника.

Жизнь художника и его творчество неразрывно связаны с Волгой, волжскими просторами. Через всю жизнь Б. М. Кустодиев пронёс большую и неизбывную любовь к Поволжью – краю, где прошли его детство и юность. Борис Михайлович Кустодиев родился 7 марта 1878 года в Астрахани. Отец, преподаватель гимназии, скончался рано, и все материальные заботы легли на плечи матери. Семья Кустодиевых арендовала небольшой флигель в доме богатого купца. Здесь мальчик получил первые яркие преставления о быте и типах провинциального купечества. «Весь уклад богатой и изобильной купеческой жизни , - писал в последствии Б. М. Кустодиев, был как на ладони Это были живые типы Островского»Через десятилетия пронёс художник наблюдения детства, чтобы потом воссоздать их в картинах и акварелях. Интерес к рисованию пробудился у мальчика рано. Посетив в 1887 году выставку передвижников и впервые увидев картины настоящих художников, мальчик был потрясёнОн твёрдо решил стать художником Несмотря на денежные затруднения мать предоставила ему возможность брать уроки у местного живописца и педагога А. П. Власова, которого Кустодиев всегда считал своим лучшим учителем. Власов угадал в Борисе художника. Два с половиной года он обучал мальчика профессиональным навыкам, развивал, пестовал его талант. Он, между прочим, убедил своего ученика завести альбомчик и не расставаться с ним, зарисовывать всё, всё, на чём останавливается взгляд – пейзажи, животных, группы людей, научил не стесняться любопытных взглядов, даже в людно месте оставаться как бы наедине с листком бумаги. Ведь только так, убеждал учитель, приобретаются быстрота и чёткость в набросках, вырабатывается свой взгляд на предметы и свой подход к изображению. А все эти « черновики» станут материалом для будущих картин. Альбом для художника всё равно, что блокнот для писателя. Власов развил в Борисе зрительную память, которая в будущем поражала даже его коллег – художников. Спустя десятилетия он помнил, во что были одеты, та или иная купчиха, купец, безошибочным росчерком карандаша набрасывал портреты людей, с которыми встречался давным-давно. Н вызывал из необъятных кладов памяти нужную деталь, точно воспроизведя его форму, цвет. Позднее прикованный к креслу-каталке, скажет: « что бы я стал делать, когда не хожу с 1917 года! Когда пишу, у меня всегда картина стоит перед глазами. Я ее целиком списываю и срисовываю Я могу заказать голове картину. И эти картины сменяются в голове, как в кино. Иногда от виденного голова пухнет». Осенью 1896 года Кустодиев без труда поступает в училище при Академии художеств в Петербурге. В те годы уже гремела слава и Васнецова, и Репина. На талантливого юношу обратил внимание и взял в свою мастерскую Репин. Он не любил говорить о своих работах, зато с увлечением рассказывал об учениках. Особенно выделял Кустодиева и называл юношу « Богатырём живописи». Репин получил заказ на огромное- четыре на восемь метров – полотно « Торжественное заседание государственного Совета 7 мая 1901 г. в честь столетнего юбилея со дня его учреждения». Известные мастера во все времена для выполнения крупных работ привлекали учеников. Так поступал в своё время, например, Рубенс. Задачей ученика было « не высовываться»- работать в манере мастера, чтобы не нарушать стилевое единство вещей.

Работа над эскизами фигур видных деятелей Российской империи для «Государственного Совета» подтолкнула Кустодиева к портретному искусству. За изображение своего друга И. Билибина на выставке получает золотую медаль. На него обрушился поток заказов. И это в то время, когда властителями вкусов были такие художники, как мастер остропсихологического портрета В. Серов и умевший передавать тончайшие нюансы настроений К. Сомов. Они ревностно называли живопись Кустодиева « пресной». Но время все расставило по своим местам. Ушли в прошлое споры. Осталось высокое исскуство столь разных, но прекрасных российских художников. К Кустодиеву буквально в очередь ставали богатые вельможи, важные сановники. Ему позировал император Николай п. Заказные работы давали очень хорошие деньги. Но не погоня за гонораром, а неумолимая потребность творить двигала рукою художника. Для этого годился даже портрет «неинтересного лица». « И в этом случае, - говорил Кустодиев, - только на мгновение является какая-то досада, а затем говорит какой-то внутренний голос долга: я должен беспристрастно относиться к миру, потому что весь он прекрасен и интересен. Не должно быть неважного, недостойного для художника И чувство неохоты, досады проходит, заказа не чувствуется, его нет, а есть художественная задача». В этих словах -весь благородный внутренний мир художника, его кредо, от которого он никогда не отступал ни в портретах, кто бы ему не позировал, ни в картинах, на которых внешне банальный бытовой сюжет озарялся светом его влюблённого в русскую жизнь взгляда. Молодой художник работал в самых разных техниках. И масляными красками, темперой – по холсту, и цветными карандашами, углём, пастелью – по бумаге. Увлёкся ваянием и создал ряд мраморных бюстов. По словам И. Грабаря, «кустодиевские портреты выделялись на фоне тусклых академических выставок; как произведения мастера, они были в центре внимания, автора приглашали на все выставки, он стал известностью». Министерство искусств Италии заказало ему автопортрет, который был помещён в зале автопортретов художников разных эпох и стран в знаменитой флорентийской галерее Уффици. Наряду с портретами на выставках появились жанровые картины Кустодиева. Одна и главных тем – шумные, людные ярмарки в родных ему приволжских городах. Критики – эстеты обвиняли автора в бытописательстве, лубочности. Но художник не обращал внимание на эти кривотолки. Не менять же ради чьих-то мнений свою палитру – яркую и жизнерадостную. Да и как было понять в петербургских салонах, что ярмарка в провинции – это не просто место купли – продажи, а своеобразный центр, где можно и на людей посмотреть и себя показать – свои пёстрые наряды, разудалую игру на гармонике. Картины Кустодиева можно было читать как искрящиеся юмором повести. Ведь и дипломной работой в академии у него была не композиция на историческую или религиозную тему, как было принято, а «Базар в деревне», за которую он получил золотую медаль и право на пансионскую поездку за границу.

На него в заграничных галереях большое впечатление произвели работы голландских мастеров, в первую очередь П. Брейгеля: многолюдные полотна этого мастера лучше толстых фолиантов рассказывали о нравах и быте голландцев, оживляли далёкий 14 век. И это роднило художнические взгляды голландского мастера и русского художника 20 века. Кустодиева восхищало мастерство Рубенса «лепить» на плоскости холста человеческое тело, в первую очередь – женское. Позднее Кустодиева назовут «русским Рубенсом». Он буквально влюбился в Париж, особенно в Венецию. Носократил зарубежную командировку, вернулся в Россию и отправился куда-то под Кострому за свежими впечатлениями и темами. Друзья посмеивались: «Когда-то Ивану Шишкину в германии не хватило русских лесов, и он из Дюссельдорфа сбежал прямиком в Елабугу. А тебе в Венеции небось скучно стало без астраханских купчих» Кустодиев не раз выезжал за границу. Чтобы испить из родника мировой культуры. Но это не влияло на его самобытность, на глубоко русский, национальный характер творчества. Поездки всегда были не долгими. Художника тянуло на родину. Отправлялся он и за границу и в странствия по России всей семьёй – с Юлией Ефстафьевной, женой, верным другом и помощницей, с детишками – сыном Кириллом и дочерью Ириной.

В эти же годы у Кустодиева складывается свой круг образов и тем, которые определили творческий облик живописца. Он глубоко любил народное искусство, расписные вятские игрушки, лубочные картинки, изучал народные сказки, поверья, гадания. К народному творчеству художник относился с чувством национальной гордости. Он считал, что в представлении народа искусство всегда связано с праздником, с ощущением радости. В 1906 году им написана картина «Ярмарка»(ГТГ), солнечная, светлая. Яркая, пёстрая толпа движется вдоль торгового ряда. В обыденности сюжета, в кажущейся случайности изображаемого – глубокая продуманность, композиционная четкость. Смелые сочетания ярких красок придают картине декоративность, сближая её с лубком. В 1909 году Кустодиев получил звание академика живописи. Он продолжал напряженно работать, но тяжелая болезнь – туберкулёз позвоночника – требовала неотложных мер. По совету врачей художник едет в Швейцарию , в течении года лечится в частной клинике. Он томится вдали от родины, и русские темы продолжают оставаться основным содержанием его произведений, созданных за границей. В 1912 году он написал картину «Купчихи» ( Киевский государственный музей народного искусства) – одну из первых в галерее купеческих образов. В ней перемешались реальность и фантастика, мир подлинной, живой красоты и бутафории. Нарядные, пышущие здоровьем, статные купчихи на базарной площади ведут степенную, неторопливую беседу. Переливаются всеми цветами радуги их шелковые платья, сверкают звучными красками расписные шали. А вокруг, словно вторя им, сияют яркие, пестрые вывески лавок. Вдали алеет церковь с золотыми маковками и четко выделяется белоснежная колокольня. Мир воспринимается художником как радостный праздник, веселый и неугомонный.

Но чем тяжелее было физическое состояние Кустодиева, тем самозабвенней он работал. За годы неподвижности он создал лучшие свои вещи. В них – ни тени пессимизма, свидетельства страданий. Картины по – прежнему лучатся теплом доброй усмешки, заполнены точными, будто с натуры списанными деталями исконно русской жизни, быта. Он работает и как портретист и как театральный художник, осваивает гравюру по дереву, лишь мрамора перестала казаться слабеющая рука. Незаметно в полотнах тягот Первой мировой войны, революции, голода и холода, разрухи. Они отягощали жизнь но не отображались на холсте.

Кустодиевские полотна этой поры сравнительно не велики по размерам, в среднем метр на метр. Но не потому что туго было с холстом, красками ( хотя и это случалось). Просто граница картины должна быть там, куда дотягивалась кисть прикованного к креслу художника. Фёдор Иванович Шаляпин задумал поставить на сцене Мариинского театра оперу А. Серова « Вражья сила»- драму из купеческой жизни по мотивам пьесы А. Н. Островского «не так живи, как хочется». Ему очень хотелось, чтобы эскизы декораций и костюмов выполнил Кустодиев, и сам отправился на переговоры. Увидел художника в тесной мастерской, одновременно служившей и спальней, в кресле – каталке, полулежащего под нависшим над ним мольбертом(так теперь ему приходилось работать), и «жалостливая грусть» пронзила сердце великого певца. Но только в первые несколько минут. Шаляпин вспоминал: « Он поразил меня своей духовной бодростью. Блестяще горели его веселые глаза – в них была радость жизни. С удовольствием он согласился делать декорации и костюмы. - А пока что попозируйте мне в этой шубе. Шуба у вас больно такая богатая. Приятно её написать». Эскизы декораций и костюмов были выполнены быстро и приняты заказчиком безоговорочно. Опера поставлена. Кустодиев несколько раз был на спектакле. Шаляпин заезжал за ним на своём автомобиле, привозил в театр, словно ребёнка вносил на руках в ложу и шел гримироваться. После спектакля таким же образом доставлял в квартиру и, лишь бережно усадив в кресло, прощался. А работа над портретом продолжалась. Это были ни с чем не сравнимые встречи двух великих художников. Кустодиев работал над очередным эскизом, а Шаляпин рисовал автопортрет и при этом пел в полголоса, а Кустодиев подпевал. Вот так они и работали. Единственный в своём роде дуэт!. Портрет получился огромный – более двух метров в высоту. Величественный, барственный певец России широко вышагивает по снежному насту в роскошной шубе. На картине нашлось место и для семьи Шаляпина, и даже для его любимой собачки. На втором пане город, конечно же, провинциальный, наполненный жизнью, праздником Масленицы. Портрет так понравился Шаляпину, что он взял и эскизы к нему.

Кончина художника была тяжелой утратой для советского искусства. Произведения Кустодиева, яркие, оптимистичные, продолжают жить, доставляя огромную эстетическую радость людям.

Творчество Б. Кустодиева – важнейшее звено русского реализма. Детство художника прошло в Астрахани – крае огромных природных богатств. Яблоки, помидоры, арбузы, дыни, виноград, рыба, копчености – все это было в изобилии в торговом волжском центре в Астрахани. Несовпадение истинного и представляемого у художника и составляет возможность рождения идеального. Смысл идеального у Кустодиева во всеобщности и непрерывности национального благополучия и народной радости. Кустодиевский идеал народного счастья утопичен, так же как утопичны народное мировосприятие, народный идеал счастья.

Народный национальный идеал – мирная, спокойная жизнь, воля как свободное выражение способностей и устремлений человека, социальное равенство, свободный труд, богатство в устроении быта, изобилие рождаемое землей, веселье и радость, физическое здоровье. Оптимизм Кустодиева – не причуда, не каприз – особенность национального характера. Ведущая тема творчества Кустодиева – тема национального богатства не как удовлетворения материальных запросов, а в изобилии.

Выводы:

1. Все три художника показывают в своём творчестве народ ярко, реалистично.

2. Все три автора отображают народ в своих полотнах по разному, т. к. проживают и творят в разные временные периоды, имеют разное социальное происхождение.

3. Питер Брейгель Старший (Мужицкий)- В течении творческого пути его отношение к народу меняется- от философско-насмешливой, а позднее созерцательной позиции, далее к сопереживанию с народом бед и тягот под испанским игом. Творчество Брейгеля - первые шаги к реализму от условного, символического искусства.

4. В. Суриков –Казачий вольный дух, заложенный Сурикову поколениями подталкивает автора к изображению героического прошлого страны. Народ у Сурикова изображается разный, яркий, как лоскутное одеяло, не второстепенный в сюжетах, а как многогранность единого целого. Автор видит в нем большую движущую силу. Роль женщины в полотнах художника не принижена, что вытекает из его биографии (потеря любимой жены, матери).

5. Борис Кустодиев- Большую эстетическую радость доставляют яркие, оптимистические работы Кустодиева. Автор воспевает в своём творчестве народный национальный идеал, вопреки жизненным невзгодам в семье, в стане.

6. Очередной выплеск интереса у образованных людей (живописцев) к народной тематике, ощущение сопричастности к простому народу усиливается в период нестабильной внутриполитической обстановки, в преддверии демократических волнений, разрешавшихся революционным путём. Образ народа вынесен авторами из собственного детства.