Образы античной мифологии в романе А. С. Пушкина «Евгений Онегин»

Тема «Образы античной мифологии в романе А. С. Пушкина «Евгений Онегин» и их художественная функция» актуальна, потому что поэт всю жизнь был верен общему духу античной культуры.

Цель работы: показать, как использование античных образов в романе помогает постичь смысл художественного произведения.

Задачи:

1) изучить истоки мифологического характера произведения А. С. Пушкина;

2) доказать на примере романа справедливость высказывания В. Г. Белинского: «У Пушкина никогда не бывает ничего лишнего, ничего недостающего, но все в меру, все на своем месте, конец гармонирует с началом. »;

3) определить роль мифологических образов в характеристике пушкинских героев;

4) составить классификацию мифологических образов, использованных А. С. Пушкиным.

Миф — первое творение коллективного человеческого разума, задумавшегося об окружающем мире и пытающегося объяснить его. В более позднем значении миф — это рассказ о богах и о героическом начале человеческой истории.

В любом музее есть скульптуры, изображающие греческих богов и героев. Образец красоты и совершенства, найденный в античности, по сей день называют классическим.

Слово «античность» восходит к латинскому «antiquitas», означающему «древность, старина». Говоря об античности, подразумевают Древнюю Грецию и Древний Рим — культурное прошлое, общее для всей Европы. Тот, кто хочет свободно чувствовать себя в европейском искусстве, не может обойтись без знания хотя бы основных событий и имён античной мифологии. Иначе произведения Пушкина придётся читать со словарём, чтобы узнать, кто такие Зевс и Феб, Венера и Диана.

Изучение мифологических образов романа открывает путь к постижению его идеи. Этой задаче и посвящена данная работа.

Мифологическая образность давно стала языком искусства. Имена мифологических персонажей, упоминания мифологических сюжетов особенно распространены в поэзии пушкинского времени: у Гнедича, Батюшкова, Дельвига, самого Пушкина. Можно сказать, что эти поэты выработали общий поэтический язык, хорошо понятный читателю эпохи. Словарь этого поэтического языка тесно связан с античной мифологией, а некоторые мифологические образы встречаются особенно часто. Это музы, Аполлон, грации, лары, пенаты и др. Поэты начала XIX века как будто бы жили в античном мире, постоянно седлали Пегаса и легко попадали на Олимп, слушали песни муз, проводили время в обществе харит и граций.

Конечно, этот язык во многом был иносказательным. Когда поэт говорил, что собирается оседлать Пегаса или играть на лире, он имел в виду процесс рождения стихов. Эти выражения использовались в переносном смысле и были синонимами таких понятий, как творчество, поэзия и др. Отдельные «слова» этого условного поэтического языка часто означали совсем не то, что в античной мифологии. Так, у древних греков или римлян Пегас еще не был метафорой поэтического вдохновения. А источник Иппокрена, выбитый его копытом, стал рассматриваться как источник вдохновения поэтов только в эпоху Возрождения. Использование этого поэтического языка вполне соответствовало игровому характеру условной поэзии поэтов пушкинского круга. Поэзия в это время противопоставлялась прозе, воспринималась как нечто высокое, далекое от реальности и тем более от обыденности. А значит, и говорить она должна была на особом языке, далеком от обычного, житейского.

II. Пушкин и античность.

1. Упоминание мифологических имён в лирике Пушкина

В литературных произведениях, особенно поэтических, конца XVIII – начала XIX века часты упоминания мифологических имен, названий. Людям того времени легко было разобраться в них, ведь тогда хорошо знали античность, свободно владели поэтическим языком условности! Был поклонником античности и А. С. Пушкин.

Терпсихора – муза танца. В переносном смысле – балерина, танцовщица.

Иносказание присуще многим стихотворения великого поэта. В. А. Соллогуб писал в 1867 году: «Кому не памятны «Торжество Вакха», яркое, как творение Рубенса, «Фавн и пастушка», «Нереида», «Дионея», «Прозерпина». <.> Всегда изящный в выборе своих картин, Пушкин должен был естественно озаботиться изяществом своих красок, звучностью своей речи. Сорок лет уже прошло с того времени Фавны, Нереиды, Киприды и Аполлоны возвратились к своим мраморам. Но язык русский дышит и живёт, и живёт благодаря Пушкину».

2. «Онегина воздушная громада»

Автор не мог не отдать дань античной мифологии, создавая роман в стихах. Д. В. Веневитинов в 1825 году с восторгом отзывался «о новом романе г. Пушкина, что он есть новый прелестный цветок на поле нашей словесности». Всем любителям пушкинской поэзии известны строки Анны Ахматовой: «И было сердцу ничего не надо, // Когда пила я этот жгучий зной. // «Онегина» воздушная громада, // Как облако, стояла надо мной». «Слова Ахматовой не только передают впечатление от пушкинского романа, но и характеризуют его со стороны поэтики. Ключевым здесь является понятие «облако»: при всей своей очевидности оно изменчиво, неуловимо и постоянно ускользает от определения. Как в мифе об Иксионе и обратившейся в облако Гере».

Иксио́н — в древнегреческой мифологии герой, царь фессалийского племени лапифов, или флегиев. Царь Лариссы. Сын известного своими дерзкими и нечестивыми поступками царя Флегия, внук бога войны Ареса. Согласно Дромокриту, первый старался достигнуть славы от царствования, у него было сто всадников, которых прозвали кентавры. Зевс пригласил Иксиона к трапезе богов, но тогда Иксион влюбился в Геру. Зевс обманул Иксиона и вместо Геры предоставил ему облако, подобное последней (или олицетворенное облако — богиню Нефелу, либо облако послала Гера по приказу Зевса). Когда же Иксион начинает похваляться своей победой над Герой, Зевс велит привязать его к вечно вращающемуся колесу (по многим версиям мифа, огненному) и забросить в небо.

Главные герои романа – Евгений Онегин и Татьяна Ларина. Их имена - греческого происхождения. Евгений – греческое «благородный». В имени героя содержится указание на принадлежность Онегина к дворянскому сословию. В XVIII веке значило благородный, утративший душевное благородство. В XIX веке звучало как монашеское имя («Татьяна долго в келье модной», «Жизнь Онегина святая»). Татьяна – др. греческое, «учредительница». С детства отличается эмоциональностью. Хранительница домашнего очага. С возрастом начинает обладать выдержкой и терпением.

Онегин и Татьяна – это своего рода конфликтные центры сюжета. Назвав так своих героев, Пушкин раскрывает их характеры с помощью мифологических образов. «Имена персонажей античной мифологии являются олицетворением определенных качеств, дурных или хороших. Например, Афродита – красоты, женственности. Нарцисс - самовлюбленности, Геракл – физической силы, Одиссей – хитрости, Пенелопа – супружеской верности. Вместе с тем эти имена, как правило, многозначны, характеризуются семантической емкостью, которая позволяет им органически включаться в тексты самого различного содержания. Аполлон – бог искусства и художественного вдохновения, одновременно искусный охотник, воин, убивший чудовищного змея Пифона, прорицатель, красавец и т. д. Полисемия античных имен заложена в самой природе мифов, запечатлевших в себе влияние разных культурных эпох. У Пушкина Аполлон предстает как бог искусства, вдохновляющий поэта на создание художественных произведений.

III. Классификация образов.

1. Сквозные мифологические образы.

Ключевой образ в романе – это образ Татьяны Лариной, любимой героини Пушкина. И неслучайно он связан с образом Дианы, вечно юной богини-охотницы, богини луны.

Эта строчка будто предвещает появление героини. Благодаря этому лунному сиянию, которое будто источает сама Татьяна, и звездному  небу, её портрет написан «движеньем света». В романе Татьяна озарена «лучом  Дианы». Сейчас античная богиня олицетворяет собой луну.

Татьяну нельзя лишить её лунного ореола, ибо исчезнет Татьяна. Сам выбор Пушкиным этой античной богини для своей  любимой героини уже указывает на её неопытность, наивность, её незнание  пошлости света. Как и одинокая луна в небе, она недосягаема в собственной душевной красоте. Надо  сказать, что луна у Пушкина – это еще и повелительница небесных светил,  затмевающая своим чистым сиянием все вокруг.

Интересно, что в первой главе, где нет Татьяны, нет и луны. Здесь в луне не видят поэзии. А лишь «видят в ней замену тусклых фонарей». Образ Дианы указывает на разность между героем и автором.

Главная героиня лирических отступлений – Муза, античный символ, геликонская богиня-покровительница творцов. Начало последней главы – чудесный рассказ о том, как мальчик Пушкин сделался поэтом, как развивалось его творчество. О ней говорит Пушкин в 8-ой, заключительной главе романа.

2. Образы-антонимы.

Ведущий принцип романтической поэмы – параллелизм судьбы персонажа и автора – намечается и в «Евгении Онегине». Сначала – гармония с миром, затем в биографиях обоих последовала полоса охлаждения, причём сама встреча автора и его героя происходит в кризисный для обоих момент – в период отчуждения («Я был озлоблен, он угрюм; // Страстей игру мы знали оба; // Томила жизнь обоих нас» и так далее). И автор и его герой, оказывается, замышляли разрыв с окружением, бегство в далёкий край («Онегин был готов со мною // Увидеть чуждые страны»). Перед обоими, оказывается, маячила какая-то угроза: «Обоих ожидала злоба // Слепой Фортуны и людей». На самом деле это произойдёт в авторской судьбе (ссылка самого автора) и окажется ложным в судьбе Онегина. Вместо преследования Фортуны (богини судьбы) – поездка в деревню для вступления в права наследства. На самом деле Фортуна относится к каждому из них по-разному.

Этот неожиданный контраст автора и героя («Всегда я рад заметить разность // Между Онегиным и мной») замаскирован под принципиальное сходство.

В своей отповеди, которую Онегин произносит в саду перед Татьяной, он честно говорит ей о невозможности стать её мужем.

Сёстры Ларины, Татьяна и Ольга, противопоставлены друг другу как день и ночь. Татьяна, как мы уже говорили, отмечена знаком Дианы. Об Ольге Пушкин говорит сравнительно мало. И это тоже один из способов охарактеризовать персонаж. Автору неинтересна эта героиня. Такое ощущение, что она появляется лишь для того, чтобы быть предметом обожания романтического Ленского. Ведь, по сути, Ольга вообще не действует и не говорит в романе. Образ Ольги Лариной представляет собой классический тип «северной девы».

3. Образы – информаторы.

1) мир людей представляют Зевс, Амур, Венера, Цирцея, Вакх, Приам и Парис.

Начнём с французского эпиграфа ко всему тексту романа (В. В.  Набоков назвал его «главным эпиграфом»). В русском переводе эти строки, якобы взятые из некоего частного письма, звучат так: «Проникнутый тщеславием, он обладал сверх того особой гордостью, которая побуждает признаваться с одинаковым равнодушием в своих как добрых, так и дурных поступках, — следствие чувства превосходства, быть может, мнимого». (Об Онегине. )

Зевс – в древнегреческой мифологии бог неба, грома и молний, ведающий всем миром. Кроме того, он распределяет добро и зло на земле, иногда его ассоциируют с судьбой, иногда — сам выступает как существо, подвластное Мойрам — судьбе, року. Он может предвидеть будущее. Но Зевс не только грозный правитель Олимпа, но и неверный, ревнивый муж.

Описывая один день Онегина, Пушкин показывает героя то в ресторане, то в театре.

Амур – божество любви. Его изображали в виде мальчика с крылышками, вооружённого колчаном и луком. В этом эпизоде снова звучит авторская ирония. Пушкин, подчёркивая презрительное отношение Онегина к балетам Дидло, как бы вскользь отмечает такое же отношение его и к любви.

Киприда – древнегреческая богиня любви Афродита. Храм Киприды – храм Афродиты на Кипре. Голубь осознавался как птица Венеры, богини любви. Надгробный камень – рисунок камня с надписью «Любовь до гроба».

По шутливому замечанию Пушкина, стихи Ленского были «полны любовной чепухи. », но тот молод («Простим горячке юных лет// И юный жар и юный бред» - II, 15), «хорош собою» (II, 12), «красавец, в полном цвете лет» (II, 6), а смерть, расставание с «лёгкой жизнию» еще далеко впереди - поэтому можно и говорить об этом легко, можно волноваться и кипеть.

Оно сверкает Ипокреной – оно сверкает вдохновением (буквально «как вода мифологической Иппокрены»). Иппокрена – источник на горе Геликон, вызванный к жизни ударом копыта Пегаса. Как много у поэта впереди счастливых дней, полных творческого вдохновения! И тем тяжелее читать эти строки, зная о его судьбе. Ленский еще не знает реальной жизни, он не испорчен «холодным развратом света», он искренне верит в вечность любви и в преданность дружбы. Автор как бы противопоставляет Онегина, с его холодной, мертвой душой, и восторженного Ленского.

4) потусторонний мир – Морфей и Лета.

Древние считали сон малой смертью. В греческой мифологии Морфей – бог сновидений, сын бога сна Гипноса. Изображался обычно крылатым. В переносном смысле – «погрузиться в объятия Морфея» - уснуть и видеть сны. Сон Татьяны – зловещий знак её судьбы, предсказание будущего. Не зря он описан в пятой главе, то есть в центре романа. Сон этот определяет дальнейшее развитие событий в жизни героев, предсказывая не только ближайшее будущее (дуэль), но и гораздо более отдалённое.

Лета – 1) дочь Эриды, мать харит; 2) источник и река Забвения в подземном царстве. По прибытии в подземное царство умершие пили из этой реки и получали забвение всего прошедшего; наоборот, те, которые появлялись обратно на землю, должны были еще раз напиться воды из подземной реки. Представление об этом возникло уже после Гомера и перешло в народную веру. — Река Лета протекает также в стране Eна, который считается братом Леты и Фаната (Забвения и Смерти). В подземном царстве был ее трон, на котором, между прочим, сидели Тезей и Пирифой, посетившие Аид. Но роман Пушкина – бессмертный роман. Ему не страшны столетия. Вечно молоды олимпийские боги, и вечно молоды герои романа.

IV. Выводы.

Проанализировав роль мифологических образов в романе А. С. Пушкина «Евгений Онегин», можно придти к следующим выводам.

1. Источником пополнения образного строя романа явилась лирика Пушкина, особенно раннего периода, когда поэт увлекался античной культурой.

2. В романе представлены мифологические образы, несущие разную смысловую нагрузку, выполняющие различные функции: описательную, информационную, иносказательную.

3. Без использования образов античной мифологии герои романа не обладали бы такой притягательной силой, которая делает их возвышенными и романтичными.

4. Классификация мифологических образов помогает понять, почему автор использовал именно эти имена, характеризуя своих героев, мир произведения и мир своей души.

Итак, что же такое античные образы у Пушкина? Литературная маска? Средство создания художественного пространства? На первый взгляд можно увидеть это не больше, чем образы мифологии. Но при внимательном исследовании открывается глобальность и универсальность этих образов в романе Пушкина.