Французы в Саратове: последний гусар Наполеона

2010 год был объявлен годом Дружбы Франции и России. Нам стало интересно, а связывает ли что наш родной город Саратов с этой удивительной страной. Наш тихий провинциальный город раньше был недосягаем для людей подданных других государств, однако французам удалось оставить свой след в истории нашегот города. Актуальность данной темы стала настолько очевидна, что мы с увлечением занялись своей первой исследовательской работой. Мы привыкли жить в городах, в которых родились и продолжаем жить, ходить по улицам, мимо домов, скверов, площадей, церквей, музеев. Мы привыкли это все видеть каждый раз, проходя или проезжая мимо, нам кажется, что так было всегда. Различные исторические события кажутся очень далекими и нереальными, даже и в голову не приходит, что за всем этим стояли живые реальные люди со своими бедами и радостями.

Мы слышали, что была Отечественная война 1812 года с армией Наполеона, Москва была сожжена, но это давно было, да и Москва - это не Саратов. А оказалось, что и для нашего города и области пленные французы сделали немало. Инженерные расчеты, разбивка парков, установка системы водоснабжения и орошения городского парка (бывшей загородной резиденции губернатора того времени) и многое другое, что продолжает все еще работать без боя и удивлять нас. Все это дошло до нас, ныне живущих, благодаря этим французам, оказавшимся вдали от родины, но не умеющих сидеть, сложа руки даже на чужой земле.

Более всего поразила одна судьба, просто Человека, просто одного француза, для которого чужбина стала второй Родиной.

Одним из самых беспримерных долгожителей в истории Саратова с уверенностью можно считать человека, прожившего в нашем городе свыше 80 лет и умершего на 127-м году жизни. Самое удивительное, что он не был саратовцем в полном смысле этого слова, и, более того, он не был даже россиянином. Судьба уроженца Франции Жана-Батиста Николя Савэна, обретшего свою вторую родину на волжских берегах, поистенне необыкновенна. Савен прожил в России 82 года. Он попал сюда в числе четырехсот тысяч солдат Наполеона, когда в июне 1812 года Великая армия переправилась через Неман. Ему исполнилось тогда уже 44 года - на год больше, чем было Бонапарту.

Вместе со своим императором Савен к тому времени успел немало побродить по свету. В 1798 году он последовал за Наполеоном в Египет, где участвовал в сражении у пирамид. Потом были Моравия, Германия, Испания - битва под Аустерлицем (1805), сражение при Йене (1806), при Сарагосе (1809). И вот, наконец, поход в Россию, Москва, отступление, Березина.

Неравная схватка казаков с изнеможденными остатками французского арьергарда была предовращена. Атаман Платов на внятном французском языке предложил противнику сдаться, чтобы избежать напрасного кровопролития. Сломленное усталостью и голодом, мокрое и холодное бонапартовское воинство было вынуждено сложить оружие.

Спустя 80 лет все это еще было живо в его памяти! Вот как рассказывал он о тех событиях одному из своих друзей: <<Когда мы подошли к Березине, все части нашей армии собрались близ села Студянка. Мы искали возможности переправиться на другой берег вместе с остатками наполеоновской гвардии. С лихорадочной поспешностью стали строить два моста: один - для войск, другой - для артиллерии и обоза. Нужно было спешить - неприятель гнался за нами по пятам. Но перебраться на другой берег, куда уже переправилась часть наших солдат, я не успел. Маршал Ней поручил мне охранять повозки с ценным грузом, принадлежащим штабу армии (четыре миллиона золотых в слитках) - их следовало препроводить по мосту, предназначенному для артиллерии. Я возразил, что это опасно, но мне пришлось исполнять приказ. На мост я взошел одним из последних, с арьергрдом корпуса маршала Виктора. Все наши маршалы уже собрались на том берегу. В панике никто не слушал приказы командиров, тяжелая артиллерия двинулась на мост вместе с нами. В этот момент вдалеке показался казачий разъезд. На мосту сделалось невообразимое столпотворение; обоз не успел преодолеть и половину пути, как мост рухнул под тяжестью пушек и ящиков с зарядами; люди и лошади оказались в воде>> В составе группы военнопленных Савэн был отправлен на Волгу - в Ярославль, откуда в феврале 1813 года распоряжением высших инстанций переведен в Саратов. Сюда, в глубокий российский тыл, уже с сентября 1812 года поступали партии пленных, <<состояние которых, - как отмечает городская летопись, - было очень жалостное>>. Среди прочих в саратовском плену томились и высокопоставленные лица - генерал Сен Жени и принц Гогенлоэ. Савэн прибыл в Саратов с обмороженными ногами. К тому времени на городской окраине, за немецкой слободой, были сооружены деревянные бараки, где размещались пленные. Огороженный лагерь французов, кроме жилых помещений, имел на своей территории столовую, баню, фельдшерский пункт, склады, конюшни и отхожие места. Все было построено руками самих пленных. Условия жизни не отличались комфортом, а питание было скудно и во многом определялось пожертвованиями граждан. Жан-Батист сразу был помещен в военный лазарет <<на неопределенное число мест, присоединенный к Александровской городской больнице>>. Здесь он пробыл около девяти месяцев. Обмороженные ступни лейтенанта оказались под угрозой ампутации. Однако, все обошлось.

Местный генерал-губернатор А. Д. Панчулидзев, отличавшийся благожелательностью и широтой взглядов (его просвещенное правление, как утверждают историки края, стало для города постинне золотым веком), неоднакратно лично инспектировавший французское поселение, нанес визит и больному Савэну. Алексей Давыдович был участлив и благожелателен, спросил, нет ли жалоб, пожелал скорого выздоровления, обещал свои содействия и поддержку. Очень скоро губернатор привязался к своему экзотическому пленнику.

. Осенью 1813 года выздоровевший лейтенант покинул больницу. Незнакомый город открылся его глазам редкими деревянными домиками на сером покатом косогоре. После выхода из больницы, Савэн осматривал город, бывал на Волге, где, наверное, с грустью, вспоминал голубой простор родной Сены, посещал римско-католическую церковь в Немецкой слободе. Лишенный средств, посаженный на скудный паек военнопленного, Жан-Батист остро нуждался в деньгах. При содействии губернатора, Савэн успешно выдержал экзамен в благородном пансионе и получил право на преподавание французского языка. Первыми подопечными были дети самого Алексея Давыдовича: губернатор был настолько любезен и благожелателен к Савэну, что признав в нем человека утонченного и образованного, доверил ему воспитание собственных детей, предложив неплохое жалованье и кров в недавно отстроенной загородной резиденции. Местные дворяне охотно приглашали к себе месье в качестве домашнего наставника подрастающего поколения. Савэн стал популярной фигурой в городе и обрел прочный достаток. Он дает мужчинам уроки фехтования, а дам наставляет в изысканных манерах и учит правильной французской речи. Найдено документальное подтверждение тому, что Николай Андреевич учил французскому языку юного Николая Гавриловича Чернышевского.

Когда летом 1814 года французские военнопленные покидали Саратов, возвращаясь к родным местам, Жан-Батист предпочел остаться в России. Никто не ждал его в далеком Руане, где надо было бы начинать все сначала в беспокойстве о хлебе насущном, тогда как здесь, в Саратове, он имел надежную мирную профессию, а с карьерой военного решил покончить раз и навсегда. Так Савэн стал саратовцем. Преисполненный энергией, проявляющий ко всему живой интерес, он охотно соглашается занять должность репетитора в городском лицее. Он предлагает губернатору заняться перестройкой его загородного дома, задумав возвести там резиденцию - маленький Версаль. Страстно увлеченный историей, он погружается в изучение живого прошлого Саратовского края, роется в архивах, проводит раскопки и даже изучает восточные языки - арабский и татарский. Его усилия увенчивает фундаментальный труд, написанный между 1823 и 1830 годами, - первая история Саратова.

Помимо всего прочего, он еще преподает изящные искусства. Савин - учитель первых саратовских художников - А. С. Година, А. М. Фролова и других. Он и сам возобновляет давнишние занятия живописью. Еще в юности первым своим делом он избрал живопись. Он даже учился у великого Давида! Посещавшие его дом, видели на стенах выполненные хозяином по памяти картины с видами Бородинской баталии, других битв и, конечно же, портрет горячо им любимого Наполеона Бонапарта, который он написал в двадцатипятилетний юбилей Бородинского сражения акварелью по памяти. Он говорил о Бонапарте: <<Это человек, которому я посвятил лучшие годы моей жизни и память которого для меня священна!>> Бонапарт был его кумиром и этот портрет вплоть до последнего часа Савэна постоянно находился в его комнате на видном месте. А рядом висели еще две картины, писанные учителем и напоминавшие ему годы его прекрасной и тревожной молодости: он сам, в форме лейтенанта гусарского полка, и эпизод из Египетского похода. Сам Николай Андреевич рассказывал, что пишет историю Наполеона, но никаких сведений об этой рукописи не сохранилось.

Жан-Батист осваивает русский язык, переиначивает на русский лад свою фамилию, превращаясь из Савэна в Савина, берет себе русское имя и прибавляет к нему, по русскому обыкновению, отчество: он уже Николай Андреевич Савин, женился, и вскоре у него появилась дочь, названная с согласия отца русским именем - Евдокия. Однако своей религиозной привязанности Савэн не изменил, оставшись католиком. Николаю Андреевичу полюбились русские люди, а их некоторая непрактичность, свойственная самому французу-учителю, просто умиляла его. С самого начала он не воспринимал русских как врагов, втайне недоумевая, ради чего был затеян против России тот <<великий поход>>, принесший столько горя и страданий и французам, и непокорившейся им стране. Даже внешне он со временем становится все более похожим на русского: крупные черты лица, густая борода, да и глаза у него почти что азиатские! Савэн-Савин совершенно обрусел.

Шли годы. Николай Андреевич уже хорошо говорил по-русски, окончательно привыкнув к своей новой жизни. Восемьдесят два года на глазах Савэна-Савина, проходила жизнь Саратова со многими первыми важнейшими собтиями. Присутствовал он на освящении Нового Собора, построенного в память жертв народной войны 1812 года и чтении Манифеста об отмене крепостного права в России, пережил ужасные эпидемии, неурожаи и пожары, с любопытством смотрел на первый номер <<Саратовских губернских ведомостей>>. Устройство водопровода в городе, постройка каменного здания городского театра, открытие железной дороги, Радищевского музея, проходивший мимо Саратова первый пароход, открытие первой фотографии и много других больших и малых событий вместила долгая жизнь Николая Андреевича. Менялся на глазах Савэна Саратов, превращаясь из безвестного <<рыбьего>> городка в крупный экономический и культурный центр, прибавлялась седина в когда-то черных гусарских усах. Наблюдая все это, Николай Андреевич записывал аккуратно впечатления о происходящем, но эти дневниковые записи бесследно исчезли. Учителем французского он пробыл 60 долгих лет, воспитав по меньшей мере три поколения саратовских граждан и уйдя на покой лишь в 1874 году - в 106-летнем возрасте. Закончив учительствовать, Савэн на скромные сбережения приобрел маленький флигель с окнами, на Грошовую улицу, где провел последние 20 лет своей жизни. Во дворе дома он устроил цветник и в летнее время заботливо ухаживал за растениями, занимался живописью, принимал поситителей - художников, ученых и просто любопытствующих, слушающих его рассказы о легендарных временах и совершенно очарованных обходительностью и изяществом манер этого истинного француза ХVIII столетия. Его галантность с дамами вошла в поговорку.

Бывает у Савина и К. А. Военский, дипломат в отставке, историк. Он приходится внуком А. Д. Панчулидзеву, 80 лет назад оказавшуму покровительство Жану-Батисту Савену. С тех пор на памяти Николая Андреевича Савина в саратове сменилось больше двадцати губернаторов. Военский ведет записи и позднее публикует в местной газете <<Новое время>> в номере от 28 мая 1894 года подробную биографию своего героя (откуда и взяты помещенные выше отрывки).

С плетеной корзинкой ходил на Митрофаньевский базар, покупал продукты и сам готовил себе и своей состарившейся дочери нехитрое кушанье. Был Николай Андреевич очень скромен и умерен в питании, не употреблял спиртных напитков и не курил. Вечера он проводил в <<салоне>> саратовского художника Г. Баракки, где встречался с местными интеллегентами, неизменно привлекая к себе интерес последних как к человеку, много видевшему и отлично все помнящяму. По воскресеньям, надев праздничный сюртук, в петлице которого красовалась ленточка ордена Почетного легиона, спешил он к утренней мессе в католический собор Святого Климентия на Немецкой улице.

Но продолжим наш рассказ, начав с начала.

Жан-Батист родился в Руане 17 апреля 1768 года. Единственный ребенок в семье, он рос окруженный заботой и родительским теплом. Отец его, Андре Савэн, полковник королевской гвардии, очень рано отсылает мальчика в Тур, на попечение дяди по материнской линии. <<Здесь, под надзором дяди, я получил свои первые уроки. Меня отдали в иезуитский коллеж, где обучалось большинство детей из дворянства и богатой буржуазии, - вспоминал он впоследствии. - Наряду с основами наук и религии, там преподавали музыку и рисование, а те из учеников, которые не собирались в будущем становиться священнослужителями, ходили на уроки танцев и верховой езды>>.

Счастливое детство и юность сменились годами тяжелых испытаний. В 1789 году молодым человеком (ему был 21 год) Савэн возвращается в Париж. Он записывается в Академию живописи и посещает мастерскую Луи Давида, который вовлекает ученика в якобинское движение. Но пыл юного Савэна охладевает, когда в 1792 году он становится свидетелем кровавых расправ. К двадцати пяти годам он остался один, волна террора уносит его родителей, не оставиших придворной службы. Несколько месяцев спустя казнен Людовик ХVI.

<<Я не вступил в Национальную гвардию, у меня не было знакомых в Комитете общественного спасения, - расскажет он потом. - Я не значился в списках. Положение мое день ото дня становилось все тяжелее и опаснее. В 1798 году, я поступил во 2-ой гусарский полк, с которым мне довелось участвовать в главных военных кампаниях Консульства и Империи>>. Жан-Батист становится военным. За отвагу и мужество Савэн получил высшую награду - орден Почетного легиона.

В русской кампании в тяжелых боях он наступал от Немана до Москвы. Много лишений и страданий перенес в кочевой военной жизни. Прекрасный наездник и меткий стрелок, Савэн отлично владел и традиционным кавалерийским оружием - саблей. Был он среднего роста, ладно сложенный и крепкий. Тонкий длинный нос, высокий лоб, спокойные серые глаза, внимательно смотрящие из под густых бровей. Над твердым подбородком нависали громадные черные усы, придавая облику Савэна мужественность, даже некоторую жесткость. Прекрасный французский выговор, вкрадчивый голос, человек долга, бесстрашный и беспощадный в бою, Жан-Батист был в то же время глубоко религиозным. Дальнейшее нам известно: четырнадцать лет победоносных кавалерийских походов, потом поражение, разгром, саратовская ссылка.

Но годы давали себя знать. Николай Андреевич стал плохо видеть, лишившись возможности предаваться любимому своему развлечению - рисованию, все реже выходил из дома, чувствуя себя больным и усталым. На 120-м году жизни Савэна посетил военный историк К. Военский, поместивший вскоре заметку о последнем наполеоновском офицере в петербургской газете <<Новое время>>. К живому свидетелю давно минувших событий хлынули письма из других городов России и из европейских стран. Приезжал даже художник К. Адт, написавший портрет ветерана, единственное сохранившееся до наших дней изображение долгожителя. Узнали о Жан-Батисте Савэне и на его родине. Помимо множества теплых писем, из Франции в Саратов поступила небольшая бандероль, содержащая коробочку с орденом Святой Елены и грамоту к нему за подписью военного министра Мерсье. Грамота гласила:

Канцлер Национального ордена Почетного Легиона сим удостоверяет, что помянутая медаль Святой Елены выдана

ЖАНУ-БАТИСТУ НИКОЛЯ САВЭНУ,

Бывшему лейтенанту 2-го гусарского полка, прослужившему во Французской армии с 1797 по 1812 годы

Как драгоценный подарок принял Николай Андреевич орден из рук князя Мещерского, девятнадцатого на памяти Савэна саратовского губернатора, лично прибывшего к старцу для вручения награды. Непослушные сморщенные пальцы благоговейно ощупывали тяжелый бронзовый кружок, и слезы стояли в старческих глазах, увы, так и не прочитавших дорогие ветерану слова: <> (Последняя дума Наполеона - о его сподвижниках славы!) 21. 05. 1821>>. (Дата смерти Бонапарта) Вместе с орденом пришло уведомление от французского военного министерства о назначении Савэну ежегодной пенсии. Но силы Николая Андреевича были на исходе. Через два месяца после награждения Савэн умер. Умер легкой неслышной смертью, без страданий и мучений, прохворав несколько дней. Это случилось во вторник 29 ноября 1894 года. ЖАН-БАТИСТ НИКОЛЯ САВЭН прожил в борьбе, трудах и лишениях 126 лет, 7 месяцев и 12 дней.

Последний взор его был обращен на того, кто стал кумиром всей его жизни, - он глядел на портрет великого императора написанный его собственной рукой и висящий у него над кроватью. Последние минуты рядом с ним были его дочь Евдокия Николаевна и настоятель римско-католической церкви, саратовский декан граф Шембек. Похороны прошли при огромном стечении народа, и все расходы городское управление взяло на себя. От дома усопшего до церкви и от церкви до кладбища офицеры городского гарнизона, как то принято у военных, несли на плечах гроб почтеннейшего старца <<идущий впереди офицер держал в руках бархатную подушечку с наградами покойного. Это было величественнейшее зрелище, наводящее на размышление: старого француза, в прошлом врага России, сегодня с почестями провожают офицеры русской армии, против которой ему некогда пришлось сражаться>>.

На могиле Савэна был установлен памятник на средства, собранные петербургской французской колонией. Могила Николая Андреевича не сохранилась: на месте бывшего католического кладбища ныне находятся новые кварталы разросшегося города. Не осталось, и маленького домика на Гороховой улице. И, что всего печальнее, не сохранилось ни картин, ни сочинений Савэна.

Когда говорят о долгожителях, то невольно представляешь себе людей, проведших свою жизнь неторопливо и размеренно, вдали от волнений и тревог, в уединении и тишине. Тем удивительнее судьба нашего героя, долгая жизнь которого была наполнена суровыми и опасными испытаниями, кропотливым беспокойным трудом, радостями и болями полнокровной жизни. В этом исток уважения - сегодняшнего и будущего - к памяти рядового гражданина планеты Жан-Батиста Николя Савэна, храброго воина, скромного терпеливого учителя, по-настоящему доброго и мужественного человека. Человека, родившегося в Руане и умершего в Саратове. Это удивительно, что человек, пришедший когда-то к нам воевать стал достойным и уважаемым человеком.

Жизнь этого удивительного человека - французского героя заставляет задуматься о том, как неразрывно связаны между собой не только судьбы людей разных национальностей, но и культуры двух стран: России и Франции. Интерес к прошлому родного края открыл удивительные факты, предоставив возможность задуматься о том, что неважно где ты родился, какой ты национальности, а важно что ты сделал там, где прожил свою жизнь, какой след оставил потомкам. И если человек, для которого Саратов стал его второй Родиной, а русский язык - вторым языком, оставаясь при этом истинным французом до последней минуты своей жизни, так много сделал для нашего края, неужели мы имеем право прожить серую невзрачную жизнь? Символично, что именно в год России и Франции именно судьба француза, прожившего в нашем родном городе долгую и яркую жизнь, позволила осмыслить и понять, что жители России и Франции только на карте разъеденины на разные государства, где говорят на разных языках, а в действительности - все едины. Все мы частица одной планеты, дети одной Земли, которую обязаны беречь и любить в любом ее уголке.