Почему возникает утрата этимологических связей

Сейчас, в повседневной жизни мы постоянно сталкиваемся с завуалированной, или же прямой утратой этимологических связей. Мне кажется, деэтимологизация является довольно важной и существенной проблемой, так как присутствует в разговорной речи практически всего населения. Часто, люди не задумываясь произносят слова в одном ассоциативном ряду, хотя у них совершенно разные значения. Именно из-за этого могут возникнуть довольно серьезные вопросы при обдумывании сказанной фразы.

В процессе развития языка нередко случается так, что слово теряет «родственные» связи с однокоренными словами и обособляется. Оно становится этимологически изолированным. Это явление называется деэтимологизацией слова. Например, слово мешок этимологически родственно слову мех (отсюда можно сделать вывод, из чего были мешки в глубокой древности). Слово вилка было когда-то уменьшительным образованием от слова вила, которое сохранилось в форме множественного числа вилы. Сейчас уже слова мешок и мех, вилка и вилы не воспринимаются как однокоренные. Мы говорим о том, что слова мешок и вилка деэтимологизировались, они как бы выпали из родного словообразовательного гнезда.

Часто, этимологическая связь слов бывает настолько утрачена, что теряется смысл как изначального слова (в словосочетании, предложении), так и всей фразы.

В какой-то степени деэтимологизация приводит к пополнению языка новыми фразами, словами, выражениями, но с другой стороны – происходит «загрязнение» языка. При появлении новых выражений, в которых видны примерны деэтимологизации, может быть утрачено значение и слов, употребленных в нем. Люди уже будут воспринимать это слово не с тем значением, которое дано изначально – а с тем, которое можно будет представить из «контекста».

Рассмотрим пример на фразе «Кошка ощенилась».

Наверное, все читали повесть А. П. Чехова «Событие» и уже вспомнили этот отрывок из нее. Чеховские ребятишки, естественно не задумывались над внутренним противоречием, которое заключено в этих словах. И правда, а может ли кошка ощениться, то есть принести щенят? Разумеется, дети из рассказа Чехова отлично понимали, что кошка родила котят, а не щенят.

Но достаточно детям услышать от взрослых один - два раза, что волчица или лиса ощенилась, что из леса принесли волчьих или лисьих щенков, то они перестанут связывать слова щениться и щенок только с собакой и начнут применять их ко всем животным, так как для них щенок превратится сразу же не в звереныша собаки, а в именно малыша.

2. Причины деэтимологизации. Разные виды.

Причина №1. Заимствованные слова.

Рассмотрим первую категорию слов. Эти слова не долго остаются в языке. Они быстро переходят в пассивный лексический запас, а чаще всего вообще исчезают, поскольку не находят применения в речевой практике общества. Ничем не мотивированное использование иноязычных слов связано прежде всего с жаргонным словоупотреблением. Ученые подчеркивают, что иноязычные слова жаргонного характера имеют весьма узкую сферу распространения, ограниченную социальными рамками. Они предназначены или для такого обозначения понятий, явлений, которое противопоставлено обозначению тех же понятий и явлений в литературном языке, или для обозначения понятий, явлений, распространенных в узком социальном кругу.

Всякий язык активно относится к вновь входящим в его состав - элементам: он либо усваивает чужие слова без всякого изменения (за исключением окончаний, которые в первую очередь подвергаются ассимиляции), например библия, икона, генерал, солдат, протест, прогресс, либо переделывает их по-своему, например церковь, налой, кадило, просвира, либо переводит слово и употребляет его по иноязычному образу (калькирование): благословлять, провидение, победоносный, землеописание, любомудрие, влияние, трогательный, последовательность, целесообразность.

Однако, когда, как уже было сказано выше, в процессе ассимиляции заимствованные слова входят в грамматическую систему русского языка изменяясь также и семантически, это приводит к утрате этимологических связей с родственными корнями языка-источника. В результате деэтимологизации значения иноязычных слов становятся немотивированными.

Иноязычные слова, попадая в наш язык, постепенно ассимилируются им: приспосабливаются к звуковой системе русского языка, подчиняются правилам русского словообразования и словоизменения, в той или иной степени утрачивая, таким образом, черты своего нерусского происхождения.

Прежде всего обычно устраняются иноязычные особенности звукового оформления слова, например носовые звуки в заимствованиях из французского или сочетания звуков, свойственные английскому языку, и т. д. Затем изменяются нерусские окончания слов, формы рода. Например, в словах почтальон, суфлер, тротуар уже не звучат характерные для французского языка звуки (носовые гласные, трассированный [r]); в словах митинг, пудинг нет английского заднеязычного н, произносимого задней частью спинки языка (в транскрипции [*нг], кроме того, первое из них утратило дифтонг; начальные согласные в словах джаз, джин произносятся с характерной русской артикуляцией, хотя их сочетание для нас непривычно. Латинское слово seminarium превратилось в семинарий, а затем - в семинар; греческое analogos - в ан`алог, a analogikos - в аналогичный. Существительное seukla, имеющее в греческом языке значение множественного числа, в русском стало восприниматься как существительное единственного числа, причем не среднего, а женского рода: свекла. Немецкое marschierеп получает русский суффикс -овать и преобразуется в маршировать.

Обрастая словообразовательными аффиксами, заимствованные слова входят в грамматическую систему русского языка и подчиняются соответствующим нормам словоизменения: образуют парадигмы склонений, спряжений.

Освоение заимствованных слов обычно приводит и к их семантическим изменениям. Большинство иноязычных слов в русском языке утрачивают этимологические связи с родственными корнями языка-источника. Так, мы не воспринимаем немецкие слова курорт, бутерброд, парикмахер как слова сложной основы (курорт из kurie-rеn - 'лечить' + Ort - 'место'; парикмахер - дословно 'делающий парик'; бутерброд - 'масло' и 'хлеб')

В результате деэтимологизации значения иноязычных слов становятся немотивированными.

Причина №2. Немотивированные тавтологические повторы.

Итак, вторая категория. Это, чаще всего немотивированные тавтологические повторы, то есть повторения того же самого другими словами, не уточняющими смысла. Например, возьмем отрывок из произведения Л. Н. Толстого «Дядюшка и Наташа».

». Настороженным взглядом глядела Анисья Федоровна на Наташу, она боялась, что она может сделать что-то не так. »

В глаза сразу бросается неумышленное повторение указательного местоимения.

Причем, именно из-за таких «погрешностей» часто возникает деэтимологизация в русском языке, так как теряется нить между обобщением и связью слов в предложении.

Но особо часто деэтимологизация возникает, когда «из уст в уста» передаются какие-либо фразы, со временем становящиеся постоянно употребляемыми.

Так же часто у слова беспочвенно выделяется корень, уже заранее неверный и дающий ложное представление. Это - сложное этимологизирование, т. е. установление внутренней формы у слова, которой у него нет. Часто ложному этимологизированию подвергаются заимствованные слова, в них устанавливают морфемы родного языка. Такие проблемы чаще всего появляются при заимствовании иноязычных слов. Так, ростбиф из английского - "жаренное мясо".

Причина №3 – народная этимология.

Ученые-лингвисты давно обратили внимание на то, что малограмотные люди нередко говорят “спинжак” вместо пиджак, “киноскоп” вместо кинескоп, невроз изменяют на “нервоз”, а високосный на “высокосный”. Случайна такая замена или нет? Можно ли объяснить, чем она вызвана? Вероятнее всего, это объясняется тем, что говорящий стремится немотивированное для него слово сделать мотивированным и создает близкое по звучанию слово, которое ему понятно. Почему пиджак так назвали — непонятно, но если сказать “спинжак”, то становится яснее ясного, эта одежда надевается на спину, прикрывает ее. Слово “киноскоп” сближается с кино, “нервоз” с нервом, “высокосный” с высокий. Слова становятся понятными, объяснимыми.

Такое явление ученые назвали народной этимологией. Этот термин ввел немецкий лингвист Фёрссман в середине прошлого века. В России о народной этимологии писали такие крупные ученые, как Н. В. Крушевский, И. А. Бодуэн де Куртенэ, А. И. Томсон, Н. С. Державин, современные языковеды Р. Р. Гельгардт, Л. Ю. Максимов, Ю. В. Откупщиков и др.

В науке, когда исследуется какое-либо явление, важно правильно его назвать. Термин должен раскрывать суть явления, указывать на его основной отличительный признак.

Если явление называется народная этимология, или же в большем ряду случаев деэтимологизация. Это означает, что этимологией в данном случае занимается народ, он определяет происхождение того или иного слова, находит его этимон. Но разве превращение слова пиджак в “спинжак” или невроз в “нервоз” — поиск этимона? Конечно, нет. Вот почему Н. В. Крушевский, А. И. Томсон, И. А. Бодуэн де Куртенэ использовали термин народное словопроизводство. Он верно отражает суть интересующего нас явления. Однако этот термин в дальнейшем не получил распространения.

В научной литературе встречается еще одно наименование. Отождествляя понятия “народная этимология” и “ложная этимология”, исследователи отдают предпочтение термину ложная этимология. Например, Р. Р. Гельгардт считает, что термин народная этимология неудачен прежде всего потому, что народными здесь в сущности называются явления ошибочные, ложные, поэтому правильнее называть ложная этимология.

В чем же отличие народной этимологии от научной? На этот вопрос находим ответ в книге Ю. В. Откупщикова “К истокам слова”. Ученые, как справедливо считает автор, восстанавливают, реконструируют утраченные этимологические связи, а народ пытается для себя объяснить происхождение слова, исходя из современного для создателя этимологии состояния языка. Никакой научной аргументации при этом не дается, все строится на случайном совпадении или даже на весьма отдаленном сходстве в звучании слов.

Так же часто у слова беспочвенно выделяется корень, уже заранее неверный и дающий ложное представление. Это - сложное этимологизирование, т. е. установление внутренней формы у слова, которой у него нет. Часто ложному этимологизированию подвергаются заимствованные слова, в них устанавливают морфемы родного языка. Такие проблемы чаще всего появляются при заимствовании иноязычных слов. Так, ростбиф из английского - "жаренное мясо".

Рассмотрим на конкретных примерах, как это происходит. Важно понять одно: все фонетические изменения в слове при народной этимологии обязательно должны приводить к появлению в нем какого-то значения, отсутствовавшего до преобразования. Без этого условия, без появления в слове смысла, понятности для говорящего, фонетические изменения в слове не являются народно-этимологическими. Переделка исходного слова, слова-прототипа производится так: изменяются только непонятные звукосочетания, которые “затемняют” понимание всего слова. Замена приводит к последующему осмыслению слова, делает его в какой-то мере понятным, легким для восприятия и передачи другим носителям языка. Что значит слово поликлиника или бульвар? Для малограмотных людей эти слова не мотивированы. Но заменив часть слова поли- на полу-, а буль- на гуль-{гулять}, они образовали более или менее понятные слова полуклиника и гульвар. Вот и получилось “Идем по гульвару в полуклинику”.

Такая замена незначимых, непонятных звукосочетаний в слове значимыми происходит и в наши дни: невро- {невропатолог}, пали- (палисадник), спеку- {спекулянт}, замененные звукосочетаниями нерво- (“нервопатолог”), полу-(“полусадик”), скуп- (“скупулянт”), сделали слова понятными, соотнесли их с знакомыми, привычными словами.

При народной этимологии возможны два вида изменений в слове. В одних случаях народно-этимологическому осмыслению подвергается все слово, в нем как бы не остается неясных, не осмысленных звуковых комплексов, все его части становятся “значимыми”, мотивированными: “пере-труба-ция” вместо пер-тур-бация (пере- воспринимается как приставка, -ция как суффикс), “киров-о-газ” вместо керогаз, “боле-удаляющие” (средства) вместо болеутоляющие.

В других случаях после изменения слова объясненным оказывается только один из его компонентов, а остальные, находящиеся как в начале, так и после относительно “ясного” компонента, остаются нетронутыми и, следовательно, не “объясненными”: “брудер (?)-штраф”, “фрика(?)-долька”, “гувер(?)-нянька”, “шланг-баум(?)”. Подобные комплексы известный французский лингвист Ф. де Соссюр назвал “народными этимологиями, застрявшими на полпути” (Соссюр Ф. де. Курс общей лингвистики. — М. , 1977). Ф. де Соссюр справедливо заметил, что “народная этимология представляет собой в языке явление патологическое; она выступает лишь в исключительных случаях и затрагивает лишь редкие слова, технические термины или заимствования из других языков, с трудом осваиваемые говорящими”.

Остальные причины.

Во-первых, мог измениться сам предмет. Мешки перестали быть только меховыми, и утратилась связь слов мешок и мех.

Во-вторых, слова могли развивать переносные значения, которые уже не связывались носителями языка с прямым значением. Окно вначале было уменьшительным образованием от слова око, но потом основным значением первого слова стало не значение «маленькое око; глазок», а значение «отверстие в стене для света и воздуха». Отсюда и разрыв словообразовательных связей этих двух слов.

В-третьих, могло утратиться исходное слово. Например, утратилось слово коло, и слово колея стало немотивированным, т. е. его значение уже нельзя объяснить с помощью того слова, от которого оно некогда было образовано. Оно по-прежнему означает «след от колеса», но мы не ощущаем его родство слову колесо.

Процессу переразложения – деэтимологизации – способствует изменение фонетического состава слова. Современное слово обоняние произошло в результате упрощения группы согласных из объвоняние, оно включало приставку объ и корень –вонь- (запах). Корень –вонь- перестал выделяться. К тому же изменилось и значение производящего слова. В современном языке вонь обозначает не просто запах, а дурной запах.

И все же, несмотря на такое большое количество причин основной можно считать «Забвение мотивировки», то есть изменение изначального смысла слова.

Итак, чтобы доказать наши слова был проведен социологический опрос на улицах Москвы, в котором приняли участие люди от 17 до 57 лет, проживающие в Москве и не имеющие специального лингвистического образования. Всем им был задан лишь один вопрос «считает ли Вы словосочетание красные чернила полностью правильным?»

В результате, из ста человек опрошенных положительный результат дали 96 человек, а отрицательный лишь 4, причем они обосновали свой ответ и полностью были правы, сказав что «Слово чернила произошло от прилагательного «черный», и следовательно в словосочетании «Красные чернила» прилагательное красный – это явный признак утраты связей.

Деэтимологизацию можно считать проблемой русского языка 21-го века, потому что именно сейчас она выражена ярче всего, но как это не прискорбно бороться с ней практически невозможно. Она возникает благодаря нам, людям «приспосабливающим» слова под себя, а избавиться он нее нельзя. Да и нужно ли это нам? Думаю нет, ведь если мы изменим то, что многими годами использовалась людьми, вреда будет намного больше чем пользы.