Концептуальное описание лексемы "Печаль" в произведениях А.С. Пушкина

Одним из новых направлений современной лингвистики является концептуальное описание языковых единиц. Если в относительно недавнем прошлом никого не интересовал отдельно взятый человек, его мысли, чувства, соображения, а люди рассматривались как общество в целом, то в последние годы большое внимание стало уделяться личности человека. Эти изменения получили отражение и в языке. На современном этапе развития общества в науке актуализированы вопросы описания всех сфер человеческой деятельности, в том числе и речевого поведения. Современная лингвистика трактует слово как знак мысли говорящего, как признак психологических переживаний личности, как отражение событий социальной среды. Усилилось внимание ученых, педагогов к коммуникативному аспекту языковых единиц, к коммуникативной значимости слова, к его системным, функциональным и жанровым характеристикам.

В связи с изложенным не вызывает сомнения актуальность концептуального описания языковых единиц. В данной работе предпринята попытка описания концепта «печаль» в произведениях А. С, Пушкина.

Определение концепта в науке дается самыми разными учеными по-разному. По происхождению слово «концепт» восходит к латинскому «conceptus» – «понятие», которое происходит от глагола «concipere» – «значить», т. е. буквально значит «поятие, значение». Отсюда Ю. С. Степанов называет концепт «явлением того же порядка, что и понятие». «Понятие» происходит от древнерусского глагола «пояти» - «схватить, взять в собственность, взять женщину в жены». В научном языке в отдельных случаях эти термины употребляются как слова-синонимы. Вместе с тем большинство ученых их разграничивает.

Для Ю. С. Степанова «концепт – это сгусток куль туры в сознании человека; то, в виде чего культура входит в ментальный мир человека».

Концепт определяется и как мыслительная, ненаблюдаемая операция, что дает большой простор для толкования лексемы.

Концепт также единица ментального лексикона, концептуальной системы языка, мозга, картины мира, «квант» знания.

В нашей работе мы учитывали различия между понятем и языковым смыслом слова. Поскольку нами описывалась лексика А. С. Пушкина, нельзя было не учитывать, что психофизической основой концепта является некий чувственный образ, к которому прикреплены знания о мире, составляющие содержание концепта. При этом смысл слова в контексте образуется системой синтагматических и парадигматических отношений с другими словами. Концептуальное описание языковых единиц тесно связано с менталитетом личности писателя и образом жизни русского народа. Под менталитетом понимаются образ мыслей, психологический склад ума, особенности мышления, характер. Можно говорить о менталитете личности, группы людей и общества в целом. Менталитет конкретной личности обусловлен как национальным, так и групповым менталитетом, а также факторами личного развития человека, его образованием, культурой, опытом жизни.

Рассмотрим слово «петух», которое имеет «значение» и «языковой смысл». Его «значение» в словарях русского языка объясняется следующим образом: домашняя птица, самец кур, птица, поющая определенным образом и своим пением отмечающая время суток, птица, которая названа по своему пению (петух от глагола петь), вещая птица, с которой связано множество поверий и обрядов.

В зависимости от контекста и менталитета личности концептоносителя (в нашей работе – А. С. Пушкина) писатель привносит в этот ряд свои индивидуальные, неповторимые характеристики: «золотой петушок», которого автор наделяет даром речи .

Вне зависимости от данного его употребления, слово существует в сознании во всех своих значениях, скрытых и возможных, готовых по первому поводу всплыть на поверхность, реализующихся определенным контекстом. В сущности, сколько обособленных контекстов употребления данного слова, столько и его лексических форм; при этом, однако, слово не перестает быть единым. Слово как единая система внутренне связанных значений понимается лишь в контексте всего языка. Внутреннее единство слова обеспечивается его фонетическим и грамматическим составом, семантикой и парадигматикой. Оно созвучно со всем тем, что связано с отдельными членами цепи значений до крайних пределов этой связи. Способы объединения и разъединения значений в структуре слова обусловлены семантической системой языка в целом и отдельных его стилей. Русскому национальному менталитету, как известно, свойственна своеобразная система образования и связей понятий, их группировки, расслоения и объединения в «пучки», комплексные единства. Соответственно смысловое содержание концепта имеет полевую структуру: ядро, ближнюю и дальнюю периферии.

Под дальней периферией понимаются актуальные признаки, «активный» слой концепта, существующий для всех пользующихся языком данной культуры как средство их взаимопонимания и общения. Например, все говорящие на русском языке знают, что «петух» - это домашняя птица, что «23 февраля» и «8 марта» - это праздники, праздничные нерабочие дни и т. д.

Ближней периферией концепта являются дополнительные, «пассивные» признаки, которые актуальны лишь для некоторых социальных групп. Так, «петух» в значении вещей птицы для верующих людей, «23 февраля» - для военнослужащих, особенно старшего поколения, «8 марта» - для деятельниц феминистского движения. При этом во всех случаях актуализируются «исторические», «пассивные» признаки концепта, главным образом, при общении с людьми данной социальной группы.

Изучение этих концептов культуры позволяет понять и разгадать многие загадки прошлого. Так, например, выдающийся исследователь русской сказки В. Я. Пропп (1895 – 1970) обратил наше внимание на факт «брака вовне». Он писал: «Сказку нужно сравнивать с социальными институтами прошлого и в них искать корни ее. Так, например, мы видим, что в сказке содержатся иные формы брака, чем сейчас, герой ищет невесту вдалеке, а не «у себя». Возможно, что здесь отразились явления экзогамии. Очевидно, невесту почему-то нельзя брать из своей среды. Поэтому формы брака в сказке должны быть рассмотрены и должен был быть найден тот строй, тот этап или фазис общественного развития, на котором эти формы действительно изменились.. Такое положение действительно обнаруживается этнографами в родовом строе, в явлениях экзогамии.

Ядро концепта - «внутренняя форма», или этимологический признак, открывается лишь исследователям или исследователями. Для носителей языка этот слой существует как основа, на которой возникли и держатся другие слои значений. «Внутренней формой» называют способ представления значения в слове, «способ соединения мысли со звуком». «Слово как творческий акт речи и мысли, - учит Потебня, - включает в себя, кроме звуков и значения, еще и представление, иначе «знак значения»: например, в слове «арбузик», которым ребенок назвал абажур, признак шаровидности, извлеченный из значения слова «арбуз», образует его внутреннюю форму или представление».

По определению А. Марти, «внутренняя форма» слова вместе с тем образный способ выражения того или иного значения, обусловленный психологическими или культурно-историческими особенностями общественной среды и эпохи». «Внутренняя форма» слова не совпадает с его значением, хотя она и помогает уяснить идеологию и мифологию языка или стиля, связи и соотношения идей, образов и представлений в языке. Достаточно сравнить значение и внутреннюю форму слова «тупой» в выражении «тупое упорство». Значение: недостаточно отточенный, закругляющийся на конце, невыразительный. «Внутренняя форма»: бессмысленный, ненужный.

Во «внутренних формах» слова отражается «толкование действительности, ее переработка для новых, более сложных, высших целей жизни», - писал В. Виноградов.

«Внутренние формы» слов исторически изменчивы. Они обусловлены свойственным языку той или иной эпохи, стилю той или иной среды способом воззрения на действительность и характером отношений между элементами семантической системы.

Множество концептов делится на художественные (в области искусства) и познавательные (в области науки).

Познавательные концепты делятся на «рамочные понятия» и «понятия с плотным ядром». Примерами «рамочного типа» могут служить концепты «цивилизация» и «интеллигенция». У каждого из них есть некоторый основной, актуальный признак, который собственно и составляет содержание концепта. В слове «цивилизация» - это «определенное благоприятное во всех отношениях состояние общества». В слове «интеллигенция» - это «социальная группа, заявляющая себя как носитель общественного сознания всего общества». Возникновение концепта как «коллективного бессознательного представления» - результат стихийного, органического развития общества и человечества в целом. В данных примерах это содержание и составляет «рамку». Но даже «рамка» этих концептов может «накладываться» на то или иное общество, на ту или иную социальную группу. Это процесс социальной оценки, подведения под норму, процесс, связанный с сознательной деятельностью общественных сил и даже с их борьбой.

Такой особенностью отличаются многие другие концепты, например, духовные. Они имеют некоторое идеальное содержание, которое можно «накладывать» на разные конкретные социальные или личные явления. Так, например, мы говорим, что «это (какое-то конкретное нечто) есть Любовь», а «вот это (другое нечто) – не Любовь». По данному нами определению такие концепты тоже «рамочные», однако, между ними и концептами первой группы есть существенное различие. Вторые («Любовь») культурно значимы в своей целостности, во всем своем составе признаков, и отвлечение одного из них в качестве «рамки» невозможно, в то время как в первом случае «рамка» и есть основное содержание концепта, в силу которого концепт и является культурно и социально значимым.

Художественный концепт создает художественное впечатление, имеющее своим результатом какие-то духовные обогащения. Такой концепт - акт, который намечает последующую обработку (анализ и синтез) конкретностей определенного рода; зародыш мысленной операции. В свою очередь художественные концепты делятся на :

Представление - обобщенные, чувственно - наглядные образы предметов, явлений (мыслительные картинки), Представления практически целиком состоят из перечисления чувственно - воспринимаемых признаков предмета номинации: дрожь, клен, ласточка. Причиной печали старухи является низкие условия жизни. Концепт «печаль» в данном случае относится к концептам - представлениям и состоит из перечисления чувственно - воспринимаемых признаков предметов: разбитое корыто, ветхая землянка и т. д. Это дает почувствовать горе старухи, горе старика, горе народной жизни.

Схема - концепт, представленный некоторой обобщенной пространственно — графической или контурной схемой: дерево вообще (т. е. ствол и крона), образ реки как протяженности, схематический образ человека. К концепту - схеме можно отнести концепт «горе» в значении материального горя5 вызванного потребностью человека в еде. Оно представлено обобщенной картиной взаимодействия Гвидона и Лебедя.

Понятие - концепт, который состоит из наиболее существенных признаков предмета или явления, результат их рационального отражения или осмысления: квадрат - прямоугольник с равными сторонами, баобаб - широколиственное растение семейства зонтичных. Понятие вербализуется терминологической и производственной лексикой. Наиболее ярко отражает определение концепта - понятие концепт слезы. Слезы в их физическом проявлении — это жидкость. Признак — вода. Например, выражение, «лить слезы».

Фрейм (англ. frame- основа, каркас, структура) - организация представлений, хранимых в памяти. Фрейм есть структура данных для представления стереотипных ситуаций. Формально фрейм представляют в виде структуры узлов и отношений. Вершинные уровни фрейма фиксированы и соответствуют вещам, всегда справедливым по отношению к предполагаемой ситуации. Ниже этих узлов - терминальные узлы (позиции), или слоты (англ. slot - щель, выемка, прорезь). Фреймом выступает концепт «горе» во взаимоотношениях Лебедя и Гвидона. Каждый из них по-своему осознает свое горе. Однако лебедь убеждает Гвидона в своей и в какой-то мере его правоте, поэтому вершинным уровнем фрейма будет являться спасение живого существа за счет жертвования материальными благами.

Сценарий - последовательность нескольких эпизодов во времени; это стереотипные эпизоды с признаком движения, развития: стадион - это фрейм, а посещение стадиона, выступления на стадионе, реконструкция стадиона - это сценарий. Сценариями являются взаимоотношения старика и старухи, взаимоотношения старика и рыбки.

Гештальт - комплексная, целостная, функциональная, мыслительная структура, упорядочивающая многообразие отдельных явлений в сознании. К гештальту можно отнести такие взаимодействия, как старуха - старик - рыбка. Это взаимодействие на протяжении всей сказки показано как своеобразная лестница:

Владычица морская

Дворянка

Внутренняя форма лексемы «печаль» определяется в словаре В. И. Даля как «печа», которая означает «забота, гребта, попеченье, хлопоты, усердное участье». Широта смысла внутренней формы предопределила большой объем синонимии. По «Словарю живого великорусского языка» В. И. Даля «печаль» обозначает «жаль, грусть, тоска, скука, сухота, горе, туга, боль души, кручина». Синонимы, связанные с лексемой «печаль» объединены нами в группы по следующим архисемам: подавленное душевное состояние (грусть, тоска, скука, горе, боль души, кручина), соучастие в переживаниях (забота, попечение, хлопоты, участие, заступаться), ритуальные обряды (траур, скорбь), состояние печали, проявляющееся внешне (плакаться, жаловаться), качественная характеристика человека (радушный, сердобольный, милосердный). Синонимические единицы имеют общие и отличные со словом «печаль» семы. Так, «уныние» имеет смысл подавленного состояния, скуки, а качественная характеристика человека связана с лексемами: «безрадостный», «серый». Лексема «плакать» может обозначать как внутреннее состояние душевной тревоги, так и внешнее её проявление: «прослезиться», «проливать слезы», «реветь», а также качественную характеристику человека: «слезливый», «склонный к вытью». Дифференциальной ее семой является степень проявления чувства («хныкать», «выть», «голосить», «визжать»). Лексема «тоска» - длительное состояние душевной тревоги, ощущение одиночества. Ведущей семой «горя» является «беда», «несчастье». Отличительной семой «грусти», по – нашему, является глубина печального, горестного состояния. Анализ лексем семантической группы «печаль» в творчестве А. С. Пушкина показал, что они широко используются для создания художественных образов фольклорного типа (злые и добрые силы: колдун, Наина, царь, царица, князь Гвидон, королевич Елисей (см. Приложение 1)), а также для характеристики лиц разных социальных слоев общества (бояре, граждане, помещики, попы (см. Приложение 1)). Примечателен диалог старика и рыбки («Сказка о рыбаке и рыбке»), где производная «печали» (см. Приложение 3) используется как нравственный критерий состояния души:

Старик: «Смилуйся государыня рыбка»

Рыбка: «Не печалься, ступай себе с богом».

Контекст диалога позволяет отметить понимание рыбкой состояния старика и желание его успокоить. В «Сказке и попе и о работнике его Балде» «поповна о Балде лишь и печалится». Ограничительная частица «лишь» снимает обертона этой лексемы, т. е. лексема употребляется нейтрально в значении «забота». Поп печалится от своей жадности, тем самым, его беспокойство носит межличностный конфликт – собственная выгода и необходимость расплачиваться с Балдой. Критерием оценки Беса («Сказка о попе и о работнике его Балде») является его социальная характеристика. В. И. Даль определяет значение лексемы «бес» как «злобное, бесплотное существо, демон, Диавол, князь тьмы, царь преисподней», с одной стороны, и «ворог, вражья сила, недруг», с другой стороны. Пушкинского «Беса старого взяла тут унылость» - не хотелось ему расставаться с родным болотом. Для Беса болото – коммуникативно значимое место: злая сила только и может быть жизнеспособной «в болоте». В «Сказке о мертвой царевне и о семи богатырях» две царицы. Они люди одного социального круга, но одна из них является носителем добра, а другая – зла («черной зависти полна»). Отсюда злую царицу и «тоска взяла». Если экспрессия языковых средств, характеризующих злые силы у Пушкина, негативна, то добрые силы наделяются человеческим сопереживанием, участием в чужом горе. Королевич Елисей не просто плачет, а «горько плачет», «рыдает» в своей тоске, не унывая, ищет свою любимую. Обращение к образам фольклора и соответствующим языковым средствам наиболее ярко выражает национально-культурную специфику русского слова в произведениях А. С. Пушкина. Его герои не только печалятся, но и «грусть-тоска их съедает»: Гвидон опечалился, «жалеет он очей», Салтан страдает с «грустной думой на лице», Руслан «уныньем как убит», «его терзает кручина». Использование богатого ряда производных и синонимичных печали слов создает эффект глубокого внутреннего переживания «добрых» героев Пушкина из-за потери любимых, дорогих им людей.

Автор широко употребляет лексему «печаль» и в своей прозе. Нередко печальным предзнаменованием оказывается природа в повествовании писателя: «На дворе была метель; ветер выл, ставни тряслись и стучали; все казалось ей угрозой и печальным предзнаменованием» («Метель»). Созвучно печальному состоянию природы состояние героев. «С печальным предчувствием» приближался к станции рассказчик («Станционный смотритель»). Печаль смотрителя автор характеризует лексемами: несчастье, горе, сердце закипело, слезы навернулись на глазах, дрожащий голос – в целом создается образ глубоко страдающего человека, несправедливо обиженного силами мира сего. Не суждено было старому смотрителю умолить Минского отдать ему Дуню – не тронуло горе простого человека светского повесу. Судьба «маленького» человека получает художественное воплощение и в поэме «Медный всадник». Состояние тоски и печали человека усиливается приемом синонимического нанизывания лексем: «грустно было», «ветер выл уныло», «дождь стучал сердито» - «Евгений, душою замирая, в надежде, страхе и тоске» спешит к реке.

Концептуальное описание языковых единиц предполагает построение лексико-фразеологического поля ключевого слова. Ядром поля «печальных» текстов является лексема «печаль». Соответствующую коммуникативную лексику составляют, так же как и в словарях, в основном, такие языковые единицы как имена существительные (грусть, тоска, горе, кручина), глаголы (плакаться, жаловаться), прилагательные (сердобольный, милосердный). Ядро поля содержит лексемы с высокой частотностью их употребления в произведениях А. С. Пушкина. Они могут употребляться как в прямом, стилистически нейтральном значении, так и могут приобретать экспрессивную окраску. «Не было чертям такой печали» («Сказка о попе и о работнике его Балде») – употребление лексемы, от которой образовано множество прилагательных, в прямом значении. Производные печали в текстах А. С. Пушкина получают приращение смысла. «Вздохнув с улыбкою печальной» («Руслан и Людмила») – благородность печали. «Пред саклею печальной» («Тазит») – прилагательное получает новый смысл небогатого, убогого жилища. «Поповна о Балде лишь и печалится» («Сказка о попе и о работнике его Балде») – глагол употребляется, как нейтральная лексема в значении заботиться, в то время как «медведь запечалился» («Сказка о медведихе») – глагольная лексема получает экспрессивную окраску за счет разговорной приставки за. В диалогах Пушкин нередко обращается к глагольной форме повелительного наклонения: «не печалься, ступай себе с богом» («Сказка о рыбаке и рыбке») – обещание благополучного исхода и частично сопереживание.

Ядерная лексема «уныние» используется А. С. Пушкиным в форме разных частей речи. Существительное «унынье» с мягким знаком получает стилистически окрашенную звуковую форму, лаконичную, краткую: «в унынье сердце сохло, вяло» («Руслан и Людмила») – лексема получает приращение процесса. «Вошел с уныньем» («Руслан и Людмила») обозначает качественную характеристику человека. Форма повелительного наклонения в выражении «иди на все, не унывай»(«Руслан и Людмила») получает смысл императивного пожелания. Полные и краткие формы прилагательных в выражениях «унылый, смутный взор» («Руслан и Людмила»), «молчит, уныла и бледна» («Тазит») близки по смыслу: оба прилагательных обозначают признак, но предикативный признак сильнее адъективного. В выражении «звучит уныло песнь муллы» («Тазит») наречие, живописуя глагол, создает экспрессивную характеристику монотонности звучания.

Лексема «тоска» употребляется в произведениях А. С. Пушкина в самых разных падежах. В именительном падеже («тут ее тоска взяла»(«Сказка о мертвой царевне и о семи богатырях»)) тоска одушевляется, действует. Как одушевленное существо она имеет даже свой предмет: слезы, желания. Меняется и форма падежа: именительный падеж меняется на родительный со значением принадлежности. Состояние тоски, сознание безысходности, одиночества передаются как существительными, так и глаголами: « с ее мучительной тоской», « она молчит, она тоскует» («Руслан и Людмила»).

Ключевая лексема «грусть» обозначена в произведениях А. С. Пушкина главным образом полными и краткими прилагательными и наречиями: «с грустным умилением»(Руслан и Людмила») – лексема получает антонимичное значение: «удовольствие, радость». «Грустно ей не на шутку» - наречие, употребленное в прямом значении. Это же наречие в других контекстах употребляется стилистически – окрашенным: «хоть грустно жить, друзья мои, однако жить еще возможно»(«Руслан и Людмила») – получает дополнительный смысл надежды, утешения.

Проведенный концептуальный анализ лексемы «печаль» и ее синонимов в текстах А. С. Пушкина позволил выделить признаки концепта «печаль», отраженные в словарях С. И. Ожегова и В. И. Даля, соотнести их с употреблением в произведениях писателя, установив некоторые приращения смысла. Это говорит о богатом потенциале русского слова и творческом его осмыслении великим Пушкиным.