Памятники солдатам, погибшим на фронтах Великой Отечественной Войны

По-разному для людей начиналась война. В то воскресное утро 22 июня 1941 года ничто не омрачало жизни ижевчан. С пустыря на углу улиц Советская и Ленина доносились только веселый смех и звериный рык. Здесь пятый день гастролировал зверинец. В парке шла традиционная эстафета. И вдруг все оборвалось Музыка, широко лившаяся из репродуктора, умолкла разом. Неожиданно и необратимо жизнь людей разрушила война.

«Миллионы советских людей встали на защиту своей Родины»,- очень часто, говоря об этой страшной войне, слышим мы эти слова. Никто не сомневается в их истинности, в том, что каждый был готов встать на защиту своего Отечества. Но в то же время эти слова создают какой-то обобщенный образ – образ толпы. А ведь, как мне кажется, это не совсем верно. На защиту своей Родины встал Солдат. Солдат, чья судьба стала легендой, достойной славы и нашей памяти. Солдат, чью жизнь трагически изменила война.

«Война – такое зло, что не бывает совсем не пострадавших от войны»,- эти слова поэтессы Нины Стручковой ещё раз напоминают нам о том, что война – это и смерть, и жестокость, и боль, и горе, и сиротство, и разруха, и голод, и скорбь. Именно поэтому наш долг всегда помнить об этом. Помнить, что миллионы – это не просто цифры. Что это чья-то солдатская судьба. Судьба солдата, не вернувшегося с войны, который очень многое в своей жизни не успел сделать – пожить, построить, полюбить

Смерть за Родину уравняла всех, и нет в ней ни главных, ни второстепенных героев:

Им суждено до смерти драться,

Входить в бессмертье и прощаться

С невозвратимым, дорогим.

Наверное, именно поэтому мне захотелось узнать о тех солдатах, чьи имена на мемориальной доске памятника. Он стоит рядом с моим домом, мимо него я прохожу несколько раз в день. На памятнике надпись: «Солдатам-землякам, погибшим в годы Великой Отечественной войны. 1941 – 1945 г. » В списке 20 человек – двадцать фамилий. Но ведь за каждой за каждой строчкой стоит Человек! Это не просто список – это двадцать солдатских судеб. Справедливо и правильно, что в честь защитников во многих уголках нашей Родины, как дань памяти, стоят обелиски. Но не менее важно, мне кажется, узнать о тех, в честь кого они стоят. Сделать так, чтобы памятники «заговорили», «рассказали» нам о солдате, который ушел защищать свою страну и не вернулся.

В нашем школьном музее собран материал об этих солдатах-земляках. С фотографии, бережно сохраненной сестрой – Любовью Ильиничной, на нас смотрит молодой красивый парень – Рожин Иван Ильич. Эта фотография – единственное, что осталось у родных от старшего брата. Да ещё воспоминания о том, что Иван был отличным механизатором, мастером на все руки. К нему за советом приходили опытные механизаторы, а вечером – он лучший на деревне гармонист. «У нас в семье все играли на каких-либо инструментах, а на гармошке должны были уметь играть все, но лучше Ванюши никто не играл»,- вспоминает Любовь Ильинична. Когда пришла повестка, Ивану Ильичу было всего восемнадцать лет. Директор совхоза предложил: «Ваня, я добьюсь, чтобы тебе дали бронь. Молод ты ещё, да и такие руки нам и здесь нужны, солдат-то кормить надо. Кто хлеб убирать будет?» А Иван весело отвечал: «Да мы этих гадов за четыре дня всех перебьем и вернемся». Тогда многие советские люди считали, что война не будет долгой, что быстро справятся с врагом. И не знал тогда веселый русский парень Иван, что война продлится не четыре дня, а четыре долгих года, а сам он погибнет где-то под Вязьмой. А домой придет только сообщение о том, что Рожин Иван Ильич пропал без вести.

Пропавшим без вести считается ещё один наш земляк – Габдуллин Мазит Габдуллович. Было у матери три сына – Асаф, Мазит, Асхат. Трудно было рано овдовевшей женщине одной поднимать сыновей. Когда Мазиту исполнился двадцать один год, его призвали служить в Советскую армию, тогда в армию забирали в двадцать один год. Это было в 1939 году, а в 1941 году началась война. И не знала тогда мать, что провожала сына не в армию служить, а на фронт – Родину защищать. Татарский паренек в сорок втором прислал матери фотографию, а на обратной стороне надпись: «На долгую память родной матери от сына Мазита. 12 августа 42 год». Пришло письмо без обратного адреса. Получила мать письмо, плакала и ругалась: «Да что за бестолковый такой, даже адреса обратного правильно и грамотно не напишет. А если, что случится? Где я его найду?» И не нашла. Пришло извещение – пропал без вести. И сколько родные не искали, не нашли своего брата.

Когда я смотрю на фотографии этих молодых парней. То мне вспоминаются строки: «Ах, война, что ты сделала подлая». Эти парни многое не успели сделать. Их судьбу прервала война. Мы даже не знаем, где они похоронены. «Пропал без вести», - эти строки вечная боль родных. Вечная славу солдату, чья жизнь была прервана войной.

«О судьбе своего мужа я узнала от Григорьева Гриши», - так начинает свое воспоминание о солдате – Алмазове Леониде Павловиче его жена Екатерина Васильевна. И я узнаю историю ещё одной солдатской судьбы, даже не одной, а нескольких. Леонид Павлович до войны работал поваром в совхозной столовой, был коммунистом, по словам старожилов очень ответственным и порядочным человеком. Готовил вкусные обеды и сам развозил их на лошади по полям, прямо в поле кормил полеводов. В тот день из совхоза на фронт провожали своих мужей сразу четыре семьи – Алмазовы, Кулагины, Шустовы и Григорьевы. Вернулся только Григорьев Григорий, который рассказал, что почти сразу их эшелон попал под сильную бомбежку, многие погибли, а тех, кто остался жив, взяли в плен. Вспоминая об этом, солдат Григорьев сильно плакал, ругался, говорил, что фашисты – это «злыдни», которые изощрялись в своей жестокости, сильно избивая пленных. Однажды пленных выгнали из браков на улицу, и в центре он увидел своего друга – земляка Леньку. Григорьев не знал, за что того выставили перед всеми. Он только предположил, что, вероятно, фашисты узнали, что Леонид Павлович был коммунистом. В руках у фашистов были длинные плетки, которыми они стали сильно избивать Алмазова. Вначале, вспоминал Григорьев, на них полетели обрывки одежды с тела друга, а потом кровь и плоть. Было это очень страшно. И страшно не только потому, что избиение было жестоким и убийственным, но и потому, что невозможность помочь доводила до безумия. «Нас было много, но мы были безоружными, против нас выставили собак и вооруженную охрану, и все стояли и смотрели, как убивают моего друга, а я «сжал глаза», - рассказывал вдове, словно оправдываясь, о смерти её мужа солдат Григорьев, и била его сильная дрожь. После смерти Леонида, Григорьев решил сбежать. Он был уверен, что их все равно всех убьют, так пусть это будет смерть мгновенная, при попытке бегства. Но побег удался, он вернулся домой, но, как это обычно бывает, сильное психологическое потрясение не могло пройти бесследно. После возвращения он начал сильно пить, часто ходил по совхозу, плакал и ругался, вспоминая погибших друзей, а однажды убежал на речку и утопился. Две, обломанные войной, солдатские судьбы. Сразу вспоминаются слова Юлии Друниной:

Кто говорит, что на войне не страшно,

Тот ничего не знает о войне.

Солдатские судьбы – эти слова связываются у меня со словами – трагедия, скорбь, память

Достойная памяти и солдатская судьба Гаянова Шарипа Гаяновича. О нем я узнала из рассказов его дочери – Галии Шариповны, любовно сохранившей память о своем отце. Меня восхищают те люди, которые сумели сохранить и передать своим детям и внукам память о муже, отце, брате – участнике Великой Отечественной войны. Галия Шариповна рассказала нам, что его отец повестку получил в декабре 1942 года. В течение одного месяца демобилизованные обучались стрелковому делу, а перед отправкой на фронт отец на один день был отпущен домой, чтобы проститься с семьей. В обмундирование входили и запасные портянки, их отец отдал своему младшему сыну, которому было четыре года, и у него не было брюк. При прощании, конечно, плакали, а младший брат, не понимал печали, вытирал слезы отцу и матери этими портянками и просил не плакать. Далее Галия Шариповна вспоминает: «От отца было несколько коротких писем и открыток. В последнем письме от 12 января 1943 года сообщалось, что часть прибыла на место, находится в трех километрах от передовой части. Отец погиб 3 февраля 1943 года в деревне Лазорево Ржевского района Калининградской области (ныне Тверская область). Мама овдовела, когда ей было всего 34 года, оставшись с детьми, без средств, без образования, почти не зная русского языка. Для нас началось голодное сиротство. Только она знает, чего ей стоило всех нас пятерых детей, в возрасте от четырех до четырнадцати лет, воспитать, вывести в люди. И это о ней тоже поется в песне: « И можно прочитать по строкам синих вен, как ты жила и как детей растила».

На 30-летие Победы в 1975 году Галия Шариповна вместе с сестрой и младшим братом ездили на могилу отца. Оказалось, что это братская могила в селе Полунино, где лежат остатки десяти тысяч солдат и офицеров, погибших в боях в ближайших селах. И таких могил в том районе много. В городе Ржев военком им рассказал, что в тот год весна пришла рано, и выкопанные окопы сразу заливала вода. Бойцам негде было укрыться, на троих была одна винтовка, которая переходила от убитого к живому. Против танков были бутылки с горючей жидкостью. В то время под Ржевом полегло много солдат и офицеров, потому что основные силы были брошены под Сталинград. Об этом я узнала из воспоминаний Галии Шариповны, а дальше она пишет: «Через месяц после смерти отца город Ржев был освобожден от немцев. Имя и фамилия отца занесены в Книгу Памяти, которая хранится у моих внуков, чтобы они знали, что их прадед отдал всю жизнь, чтобы мы сейчас могли радоваться жизни. В отличие от нашего государства мы считаем, что отдать жизнь за Победу – это геройство»! Галия Шариповна также бережно хранит и письма своего отца и читает их внукам.

Солдатские письма – голоса войны – это порой единственное, что осталось у родных от своих погибших на войне отцов, братьев, мужей. Но время неумолимо уничтожает то, что мы вовремя не оценили. Да и не всегда человек виноват в этом, иногда обстоятельства складываются так, что не все зависит от нас. Сейчас очень жалеет о том, что не сохранились письма от отца Нобелев Вениамин Константинович. Хотя прошло немало лет, он помнит своего отца – Нобелева Константина Михайловича. Из воспоминаний я узнала, что его отца забрали осенью 1941 года. В течение месяца Константина Михайловича обучали на территории парка имени Кирова. Вениамин Константинович ходил туда вместе с мамой, чтобы повидаться с отцом. Со стороны набережной бал забор. Там многие выходили, чтобы повидаться с родными. «Перед отправкой на фронт, - вспоминает Вениамин Константинович, - отца отпустили домой, чтобы проститься с семьей. Ночью я проснулся от голоса отца, он сидел за столом вместе с мамой. Затем простился с ней, со старшим братом, поцеловал меня и ушел. Больше я его не видел». А далее видимо были письма, о которых так сожалеет Вениамин Константинович, потому что не удалось их сохранить. Он называет причины, но, я думаю, что мы не вправе что-либо обсуждать или осуждать. Но содержание некоторых писем он помнит. Однажды в одном из писем Константин Михайлович писал, что был ранен в ноги и отправлен лечиться. Поезд проходил через станцию Агрыз. Ему очень хотелось хоть на минуту попасть домой, ведь так близко было, но поезд отправился дальше. Одно письмо ему запомнилось особенно. В нем Константин Михайлович писал, что попал на Ленинградский фронт, что находится в шести километрах от Ленинграда. Местность была болотистая, они сидели в окопах и ждали немецкие танки. Его потрясло, что в небе было очень много воронья. Они черными, большими стаями летали над ними, громко кричали, словно знали, что скоро здесь будет очень много мертвых. После этого было еще одно письмо, последнее. После этого никаких известий о своем отце они не получали. На все их запросы был один ответ: «Пропал без вести».

К сожалению, именно таких записей больше всего мы встречаем в Книге Памяти Удмуртской Республики, в которых записаны данные о солдатах – земляках, погибших на фронтах Великой Отечественной войны. А мне очень запомнилась фраза, сказанная Анисимовой Марией Сергеевной: «Мой брат считается пропавшим без вести, а я считаю – погибшим за Родину солдатом»! И когда я читаю похоронку, которую получила на своего мужа Котова Валентина Семеновна, то мне кажется, что такие вот документы нужно было послать в каждый дом, куда с войны не вернулся солдат: «Уважаемая Валентина Семеновна! На ваше письмо отвечаю, что Ваш муж Котов Виктор Александрович в бою за Социалистическую Родину, верный воинской присяге, проявив геройство и мужество погиб 8 апреля 1944 года». Я уверена, что таких слов заслуживают все солдаты, отдавшие свои жизни в боях за освобождение Родины от фашистских захватчиков.

В народе говорят: « Человек жив, пока о нем память жива». Так пусть живет память о моих солдатах-земляках, в честь которых и стоит памятник напротив моего дома. Вспомнить все поименно тех, кто пал на боях сражений в Великой Отечественной войне наш долг. «Для славы мертвых нет» - эти слова сказанные Анной Андреевной Ахматовой, должны в каждом из нас пробудить стремление узнать как можно больше о тех, чьи имена на памятнике. За каждой строчкой – солдатская судьба. Для нас это святые судьбы. Святы их жизнь. Свята их смерть. Сохраним о них память.

Стоит в нашем совхозе памятник, на котором список солдат и надпись: «Солдату – земляку, павшему в боях за Родину в годы Великой Отечественной войны. 1941 – 1945г. г. » Вечная слава солдату!

За солнца свет,

За нежную зарю

За этот мир

Я тех благодарю,

Кто просто был

Солдатом на войне.

Собирая в нашем музее материал о солдатах – земляках, мы выполнили наказ старшего поколения, который они положили в гильзу и вложили в основание памятника в 1960 году. Тогда, как вспоминают очевидцы, они сказали: «Пусть наши потомки в 21 веке вспомнят о нас!» Теперь у нас есть не просто список, мы нашли их фотографии, встретились с их родными, и перед нами встал образ человека недожившего, недостроившего, недолюбившего Для нас это святые судьбы. Свята их жизнь. Свята их смерть. Сохраним о них память. Пусть никогда не зарастет тропа к памятникам и обелискам!