Интеллектуалы XXI века

Частицы всегда интересовали переводчиков, ведь именно они переводятся многозначно. Многие авторы исследований в области теории перевода, теории коммуникации и дискурса, а также наблюдений за реальным употреблением частиц в текстах различных стилей и жанров. К частицам, по взглядам многих авторов, недостаточно внимания, как в грамматике, так и в теории перевода, к кажущимся второстепенными «малыми» единицам языка, относимым к служебным, а не полнозначным, частям речи. Вопросы речевой семантики частиц лишь недавно стали привлекать исследователей, что же касается теории перевода, то здесь проблемы, связанные с частицами, практически не затрагивались вообще, кроме того, традиционно незначительное внимание уделялось переводу языковых единиц в диалогической речи.

Русский и английский языки отличаются особенно так называемой «партиклевостью» русского языка. При этом имеется ввиду, что русский язык располагает развитой системой частиц, количественно несопоставимой с аналогичной системой английского языка.

Поэтому в процессе перевода могут возникнуть сложности с передачей смысла, выражаемого русскими частицами. Однако было бы считать неправильно, что проблемы возникают только при переводе русских частиц. Они возникают не только с переводом слов, но и с их правильным употреблением и пониманием в рамках английского языка.

С одной стороны, система частиц английского языка представляет собой открытый, постоянно увеличивающийся класс слов, в который, помимо традиционных и имеющих вполне прозрачную семантику частиц типа even, входит в настоящий момент целый ряд слов, например, now, «маскирующихся» под другие части речи (в основном наречия). Их контекстуальную семантику не всегда просто распознать (внутреннее, второе значение не всегда понятно). С другой стороны, в настоящее время фактически отсутствуют полные описания коммуникативной семантики английских частиц во всём её разнообразии, тем более трудно найти такие описания в переводческих исследованиях.

Частицы очень часто относят к разным частям речи. Между тем термин «частица» довольно часто используется как языковое средство для реализации коммуникативных целей говорящего. В английском языке сам термин «частица» (particle) встречается не очень часто; некоторые его не упоминают вообще, некоторые относят слова типа even, которые в отечественных грамматиках традиционно считают частицами, к наречиям. Иногда можно наблюдать такие случаи, когда частицы называют модальными глаголами may и must или постпозитивами глаголов типа up в look up. В последнем случае критерием называется фактор морфологической неизменяемости, что в применении к английскому языку, где неизменяемыми являются многие части языка, звучит достаточно спорно и почти ничего не дает в практическом плане.

В отечественных грамматиках, очевидно, под воздействием грамматик русского языка, частица традиционно выделялась в отдельную часть речи и рассматривалась в разделе морфологии. Однако здесь исследователи неизменно сталкивались с большими трудностями при попытках выделения обобщенного грамматического значения частиц, отмечая, например, лишь то, что они используются для уточнения отдельных членов предложения или изменения смысла всего предложения. Большие трудности всегда вызывала классификация частиц.

Рассмотрим несколько примеров.

1. Even John came on time.

В этом примере слова John, came и выражение on time, имея определенный денотативный смысл и обозначая, соответственно, субъект, действие и обстоятельство времени. Слово же even не имеет денотата и ничего не описывает в реальной действительности. С его помощью говорящий сообщает собеседнику о том, как, по его мнению, следует воспринимать данное высказывание и описываемое им событие, а именно – приход Джона вовремя удивителен, так как обычно он приходит с опозданием. Слово even сигнализирует об эмоции говорящего.

2. I wasn’t very keen on going to that party. Anyway, nobody invited me.

Слово anyway в этом примере сигнализирует собеседнику о том, что причину, описанную во втором высказывании, следует воспринимать как более важную, чем первую (по крайней мере, так это представляется говорящему).

Анализ этих примеров говорит о наличии общих черт у рассмотренных слов. Обозначим критерии выделения иллокутивных частиц (иллокуция, то есть коммуникативная цель):

← они не имеют денотата, не соотносятся с каким-либо конкретным лицом, предметом или абстрактным концептом;

← они не связаны синтаксически с другими словами внутри высказывания;

← к ним нельзя задать вопрос;

← они связаны с языковой личностью, с говорящим, реализуют его коммуникативные цели в конкретной ситуации общения. Эта связь настоль сильна, что их трудно представить вне конкретной коммуникативной ситуации;

← во многих случаях требуется большой отрезок контекста или хорошее знание ситуации общения, для того чтобы определить их функцию.

Существует несколько слов, которые всегда употребляются только как частицы, например, even, merely, only, oh, но они еще причисляются к междометиям.

Функции частиц: a) Эмфатическая; b) Ограничительная; c) Идентифицирующая d) Выражение эмоции; e) Коннектор; f) Заполнение пауз.

Но многие частицы могут выполнять несколько функций.

2. Специфика перевода частиц

Зная, что иллокутивные частицы связаны с коммуникативными целями говорящего в конкретной ситуации общения и имеют крайне изменчивую семантику, возникает проблема их перевода на русский язык. Надо учитывать также эквивалентные отношения между частицами и единицами другого языка. Если опираться на традиционное понимание эквивалента как на «постоянное равнозначное соответствие, как правило, не зависящее от контекста» и относящееся к сфере языка, то частицы следует относить к безэквивалентным единицам. Действительно даже самые полные переводные словари в силу своей ориентации именно на эквивалент не могут, как правило, учесть всех контекстуальных соответствий, которые способны иметь частицы.

Очень часто частицы не переводятся вообще, так как малозначимы. Однако случается так, что переводящий не задумывается над анализом конкретной речевой функции частицы и переводит её буквально, или с помощью речевой единицы, имеющей, на самом деле, другую функцию. Такой перевод ведет к полному разрушению логической связности текста.

Мы не всегда можем говорить о закономерных, постоянно повторяющихся парах соответствий, даже в рамках одной определенной функции. Перевод частиц всегда сложен, даже когда функция уже определена и известен обычно употребляющийся при переводе данной частицы в данной функции эквивалент. В конкретном контексте может оказаться более предпочтительным новый, «нетривиальный» эквивалент. Это всё подводит к мысли о том, что в основе серьезного подхода к переводу частиц должно лежать представление о процессе перевода как об акте двуязычной коммуникации, в котором происходит творческое, но не произвольное, а обусловленное реальными закономерностями, сопоставление двух языковых систем в конкретной ситуации общения.

При той большой практической пользе, которую несет в себе установление регулярных соответствий между единицами двух языков, в самом этом действии заложена концептуально неверная идея о том, что все многообразие речевых возможностей многих языковых единиц и их сочетаний друг с другом можно свести к застывшим парам соответствий. И переводим мы не слова, а те мысли, которые создаются этими словами в их сочетании в определенном тексте и конкретной ситуации.

Что касается частиц, то многие передаваемые ими смыслы, особенно дополнительные, вообще имплицитны, в связи с чем, определение функции частицы, а также наличия или отсутствия у неё дополнительных смысловых компонентов, может представлять собой довольно сложную задачу.

Порождение переводного текста – это не механический процесс придания смыслу словесной оболочки, это процесс творческий, в котором очень большую роль играют такие качества переводчика, как чувство языка, языковая компетенция и наблюдательность. Ведь язык – очень мощное средство воздействия, и порой одно неосторожное слово может испортить впечатление от всего текста, или же привести к непониманию, неправильной интерпретации коммуникативных намерений и целей собеседника. Конечно, коммуникативный эффект – понятие достаточно абстрактное и, в любом случае, трудно поддается измерению хотя бы в силу того, что каждый из потенциальных адресатов текста – это личность со своими собственными, часто субъективными языковыми предпочтениями и привычками. Но, с другой стороны, языковая система постоянно совершенствуется и развивается, в результате долгого развития в ней присутствует большое число закономерностей и интуитивно ощущаемых носителями каждого конкретного языка правил употребления языковых единиц, которые в совокупности и определяют языковое поведение людей, как при порождении высказываний, так и при восприятии высказываний других. Если бы этого не было, возник бы полный хаос языкового индивидуализма, и коммуникация людей друг с другом стала бы, по меньшей мере, неуспешной, а скорее, и вообще невозможной.

Языковая система нередко располагает целым рядом единиц, способных выполнить одну и ту же функцию, что дает достаточно широкий выбор. Но иногда случается, что какое-то языковое средство перевода не сочетается с контекстом или звучит неестественно. И поэтому переводчику приходится подбирать наиболее подходящий эквивалент.

3. Анализ функций частиц в произведении Jerome K. Jerome “Three Men in a Boat”

У переводчика в большинстве случаев нет возможности измерить коммуникативный эффект, который его текст произведет на читателя или слушателя. Он может с большей долей вероятности предсказать этот эффект, опираясь на культурно-языковые нормы и закономерности.

Эквивалентность коммуникативного эффекта напрямую связан с коммуникативным намерением и функцией языковой единицы. Очевидно, что, для того, чтобы производить эквивалентный эффект, две единицы должны выполнять эквивалентную функцию, то есть быть функциональными эквивалентами.

Так, например, анализ показывает, что английская частица oh и русская ох при всей своей внешней похожести не могут становиться функциональными эквивалентами в большинстве контекстов. Их функции в современном английском и русском языках почти не совпадают. Зато функциональными эквивалентами oh могут становиться другие, порой менее очевидные средства русского языка – частицы да, ой и а-а.

Примеры употребления частиц возьмем в произведении Jerome K. Jerome “Three Men in a Boat”, пользуясь теоретическими знаниями о наиболее часто употребляемых частицах в английском языке.

After all

В наиболее общем виде можно сказать, что частица after all употребляется для введения существенного, актуального для данной коммуникативной ситуации факта или аргумента. Одним из наиболее распространенных логических значений, выражаемых указанной частицей, следует признать значение уступительности. Русский эквивалент всё-таки и синоним к нему всё же следует признать наиболее типичным средством, но возможны и как бы то ни было, как (что) ни говори, и частиц уж (и).

Другая функция after all связана с введением объяснения ранее указанного мнения или факта. С помощью частицы говорящий объясняет, почему он думает так, а не иначе. Естественным эквивалентом английской частицы в этой функции следует признать русскую частицу ведь. Иногда в качестве эквивалента можно употребить русское выражение в конце концов – одно или в сочетании с ведь. Кроме того, эквивалентом английской частицы может стать русская частица как-никак.

Достаточно часто эта частица употребляется исключительно в своей основной функции – напоминание о важном и актуальном для речевой ситуации факте.

Но, когда я заплатил примерно за дюжину цыплят, которых он убил, и вытащил его за загривок из четырнадцати уличных драк, рыча и пиная его ногой, и получил мертвого кота, возвращённого сердитой женщине, назвавшей меня убийцей; и был приглашен соседом, у которого злая собака жила в его собственной кладовой на привязи, боясь отважиться высунуть свой нос из двери, и делала это только не больше двух часов и то только холодной ночью; и узнал, что неизвестный мне садовник выиграл тридцать шиллингов, поддерживая соседа в уничтожении крыс, несмотря на время; именно тогда я начал думать, что они в конце концов-то позволили ему остаться на земле немного дольше.

Но после того как мне пришлось уплатить за десятка два умерщвленных им цыплят; после того как мне привелось его, рычащего и брыкающегося, сто четырнадцать раз вытаскивать за загривок из уличных драк; после того как некая разъяренная особа женского пола принесла мне на освидетельствование задушенную кошку, заклеймив меня именем убийцы; после того как сосед подал на меня в суд за то, что я не держу на привязи свирепого пса, из-за которого однажды морозным вечером он целых два часа просидел в холодном сарае, не смея оттуда высунуть носа; после того как я узнал, что мой же садовник, тайком от меня, выиграл пари в тридцать шиллингов, поспорив о том, сколько крыс моя собака задавит в определенный срок, – я начал думать, что, может быть, все-таки ее вознесение на небеса несколько задержится (перевод Михаила Александровича Салье).

Exactly

Частица exactly выполняет функцию индетификации и переводится русскими индетифицирующими частицами, обычно именно или, реже, как раз.

Когда анализируемая частица используется в качестве отдельной реплики, её эквивалентом обычно становится русское вот именно.

Особый интерес с точки зрения перевода представляют те случаи, когда exactly употребляется при отрицании. В этом случае частица указывает, что слово, к которому она относится, не совсем точно описывает истинное положение вещей. В этом же случае указанная выше частица именно обычно не может быть употреблена в качестве эквивалента, а применяются разные другие средства русского языка, способные выполнить схожую функцию.

“The diagnosis seems in every case to correspond exactly with all the sensations that I have ever felt”. (Chapter One)

Диагноз, оказалось, соответствовал в точности всем ощущениям, которые я когда-либо переживал.

Во всех случаях описываемые симптомы точно совпадают с моими ощущениями(перевод Михаила Александровича Салье).

Мы спросили его, стирал ли он когда- либо одежду на реке, он ответил: «Нет, сам-то он точно нет; но он знал нескольких товарищей, кто могли сделать это без особого труда» - тогда Харрис и я не смогли бы предположить, что он знал наверняка о том, о чем говорил, и те трое представительных молодых людей без положения или влияния, без опыта стирки, могли действительно стирать их собственные рубашки и брюки в Темзе маленьким кусочком мыла.

Мы спросили его, пробовал ли он стирать белую фланель в реке, и он нам ответил:

– Собственно говоря, нет, но у меня есть приятели, которые пробовали и нашли, что это довольно просто.

И мы с Гаррисом имели слабость поверить, что он и в самом деле представляет себе то, о чем говорит, и что три приличных молодых человека, не имеющих видного положения и влияния в обществе и не обладающих опытом в стирке, действительно могут с помощью куска мыла отмыть в водах Темзы свои рубашки и брюки (перевод Михаила Александровича Салье)

В современном языке частица just выполняет много различных функций, и трудности её перевода связаны нередко с проблемой правильной идентификации функции. Традиционно речь идет о трех функциях just как частицы – выделительной, ограничительной и эмфатической, однако встречаются и другие, хотя и менее распространенные функции; кроме того, в рамках указанных трех можно обнаружить довольно интересные вариации, интересные в том числе и с точки зрения перевода.

Эмфатическая (усилительная) функция: частица just усиливает (интенсифицирует) значение следующего за ней смыслового блока, который нередко представляет собой структуру с отрицанием, как эксплицитным, так и имплицитным. Эквивалентом может служить русская частица просто. Но, в основном, он зависит от сочетаемости.

Особый интерес представляют случаи, когда при переводе just в эмфатической функции требуется перестройка всей структуры предложения. В английском тексте мы можем иметь дело с эмфатическим вопросительно-отрицательным предложением, которому довольно часто соответствуют русские предложения с же.

Дополнительная интенсификация смысла осуществляется посредством восклицательного предложения с интенсификатором как.

Когда just выступает в функции интенсификации достаточности, её эквивалентами часто выступают структуры с прилагательным один или частица просто. В сочетании с like частица just выступает в функции интенсификации сравнения. В сочетании с модальными глаголами may, might, could рассматриваемая частица подчеркивает маловероятность.

Функция идентификации: перевод частицы just на русский язык обычно не вызывает здесь больших трудностей, поскольку существует много частиц, употребляющихся в этой функции; в качестве эквивалента just обычно могут быть использованы частицы как раз и именно. Особым случаем идентификации можно признать выражение одновременности, хотя и в этом случае английская частица обычно переводится с помощью русской как раз.

Ограничительная функция: здесь в качестве её эквивалентов в русском языке обычно выступают такие слова как лишь, всего лишь, только, просто. Особо стоит остановиться на том случае, когда just приближается по значению к русскому едва.

Функция выражения вежливости: по сути это разновидность эмфатической функции, поскольку just здесь всегда употребляется в высказываниях, представляющих собой вежливую просьбу, и частица нередко лишь усиливает степень вежливости.

Я знал, что моя печень была не в порядке, так как я как раз прочитал один любопытнейший проспект о пилюле для лечения заболеваний печени, где было подробно написано о признаках нездоровья, по которым человек мог судить, что его печень больна.

Я знал, что у меня не в порядке именно печень, потому что на днях прочел рекламу патентованных пилюль от болезни печени, где перечислялись признаки, по которым человек может определить, что у него не в порядке печень. Все они были у меня налицо(перевод Михаила Александровича Салье).

Лекарство предлагали по всему городу с огромными скидками, как мне сказали; и всё-таки, в конце концов, его продали за восемнадцать пенсов тошнотворно-выглядящему юнцу, которому накануне его доктор посоветовал поехать отдохнуть на море и заняться упражнениями.

Говорят, он предлагал его каждому встречному и поперечному с неслыханной скидкой; в конце концов билет был пристроен за восемнадцать пенсов некоему худосочному юнцу, которому врач прописал морской воздух и моцион (перевод Михаила Александровича Салье).

Ленч наступил, как только они достигли Шернис.

Ленч подали, когда судно только что отошло от Ширнесса (перевод Михаила Александровича Салье).

Я вспоминаю, что это было как раз вдали от Южноконечного порта, и он очень опасно перевешивался через один из иллюминаторов.

Помню, мы только-только отвалили от Саутэндской пристани, как я заметил, что он с опасностью для жизни перегнулся через борт (перевод Михаила Александровича Салье).

“They did that just to show you what they could do, and to get you interested”. (Chapter Four)

Они сделали это лишь для того, чтобы показать, что они могли бы сделать и чем заинтересовать тебя.

“He came and sat down on things, just when they were wanted to be packed; he laboured under the fixed belief that, whenever Harris or George reached out their hand for anything, it was his cold, damp nose that they wanted”. (Chapter Four)

Собака пришла и села на вещи, как раз, когда их надо было упаковывать; она был уверена, что, всякий раз, когда Харрис или Джордж протягивали руку за чем-либо, это был её холодный, влажный нос, который, как ей казалось, им и требовался в данный момент.

Он усаживался на наши вещи в ту самую минуту, когда их надо было укладывать, и пребывал в непоколебимой уверенности, что Гаррису и Джорджу, за чем бы они ни протягивали руку, нужен был именно его холодный и мокрый нос (перевод Михаила Александровича Салье).

Слово like представляет собой один из наиболее интересных случаев грамматической омонимии. Оно может быть глаголом, предлогом и даже существительным. Like как частица развилось, очевидно, из предлога. Эта частица употребляется обычно после слов, к которым относится, и считается характерной для разговорного стиля. Использование частицы like сигнализирует о колебании говорящего в выборе средств выражения, её функцию можно определить как указание на приблизительность описания. В русском языке анализируемой английской частице хорошо соответствует частица как бы, тоже выражающая приблизительность описания. Возможны также и другие эквиваленты, в частности такие выражения, как скажем, так сказать, в каком-то смысле, как бы это сказать. Все они указывают на приблизительность описания.

Ни говядина, ни земляника, ни взбитые сливки не нравились, и всё остальное было в том же духе.

Равным образом ни мясо, ни земляника со сливками не были в восторге – наоборот, им явно не хотелось оставаться там, куда они попали (перевод Михаила Александровича Салье).

Но я боялся за Джорджа, он сказал, что с ним всё будет в порядке и всё в этом роде, а ещё также сказал, чтобы мы с Харрисом не думали об этом, потому что, он был уверен, что мы тоже заболеем будем из-за этого нервничать в любом случае.

Но я боялся за Джорджа. Джордж сказал, что он в себе уверен и ничего бы не имел против прогулки по морю. Но он не советует Гаррису и мне даже думать об этом, так как не сомневается, что мы оба заболеем (превод Михаила Александровича Салье).

Мы спросили его, стирал ли он когда либо одежду на реке, он ответил: «Нет, сам-то он точно нет; но он знал нескольких товарищей, которые могли сделать это без особого труда» - тогда Харрис и я не смогли бы предположить, что он знал наверняка о том, о чем говорил относительно, и те три представительные молодые люди без положения или влияния, и без опята в мытье, могли действительно мыть их собственные рубашки и брюки в Темзе с маленьким кусочком мыла.

Мы спросили его, пробовал ли он стирать белую фланель в реке, и он нам ответил:

– Собственно говоря, нет, но у меня есть приятели, которые пробовали и нашли, что это довольно просто.

И мы с Гаррисом имели слабость поверить, что он и в самом деле представляет себе то, о чем говорит, и что три приличных молодых человека, не имеющих видного положения и влияния в обществе и не обладающих опытом в стирке, действительно могут с помощью куска мыла отмыть в водах Темзы свои рубашки и брюки (перевод Михаила Александровича Салье)

“It’s the natural, original sin that is born in him that makes him do things like that”. (Chapter Four)

Это – естественный, природный грех, рожденный в нём и заставляющий его делать вещи, подобные этому.

Большинство функций частицы oh связано с реакцией говорящего на слова или действия других людей. В частности, одна из наиболее распространенных функций этой частицы связана с реакцией на получение информации, это функция выражения уяснения.

Наиболее распространенный русский эквивалент английской частицы в этой функции – это маркер получения информации А-а, хотя может употребляться также утвердительная частица да и другие средства.

Другая распространенная функция частицы – это функция интенсификации. Встречается, в частности, интенсификация побуждения и отрицания. В этом случае прагматический смысл английской частицы передается обычно с помощью русской частицы да.

Следующая функция Oh – это функция выражения замешательства (растерянности). Частица показывает, что говорящий застигнут врасплох – либо вопросом собеседника, либо внезапно представшей перед ним ситуации – и, не зная, что сказать, пытается выиграть время. Oh заполняет возникшую паузу.

Еще одна функция частицы связана с выражением неожиданности осознания (припоминания). Данная функция перекликается с предыдущей, поскольку здесь также имеет место замешательство, только вызвано оно внезапным осознанием или припоминанием какого-либо факта.

Наконец, эта частица может вызывать эмоции: страх, удивление, вызов, раздражение, разочарование. Русский эквивалент зависит от типа эмоции и контекста.

“«Oh, an – yes, » he answered, brightening up; «I remember now. I did have a headache that afternoon. It was the pickles, you know. They were the most disgraceful pickles I ever tasted in a respectable boat. Did you have any? »” (Chapter One)

«А-а, ах да», ответил он, сияя всё больше и больше; «Теперь я вспомнил. У меня была страшная головная боль в тот день. Это же были соленья, Вы знаете. Они были ужасно противные, самые противные соленья, которые я когда-либо пробовал на таком вызывающем уважение теплоходе. У Вас есть они?»

«Ах, тогда! – ответил он, просияв.  – Да, вспомнил. У меня была отчаянная мигрень. И все из-за пикулей. Вот мерзкие были пикули! Не понимаю, как такую гадость могли подавать на приличном пароходе. А вы их не пробовали?» (Михаил Александрович Салье).

“«Oh, it’s you, is it? » he says, recognizing you at the same moment”. (Chapter Two)

«А-а, так это вы, не так ли?» - говорит он, узнавая Вас.

“I used to sit down and look at him, as he sat on the rug and looked up at me, and think: «Oh, that dog will never live. He will be snatched up to the bright skies in a chariot, that is what will happen to him»”. (Chapter Two)

Я садился и смотрел на него, а он сидел на коврике и разглядывал меня, и я думал: «Конечно, этот пёс по истине святой. Он будет отвезен на небеса на колеснице, именно это с ним и случится».

Когда он впервые перешел на мое иждивение, я и не надеялся, что мне выпадет счастье долго наслаждаться его обществом. Бывало, я сидел в кресле и смотрел на него сверху вниз, а он лежал на коврике и смотрел на меня снизу вверх, и в голове у меня была одна мысль: «Этот щенок не жилец на белом свете. Он будет вознесен на небеса в сияющей колеснице. Этого не миновать» (перевод Михаила Александровича Салье).

“A picture would have come from the framemaker’s, and be standing in the dining-room, waiting to be put up; and Aunt Podger would ask what was to be done with it, and Uncle Podger would say: «Oh, you leave that to me. Don’t you, any of you, worry yourselves about that. I’ll do all that»”. (Chapter Three)

Картина прибыла из лавки, и стояла в гостиной, ожидая, когда её повесят на стену; и тетя Поджер спрашивала, что с ней нужно сделать, а дядя Поджер отвечал: «Да оставь её для меня. Ни ты, ни кто другой, не беспокойтесь об этом. Я сделаю всё сам».

Привозят, например, от столяра картину в новой раме и, пока ее не повесили, прислоняют к стене в столовой; тетушка Поджер спрашивает, что с ней делать, и дядюшка Поджер говорит:

«Ну, это уж предоставьте мне! Пусть никто, слышите – никто, об этом не беспокоится. Я все сделаю сам!» (перевод Михаила Александровича Салье).

“«Oh! You women, you make such a fuss over everything», Uncle Podger would reply, picking himself up”. (Chapter Three)

«Господи! Вы, женщины, наводите столько пустого шума вокруг всего!» - дядя Поджер ответил, наполняясь важностью.

«Уж эти женщины! Они вечно подымают шум из-за ерунды! – отвечает дядюшка Поджер, с трудом поднимаясь на ноги.  – А мне вот по душе такие дела. Приятно изредка поработать руками» (перевод Михаила Александровича Салье).

“And, before I’ve said «Oh! Ugh!» and found out what has gone, the wave comes back and carries me out to mid-ocean”. (Chapter Three)

И прежде, чем я успеваю сказать «Тьфу ты!» и обнаруживаю то,потерял, волна возвращается и несет меня на середину океана.

Частица only является одной из наиболее распространенных частиц в современном английском языке. Чаще всего она выполняет ограничительную функцию, и её эквивалентами становятся русские частицы только и лишь.

Кроме того, она может иногда выполнять эмфатическую (усилительную) функцию. Здесь возможно усиление разных значений и, соответственно, разные варианты перевода.

Отдельно стоит рассмотреть сочетания only с другими словами, которые, по сути, представляют собой составные частицы. Первая из них – only just – выполняет ограничительную функцию, приближаясь к русскому едва, хотя переводиться может и по-другому, в зависимости от контекста.

Другая интересная составная частица – only too – является усилительной и по значению приближается к английскому усилительному наречию very, однако, в отличие от него, несет в себе дополнительный имплицитный смысл – говорящий считает что-то неожиданным (для себя или собеседника) или достойным сожаления. В переводе происходит передача усилительного значения.

“Bright’s disease, I was relieved to find, I had only in a modified form, and, so far as that was concerned, I might live for years”. (Chapter One)

Я обнаружил с облегчением, что болезнь Брайта у меня лишь в измененной форме, и таким образом я мог бы жить еще многие годы.

Брайтовой болезнью, как я с облегчением установил, я страдал лишь в легкой форме, и, будь у меня она одна, я мог бы надеяться прожить еще несколько лет. Воспаление легких оказалось у меня с серьезными осложнениями, а грудная жаба была, судя по всему, врожденной (перевод Михаила Александровича Салье).

“I could only see the trip, and the only thing that I could gait from that was to fell more certain than before that I had scarlet fever”. (Chapter One)

Я мог видеть поездку лишь со стороны, и единственное, что приобрел, это еще большую уверенность, что у меня скарлатина.

Мне удалось увидеть только самый кончик, и я преуспел лишь в одном: утвердился в мысли, что у меня скарлатина (перевод Михаила Александровича Салье).

“Silent, like sorrowing children, the birds have ceased their song, and only the moorhen’s plaintive cry and the harsh croak of the corncrake stirs the awed hush around the couch of waters, where the dying day breathes out her last”. (Chapter Two)

Тихие, словно страдающие дети, птицы прекратили петь, и только жалобный крик приземляющейся курицы и резкое щелканье съеденных зерен нарушил устрашающую тишину поверхности вод, где умирающий день вдыхает её последнее (грустное) признание.

Уже не слышно щебетанья птичек: они примолкли, словно огорченные дети. И только жалобный зов куропатки да скрипучий крик коростеля нарушают благоговейную тишину над лоном вод, где, чуть слышно вздохнув, почиет день (перевод Михаила Александровича Салье).

“George said: «You know we are on the wrong track altogether. We must not think of the things we could do with, but only of the things that we can’t do without»”. (Chapter Three)

Джордж сказал: «Вы знаете, что мы не на правильном пути. Мы не должны думать о том, что со всем этим делать, а думать всего лишь о том, без чего нельзя обойтись».

Джордж сказал:

– Так ничего не выйдет. Нужно думать не о том, что нам может пригодиться, а только о том, без чего мы не сможем обойтись (перевод Михаила Александровича Салье).

“I made no comment; I only waited”. (Chapter Four)

Я ничего не комментировал; я всего лишь выждал.

Right обычно встречается как прилагательное или наречие со значениями, соответственно, «правильный, правый» и «правильно, направо». Однако, в современном языке right используется также как частица, причем в двух разных функциях – эмфатической и идентифицирующей.

Эмфатическая функция: с помощью частицы говорящий подчеркивает неожиданно высокую степень характеристики, в сущности, несоответствие норме, поскольку обычно это происходит иначе, с меньшей интенсивностью. Обычно реакция на цитируемое в нем высказывание бывает более нейтральной.

Идентифицирующая функция: в этой функции частица right приближается по употреблению к другим подобным частицам – precisely, exactly – и обычно переводится русской частицей прямо.

Отдельно стоит сказать о составной частице all right. Употребление этой частицы в качестве частицы может вводить в заблуждение, поскольку оно широко известно и употребительно в функции выражения согласия и других функциях. В случае с частицей речь идет о функции выражения уверенности; говорящий, употребляя частицу, подчеркивает, что у него нет сомнений в истинности высказывания. При переводе на русский язык довольно часто может быть использована частица уж.

“And then both began sniffing, and, at the third sniff, they caught it right on the chest and rose up without another word and went out”. (Chapter Four)

А затем оба начали чихать, и только на третьем чих, они поймали его прямо на грудь, поднялись и без слов вышли.

И тут оба стали принюхиваться и скоро напали на верный след и, не говоря ни слова, встали и вышли из купе (перевод Михаила Александровича Салье).

Частица then употребляется обычно при противительном союзе but и иногда с соединительным союзом and. Возможно также слияние в один смысловой блок частицы then и again, в результате чего получаются сочетания but then again и and then again. В общем виде функцию частицы then можно определить как введение актуального аргумента с оттенком полемизирования с предыдущим высказыванием. На роль эквивалента хорошо подходит русская частица ведь, но это не единственный возможный способ перевода, в некоторых контекстах указанное прагматическое значение может быть лучше передано другими средствами.

Сочетания but then again и and then again обычно вводят актуальный аргумент с оттенком противопоставления первому, и then (again) указывает на важность учета второго положения. Наиболее удачный русский эквивалент при этом выбирается от упомянутого выше ведь.

“Then, all of a sudden, it seemed to start off”. (Chapter One)

И вдруг неожиданно всё началось.

“Now, the first thing to settle is what to take with us. Now, you get a bit of paper and write down, J. , and you get the grocery catalogue, George, and somebody give me a bit of pencil, and then I’ll make out a list”. (Chapter Three)

Сейчас, главная вещь, которую нужно решить – это что нам взять с собой. Возьмите лист бумаги и записываете, Джей, а ты, Джордж, возьми каталог бакалеи, и еще дайте мне карандашик, ведь я должен составить список.

– Прежде всего мы должны договориться о том, что брать с собой. Джей, возьми-ка лист бумаги и записывай; ты, Джордж, раздобудь прейскурант продуктовой лавки, и пусть кто-нибудь даст мне карандаш – я составлю список (перевод Михаила Александровича Салье).

“And then he would lift up the picture, and drop it, and it would come out of the frame, and he would try to save the glass, and cut himself; and then he would spring round the room, looking for his handkerchief”.

Тогда он поднял картину, и уронил её, и она упала, а он, пытаясь сохранить стекло, порезался; затем он «носился» по всей комнате, ища носовой платок.

Тут он поднимает картину и роняет ее, и она вылетает из рамы, и он пытается спасти стекло, порезав при этом руку, и начинает метаться по комнате в поисках своего носового платка. Носового платка найти он не может, потому что носовой платок – в кармане пиджака, который он снял, а куда девался пиджак, он не помнит, и все домашние должны оставить поиски инструментов и приняться за поиски пиджака, в то время как сам герой пляшет по комнате и путается у всех под ногами (перевод Михаила Александровича Салье).

“On the contrary, I feel more that I want to stop in bed till the last moment, and then come down and my breakfast”. (Chapter Three)

Напротив, я чувствую, что хочу понежиться в кровати до последнего момента, только потом спуститься позавтракать.

Но стоит мне приехать на побережье, и я чувствую, что меня не так тянет к утреннему купанью, как тянуло, когда я был в городе. Наоборот, я скорее чувствую, что меня тянет валяться в постели до последней минуты, а потом сразу спускаться к завтраку (перевод Михаила Александровича Салье).

“And then both began sniffing, and, at the third sniff, they caught it right on the chest and rose up without another word and went out”. (Chapter Four)

И потом оба начали чихать, и на третьем чихе, они поймали его прямо на грудь и вышли, не сказав ни слова.

И тут оба стали принюхиваться и скоро напали на верный след и, не говоря ни слова, встали и вышли из купе (перевод Михаила Александровича Салье).

“And then it was George’s turn, and he trod on the butter”. (Chapter Four)

Затем наступила очередь Джорджа, и он был весь на иголках.

4. Коннотативная функция частиц

Вспомним, что лексическое значение каждого отдельного лексико-семантического варианта слова представляет собой сложное единство. Состав его компонентов делится на информацию, составляющую предмет общения, но не связанную с актом коммуникации, и информацию, связанную с условиями и участниками коммуникации. Первой части соответствует денотативное значение слова, называющее понятие. Вторая часть общения связана с условиями и участниками общения. «Рассматривая информацию, содержащуюся на уровне слова, можно заметить, что слова наряду с денотативным значением, указывающим на предмет речи, имеют ещё коннотативное значение (коннотацию), которое складывается из эмоционального, экспрессивного, оценочного и функционально – стилистического компонентов. Все четыре компонента коннотации могут выступать вместе, или в разных комбинациях, или вообще отсутствовать». (Арнольд И. В. Стилистика современного английского языка. Учебное пособие для студентов педагогических институтов. –М. : Просвещение, 1980г – 300с. )

Слово или его вариант обладает эмоциональным компонентом значения, если выражает какую-нибудь эмоцию или чувство. Эмоцией называется относительно кратковременное переживание: радость, огорчение, тревога, гнев, удовольствие, удивление. Чистыми знаками эмоций являются междометия. Напомним, что зачастую частицы называют междометиями из-за их близкого функционального родства. Эмоциональными во многих случаях могут быть и частицы. Например, английское «Oh» может выражать и радость, и печаль, и многие другие эмоции: «Oh, I am glad», «Oh, I am sorry», «Oh, how unexpected!»

«Oh, I never thought you could be here».

Употребление слова Oh свидетельствует об удивлении и, возможно, испуге говорящего, не ожидавшего встретить собеседника в определенном месте.

5. Зависимость перевода от функционального стиля и коммуникативной цели

«Функциональные стили: научный, разговорный, деловой, публицистический и т. д. – являются подсистемами языка. Возникновение и существование функциональных стилей обусловлено спецификой условий общения в разных сферах человеческой деятельности. Следует отметить, что стили различаются как возможностью или невозможностью употребления тех или иных элементов и конструкций, так и их частотными соотношениями. Каждый элемент языковой структуры функционирует по-разному в разных функциональных стилях. Специфика каждого стиля вытекает из особенности функций языка в данной сфере общения. Так, например, публицистический стиль имеет своей основной функцией воздействие на волю, сознание и чувства слушателя, а стиль научный только передачу интеллектуального содержания». ( Арнольд И. В. Стилистика современного английского языка. Учебное пособие для студентов педагогических институтов. – М. :Просвещение, 1980г – 300с. )

Интересно было бы рассмотреть и проанализировать функции частиц в разных функциональных стилях.

Возьмём примеры из книги С. И. Сущинской, И. И. Сущинского «Право и Бизнес. Справочное и учебное пособие»

Electors vote in their constituency and whichever candidate obtains most votes is elected an MP, even if he or she obtains only one vote more than his or her nearest rival. This electoral system works best when there are only two parties in the country.

Избиратели голосуют на своих избирательных участках, и тот кандидат, который получил большинство голосов, становится членом правительства даже тогда, когда он или она получают только на один голос больше, чем его или её ближайший соперник/соперница. Эта избирательная система работает лучше всего, когда в стране имеются только две партии.

One need only cite as examples Magna Carta (1215), the Bill of Rights (1688), the Act of Settlement (1700), and the Parliament Acts 1911 and 1949.

Следует лишь упомянуть в качестве примеров Великую хартию вольностей (1215), Билль а правах (1688), Закон о престолонаследии (1700) и Парламентские акты/Законы, принятые парламентом в 1911 и 1949.

A constitutional amendment can only be carried if a very substantial majority, both in Congress and the individual states, approve it.

Поправка может быть внесена в конституцию лишь в том случае, когда она получает одобрение значительного большинства как в конгрессе, так и в каждом штате.

How does the US national flag look like and what does it represent?

Как выглядит национальный флаг США и что он символизирует?

На суде присяжных судья, участвующий в рассмотрение дела, консультирует о правовой норме, распространяющейся на данный факт (разъясняет смысл закона). Функции присяжных – применение закона к факту, рассматриваемому судом, и вынесение решений о виновности или невиновности подсудимого при рассмотрении уголовных дел присяжные должны определить, подлежит ли ответственности обвиняемый перед истцом. При рассмотрении гражданских дел присяжные должны также определить размер понесенных убытков.

Возьмем примеры из книги Theodore Dreiser “Life, Art and America”, цикл Stories and Narratives “Sister Carrie”.

“«Not me», he answered, just as he had years before. «I have my hands full now»”. (Chapter XLV “Curious Shifts of the Poor”)

«Не меня», ответил он так, как в прежние годы. «Я вполне пригоден и сейчас».

“He remembered seeing a poster of her only yesterday, but no doubt it was one left uncovered by the new signs”. (Chapter XLV “Curious Shifts of the Poor”)

Он вспомнил, что увидел афишу только вчера, но, без сомнений, одну оставили пустой.

“«I’m out of work and out of money and I’ve got to get something – it doesn’t matter what. I don’t care to talk about what I’ve been, but if you’d tell me how to get something to do, I’d be much obliged to you. It wouldn’t matter if it only lasted a few days just now. I’ve got to have something»”. (Chapter XLV “Curious Shifts of the Poor”)

Я без работы и без денег и должен получить что-то, не имеет значения, что это будет. Мне нет дела до разговоров о том, где я был, но если вы сказали мне как это получить, я был бы очень обязан вам. И продолжительность не имела бы значения, хоть бы и всего на несколько дней. Я должен иметь что-то».

“«I came here», explained Hurstwood, nervously, «because I’ve been a managed myself in my day. I’ve had bad luck in a way, but I’m not here to tell you that. I want something to do, if only for a week»”. (Chapter XLV “Curious Shifts of the Poor”)

«Я пришел сюда», объяснял Хёрствуд нервно, «потому что я мог справиться с распорядком своего дня. Я некоторым образом неудачлив, но я не обязан говорить вам об этом. Я хочу сделать что-то, не более чем за неделю».

III. Выводы

Моё декодирование информации, заключающей в себе частицы.

«Некоторые учёные, в частности Майкл Риффатер даёт обобщённую формулировку задач стилистики, определяя её как науку, которая изучает те стороны высказывания, которые передают лицу, принимающему и декодирующему сообщение, образ мыслей лица, кодирующего сообщение. Так возникает термин стилистика декодирования». (Арнольд И. В. Стилистика современного английского языка. Учебное пособие для студентов педагогических институтов. – М. :Просвещение, 1980г – 300с. )

Таким образом, для правильного декодирования информации необходимо владеть определёнными кодами и алгоритмами. «Под кодом понимается набор значимых единиц и правил их соединения. Язык художественного произведения образует целую сложную систему кодов, важнейшим из которых является естественный язык, на котором произведение написано». (Арнольд И. В. Стилистика современного английского языка. Учебное пособие для студентов педагогических институтов. –М. : Просвещение, 1980г – 300с. )

Я проанализировала свои способы декодирования иформации, которые содержат частицы. Во первых, при переводе текста необходимо учитывать стиль произведения, функциональные возможности частиц и, конечно, собственное отношение к прочитанному. Если брать информацию в изоляции, то функции очень сложно определить из-за недостатка контекста, потому что именно он играет огромную роль в переводе. Если же контекст нам известен, то нам легче определить назначение частицы, потому что из контекста обычно понятно, что автор хотел передать читателю, употребляя данную частицу. Как выяснилось, в текстах юмористического стиля функции частиц в основном эмфатическая, усилительная, вызывающая эмоции. Перевод такого текста во многом зависит от восприятия читающего, т. е. коннотации. В публицистическом и научном стилях частицы соответствуют своему эквиваленту в русском языке. т. е. их функция ограничивается денотацией.

Переводить одну и ту же частицу в разных художественных стилях одинаково невозможно, потому что можно нарушить законы стиля литературного произведения. Переводчик должен владеть профессиональными навыками для правильного декодирования текста.

Частицы очень важны в нашей речи, потому что именно они придают предаваемой информации различные оттенки. Но перевод их невероятно сложен и тонок, потому что надо очень точно, изящно и четко определить функции (одна частица обычно выполняет не единственную функцию) в тексте, порой даже контекста не хватает для их определения – так тонко нужно чувствовать эти функции. Они связаны с языковой личностью, с говорящим, реализуют его коммуникативные цели в конкретной ситуации общения.

Трудности перевода можно объяснить тем, что частицы трудно представить вне конкретной коммуникативной ситуации; во многих случаях требуется большой отрезок контекста или хорошее знание ситуации общения, для того чтобы определить их функцию.

Также важным аспектом является стиль текста, который переводится, потому что очень важно выдержать определенный стиль, употребив там правильно эквивалент частицы и то чувство (или его отсутствие).

Я считаю, что моя работа может служить учебным пособием на уроках английского языка, как в пятом, так и в одиннадцатом классе. Зачастую мы не обращаем внимания на частицы в тексте. Тем более необходимы знания их функций, особенности перевода.

Понятие «естественность звучания» подразумевает использование таких средств и структур языка перевода, которые воспринимаются носителями этого языка как обычные и привычные в данном речевом контексте. Естественность звучания непосредственно связана с культурологическими различиями между языками и особенно важна при переводе единиц прагматического кода, таких, как частицы, одно из основных предназначений которых – придание речи естественности.