Некоторые тайны и особенности перевода с английского языка на русский

В мире общение между людьми осуществляется при помощи речи. Но давайте представим себе на минуту, что в мире исчез язык. Нет, не конкретно русский, японский, немецкий, английский, а язык вообще. Как универсальная знаковая система, как главное средство человеческого общения. Исчезли книги, газеты, почта, телефон Как смогут люди понять друг друга? Чем воспользуются для этого? Жестами? Языком музыки, искусства? Да, конечно, богатейшая палитра звуков и красок, выразительная мимика могут вполне понятно рассказать о боли и радости, о любви и ненависти. Но все это — лишь область чувств и эмоций. Точностью же выражения человеческой мысли обладает только язык. Ему одному подвластны холодная логика рассуждений и порывы горячего сердца. Он может вознести человека на крыльях счастья, а может убить одним словом. Именно язык объединяет биологический вид Homo sapiens в единое сообщество — человеческое.

ИЗ ИСТОРИИ ЯЗЫКОВ

И так мы выяснили, что для общения в обществе нужен язык. Но у каждой страны (группы людей) он свой, так как же осуществляется общение между этими группами? А общение в этом случае осуществляется при помощи перевода. И я собираюсь вам показать, как и при помощи, каких приёмов осуществляется это общение на примере русского и английского языков. Но для начала узнаем побольше о самих языках.

ИСТОРИЯ РУССКОГО ЯЗЫКА

Все славянские языки обнаруживают между собой большое сходство, но ближе всего к русскому языку — белорусский и украинский. Втроем эти языки образуют восточнославянскую подгруппу, которая входит в славянскую группу индоевропейской семьи. Посмотрите на древо языков, славянские ветви вырастают из мощного ствола — индоевропейской языковой семьи. В эту семью также входят индийская (или индоарийская), иранская греческая, италийская, романская, кельтская, германская, балтийская группы языков, армянский, албанский и другие языки. Из всех индоевропейских языков славянским наиболее близки балтийские языки: литовский, латышский и мертвый прусский язык, окончательно исчезнувший к первым десятилетиям XVIII века. Распад индоевропейского языкового единства относят обычно к концу III — началу II тысячелетия до нашей эры. Видимо, тогда же проходили процессы, приведшие к возникновению праславянского языка, к его выделению из индоевропейского. Праславянский язык — это язык-предок всех славянских языков. Он не имел письменности и не был зафиксирован на письме. Однако его можно восстановить путем сравнения славянских языков между собой, а также с помощью их сравнения с другими родственными индоевропейскими языками. Иногда для обозначения праславянского используется менее удачный термин общеславянский: как представляется, общеславянскими лучше называть языковые особенности или процессы, свойственные всем славянским языкам даже после распада праславянского. Общий источник — праславянский язык — роднит все славянские языки, наделяя их множеством сходных признаков, значений, звучаний Сознание славянского языкового и этнического единства нашло отражение уже в древнем самоназвании всех славян — словене (*s1оvěnе). По мнению академика О.  Н.  Трубачева, это этимологически что-то вроде «ясно говорящие, понятные друг другу». Это сознание сохранялось и в эпоху образования древних славянских государств и народов. В «Повести временных лет», древнерусском летописном своде начала XII века, говорится: «А словеньскый язык и рускый одно есть». Слово язык употреблено здесь не только в древнем значении «народ», но и в значении «речь». Предком современных русского, украинского, белорусского языков был древнерусский (или восточнославянский) язык. В его истории можно выделить две основные эпохи: до письменную (от распада праславянского языка до конца X в. ) и письменную. Каким был этот язык до возникновения письменности, можно узнать лишь путем сравнительно-исторического изучения славянских и индоевропейских языков, так как никакой древнерусской письменности в то время не существовало. Распад древнерусского языка привел к возникновению русского (или великорусского) языка, отличного от украинского и белорусского. Это произошло в XIV веке, хотя уже в ХП-Х1П веках в древнерусском языке наметились явления, отличавшие диалекты предков великорусов, украинцев и белорусов друг от друга. В основу современного русского языка легли северные и северо-восточные диалекты Древней Руси (кстати, русский литературный язык также имеет диалектную основу: ее составили центральные средневеликорусские акающие говоры Москвы и окружавших столицу деревень).

ИСТОРИЯ АНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКА

Английский язык относится к германской ветви индоевропейской языковой семьи. Невозможно назвать единый праязык, легший в основу языка современных британцев: английский сложился в результате взаимодействия диалектов германских племён англов, саксов и ютов, пришедших в Британию, в течение 400 лет бывшую римской провинцией, после распада Римской империи. На тот момент население Британии говорило, как и все римские провинции, на так называемой вульгарной латыни - народном упрощенном варианте официально насаждаемого латинского языка. Язык устремившихся на смену римлянам германских племен активно впитал латинскую лексику. Кроме того, древнеанглийский язык (именуемый англосаксонским по названиям племен, оказавших наибольшее влияние на его формирование) испытал также заметное воздействие со стороны диалектов родственных скандинавских племён - датчан, норвежцев - совершавших с конца 8 в. многочисленные набеги и создававших на восточном побережье свои поселения. Скандинавское происхождение прослеживается у многих лексем современного английского языка, несомненно, влияние норвежских и датских говоров и на упрощение формообразовательной структуры языка. В флективном древнеанглийском языке ускорился процесс отмирания флексий, распространявшийся с севера на юг. Этот процесс обычно объясняют близостью в словарном отношении языков завоевателей и англосаксов, которая могла способствовать языковому смешению с его обычными последствиями в области морфологии. В 1016 г. Англия оказалась в подчинении у датского короля. Усиление политической роли Уэссекского королевства в 9-11 вв. способствовало формированию английского литературного языка на базе соответствующего диалекта. Следующий период в развитии английского языка охватывает время от 1066 по 1485: при вторжении норманнов на территории, население которых говорило на древнеанглийском языке, было привнесено одно из наречий старофранцузского языка, на котором говорили завоеватели. Это был язык. церкви, управления и высших классов. Влияние на англосаксонский язык сперва происходило со стороны нормандского и пикардского диалектов французского языка, однако с раздвижением границ Анжуйской империи (1154-1189) Генриха II Плантагенета до Пиренеев активное влияние на английский язык стали оказывать и другие диалекты, особенно центральнофранцузский, или парижский диалект. С ростом власти парижской династии Капетингов центральнофранцузский диалект стал в Англии преобладающим. Но, как бы активно не велось насаждение французского, завоеватели были слишком немногочисленны, чтобы навязать стране свой язык в неизмененном виде. Как всегда в подобных случаях, результатом взаимодействия языков стало установление англо-французского двуязычия. Вместо господства норманно-французского языка осуществляется языковый компромисс - начинает создаваться тот язык, который сейчас называют английским.

ИЗ ИСТОРИИ ПЕРЕВОДА

Перевод - одно из древнейших занятий человека. Еще Цицерон, переводивший труды Платона и Демосфена, Гораций в трактате "Наука поэзии" использовали слово interpres в значении "переводчик", "толкователь". То же наименование употребляет переводчик библии Святой Иероним (IV в. н. э. ). И в Средние века монахи-переводчики пользовались именами interpres и hermeneuma. Однако уже в конце той эпохи эта терминология становится малоупотребительной. В формирующихся романских языках понятие "писать на народном языке", т. е. на народной латыни, передавалось теми же глаголами, что и понятие "переводить с латинского на народный язык": enromacier (фр. ), romancar (исп. ), romanzare и vulgarizzare (ит. ). После XII в. переводчика во Франции называли droguement (drugement) и trucheman (truchement), а в Италии - drogomanno (и trucimanno), заимствованные из сирийского targmana и византийского dragoumanos (сравните в русском "толмач" из тюркских источников). В тот же период во французском языке от латинских translatio (перенесение значения, метафора) и traslator (передающий что-либо кому-либо) образуются слова translation и translateur в значении "перевод" и "переводчик", которые были освоены и другими европейскими языками. Возникновение книгопечатания стимулировало переводческую деятельность. Именно тогда и появились современные термины. К 1539 году относят появление глагола traduire, а в 1540 французский гуманист и переводчик Э. Доле включает в один из своих трактатов traduction и traducteur. В Испании возникают неологизмы traducir и traduccion, а в Италии - tradurre и traduzione. В школьной практике продолжает употребляться термин version, обозначающий перевод на родной язык с греческого и латинского. В свое время страны бывшего СССР занимали одно из первых мест в мире по числу и тиражности ежегодно выпускаемых переводов, прежде всего художественной литературы. Многие переводчики достигли в своих работах высот литературного мастерства. Впечатляющие достижения переводческой практики не могли не привести к развитию теории перевода. У ее истоков стоит А. М. Горький. Великий писатель глубоко и верно понимал взаимоотношения практики и теории перевода в литературном процессе. Перевод исполнял свою важнейшую функцию с давних пор, однако лишь в XX веке человек пришел к осознанию его важности и его особого места. Не случайно XX век был провозглашен в 1955 г. в первом номере журнала "Babel" веком перевода. Ученые разных стран отмечают особую роль перевода в формировании национальных культур. Современный человек пользуется плодами трудов переводчика, когда читает инструкцию к стиральной машине иностранного производства, когда узнает по телевизору о том, что пишут сегодня во французских газетах, когда ему нужно провести переговоры с иностранным партнером, когда ему нужно провести переговоры с иностранным партнером, когда он берет в руки интересный роман. К этому можно добавить и труд переводчиков прошлых веков, потому что Библию и многие художественные произведения мы читаем и в старых переводах. Тенденция к глобализации, которая наблюдается на рубеже ХХ - ХХI вв. , подготовлена самоотверженной деятельностью переводчиков, а сама глобализация возможна только при условии хорошо организованного переводческого процесса. Труд переводчиков способствует открытости общества. Не случайно все диктаторские режимы ставили переводческую деятельность под жесточайший контроль, а современные "закрытые" государства, например Иран, организовывают гонения на переводчиков. В наши дни самая большая потребность в переводчиках наблюдается в технических областях, более 70% переводчиков в мире трудятся именно в них. По данным "London Computer Integrated Translation GmbH" на 1987г. , объем перевода в мире в год составлял 200 млн страниц, и потребность в нем возрастала на 15% в год. Та же тенденция, с небольшим возрастанием, сохраняется и в последние годы. Самый большой объем переводимых текстов составляет деловая корреспонденция, за ней следуют потребительские информационные тексты разного рода (инструкции, проспекты и т. п. ), далее научно-технические тексты, договорные тексты, технические описания

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ПЕРЕВОД

АДЕКВАТНЫЙ ПЕРЕВОД ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ПРОЗЫ: ВОЗМОЖЕН ЛИ ОН?

Т. Сейвори в книге «Искусство перевода» приводит ряд принципов, важнейшими из которых являются следующие: перевод должен, с одной стороны, передать стиль оригинала, с другой стороны,– обладать собственным стилем (стилем переводчика); перевод должен отражать особенности эпохи, в которую возник оригинал, и вместе с тем должен быть приближён к той эпохе, в которую он сделан, иными словами, «текст далёкой от нас и во многом чуждой нам культуры нужно сделать доступным нашему восприятию»; восприниматься как оригинальное произведение на другом языке и всё же оставаться переводом и т. д.

В самом общем плане эти противоречивые тенденции можно условно представить в двух моделях перевода, которые Карло Буццетти вслед за Юджином Найдой определяет как формальную и динамическую эквивалентности. В первом случае переводчик стремится полностью воспроизвести особенности оригинала: каждому слову подлинника соответствует определённое слово в переводе, синтаксические единства сохраняются полностью, идиоматические выражения оригинала переводятся на другой язык не в соответствии с их общим семантическим значением, а предельно буквально, насколько это позволяет язык перевода; проза всегда переводится прозой, а стихи – стихами.

Конечно, принцип формальной эквивалентности может дать очень много для знакомства с чужой культурой, с тем особым видением мира, которое присуще той или иной нации и даже той или иной исторической эпохе. Но его последовательное проведение в жизнь может привести к появлению текстов, которые сами будут нуждаться в расшифровке, в «переводе». Отсюда неизбежное появление сопутствующих текстов, сносок и комментариев, которые по объёму могут равняться и даже превышать текст самого перевода.

Принцип динамической эквивалентности ориентирован, в основном, на рецептора, которому перевод и предназначен. Критерием оценки здесь служит впечатление, которое перевод производит на того, кому он адресован; в идеале оно должно равняться впечатлению, производимому оригинальным текстом на тех, кто может воспринимать его на родном языке. Но, как замечает Карло Буццетти, «наиболее характерным результатом, вытекающим из последовательного воплощения на практике этого принципа, является в известной степени растворение конкретного исторического (то есть того, что относится к определённой исторической обстановке в эпохе) в общем и вневременном».

Оптимальный вариант перевода должен, поэтому учитывать особенности как формальной, так и динамической эквивалентности и предусматривать широкую гамму переводческих решений. Последние в общих чертах будут определяться тремя факторами:

1) субъект перевода (переводчик и текст на иностранном языке) и его характеристика;

2) цели и принципы переводческой деятельности (переводческая установка);

3) объект перевода (рецептор) и его особенности.

Стремление найти правильное соотношение двух принципов перевода можно проследить в самых разных исторических эпохах. Так, например, Иероним (IV в. ), переводчик на латынь Ветхого Завета («Вульгаты») и редактор перевода Нового Завета, «суровым судом судит многочисленных своих предшественников на тернистом поприще переводов, не пощадив даже своего любимца Цицерона. Книги св. писания кажутся образованным людям написанными дурным стилем и тяжёлым языком, и они отвращаются от них, “гнушаясь грязной одеждой речи ранее, нежели обнаружат внутри прекрасное тело содержание. ” В этом повинны переводчики и те, что стараясь переводить слово в слово, насиловали дух родного языка, и те, что пытаясь следовать больше смыслу, чем букве, далеко отходили от оригиналов».

Иероним осуждает две крайности, в которые часто впадают переводчики, но не исключает саму возможность перевода адекватного, который передал бы не только сюжетную схему, но и манеру, в которой был написан оригинал, и тончайшие оттенки авторской интонации.

Переводческая концепция Иеронима, изложенная в виде отдельных замечаний в том или ином его произведении, сводится, согласно нашей схеме, к следующему:

1. Субъект перевода. Импульс переводческой деятельности может дать практически любой текста иностранном языке, в том числе и св. писание, хотя природа последнего текста рассматривается Иеронимом отдельно, так как Писание для него всё же остаётся в конечном итоге «божественным откровением», в котором « et verborum ordo mysterium est».

2. Цели и принципы переводческой деятельности Текст перевода должен соответствовать нормам родного языка – задача, решить которую не так-то просто, считает Иероним, так как «difficile est quae in alia lingua bene dicta sunt, eundem decorem in translationem conservent».

В основу перевода должен быть положен смысл («non verbum e verbo, sed sensum exprimere de sensu»). Этот смысл , однако, не вытекает из значения отдельных слов, переводчик должен ориентироваться на более крупные единицы – предложения.

3. Объект перевода (рецептор) и его особенности. Иероним одним из первых указал на то влияние, которое на получателя информации (перевода) оказывают господствующие вкусы, привычки и настроения: даже самый хороший и филологически строгий перевод будет отвергнут, если он никак не учитывает момент ожидания, присущей рецептору.

Информативная сторона переводческой деятельности, несомненно, является важной в художественном переводе, но не довлеющей в том общении, которое книга устанавливает между писателем и читателем. Книга, прежде всего,– произведение искусства, она должна вызывать в читателе те тончайшие переливы чувств и настроений, которые владели в момент создания душой автора. От того, насколько переводчику удастся передать эти особенности на своём языке, зависит во многом адекватность восприятия перевода. Но можно ли говорить о полном соответствии перевода оригиналу в плане восприятия, иными словами, так ли читатель воспримет перевод, как воспринял бы подлинник читатель той страны и эпохи, для которого книга была написана?

Перевод может быть выполнен идеально, отвечать всем требованиям, которые мы обычно предъявляем к художественному переводу, как-то: воспроизводить творческую личность, стиль автора и, тем не менее, книга в переводе будет восприниматься не так, как она воспринималась (или воспринимается) на языке, на котором была написана. Можно выделить универсальные понятия, присущие человеческому бытию всех времён и народов: время и пространство, добро и зло, рок, судьба, богатство и т. д. При всей общности этих понятий каждый народ, каждая культура и даже каждая историческая эпоха вкладывают в них своё, только им одним присущее содержание.

Стремясь максимально облегчить восприятие текста, обычно принято «освобождать» его от всего непонятного, упрощать его и т. д. : всё это для того, чтобы придать переводу привычную форму в соответствии с требованиями, предъявляемыми к литературным произведениям того языка, на который осуществляется перевод. «Совершается эта процедура обычно из наилучших побуждений: для того чтобы «приблизить древний текст к пониманию современного читателя». Действительно, трудность знакомства исчезает,– но за счёт искажения (разрядка наша – С. П. ) облика далёкого незнакомца, «подтягиваемого» до нашего современника». Поэтому динамическая эквивалентность в художественном переводе далеко не всегда может являться гарантом его адекватности.

Взявшись за перевод литературного памятника эпохи или культуры от нас далёкой, переводчик во что бы то ни стало должен постараться передать всё его своеобразие. При этом, однако, необходимо, чтобы «в своём естественном стремлении сделать произведение удобочитаемым с точки зрения современных эстетических требований вместе с тем не потерять из виду особенности словаря и словоупотребления в эпоху возникновения памятника литературы».

Перевод служит функции общения, понимания, а для того, чтобы это общение было полноценным, адекватным, необходимо, как прекрасно сказал С. С. Аверинцев, чтобы перевод принимал «форму понимания “поверх барьеров непонимания”, предполагающего эти барьеры».

ПЕРЕВОД В КИНО

Практическое применение теории перевода с одного естественного языка на другой различает следующие виды переводческого искусства, в которых реализуется перевод:

1) художественный перевод, а именно адекватная, равноценная передача средствами иного языка эмоционально-философского содержания того или иного литературного произведения в стихах или в прозе;

2) технический перевод, то есть точная передача средствами иного языка информации, содержащееся в научных статьях, исследованиях и монографиях по той или иной отрасли знания. Оба эти вида переводческой деятельности необходимо фиксируются на бумаге, получают графическое оформление, тогда как о следующем виде перевода этого нельзя утверждать категорически;

3) так называемый «живой» перевод, осуществляемый при личном общении переводчика с аудиторией непосредственно либо при помощи доступных ему технических средств, которые облегчают его работу, а чаще затрудняют её, создавая преграды и задержки психологического порядка. Здесь различаются такие подвиды способов реализации перевода, как: а) последовательный перевод, при котором то или иное высказывание на иностранном языке прерывается паузой для перевода; б) синхронный перевод, ставший возможным благодаря новым техническим средствам, позволяющим донести слово переводчика до всей аудитории, не прерывая оратора.

Синхронный перевод состоит в одновременном переводе неограниченно длинного высказывания на иностранном языке и существует для массовой аудитории. Исторически он происходит от формы перевода для ограниченного числа слушателей, не более двух-трёх человек в зависимости от условий. Такая форма перевода, хотя и существует с незапамятных времён, всё же не получила в русском языке специально закреплённого за ней названия-термина. Описательно её можно определить как перевод способом «нашёптывания на ухо», как тихий перевод, рассчитанный на индивидуальное восприятие, в отличие от «громкого» перевода для массовой аудитории. (Ср. польский термин «тихого» перевода – «szeptanka». )

Посмотрим, каким образом названные виды и формы, а говоря практически, способы перевода применяются в кинематографе. Проблема перевода возникает в этом новейшем искусстве одновременно с появлением звука. В период немого кино никому не пришло бы в голову всерьёз задуматься над переводом примитивных по лексике и синтаксису объяснительных титров. В звуковом кино на вооружение берётся, разумеется, уже испробованное экономическое орудие – те же титры, но только несколько видоизменившие свою первоначальную форму. Они всё реже прерывают действия, но сопутствуют ему. Их главное назначение – объяснять происходящее на экране, передача же эмоционально-философского содержания произведения по-прежнему остаётся на втором плане. В самом деле, главная забота прокатной конторы – лаконичность, доступность, удобочитаемость и доходчивость. В годы появления звукового субтитрированного кино процент неграмотных и малограмотных зрителей во всех странах был ещё очень высок. Такой зритель настойчиво заявлял о своих требованиях, к ним нельзя было не прислушаться. Ведь кино – массовое искусство, иллюзион для всех за несколько медных монет. Кроме того, уровень развития техники ещё не позволял осуществить новые предложения в области перевода иноязычных фильмов.

Субтитрирование появилось как развитие традиции объяснительных надписей немого кино, нов своей форме оно использовало также (в целях достижения наивысшей степени коммуникативности) традиции средневековой лубочной графики, где надписи объясняли зрителю «где – кто», об остальном же он догадывался из происходящего. Эти традиции развились в Европе ещё задолго до книгопечатания. Они существуют и поныне – кроме субтитрированного кино – в комиксах, где их основная и, пожалуй, единственная функция – объяснение, но отнюдь не передача эмоционально-философского содержания произведения.

Однако перевод фильма при помощи субтитров имеет ряд ценных преимуществ по сравнению с известными и практикующимися в настоящее время способами перевода: во-первых, зритель имеет возможность слышать речь актёров, воспринимать эту сторону их мастерства; хотя речь эта может быть ему и непонятна, всё равно сам факт её прослушивания погружает его в экзотическую атмосферу иной страны, иной языковой и культурной реальности. Во-вторых, он получает ни с чем не сравнимую возможность перенестись в мир искусства не только зрительно, но и с помощью слуха. В его восприятии определённый зрительный образ поддерживается звуковым образом, что создаёт предпосылки для новых необычных переживаний, ассоциаций, будоражит ум и нервы, направляет эстетико-философский поиск на пути познания и открытия новых миров, открывает горизонты духовного знания.

Правда, люди всегда больше ценили информативность в познании, чем эмоциональное содержание его процесса. Стремление объединить в дубляже информативность и коммуникативность субтитров с эмоциональностью плана содержания оригинала видно из функций, которые выполняет перевод фильма при помощи дублирования. В идеальном виде дубляж должен давать исчерпывающую информацию о происходящем на экране. Такая информация является необходимой и безусловно коммуникативной в силу того, что она передаётся средствами языка национального зрителя. Кроме того, она эмоционально насыщена и выполняет функцию художественного познания, ибо осуществляется в интерпретации национальных актёров. Но таков идеал, который практически недостижим из-за того, что над дубляжём довлеет то же «проклятие», что и над всяким художественным переводом вообще. Ведь тексту, искусно прочитываемому актёрами, как и всякому переводимому тексту, присущи:

– просто ошибки, вызванные непониманием или недопониманием переводимого сообщения, причём это не отдельные, случайные ошибки, а целая их система, искажающая информативную и стилистическую сторону оригинала;

– непонимание переводчиком смысла автора;

– искажение эпохи, а историчность перевода, анахронизмы;

– переиначивание, стилизация оригинала;

– автоцензурирование, связанное с тем, что в одном национальном языке критерии оценки средств выражения иные, чем в другом (ср. , например, трудность и даже объективную невозможность передачи на русский язык «непозволительностей», «солёностей» романских языков).

Последнее особенно важно, потому что переводчик текста для дубляжа имеет дело с языком п р о и з н о с и м ы м , то есть с проявлениями речевого сознания того или иного народа. Кроме того, дубляж накладывает на переводчика жёсткие ограничения, так как необходимым условием всякого дубляжа является правило, при котором артикуляция произносимого текста должна с о в п а д а т ь с артикуляцией актёров на экране. Требования, нелепое само по себе и не выполнимое, полагающее правилом принципиально невозможное: в мире нет такой пары языков, в которых произносительная артикуляция совпадала бы (хотя бы частично) или была внешне похожей, хотя бы зрительно или мимически (а ведь артикуляционные навыки существуют не сами по себе, не просто как некая данность) – она гармонически связана и взаимообусловливается жестом, сценическим движением, зрительным образом вообще. Отсюда в переводимом тексте другой серьёзный недостаток – ошибки, возникающие в погоне за передачей (мнимой) артикуляционной мерности речи и её ритма, так называемая «переводческая вата», вставки, купюры и пр. Хочется подчеркнуть в этой связи, что «дублированный язык», как правило, безвкусен, нелеп и портит нашу русскую речь вконец. Насилие над языком не проходит для его носителей даром, ибо сила воздействия кино и в этом плане огромна. Но это, конечно, тема специального исследования.

Перечисленные недостатки, искажающие не только смысл, но, в конечном итоге, и саму цель существования того или иного произведения киноискусства, свойственны подавляющему большинству фильмов, которые были подвергнуты вивисекции дубляжа.

И последнее, но может быть самое важное, на что хотелось бы обратить внимание, – «тихий» перевод относится к немногим так называемым «свободным» формам существования интерпретаторского искусства: зритель в любую минуту может включить неудовлетворяющую его по тем или иным соображениям фонограмму перевода и по желанию остаться один на один с автором и героями фильма (особенно, если сюжет ему известен). Так, зритель иноязычного фильма и зритель отечественного фильма оказываются «на равных». И в том, и в другом случае он не теряет своей творческой самостоятельности, так как восприятие тоже творчество. Чувство самостоятельности и равноправия весьма существенны в психологии восприятия произведения искусства. Итак, зритель получил, наконец, возможность избавиться от посредника, если он окажется чересчур назойлив и будет мешать ему сосредоточиться.

ГРАММАТИЧЕСКИЕ ПРИЁМЫ ПЕРЕВОДА

ЛЕКСИЧЕСКИЕ ТРАНСФОРМАЦИИ ПРИ ПЕРЕВОДЕ

Причины, вызывающие лексические трансформации, по существу безграничны. Они связаны с семантическими особенностями обоих языков. Разница в смысловой структуре слова, в его употреблении, его сочетаемости, вызываемых им ассоциаций, характере фразеологии и образности, в особенностях словарного состава каждого языка – все эти явления ставят перед переводчиком сложные задачи. Полностью охватить все эти проблемы нет никакой возможности. Приходится ограничивать свой выбор лишь некоторыми явлениями, которые создают трудности для начинающих переводчиков.

ЛЕКСИЧЕСКИЕ ТРАНСФОРМАЦИИ ПРИ ПЕРЕВОДЕ СЛОВ С РАЗЛИЧНЫМ ОБЪЁМОМ ЗНАЧЕНИЯ В АНГЛИЙСКОМ И РУССКОМ ЯЗЫКАХ

В группу слов с различным объёмом значения в английском и русском языках входит, само собой разумеется, огромное количество самых разнообразных слов. Здесь будут рассмотрены только отдельные подгруппы таких слов, которые очень чётко выделяются, а также часто вызывают ошибки в переводе. В первую группу отнесены так называемые интернациональные слова, во вторую некоторые глаголы восприятия и ощущения, а также умственной деятельности, употребляющиеся в газетном стиле в особом значении. Третью группу составляют некоторые так называемые адвербиальные глаголы.

ИНТЕРНАЦИОНАЛЬНЫЕ СЛОВА

Интернациональными словами обычно называются слова, которые в более или менее одинаковой звуковой форме, грамматическом оформлении и смысловом содержании встречаются в ряде языков. Чаще всего такие слова выражают общественно-политические или научные понятия. Но наряду с ними среди интернациональных слов много и обиходных.

Большинство интернациональных слов романского происхождения и заимствованы они из латинского или французского языков. Как известно, в средние века латинский язык был интернациональным языком – языком науки, дипломатии и литературы. Например, «Утопия» Томаса Мора была написана на латинском языке. Интернациональные слова французского происхождения были заимствованы в более позднюю эпоху.

Однако большинство интернациональных слов в английском и русском языках не совпадает по объёму логического значения.

Благодаря тому, что в английском языке много слов романского происхождения, интернациональные слова легко в нём ассимилировались и приобрели широкое употребление. Многие из них превратились в слова обиходные и приобрели дополнительные значения, а многие образовали ряд производных слов.

Интернациональные слова в русском языке обычно имеют более узкое значение.

Ошибки при переводе интернациональных слов вызываются тем, что, вместо того чтобы обратиться к словарю, переводчик механически пользуется соответствующим интернациональным словом в русском языке, забывая о несовпадении значений, стилистической окраске и сфере употребления слов в английском и русском языках. Так, в современных переводах часто неправильно употребляются слова практический, формальный, драматический.

Как уже было сказано выше, переводчик должен помнить, что английское и русское интернациональное слово может иметь различную стилистическую окраску и сферу употребления.

НЕКОТОРЫЕ ГЛАГОЛЫ ВОСПРИЯТИЯ, ОЩУЩЕНИЯ И УМСТВЕННОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

Начинающие переводчики не должны забывать, что такие глаголы, как to see, to believe, to feel, to understand не являются однозначными и их нельзя всегда переводить глаголами видеть, верить, чувствовать, понимать. Первые три глагола очень часто употребляются в газетно-публицистическом стиле в значении понимать, считать, полагать, думать и т. д. Глагол to understand в конструкциях complex object и complex subject обычно соответствует русской формуле-клише насколько известно, как известно.

В своей книге я нашёл такие примеры этих глаголов: When he looked up, he saw a man and a dog not far from him. ; “Do you hear that, you boys? He wants me to wait a little for my five pounds!. ” «Вы понимаете, мальчики? Он хочет, чтобы я подождал свои пять фунтов!. »

ГЛАГОЛЫ АДВЕРБИАЛЬНОГО ЗНАЧЕНИЯ

Третью группу слов с различным объёмом значения в английском и русском языках составляют так называемые глаголы адвербиального значения. В этих глаголах одновременно присутствуют д в а значения, и обычно одно из них выражает действие, а другое его характеризует «Адвербиальность» значение этих глаголов обычно возникает благодаря их употреблению с предложным дополнением, с предлого-наречием и дополнением или с обстоятельством места.

Адекватный перевод адвербиальных глаголов обычно требует грамматической трансформации – введение дополнительных слов и замены частей предложения и частей речи. Например, she had to take care of Lear, their little sister. – ей пришлось ухаживать за Ли, их маленькой сестрой.

But before he could say anything more the old man and his dog walked away. ( Но прежде чем он смог сказать что-то еще, старик и его собака ушли ).

And Jamie remembered very well what ‘ Old Army’ did to those who were late for school. ( И Джейми помнил очень хорошо , что « Старый вояка » делал с теми, кто опаздывал в школу.

Многие из таких адвербиальных глаголов уже вошли в язык и превратились в привычные сочетания.

“Look, kid”, said Hilliard. ( Послушай, малыш – сказал Хильярд. )

“ Come on, boy” ( Давай, малыш. )

“ I’ve heard things about you “ ( Я кое-что слышала о тебе ).

“ I’ll find it out myself very soon. ” ( Я выясню это скоро сама. )

Но наибольшую трудность для перевода представляют индивидуальные образования таких сочетаний. Чаще всего они выражают характер действия, переход из одного состояния в другое, переход из одного места в другое или побуждение к действию. В последнем случае они являются каузативными глаголами и рассматриваются в соответствующем разделе. Конечно, здесь упомянуты самые характерные и наиболее часто встречающиеся смысловые группы адвербиальных глаголов. Однако семантические границы между этими группами довольно зыбки и не всегда достаточно ясно очерчены. Во многих случаях употребление этих глаголов столь индивидуально и необычно, что их трудно отнести к определённой группе.

В современной художественной литературе и в газетных статьях эти глаголы встречаются всё чаще и чаще, Это свидетельствует об их большой выразительности, яркости и красочности. Благодаря ним создаётся также большая сжатость выражения. Очевидно, эти качества и являются причиной такой употребительности адвербиальных глаголов. Сжатость и выразительность таких глаголов напоминает сжатость и выразительность, свойственные многим словам, образованным путём конверсии.

Поскольку в русском языке нет аналогичного явления, переводчику приходится изыскивать способы адекватной передачи значения адвербиальных глаголов. Сжатость и лаконизм выражения, создаваемые при помощи этих глаголов, обычно утрачиваются, так как при переводе часто приходится вводить дополнительные слова.

Но полнота их значения, безусловно, может быть сохранена и передана иными средствами, часто описательным путём.

Вряд ли можно давать какие-либо непреложные рецепты перевода; однако имеются некоторые закономерности в переводе адвербиальных глаголов.

Если адвербиальный глагол выражает движение и его характер, То обычно он переводится глаголом с какими-нибудь обстоятельственными словами, передающими характер этого действия.

Когда адвербиальный глагол выражает переход из одного состояния в другое, причину или результат действия, он может переводится двумя глаголами, придаточным предложением, инфинитивом цели. Обычно приходится прибегать к замене частей речи и вводить дополнительные слова.

В книге я нашёл много примеров на эту тему: to look up, to be sorry of, to run in a race, to be late for, to take a part in, to take care of Но думаю, что хватит нескольких, для того чтобы понять эту тему. Фраза “to say hello to” в дословном переводе звучала бы так «говорить здравствуйте кому-либо», но она должно переводится по другому, а именно: здороваться с кем либо. В этом случае глагол “say” (говорить) совершенно теряет своё основное значение.

Или “to take care of” в дословном переводе звучала бы так «брать заботу о ком-либо», но на русском языке эта фраза не соответствует нормам и должна переводится так: «заботиться о ком-либо», но как вы видите и в этом случае глагол “take” (брать) теряет своё первоначальное значение.

ЛЕКСИЧЕСКИЕ ТРАНСФОРМАЦИИ, СВЯЗАННЫЕ С РАЗЛИЧИЕМ В

УПОТРЕБЛЕНИИ СЛОВ В АНГЛИЙСКОМ И РУССКОМ ЯЗЫКАХ

Лексические замены играют огромную роль при переводе. Переводчикам постоянно приходится прибегать к ним в процессе своей работы, так как они сталкиваются с различным употреблением в английском и русском языках слов, значение которых как будто одинаково. В таких случаях им приходится выбирать слово, имеющее то же значение, но привычное для данного контекста.

“ She tried to put her arms round him but he didn’t let her. ” ( Она попыталась обнять его, но он не позволил. ) Дословный перевод здесь невозможен, так как он будет непонятным.

“ Jamie’s heart is in that dog and he can keep it in the country. ” ( Джейми привязался к этой собаке и он сможет держать ее в деревне. ) В данном примере я выбрал ситуацию, которая подсказала мне перевод этого предложения.

Очень часто английский и русский языки подходят к одному и тому же явлению как бы с разных сторон. Это также вызывает необходимость в лексических заменах при переводе.

При лексических заменах переводчики часто прибегают к антонимическому переводу.

Лексические замены нередко имеют место при переводе не только на уровне отдельных слов, но и словосочетаний и даже целых предложений. Часто английское словосочетание-клише переводится русским словосочетанием-клише, передающим ту же мысль. Например, “ We shall have a wonderful time!” ( Мы чудесно проведем время ! )

“ He did not have anything interesting to do at home. ” ( Ему было скучно дома. )

ЛЕКСИЧЕСКИЕ ТРАНСФОРМАЦИИ, СВЯЗАННЫЕ С КОНКРЕТИЗАЦИЕЙ ЗНАЧЕНИЯ СЛОВ ПРИ ПЕРВОДЕ

Для обозначения какого-либо предмета, явления или действия могут быть использованы слова с разным объёмом значения. Для английского языка характерно употребление слов широкого значения, хотя в нём и существуют слова, конкретизирующие данное понятие или действие.

Точно так же нередко приходится прибегать к конкретизации при переводе существительных и прилагательных, выражающих отвлечённые или абстрактные понятия.

Таким образом, под абстрактным и конкретным значением слова часто имеется в виду широкое и узкое значение.

Переводчик вынужден прибегать к конкретизации и при переводе слов широкого значения, которые употребляются в самых разнообразных контекстах. Чем больше слово употребляется в различных контекстах, тем шире становится круг его значений. Это увеличивает его сочетаемость, что, в свою очередь, делает возможным его употребление в новых контекстах. Однако расширение значения слова и увеличение его сочетаемости, а также употребление в самых различных контекстах приводит к ослаблению его вещественного значения и частичной десемантизации. Любое десемантизированное слово может служить заменителем многих других слов.

Тем словам, которые приобрели много контекстуальных значений свойственна известная расплывчатость смысловых границ, и перевод этих слов всецело определяется контекстом.

Перевод всякого многозначного или десемантизированного слова, определяется контекстом.

Конечно, можно привести немало случаев, когда русское слово по объёму заключённого в нём понятия шире, чем английское. Однако обратное явление встречается гораздо чаще.

ЛЕКСИЧЕСКИЕ ТРАНСФОРМАЦИИ, ВЫЗЫВАЕМЫЕ РАЗЛИЧНОЙ

СОЧЕТАЕМОСТЬЮ

Прилагательные часто представляют значительные трудности при переводе. Это можно объяснить рядом причин. Одной из них является особая сочетаемость английских прилагательных, которая, благодаря своему национальному своеобразию, не всегда совпадает с сочетаемостью в русском языке из-за различия в семантической структуре. Другими словами, не все лексико-семантические варианты соответственных прилагательных совпадают в обоих языках, и, таким образом, они могут иметь равное употребление и по разному в них функционировать. Другую трудность при переводе некоторых прилагательных создаёт их эмоциональная окраска, которая нередко подавляет их предметно- логическое значение и тоже далеко не всегда совпадает.

“ I name him Silver but he has a long name – Silver Light of Falling Star. “ ( Я называю его Сильвер, но его полное имя – Серебристый Свет Падающей Звезды. ) Слово long значит длинный, но по-русски естественнее сказать полное.

Всё вышесказанное относится не только к прилагательным, употребляемым в художественной речи, но в значительной степени и к прилагательным, встречающимся в газетно-публицистическом стиле, который тоже имеет эмоциональную окрашенность.

Сочетаемость прилагательных является сложной переводческой проблемой, поскольку прилагательные в каждом языке обладают ограниченной способностью вступать в сочетания с существительными, Определённые прилагательные вступают в сочетания с определённым кругом существительных.

Английское и русское прилагательные могут совпадать в отдельных значениях и расходиться в других.

Помимо различной сочетаемости, вызываемой различной семантической структурой прилагательных в обоих языках, трудность представляет и привычная сочетаемость при полном совпадении значения прилагательных.

Разница в употреблении прилагательных особенно ярко проявляется в употреблении прилагательных, образованных от географических названий. Значение их в обеих языках идентично, поскольку оно является номинативным, но в английском языке такие прилагательные имеют более широкую сочетаемость, в силу этого и более широкое употребление. Поэтому при их переводе тоже не редко приходится прибегать замене частей речи. Например, в предложении: “ One day Jamie gave him a black eye “- нельзя перевести выражение a black eye дословно черный глаз , а исходя из ситуации - синяк. ( Однажды Джейми поставил ему синяк. )

Как уже говорилось, под влиянием сильной эмоциональной окраске предметно-логическое значение слова иногда делается очень неопределённым, зыбким и расплывчатым. Переводчику в таких случаях приходится исходить из контекста, а не руководствоваться «словарным» значением слова. Он должен найти в русском языке слово, имеющее такую же эмоциональную интенсивность, оказывающее такое же эмоциональное воздействие, адекватно передающее отношение автора к описываемому явлению.

Эмоциональная окраска слова обычно создаётся теми ассоциациями, которое оно вызывает, но в разных языках эти ассоциации могут не совпадать.

В заключение следует отметить, что бывают случаи частичного совпадения сочетаемости у английского и русского прилагательного.

“ I name him Silver but he has a long name – Silver Light of Falling Star. “ ( Я называю его Сильвер, но его полное имя – Серебристый Свет Падающей Звезды. ) Слово long значит длинный, но по-русски естественнее сказать полное.

ЛЕКСИЧЕСКИЕ ТРАНСФОРМАЦИИ, СВЯЗАННЫЕ С ПЕРЕВОДОМ

ПЕРЕНЕСЁННОГО ЭПИТЕТА

Перенесённый эпитет тесно связан с проблемой сочетаемости. Перенесённым эпитетом называется такой эпитет, который логически и синтаксически относится к д в у м р а з н ы м словам.

Употребление перенесённого эпитета в русском языке, в основном, ограничено поэтической речью, тогда как в английском языке он очень часто встречается в художественной прозе, и не исключены случаи его употребления и в газетно-публицистическом стиле. Такая необычная двойная относительность придаёт переносимому эпитету особую выразительность. Однако широкое распространение перенесённого эпитета в английском языке придаёт ему некоторую трафаретность, особенно в тех случаях, когда он определяет части тела.

Большая распространённость перенесённого эпитета, по-видимому, объясняется очень гибкой и широкой сочетаемостью прилагательных в английском языке,

При переводе следует помнить, что перенесённый эпитет обладает различной степенью выразительности. Наряду с более или менее трафаретными эпитетами встречается очень много перенесённых эпитетов, носящих яркий и индивидуальный характер.

Существует тенденция переводить перенесённый эпитет наречием или обстоятельственными словами.

ЛЕКСИЧЕСКИЕ ТРАНСФОРМАЦИИ, СВЯЗАННЫЕ С ПЕРЕДАЧЕЙ

ЛЕКСИКО-СТИЛИСТИЧЕСКИХ СРЕДСТВ

В газетно-публицистическом стиле часто используются многие лексико-стилистические средства, такие как метафора, и особенно развёрнутая метафора, метонимия, эпитет и, в частности, перенесённый эпитет, парафраза, нарушение фразеологического сочетания. Однако в большинстве случаев все эти стилистические средства не носят яркого индивидуального характера, многие из них уже стали традиционными, зафиксированными в словарях. Такие традиционные образные средства далеко не всегда следует сохранять в переводе, так как они могут произвести впечатление чего-то более экспрессивного и эмфатического, чем они являются в английском оригинале.

РАЗВЁРНУТАЯ МЕТАФОРА

Развёрнутая метафора употребляется в английском газетном стиле чаще, чем в русском, и нередко приходится опускать некоторые её звенья, так как передача её полностью носила бы слишком искусственный характер.

МЕТОНИМИЯ

В английском языке очень часто метонимически употребляются название столицы вместо правительства, улицы вместо находящегося на нём министерства, название организации вместо людей, работающих в ней, название материала вместо здания, построенного из него, и т. д. Некоторые из них вошли в широкое употребление и в русском языке и сохраняются в переводе, другие требуют пояснения, а иногда и замен.

При переводе газетных статей нередко приходится снижать их экспрессивность, как бы переводить их в другую тональность. Например, образность, естественно создаваемая в английском языке его структурными особенностями (конверсией, соположением определений), при передаче её в переводе приобрела бы слишком подчёркнутый характер.

СИНОНИМИЧЕСКИЕ ПАРЫ

Употребление парных однородных членов характерно для газетно-публицистического стиля. Очень часто эти пары бывают синонимическими, иногда аллитеративными, иногда дополняющими друг друга. Однако в некоторых случаях они воспринимаются в русском переводе как плеоназм и тогда сохранение их невозможно, даже в аутентичном переводе официальных документов, требующем предельной точности.

Синонимические пары сохраняются в переводе, когда они не нарушают норм русского языка. Аллитерацию в таких парах почти никогда нельзя сохранить. Ритмические пары, пары, дополняющие друг друга, безусловно должны быть сохранены в переводе. Однако иногда их приходится переводить неоднородными членами.

ОБНОВЛЕНИЕ ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИХ ЕДИНИЦ

Фразеологические единицы придают всякому высказыванию живость и выразительность. Однако частое употребление несомненно ослабляет их яркость. Поэтому принято стремление восстановить и усилить утраченную ими экспрессивность. Как всякий стилистический приём, обновление фразеологических единиц является многофункциональным. Оно может не только усилить, но и уточнить высказывание, вызвать желаемые ассоциации, создать юмористический эффект или приспособить фразеологическую единицу к данной ситуации. Обычным способом обновления фразеологических единиц является п о д м е н а одного из компонентов другим словом, иногда антонимом, или введение дополнительного слова.

Например: Hilliard smiled. He liked to play the cat-and-mouse game with Jamie. Обычное словосочетание to play the cat-and-mouse game означает – играть в кошки-мышки. Но исходя из контекста, нужно обновить фразеологическую единицу другим словом- насмехаться – при переводе. ( Хильярд улыбался. Ему нравилось насмехаться над Джейми. )

Если мы возьмём выражение “to teach a lesson”, оно означает «преподать урок». При переводе в данной ситуации лучше будет употребить «проучить». “I’ll tell you how you can teach him a lesson. ” .

Следует отметить, что лёгкость, с которой обновляются фразеологические единицы в английском языке, очевидно, объясняется более свободным сцеплением их компонентов по сравнению с русским языком, что, в свою очередь, сильно затрудняет передачу этого приёма в переводе.

СЛОВА-ЗАМЕСТИТЕЛИ

В английском языке наблюдается очень интересное явление – наличие большого количества разнообразных слов-заместителей (prop-words). Ими бывают, в основном, местоимения и глаголы. Местоимения: one, ones, this, that, these, those и глаголы: to be, to do, to have, shall, should, will, would, can, could, may, might, must, ought, need, dare.

Широкое употребление слов-заместителей вызвано структурными особенностями английского языка, а именно его аналитическим характером, который требует структурной завершённости предложения и с т р о г о г о порядка слов. Опущение значимого компонента невозможно без подставки заместителя. Это ощущение чаще всего диктуется стилистическими соображениями, а именно стремлением избежать повторения одного и того же слова, или желанием сделать высказывание более эмфатичным. Поэтому эмфатичное употребление слов-заместителей особенно характерно для устной (или изображённой) речи, например и так называемых disjunctive questions.

Совершенно очевидно, что в с е слова-заместители не имеют предметно-логического значения, а только контекстуальное. Их необходимо соотносить с соответствующими глагольными формами или существительными, которые они замещают, и только тогда они получают лексическую осмысленность.

Слова- заместители часто представляют трудность при переводе, ибо начинающие переводчики не всегда могут разобраться в структуре предложения и правильно соотнести их с соответствующими словами. Глаголы-заместители обычно делятся на полные и частичные заместители. К первым относится глагол to do в Present и в Past Indefinite, который выступает как заместитель ц е л о г о. Он может замещать глаголы любого значения. Во вторую группу входят все остальные глаголы-заместители. Они вступают только как ч а с т ь вместо целого, являясь как бы представителем (репрезентантом) сложной глагольной формы. Такие конструкции можно рассматривать как своеобразный тип эллиптических конструкций.

Следует отметить, что повтор очень распространён в английском языке, но его употребление всегда должно быть логически и стилистически оправдано. В противном случае, повтор воспринимается как нечто ненужное, как стилистическое нарушение. Этим отчасти объясняется такое широкое употребление слов-заместителей.

Например в книге “The greyhound” я нашёл примеры: It began on a spring morning, когда местоимение заменило слово the story (стр. 6). В другом предложении местоимение it заменило слово their school .

            Очень распространенными словами-заместителями в современом английском языке являются слова thing и stuff. Наиболее широкое распространение получило слово  thing. Stuffможет заместить любые неодушевленные предметы и переводится как вещи на русский язык. Stuff употребляется только в единственном числе и не может обозначать всего один предмет:

            Дословный перевод слова thing – вещь, но оно приобрело более широкое значение. Если stuff может в основном обозначать предметы, то thing может обозначать предметы, неизвестные предметы, понятия, ситуации и т. д.

“What’s this thing?” – «Чтоэто ?»          

            Thing в предложении может замещать слово, словосочетание, предложение, контекст или целую ситуацию. Например: “ I’d like to do all those things with my own dog ,” he thought. ( Мне бы так хотелось научить свою собаку проделывать все эти трюки. )

“ I’ve heard things about you and I don’t like them. ” ( Я кое-что слышала о тебе и мне это не нравится. )

ЗАМЕНА ЧАСТЕЙ РЕЧИ

Замена частей речи обычно вызывается различным употреблением слов и различными нормами сочетаемости в английском и русском языках, а в некоторых случаях – отсутствием части речи с соответствующим значением в русском языке.

Часто приходится переводить существительное глаголом, прилагательное наречием или наречие прилагательным, прилагательное существительным и т. п.

Особенно часто приходится прибегать к грамматическим трансформациям при переводе сказуемого, что обычно сопровождается заменами частей речи. Типы сказуемого и их употребление далеко не всегда совпадают в обоих языках: глагольное сказуемое часто переводится именным, фразовым и т. п.

В книге на седьмой странице я нашёл пример к этому правилу: Jamie wanted the dog to look at him. – Джейми хотел, чтобы собака обратила на него внимание. Из примера видно, что при переводе пришлось вставить слово «чтобы», чтобы не потерять смысл предложения, хотя в английском предложении оно отсутствует.

СТРАДАТЕЛЬНЫЙ ЗАЛОГ

Предложения с глаголом-сказуемым в страдательном залоге (пассивной форме) представляют иногда по ряду причин значительные трудности при переводе на русский язык.

Во-первых, в английском языке форма страдательного залога образуется не только от переходных глаголов, но и от глаголов, требующих косвенное или предложное дополнения.

Во-вторых, английскому переходному глаголу в русском языке может соответствовать переходный глагол, требующий предложное или косвенное дополнения.

В-третьих, в английском языке в страдательном залоге могут употребляться фразеологические сочетания. Эти сочетания невозможно перевести на русский язык соответствующими глаголами, не заменив страдательный залог действительным.

Например: Jamie was surprised. Его можно перевести как «Джейми был удивлён. » тогда страдательный залог остаётся, но в русском языке такой перевод малоупотребителен. Поэтому его следует переводить как «Джейми удивился. ». В последнем случае страдательный залог не сохраняется, что соответствует третьему случаю. В книге я нашёл ещё подобное фразеологическое сочетание: “The greyhound wasn’t interested in Jamie. ” (Борзая не интересовалась Джейми.).

Очень часто при переводе на русский язык приходится: вместо страдательного залога употреблять действительный; личные предложения переводить неопределённо-личными; заменять один глагол другим, а иногда вместо личной формы глагола употреблять в русском тексте форму неличную или вообще передавать эту пассивную форму лексически.

Если в английском предложении отсутствует субъект действия глагола (дополнение с предлогом by), оно обычно переводится неопределённо-личным предложением.

В русском языке страдательный залог не так употребителен, как в английском, и даже в тех случаях, когда английскому глаголу в пассивной форме соответствует русский переходный глагол, страдательный залог часто заменяется действительным по стилистическим соображениям, или для того, чтобы в русском языке передать смысловое или логическое ударение английского предложения.

ЭЛЛИПТИЧЕСКИЕ КОНСТРУКЦИИ

1. Эллиптические конструкции типа if any, if anything имеют экспрессивно-усилительное значение и передаются на русском языке придаточными условными предложениями, а также словами почти, пожалуй, вовсе, вообще и др.

2. К эллиптическим конструкциям мы относим также уступительные придаточные предложения, вводимые союзами whatever, however, в которых отсутствует сказуемое (иногда подлежащее). На русском языке такие уступительные придаточные предложения переводятся полными уступительными придаточными предложениями с союзами какой бы ни, каким бы ни (восстанавливается сказуемое и подлежащее полного предложения).

3. К эллиптическим конструкциям относятся и сочетание if + причастие II (или прилагательное). На русском языке это сочетание переводится придаточным уступительным.

Эллиптические предложения и конструкции употребляются в диалоге, диалогическом единстве, они могут встречаться  в описаниях-ремарках к пьесам, в сложных предложениях, а также  в заголовках газет.

Главная сфера употребления эллиптических конструкций – диалог: именно в репликах диалога часть предложения как правило опускается, так как либо  она уже ясна из предшествующей реплики, принадлежащей собеседнику; либо в том случае, когда   часть предложения можно легко опустить, если она  не является существенно важной.

Проблема заключается в том, что без контекста понять смысл эллиптических конструкций бывает сложно, иногда  при  отсутствии данного и вовсе невозможно. Существуют  характерные для определенного языка особенности, на основании которых строится диалогическое единство, построению которого сопутствуют  правильное и уместное употребление конструкций с использованием эллиптических предложений -  те конструкции, которые используются в русском языке, часто оказываются неправильно употребленным  в английском языке.

Эллипсис (др. -греч. ἔλλειψις — недостаток) в лингвистике — намеренный пропуск несущественных слов в предложении без искажения его смысла, а часто — для усиления смысла и эффекта.

Анализ эллиптических предложений показывает, что между  полными и неполными предложениями нет четких границ. Структурные схемы предложений создаются в речи и при стабилизации становятся языковыми моделями. Факторами, определяющими место таких конструкций на «шкале переходности», является наличие синонимического и модально-временного рядов, а также лексико-грамматические значения словоформ и др. К эллиптическим предложениям примыкают конструкции, представляющие собой устойчивые фразеологические сочетания, а также некоторые привычные словоформы.

В книге я нашёл такие примеры эллиптических конструкций как: Do you want to go home? You will soon (стр. 49 Ты хочешь пойти домой? –Скоро (пойдёшь);

In afternoons Jamie was with Silver always. Just he and Silver (Днём Джейми всегда был с Сильвером. Только он и Сильвер(были вместе);

Don’t

Shall I bring some breakfast? Yes, Mum, please do! (Принести завтрак? –Да, мама, пожалуйста (принеси);

Mum thought he was dead, but he was not at all ( Мама думала что о мёртвый, но он не был (мёртвым);

That boy is not stronger than you are. –He is. ( Тот мальчик не сильнее тебя. –Нет(сильнее);

Come on in (стр. 26 Давай заходи (домой);

I’ll get the money. I know I will (Я достану деньги. Я знаю (что я достану);

Jamie, you mustn’t love a dog so much. –Why not? –You mustn’t ( Джейми, ты не должен любить собаку так сильно. –Почему нет? –Ты не должен (любить);

Won’t you tell them? –No, I won’t ( Ты не расскажешь им? –нет (не расскажу).

А теперь я хотел бы рассмотреть, при помощи одного из приведённых мной примеров, сущность эллипсиса. Взять, к примеру “Don’t!”, для того чтобы использовать этот пример, мне пришлось сделать небольшой пересказ: «Одному мальчику по имени Джейми нужны были деньги, и он подрабатывал на станции, помогая людям нести свой багаж. Но однажды к нему подошёл полицейский и сказал ту самую пару слов (“Don’t!”) тем самым, имея ввиду то, что мальчик не должен был это делать (ведь для этого есть носильщики). Таким образом, я нашёл пояснение к правилу.

ПРЕПОЗИТИВНЫЕ АТРИБУТИВНЫЕ СЛОВОСОЧЕТАНИЯ

Препозитивные атрибутивные словосочетания, образованные при помощи соположения ряда существительных, очень распространены в английском языке. Они представляют трудность для перевода из-за многообразия семантических связей между членами словосочетания, а в ряде случаев из-за многозначности словосочетания.

ДВУЧЛЕННЫЕ СЛОВОСОЧЕТАНИЯ

Первый член двучленного атрибутивного словосочетания может переводиться на русский язык:

1. прилагательным: spring morning (весеннее утро), Second World War (вторая мировая война,), First World War (первая мировая война), tomorrow morning (завтрашнее утро), a secret hiding-place (секретный тайник, ), summer holidays (летние каникулы), Police station (полицейский участок);

2. существительным в родительном падеже: London square (площадь Лондона), animal market (рынок животных);

3. существительным с предлогом: cinema money (деньги на кино), bus money (деньги на автобус).

П р и м е ч а н и е

1. В отдельных случаях первый член атрибутивного словосочетания может переводиться придаточным предложением или причастным оборотом: a newspaper boy (мальчик – разносчик газет), bomb site (участок, разрушенный бомбёжкой).

2. В ряде случаев двучленные словосочетания могут быть многозначными.

Для правильного перевода необходим широкий контекст, либо осведомлённость о данной ситуации.

МНОГОЧЛЕННЫЕ СЛОВОСОЧЕТАНИЯ

1. При переводе многочленных словосочетаний надо придерживаться следующего правила: 1) перевести определяемое существительное (последнее слово сочетания); 2) проанализировать смысловые связи между членами словосочетания и разбить их на смысловые группы (анализ проводится слева направо); 3) перевести словосочетание начиная с определённого слова, и затем переводить каждую смысловую группу справа налево.

В зависимости от смысловых связей многочленные словосочетания могут переводиться по принципу двучленных словосочетаний.

2. В некоторых словосочетаниях одно из существительных, выступающих в функции определения, может переводиться на русский язык причастием.

3. Атрибутивные словосочетания могут начинаться прилагательным или причастием. В этом случае надо выяснять к какому слову относится первый член словосочетания.

4. В том случае, когда в начале атрибутивного словосочетания стоит имя собственное, обозначающее географическое название, оно переводится на русский язык прилагательным, существительным в родительном падеже или существительным с предлогом (обстоятельство места).

5. В том случае, когда в середине атрибутивного словосочетания стоит прилагательное, оно переводится на русский язык прилагательным (определением к тому слову, перед которым оно стоит).

6. Атрибутивная группа может состоять не только из существительных, в её состав могут входить и другие части речи: числительные, причастия, глаголы и т. д. Некоторые элементы этих словосочетаний соединяются между собой дефисом или заключаются в кавычки. Такие атрибутивные группы обычно переводятся причастными оборотами или придаточными предложениями.

В книге, взятой за основу, я нашёл только один пример многочленного словосочетания: Victoria Coach Station . Проанализировав словосочетание на основе правила перевода многочленного словосочетания, я перевёл это выражение так: автобусная станция междугороднего сообщения «Виктория».

«ЛОЖНЫЕ ДРУЗЬЯ» ПЕРЕВОДЧИКА

Слова, относящиеся к этому разделу, можно подразделить на три группы:

1. Слова, которые имеют внешнее сходство (звучание и написание) со словами русского языка, но значение которых не всегда совпадает.

2. Слова, которые во множественном числе приобретают новое значение.

3. Слова, употребление которых в единственном и множественном числе не совпадает в русском и английском языках.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

И так я узнал много нового для себя при поиске материала. Но, пожалуй, я ничему особенно не удивился кроме одного: того, что в относительно простой книге, которую я взял за основу, употребляются такие сложные приёмы как эллиптические конструкции, препозитивно атрибутивные словосочетания и многие другие. Также я многое узнал из истории языков, из истории перевода о том, где он зародился, где берёт свои истоки, где и как используется, а также многое другое. Я думаю, что эти знания сильно пригодятся мне в будущей жизни: для работы, для дипломатических отношений и даже просто на отдыхе за границей.

Я понял, что хороший перевод – это интересная книга или статья, а хороший переводчик – это не копиист, а художник. Переводчик воссоздает текст творчески. При этом требуется не только талантливость, но и особая гибкость, пластичность его сознания, хорошее знание того материала, которое он обрабатывает и способность перевоплощаться в переводимого автора.