Женщины в угольной промышленности Кузбасса и Киселевска в годы Великой Отечественной войны

В чрезвычайных условиях войны произошло резкое падение уровня жизни, ухудшение условий быта и труда женского населения, практически женщин приравнивали к мужчинам, не считаясь с тем, что для работы им необходимы совершенно иные условия.

Современный подход к проблемам женского населения отличается от того, как он решался во время войны. Трудностей и недостатков и сейчас немало, однако они совсем иного характера, чем те, которые переносили женщины в годы войны. Поэтому научное знание современных проблем невозможно без познания их исторических корней.

Мог ли кто-нибудь представить несколько лет назад, что в нашей стране потребуется законодательное решение проблемы по борьбе с проявлениями фашизма. Безусловно, нет. Поэтому необходимо акцентировать внимание современной молодежи на примерах героического прошлого, не скрывая проблем, не лакируя историю войны.

Патриотизм и героизм женщин, социально-психологические мотивы их выносливости, великое терпение, осознанная жертвенность женщин - это то, что составило основу работы.

Актуальность работы в том, что данный вопрос не нашел своего отражения в теме Великой Отечественной войны моего родного города. Кроме того, она близка мне, так как я живу в шахтёрском городе. Мне стал интересен вопрос: как добывался уголь в военные годы при почти полном отсутствии профессиональных шахтёрских кадров.

Кемеровская область как одна из крупнейших областей Сибири привлекает к себе внимание историков. По напряжённости жизни Кемеровскую область можно с полным правом называть прифронтовым городом. В годы войны народ пошёл на великие жертвы, во многом себе отказывал во имя Победы. Кемеровская область за годы войны превратилась в промышленный центр за счёт эвакуированных на восток фабрик и заводов. На основе уже созданной за годы предвоенных пятилеток  промышленной базы всего за четыре военных года, в условиях тяжёлого, постоянного труда удалось создать промышленную базу, явившуюся основой поддержания страны в трудное время.

Уже в годы Отечественной воины были написаны первые страницы истории о вкладе советских женщин в защиту социалистической Отчизнывойны". М. , 1942; "Героини Отечественной воины". Красноярск, 1942; Е. Ремизова «Советская женщина в Великой Отечественной войне». Алма-Ата, 1942; Свердлова К. «Советская женщина в Отечественной войне». М. , 1942; "Славные дочери родной земли". М. , 1942, "Советская женщина - защитница Родины". Иваново, 1942; "Девушки-краснофлотцы в боях за город Ленина". Л. , 1943; "Девушки на фронте", Сборник. Л. , 1943; "Девушки-воины". М. , 1944, и др. Хотя эти книги, написанные в ходе войны, носили публицистический, очерковый характер, но и в них была показана величайшая роль советских патриоток в защите Родины, их самоотверженный труд на фабриках, заводах, на колхозных и совхозных полях, их героизм на фронте, в партизанских отрядах, в партийном и комсомольском подполье.

Существует  огромное количество литературы по истории Великой Отечественной войны в целом по стране, а также по отдельным регионам страны. Отметим только те работы, в которых приводятся данные по Сибири.      Книги и брошюры, в которых прямо или косвенно анализировалась деятельность партийных организаций Сибири военных лет, в различных регионах Сибири стали появляться уже в самом начале Великой Отечественной войны: Туров И. «Колхоз работает по-военному (колхоз им. К. Е. Ворошилова Минусинского района)», Дулов В. И. , Кудрявцев Ф. А. , Стрельский В. И. «Великая Отечественная война и Сибирь» и другие. Эти работы были рассчитаны на решение чисто практических задач – мобилизацию духовных и материальных сил и средств сибиряков на разгром немецко-фашистских оккупантов. После окончания войны стали появляться обобщающие труды по истории Сибири военных лет. Первые сборники: «Сибиряки на фронтах Великой Отечественной войны» (библиографический указатель), «Сибирь в Великой Отечественной войне» (библиографический указатель работ, опубликованных в 1941 – 1971 годах).

Большинство работ освещало деятельность отдельных краёв, областей и городов Сибири в годы Великой Отечественной войны. Появляются и печатные работы по военной истории Кемеровской области. В своей работе я использовала немало книг, охватывающих период Великой Отечественной войны как в целом по стране, Сибири, но и Кузбасса в целом и каждого города Кемеровской области в отдельности. Были использованы и книги по истории моего родного города, а также местные периодические издания и многотиражные газеты.

«Великая Отечественная война. События. Люди. Документы». Краткий исторический справочник посвящён одному из самых героических и тяжелейших периодов в истории страны и народа.

Лавлинский П. «Командиры угольного фронта». Автор очерков ставил своей целью через судьбы горных инженеров, руководителей и специалистов – раскрыть своеобразие нелёгкой работы горняка. Особое внимание уделено периоду, когда на плечи молодой угольной кочегарки, всех шахтёров бассейна выпали тяжёлые испытания военных лет. «Всё для фронта, всё для победы!» - под этим лозунгом вместе с шахтёрами трудились руководители угольного фронта.

Горбатов В. , Атучин Я. «Юрга». В этой книге, которую начал писать журналист В. Горбатов, а окончил Я. А. Атучин, отразились исторические свершения Кузбасса. Книга о прошлом и настоящем Юрги. Отдельная глава «Труженик и солдат» посвящена периоду Великой Отечественной войне.

Козлов Б. А. «Белово». Книга рассказывает об истории развития города; его летопись отличительно и неповторима тем, что связана с выгодностью географического положения. Белово - город молодой, но и на его долю выпали испытания войной. Старейшая шахта города «Пионерка» помнит сороковые, когда проектная мощность её была перекрыта более, чем в три раза. И немалую долю в это внесли женщины-шахтёрки.

Шуранов Н. П. «Прокопьевск». Книга посвящена прошлому города. Глава «Летопись подвигов» посвящена героическому труду шахтёров Прокопьевского рудника в годы Великой Отечественной войны.

«Город шахтёрской славы. Прокопьевск». Реклама – информационное бюро «Турист» выпустило данный проспект для ознакомления гостей с городом. В ней в краткой форме изложены главные события в летописи Прокопьевска, включая годы войны и борьбы шахтёров за каждую тонну угля, за каждый метр проходки.

«Кузбасс – фронту». В книге раскрывается та особая роль Кузбасса в обороноспособности Советского Союза в годы Великой Отечественной войны. На его угле и металле жила почти вся военная промышленность страны, а труженики Кузбасса были незримыми участниками великого штурма Берлина. «Кузбасс сыграл громадную роль в Отечественной войне, и его заслуги перед социалистическим отечеством не забудет история» - так писала газета «Правда» через 2 месяца после окончания войны. В книге собраны документы, материалы периодической печати 1941-1945 гг. , воспоминания ветеранов, воссоздающие труд бойцов тыла.

«Победа была за нами!» Первое и наиболее полное освещение жизни прокопчан в годы Великой Отечественной войны. В книге воскрешаются многочисленные эпизоды самоотверженности прокопчан в военное время.

«Прокопьевск. Вклад в победу». Книга эта коллективный труд ветеранов, краеведов и рассказывает о немалом вкладе прокопчан в дело Победы.

«Киселёвск». Книга написана главным редактором городской газеты «В бой за уголь» Н. К. Агеевым. В предисловии к книге автор пишет: «Я не историк и не претендую на глубокое научное исследование биографии города. По роду своей журналистской работы мне часто приходилось встречаться со старожилами Киселёвска, с людьми, на глазах которых рос, развивался наш город, с теми, кто живёт и работает в нём сейчас».

«Партийные организации Кузбасса в годы Великой Отечественной войны. (1941 - 1945)», том 1,2. В книгах собраны документы партийного архива Кемеровского обкома КПСС и государственного архива Кемеровской области, относящиеся к данному периоду в истории Кузбасса.

«Вклад угольной промышленности Кузбасса в обеспечение победы в Великой Отечественной войне». Оперируя цифрами, книга хорошо показывает какой вклад внесла угольная промышленность Кузбасса в дело приближения Победы над немецко – фашистскими захватчиками.

Книга «Шахта «Центральная» (3 – 3 бис)» написана бывшим работником шахты Давыдовым Владимиром. Автор сделал попытку систематизировать историю шахты и в доходчивой форме преподнести ее читателям.

«Книга Памяти шахтёров, погибших на производстве в период Великой Отечественной войны в 1941-1945 годы» повествует о руководящем составе шахт Кузнецкого угольного бассейна, кто погиб в военные годы на производстве.

Медведев написал книгу «Прокопьевск на рубеже веков». Это одна из нескольких книг о Прокопьевске, увидевших свет в начале третьего тысячелетия. В ней автор повествует о прошлом и настоящем города, который в Кузбассе зовут «жемчужиной Кузбасса».

«Угольная промышленность Кузбасса. 1721 – 1996». Труд коллектива авторов, каждый из которых постарался подробно рассказать об угольной отрасли Кузбасса с первых открытий «горелого камня» у горы Томской до перестроечного периода, включая годы военные.

Поляков. «Герои «Зиминки». Книга написана после посещения ее бывшим директором шахты Косогоровой Марией Прохоровной. На ее долю выпала работа директором в трудные военные годы.

«Рубила уголь женщина в забое». Труд коллектива авторов, которые постарались восполнить пробел в истории Великой Отечественной войны, касающегося участия женщин в приближении Победы, их работе на угольных предприятиях треста «Кемеровоуголь» в те годы. Книга отражает трудовой путь 150 женщин, в разное время работавших на шахтах Кемеровского рудника. Каждая из них стала активной участницей написания книги. Кроме того, на ее страницах увековечены имена 106 женщин-шахтеров уже ушедших из жизни.

К 75-летию Прокопьевска вышла в свет книга «Жемчужина России». Работал над созданием этой уникальной в своем роде книги большой авторский коллектив под руководством Михаила Смокотина. Основная идея написания книги - это трудовые династии города. В «Жемчужину России» вошли самые известные на предприятиях династии, представители которых трудились и продолжают трудиться на шахтах и заводах, выпекают хлеб, устанавливают спортивные рекорды. В книге рассказывается о первой и практически единственной в нашей стране женщине, осмелившейся возглавить в трудные для страны военные годы коллектив шахты «Зиминка» Марии Косогоровой. И не просто возглавить сугубо мужской коллектив, но и вывести угольное предприятие на передовые рубежи в Советском Союзе.

ЖЕНЩИНЫ В УГОЛЬНОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ КУЗБАССА И КИСЕЛЕВСКА В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ

В данной работе автор прослеживает работу женщин в угольной промышленности Кузбасса на примере 5 трестов: «Кемеровоуголь» (г. Кемерово), «Ленинуголь» (г. Ленинск - Кузнецкий), «Прокопьевскуголь» (г. Прокопьевск), «Осинникиуголь» (г. Осинники), «Кагановичуголь» (г. Киселевск).

С давних времён особым почётом в народе пользовалась профессия шахтёра. На каждого жителя нашей страны за год надо вырубить в недрах земли до трёх тонн угля. Без этого невозможно жить и хозяйствовать на земле. В общее дело победы внесли свой весомый вклад и шахтёры Кузбасса.

В годы Великой Отечественной войны основную тяжесть по добыче коксующихся и энергетических углей взял на свои плечи Кузнецкий бассейн. На шахтёров бассейна легла ответственная задача – обеспечить необходимый объём добычи коксующихся углей для металлургии Урала и Сибири и оборонных отраслей промышленности.

В экономике страны в годы Великой Отечественной войны экономисты и историки выделяют два этапа: с июля 1941 по 1942 год и 1943-1945 годы. С полным основанием эту периодизацию можно распространить и на историю угольной промышленности Сибири и Кузбасса.

Накануне Великой Отечественной войны угольная промышленность Кузбасса оказалась в сложной ситуации: с одной стороны в восточных районах СССР планировалось создание бассейнов – дублеров для Донбасса, с другой стороны в целях сокращения транспортных перевозок предусматривалось развитие бассейнов местного значения.

В предвоенные годы развитие угольной промышленности Кузбасса сдерживалось рядом факторов. Недостаточное финансирование бассейна вызвало перебои в электроснабжении и снабжении взрывчатыми веществами; частые смены руководящего состава шахт (в результате репрессий было заменено более 70% руководящих работников шахт и рудников) привели к снижению трудовой и производственной дисциплины, высокой аварийности.

Среди причин, вызвавших снижение добычи угля в Кузбассе 1941 году, и в начале 1942 года следует отметить, прежде всего, дефицит рабочих кадров, особенно сокращение численности квалифицированных рабочих, кадровых шахтёров. Уже в первые месяцы войны в ряды Красной армии из шахт Кузбасса было мобилизовано 11 856 шахтёров. Многие из них подавали заявление о добровольной отправке на фронт.

Прибывшее пополнение медленно осваивало незнакомое дело, к тому же новые рабочие в большинстве своём имели слабую физическую подготовку, что для угольной промышленности – отрасли трудоёмкой, с тяжёлыми условиями труда – играло не последнюю роль.

Фраза «женщина-шахтёр» режет слух. Но парадокс: сами женщины находили в своей работе радость! Спускаясь в темноту и неизвестность, они не проклинали судьбу, что обрекла их на труд по истине непосильный, по-настоящему мужской, а трудились со всем энтузиастом и верой в лучшее. И каждый день, как в бой, шли добывать для страны уголь. И не считали, что совершают ежедневный подвиг. В конце 1942 года на шахтах Кузбасса трудились 700 подростков моложе 16 лет, в их числе было 160 девушек. Молодежь в возрасте до 18 лет составляла 10,2% всех рабочих угольной промышленности бассейна.

С первых дней войны города и рабочие поселки захлестнуло патриотическое движение под лозунгом: «Жена становится на место мужа, сын – на место отца, брат – на место старшего брата». И шахтерские матери, жены, сестры стали спускаться в шахты, заменив, ушедших на фронт, горняков – мужчин. В первые же дни войны, партийные бюро начали проводить работу среди жен рабочих – домохозяек. В результате многие из них пошли работать на предприятия. Только с июля по декабрь 1941 года число работающих женщин на шахтах Кузбасса возросло с 11,6 тысяч человек до 15,9 тысяч(с 25% до 36,2%. ), причем 2619 из них трудились непосредственно в забоях. К концу 1942 года на шахты пришло свыше 14 тысяч женщин.

Удельный вес женщин в Кузбассе к середине 1942 года достиг более одной трети. К 1945 году удельный вес женщин среди шахтеров Кузбасса с 26,2% вырос до 29,2 %. К концу войны, когда в забоях увеличилось количество мужчин, и тогда 29,3% всех рабочих, занятых на добыче угля, составляли женщины.

КОЛИЧЕСТВО РАБОТАЮЩИХ ЖЕНЩИН

НА ШАХТАХ КУЗБАССА ПО ОТДЕЛЬНЫМ ТРЕСТАМ

РАБОТАЛИ РАБОТАЛИ УВЕЛИЧЕНИЕ

ТРЕСТЫ НА 1. 07. 1941Г. НА 1. 12. 1941Г. ЗА ПЕРИОД

01. 07. ПО 01. 12

«Кагановичуголь» 1383 1863 480

«Прокопьевскуголь» 3664 4738 1074

«Ленинскуголь» 2356 3224 868

«Анжероуголь» 717 1450 733

«Осинникиуголь» 1500 1709 209

«Куйбышевуголь» 1027 1692 665

«Кемеровоуголь» 984 1295 311

По комбинату 11631 15971 4340

В конце 1942 года на шахтах Кузбасса трудились 700 подростков моложе 16 лет, в их числе было 160 девушек. Молодежь в возрасте до 18 лет составляла 10,2% всех рабочих угольной промышленности бассейна.

Изменение возрастной структуры рабочих кадров угольной промышленности

Кузбасса в 1942 – 1945 гг. %

Возрастные группы на 15 декабря 1942г. на 1 января 1945г.

до 18 лет 10,2 8,8

18 – 49 лет 84,6 83,2

50 – 54 года 3,7 6,3

55 и более лет 1,5 1,7

Уход в действующую армию большого количества рабочих, инженеров, служащих создал трудности для угольных предприятий Кузбасса. Горняки шахты «Северная» на митинге 23 июня 1941 года обратились к правительству с просьбой разрешить им ежедневно работать сверхурочно.

Политбюро ЦК ВКП (б) одобрило начинания трудящихся. Шахтам увеличили планы угледобычи, введен строжайший режим экономики.

Комбинат «Кузбассуголь» получил задания достичь в 3 квартале среднесуточной добычи 69978 тонн угля. Но шахтеры уже в июле добились перевыполнения этого задания.

Сначала сверхурочная работа носила добровольный характер, но 26 июня 1941 года Президиум Верховного Совета СССР издал Указ «О режиме рабочего времени рабочих и служащих в военное время». Указом вводились обязательные сверхурочные работы от одного до трех часов в день с оплатой за эти часы в полуторном размере, отменялись очередные и дополнительные отпуска, которые на период военного времени заменялись денежной компенсацией. В Указе предусматривались исключения, касающиеся подростков, больных, беременных женщин и кормящих матерей.

4 октября 1943 года разослана по шахтам не подлежащая оглашению Директива Наркома угольной промышленности СССР В. В. Вахрушева о внедрении женского труда в угольной промышленности. В ней указывалось, что «перевести всех мужчин, подлежащих замене женщинами на работы в забой и на прохождение выработок. На освободившиеся места направить женщин». На основе этой Директивы был подготовлен приказ №200

КЕМЕРОВСКИЙ РУДНИК

На Кемеровском руднике первые женщины – шахтеры появились еще накануне войны в 1939 году: Жданова Валентина – навалоотбойщица шахты «Северная», Пименова Антонина – мотористка шахты «Центральная». На протяжении всех военных лет на Кемеровском руднике гремела слава женских бригад забойщиков Марии Давыдковой и Али Альковой с шахты «Бутовская», взрывников той же шахты Маруси Дьяковой, Галины Покатиловой, а также их подруги Ани Токаревой, которая работала горным мастером; за троих работали девчата и женщины из бригад Кати Разумовой и Раи Молошихиной; весь Кузбасс следил за работой бригады навалоотбойщиц Савиной Фроси и бригады проходчиц Маши Семеновой. Главной их задачей был уголь. Шахтёрки боролись за каждую лишнюю тонну.

На шахте «Северная » Кемеровского рудника в передовых все военные годы ходила бригада Егора Афанасьевича Бурлова. На две трети состоявшая из женщин, бригада показывала образцы самоотверженного труда. Сам Бурлов вспоминает то время так: «Время было военное, на фронте погибали наши товарищи шахтёры. Один за другим проходчики нашей бригады уходили на фронт. Из 45 проходчиков в бригаде осталось только 11. В первые дни войны вместо призванных на фронт мужчин работали женщины, осваивая технологию работы в шахтах. Сколько в бригаде появилось женских молодых приветливых лих! Весёлая, красивая, высокая Тая Кащеева, худенькая, приветливая Раиса Марченко, жизнерадостная Таня Примакова, спортсменка Дуся Ковальчук, исполнительная звеньевая Валя Спирова, Эмоциональная, приветливая Мария Давыдова, и многие, многие другие.

В трудных, экстремальных условиях девушки работали добросовестно, все свои силы, энергию отдавали. В военный период работали по 12 часов - ухожу из дома в забой – дети ещё спят, прихожу домой с работы – дети уже спят. При скудном питании изматывались до изнеможения. «Держитесь, девчата, не падайте духом, - подбадривал я, - каждая ваша лопата, выданная на – гора – это выстрел по врагу».

Ольга Александровна Клейн (Краснова-Черниязова) в 1943 году, по мобилизации в трудармию оказалась на шахте «Северная», когда ей не было 17 лет. Одели молоденькую немку в спецодежду, дали большую лопату и привели в шахту. О технике безопасности никто не рассказывал, ей учились в процессе работы. Как и все работала по десять и более часов, редкие выходные посвящала письмам домой. В письмах писала обо всем: о природе нового края, о подругах, которые у нее появились, но никогда не писала, как работалось.

А было тяжело и очень страшно. Тяжело – это, наверно, не то слово,

Рубила уголь женщина в забое чтобы понять всю тяжесть и неопределенность тех лет. Но Ольга Александровна была молода, очень молода, и всеобщее горе не покорило её волю и страшную жажду жизни. Нет, не было такой силы, несмотря на все пережитые ужасы и беды. И никто не дознавался до истины – сколько тебе лет – 16 или 18.

За работу платили 350-400 рублей, что едва хватало на столовую. Если не успевала в столовую, уходила на работу голодной, так как брать с собой было нечего. Одна надежда была на хлебные карточки, но и хлеба было не вволю - булка хлеба на базаре стоила 300 рублей. Все время хотелось есть. Это чувство голода осталось на всю жизнь.

«Тогда возникла поговорка-шутка: «Не было бы шкуры, кости бы рассыпались». Но люди не жаловались: все были из деревни и лучшего не видели. Работали за троих, хорошо и честно, воровства и вредительства не было. Мужчины говорили, что когда женщины в шахте – порядок и план обеспечен».

Во время войны жизнь женщин и девушек представлялась сплошной работой. Каждый день на шахтах Кемеровского рудника объявляли повышенную добычу. Люди работали до изнеможения, а в ответ почти не получали слов благодарности. Больше ругали. Говорили: «Мало! Мало!»

Ленинск - Кузнецкий рудник

19,5% аная"ичались коллективы шахты "Одной из первых женщин, что пришли работать на шахты Ленинск – Кузнецкого, была Надежда Карягина. Она взяла в руки инструмент навалоотбойщика как раз в тот момент, когда шахта имени С. М. Кирова наиболее в этом нуждалась. Освоив одну из наиболее трудных шахтерских профессий, она вскоре стала выполнять сменные задания, стала инициатором создания на ленинском руднике первой бригады навалоотбойщиц, которая работала в забое почти весь военный период. Мелькали шахтерские лампочки, грохот рештаков, по которым катилась лента угля, заглушал голоса. Первой в нижнем конце лавы работала Надя Карягина. Она взяла боёк в 12 пролётов. Огромные черные глыбы отпалённого угля громоздились вокруг девушки. Надя легко, но с силой вонзала кайло в блестящие кусты. С хрустом рассыпался уголь. За час работы она разобрала около трёх пролётов.

Женщины города Ленинск – Кузнецкий пришли на шахты рудника, чтобы работать мотористками, коногонами, лесодоставщиками, забойщиками, навалоотбойщицами, то есть непосредственно в забое. К середине 1942 года на шахтах Ленинск – Кузнецкого рудника работало более 4000 женщин.

Газета «Ленинский шахтер» постоянно освещала работу женщин Ленинского рудника в годы военного лихолетья: «На шахте «А» начали выдвигать женщин на более сложные работы. Мотористки, закончив обучение, стали электрослесарями, а их места заняли домохозяйки. Использованием на работе женщин, взамен горняков, ушедших на фронт, здесь занялись с первых дней войны. Товарищи Трофимова, Мартынович, Бокова, Лебедева, Синькина, Пастухова, Головина, Широбокова начали работать в забое, и в первые же дни на разборке угля перевыполнили задание. Много женщин трудятся коногонами, лесодоставщиками, на настилке и очистке путей, освобождая мужчин для непосредственной добычи угля».

22 июня 1941 года на шахте имени Димитрова треста «Ленинуголь» состоялся стихийный митинг, на котором присутствовало более 1500 рабочих и домохозяек. Домохозяйки заверили собравшихся, что они окажут всяческую помощь и встанут на места рабочих, ушедших на фронт.

Руководство шахты обратило внимание на то, что первоочередной задачей в сложившейся ситуации становится обеспечение шахты рабочей силой за счет домохозяек и жен красноармейцев. По этому вопросу среди домохозяек было проведено много бесед и собраний, в результате чего более 50 женщин вновь поступило работать на шахту, из них многие встали на мужские профессии.

Более того, при КРО шахты была создана группа из женщин – запальщиц, которые успешно закончили программу, освоили эту профессию и работали запальщицами, как – то Гальцева, Лучшева, Куликова и ряд других, а мужчины – запальщики были переведены в забойщики и крепильщики.

Немало женщин за это время освоили профессии электрослесарей и машинистов электровозов, например, Долматова, Нисс, Бледнова и другие.

Проводимые мероприятия позволили решить вопрос с недостатком рабочей силы.

Большую помощь шахте в разгрузке леса, в погрузке угля и в подготовке к зиме оказали домохозяйки.

«Порожняк на шахту поступал неравномерно, большое количество грузчиков держать было нельзя, на отвалах скоплялось огромное количество угля, но когда подавались вагоны, ни одного раза не простаивали. В этом деле неоценимую помощь нам оказывали домохозяйки.

Под руководством тт. Лакеевой, Ионовой, Калугиной домохозяйки по 30 – 40 человек работали на отвалах по погрузке угля».

О том, что постоянно не хватало порожняка, хорошо помнит Рыбина Анастасия Ивановна. В июне 1941 года она получила свидетельство об окончании 9 классов. Вскоре началась война и, понимая, что куда-то ехать учиться не придется, а в городе учебных заведений не было, решила поступить в открывшийся в 1941 году Ленинск-Кузнейкий горный техникум на эксплутационное отделение «разработка угольного месторождения».

«В 1944 году, - вспоминает Анастасия Ивановна, - меня направили на преддипломную практику, на шахту имени С. М. Кирова. Я работала горным мастером. Работать по 14 часов в сутки было тяжело, спецодежду давали «что есть»: большие чуни, в которых портянки всегда спадывали, а ноги были стерты в кровь.

Вечно не хватало порожняка, приходилось часто ходить в диспетчерскую, иначе были простои и забойщики ругались, что простаивают. Больше всего переживала я за простой. Придешь со смены, уснешь, и снится, что нет вагонов, проснешься и радуешься, что это сон, и так каждую ночь, проснусь и говорю: «Слава Богу, что это сон».

В 1946 году Анастасия Ивановна награждена медалью «За доблестный труд в Великой отечественной войне 1941-1945 гг. »

Прокопьевский рудник

На Прокопьевском руднике первой женщиной, спустившейся в забой, стала продавец Александра Леонова. Начала она свой путь с откатчицы. Первые недели у новоиспеченной откатчицы Саши Леоновой с шахты «Коксовая-1» к концу рабочего дня тяжестью наливались ноги и руки, нестерпимо ныла спина. Даже во сне постоянно грезились пустые и груженные топливом вагонетки, которые она без конца подавала под погрузку и так же быстро откатывала из-под люка. Со временем пообвыкла, появилась сноровка, и теперь не во сне, а наяву она работала быстро.

Через день с начала войны десятки домохозяек Прокопьевска пришли на шахту имени Калинина, чтобы помочь мужьям и братьям добывать больше угля. Первыми из них были тт. Климова, Подшивалова, Залимова, Куланина, Прядухина. В первые три месяца войны на шахтах Прокопьевска традиционно мужские профессии забойщиков, крепильщиков, навалоотбойщиков освоили 219 женщин. Сотни домохозяек приняли участие в общественной жизни рудника. Так, например, жены шахтёров Масленникова, Суханова, Нагаева.

До войны женщин на подземных работах почти не было. За первые шесть месяцев войны, количество женщин на шахтах Кузбасса резко увеличилось, в том числе в Прокопьевске работало уже 4738 женщин.

В первые три месяца войны на шахтах Прокопьевска традиционно мужские профессии забойщиков, крепильщиков, навалоотбойщиков освоили 219 женщин.

Откатчицы шахты «Маганак» треста «Прокопьевскуголь» Алексеенцева и Величко в период войны освоили специальности забойщиков и работали забойщиками, выполняя технические нормы на 110-115%. На этой же шахте бывший статистик Таскаева изучила горный комбайн и работала на этом агрегате помощником машиниста, хорошо справляясь с работой.

После окончания Прокопьевского горнопромышленного училища в 1934 году Зоя Семёновна Дудкина стала работать на шахте «Чёрная гора» мотористкой. Получив производственную травму, шахту не оставила и стала работать раздатчицей в динамитном складе. Приходилось работать и откатчицей, и коногоном – ни от какой работы не отказывалась, а перед самой войной грузила уголь из люка в вагонетки.

Её муж Владимир Михайлович Дудкин тоже работал на шахте «Чёрная гора», но в числе первых ушел на фронт. Уходя, дал жене наказ: «Смотри Зоя, работай так, чтобы я чувствовал твою помощь на фронте».

Через день на стадионе «Шахтер» состоялся митинг трудящихся. «Никогда и нигде я до этого не выступала, но тут насмелилась и обратилась ко всем женщинам с призывом идти работать в забой, заменить, ушедших на фронт шахтёров. Мой призыв быстро разнёсся по Кузбассу, даже из фронтовых дивизий сообщали, что он поднимает бойцам настроение. Вскоре я стала работать бригадиром женской бригады, - вспоминала Зоя Семёновна,- Многие женщины робели спускаться в шахту, я их ободряла, учила всему тому, что сама знала. Так сколотилась моя бригада. Работали в ней Мужбатулина Лидия, Звягина Анфиса, Мандраева Анастасия и другие женщины. Ежедневно мы перевыполняли нормы выработки, приходилось по двенадцать часов не выходить из шахты. Работали без праздников и выходных, - одна мысль была у всех – лучше показать своим трудом фронту, всей стране».

В двадцатых числах мая 1942 года Зоя Дудкина прочитала в газете, что на штольне «Южной» забойщицей работает Татьяна Григорьева. «А нельзя ли и мне стать забойщицей?» - подумала женщина. Работая откатчицей, она приглядывалась к забойщикам, знала, как располагают шпуры в забое, как управлять электросверлом, как заделывать лес для крепления и прочее. Всё это мне пригодилось. В первый же день работы забойщицей выполнила норму на 120 %; на третий или четвёртый день выполнила норму на 250%. За смену прошла более семи метров горных выработок. Весть об этом сразу же разнеслась по шахте. «Иду из шахты, смотрю, около комбината стоит группа мужчин. Среди них забойщики, секретарь Прокопьевского горкома партии и другие товарищи. Один из них, не помню кто, отмерил шагами семь метров и говорит: «Такое расстояние в горных выработках не каждый сумеет пройти за смену». Я поздоровалась и пошла дальше. А про себя думала: я ещё докажу, на что способна женщина.

В июне я выполнила план на 169 % и заработала 1300 рублей».

«На шахту, узнав о достижении З. С. Дудкиной, приехал секретарь горкома А. С. Трегубов. Крепко пожав руку мужественной женщине, он отмерил семь шагов. Торжественно сказал: «Такое расстояние далеко не каждый мужчина в горных выработках одолеет. А вот она сумела».

Фотографии членов бригады Зои Дудкиной не сходили с доски Почёта. До конца жизни Зоя Семёновна тепло вспоминала запальщицу своей смены Шуру Ключерову, Дусю Окишеву, Таню Филкову, молоденькую забойщицу Курскую.

Когда на шахте назрела необходимость, Зоя Семёновна встала на место горного мастера. Она была в то время первой женщиной, руководившей целой сменой проходчиков капитальных горных выработок. После войны окончила курсы и получила аттестат младшего горного техника. 25 лет проработала она на шахте «Чёрная гора». Была помощником начальника участка вентиляции, диспетчером подземного транспорта, начальником хозяйственного участка шахты. Несколько раз Почётный шахтёр Зоя Семёновна Дудкина (Третьяченко) избиралась депутатом

Прокопьевского городского Совета.

Две медали «За трудовую доблесть», медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг. » и другие награды, множество Почётных грамот достойно отличают трудовой подвиг этой женщины в годы Великой Отечественной войны.

На шахте имени Ворошилова появился первый комсомольско - молодежный участок по монтажу щитов. Вот имена этих ребят: Саша Герасимова, Таня Кузнецова, Ксеня Уцканова.

За первые шесть месяцев войны, количество женщин на шахтах Кузбасса резко увеличилось, в том числе в Прокопьевске работало уже 4738 женщин. На шахтах Прокопьевского рудника развертывалось патриотическое движение под девизом: «Жена становится на место мужа, сын на место отца, младший на место старшего». В первые дни войны на шахты пришли женщины, чтобы помочь мужьям в погрузке угля, в уборке территории, на породоотборке. «Советская Сибирь» 23 декабря 1942года писала, что «вместе с шахтерами работали в забоях и их жены. Забойщик т. Лукьянов пришел на шахту со своей женой Татьяной и ее сестрой. Семья Лукьяновых выдала сверх плана 24 тонны угля».

На шахте «Зиминка» 510 женщин работали забойщиками, откатчиками, машинистами электровозов и горными мастерами. Уходили на фронт шахтеры, а на их места встали женщины: коногонами работали Елькина Е. , Балобан М. Г. , забойщиком – Максимова К. , горным мастером – Злобина А. , взрывниками – Кайгародова Е. С. , сестры Бураткины Анна и Татьяна, Ясакова А. С. , Бородина Р. А. , Старченко А. И. и многие другие.

Пастухова Людмила Дмитриевна попала в город Прокопьевск в декабре 1942 года из Новосибирской области. Вместе с ней по путевкам комсомола из Новосибирской, Томской и других областей страны приехали еще 170 человек, в основном девчонок. Трудиться начала мотористкой конвейера на 2-ом участке шахты «Зиминка», но эта работа ей, как и её подругам, не нравилась. Обратились девушки в комитет комсомола с просьбой послать их на курсы взрывников в КРО шахты без отрыва от производства. Трудно совмещать 12-ти часовой рабочий день и учебу, но все 20 человек окончили курсы и получили удостоверения. Работой по 12 часов в шахте не ограничивались: после работы молодежь шла чистить от снежных заносов железнодорожные пути, чтобы утром был доставлен хлеб в столовую, магазин, в детские ясли, сады; территорию лесного склада, шоссейной дороги, трамвайные пути.

«Не было отказов, одно было слово «надо» и мы шли. Не выполнишь норму, из шахты не выходили. Вся шахта из месяца в месяц перевыполняла государственный план. В дни повышенной добычи работали с утроенной энергией. Люди были одержимы работой, они знали, чем больше угля, тем ближе победа». 34На проходной шахты висел плакат «Что ты сделал для фронта?» Он напоминал: больше угля – ближе победа.

Осинниковский рудник

27 июня 1941 года к секретарю парткома Осинниковского рудника пришли двенадцать женщин-домохозяек из поселка Кандалеп и попросили дать им работу. Это были Пепеляева, Гринцева, Бедарева, Маслова, Телегина, Денисова, Вяткина, Денисенкина, Шамотина, Сальникова, Воронина. По их почину сотни домохозяек, заменив мужей, пошли трудиться на шахты рудника. Только на «Капитальной» непосредственно в забоях уже в первый год войны работало 935 женщин.

На 1 июля 1941 года на шахтах треста «Осинникиуголь» работали 1500 женщин, а уже к 1 декабря прирост составил 209 человек.

20 декабря 1941 года Совинформбюро сообщило: «Рабочие г. Осинники после работы в шахтах организуют воскресники по погрузке угля. Погрузочный цех шахты «Пионер», где работают много женщин, заменивших своих мужей, ушедших на фронт, выполняют план погрузки на 120-130 %».

Жены шахтеров, служащих Осинниковского рудника встали на места ушедших мужей. Продавцы А. Скварик, П. Скрылева, Е. Супанева вышли на штабелевку леса. В первый же день работы на шахте «Капитальная» они уложили 102 кубометра древесины, выполнив дневную норму на 282%.

К заведующему лесоскладом Шалимову пришли 35 домохозяек и потребовали работу. За один день тт. Жданова, Шестакова, Волынчикова, Гребенкина уложили 350 кубов леса, перевыполнив норму, установленную для мужчин. «У меня муж ушел на фронт, - сказала инженер Терехова. - Я обещала ему работать столько, сколько потребует партия. Помимо своих дел, я выполняю часть того, что было возложено на мужа».

В марте 1942 года орган Осинниковского ГК ВКП (б) газета «За уголь» сообщала, что «сейчас нет ни одного предприятия, советского учреждения, где бы ни работали женщины. Только на шахтах работает 1532 женщины, из них 8 инженеров, 12 техников, 935 женщин работают непосредственно в забоях, 24 – машинистами электровозов, двое – машинистами подъема и одна женщина – на врубовой машине».

Из воспоминаний Анны Ефремовны Андреевой: «Жили трудно, а работать было еще труднее. В шахте работали почти одни женщины. Правда сильно не голодали, паек был. Сало давали 30 – 50 грамм, хлеба на день – килограмм 200 граммов.

Мы работали по 18 часов. Нужен был уголек. Так и наказывали нам: «работайте, работайте. Касками, вениками гребите, но уголь дайте. План надо перевыполнять».

Обучение женщин

Одной из самых сложных и трудных проблем развития военной экономики в СССР продолжало оставаться воспроизводство рабочей силы, в особенности квалифицированных кадров. Фронт требовал от тыла все новые людские контингенты, и в тылу оставалось все меньше трудовых резервов, за счет которых шло пополнение рабочих кадров. И все же Советское государство находило возможности для решения этих сложнейших вопросов.

С оккупацией врагом Донбасса Кузбасс стал основной в стране кочегаркой. Горнякам Кузнецкого бассейна предстояло решить серьезную задачу: быстро нарастить добычу коксующихся углей для металлургов Урала и Сибири. Однако существенная нехватка рабочих сказалась отрицательно в добыче угля. Женщины, пришедшие работать в забоях, не имели необходимых знаний и навыков труда. Пришлось обучать их. Вернулись работать пенсионеры, заняли места в забоях. Одновременно обучали женщин и молодежь горняцкому делу, передавали им свое мастерство. С первых дней войны подготовка и переподготовка рабочих проходила непосредственно на производстве и в учебных заведениях государственных трудовых резервов. Открылись школы по обучению женщин горняцким профессиям.

В условиях военного времени женщины овладели такими профессиями, которые прежде были под силу только мужчинам. Большинство девушек и женщин приобретали рабочую квалификацию на кратковременных курсах. В октябре 1941 года горняцким профессиям на шахтах Кузбасса обучались уже 2578 женщин. В конце 1942 года, более половины обучающихся шахтерским профессиям в учебно-курсовых комбинатах, составляли женщины. В том же году на рудниках Кузнецкого бассейна начали создаваться первые женские молодежные бригады для работы в подготовительных и очистных забоях.

Освоив трудные шахтёрские профессии, 540 женщин стали работать машинистами электровозов, 664 – электрослесарями, 10 – машинистами врубовых машин. Имена многих женщин, работавших в угольной промышленности Кузбасса в годы войны, стали известны далеко за пределами бассейна.

На шахте «Центральная» Кемеровского рудника была создана особая школа по обучению женщин горняцким специальностям. 78 женщин освоили профессии взрывников в такой школе, среди них Ротова, _

Комарова, Масловская, Никифорова. К концу 1942 года на шахтах рудника работали 1314 женщин, из них 321 – непосредственно в забоях.

В Ленинске-Кузнецком в первый год войны успешно овладели шахтёрскими профессиями 53 девушки. Хорошо работали запальщицами Маша Семёнова, Валя Морозова, Саша Быкова, электрослесарем – Уля Болотова. На железнодорожном транспорте треста «Ленинуголь» женщины, заменившие мужчин, успешно справляются с работой. Кочегары паровоза Синицына, Чащина, Петрова выполняют нормы на 240-250%.

Самоотверженно трудились женщины, овладевшие другими шахтёрскими профессиями - навальщица шахты «Пионер» П. Кулебакина, проходчица шахты «Байдаевская» А. Голубева и другие.

«На шахтах организованы курсы машинистов электровозов, компрессоров, мотористов и других специальностей. Сейчас по трестам комбината «Кузбассуголь» обучается 2578 женщин. Началось и развертывается широкое применение новых форм подготовки кадров массовых профессий непосредственно на рабочем месте путем шефства квалифицированных рабочих – стахановцев производства над новичками, выделения специальных инструкторов для обучения молодых рабочих в самом процессе производства»

Женщины – спецпереселенки

Большой вклад в увеличение добычи кузбасского угля внесли различные категории трудомобилизованного населения и, так называемый, спецконтинент.

Привлечение на шахты Кузбасса женщин, пенсионеров, подростков из числа местного населения не решало проблемы кадров. В июле 1942 года общий дефицит рабочей силы на шахтах Кузбасса исчислялся в 34 583 человека. 24 Такой дефицит покрыть за счёт внутренних ресурсов было невозможно.

В 1941-1942 годах пополнение пришло из других районов страны. Это были рабочие угольных и других предприятий, эвакуированных с временно оккупированной территории. В конце 1942 года в Кузбасс прибыли шахтёры нескольких трестов комбината «Ворошиловградуголь». Эти кадры, к сожалению, не смогли решить проблему. Необходимо было искать дополнительные источники пополнения рабочей силы.

Важную роль сыграл Указ Президиума Верховного Совета СССР «О мобилизации на период военного времени трудоспособного городского населения для работы на производстве и строительстве», изданный 13 февраля 1942 года. В угольную промышленность Кузбасса поступило новое пополнение за счёт городского и сельского населения. На шахты Кузбасса по трудовой мобилизации поступило в основном сельское население из Омской области, Алтайского края, республик Средней Азии. В 1942 году это пополнение составило примерно 15 тыс. рабочих.

10 августа 1942 года Совет Народных Комиссаров СССР принял постановление о порядке привлечения граждан к трудовой повинности.

В условиях падения темпов и объёма угледобычи в Кузбассе в конце 1941-1942 годов, снижения производительности труда и острого дефицита рабочих кадров, в ноябре 1942 года было принято постановление ГКО о дополнительной мобилизации в рабочие колонны на время войны всех немцев мужчин в возрасте от 15 до 55 лет и немок - женщин в возрасте от 16 до 45 лет. Освобождались от мобилизации только женщины, имевшие малолетних детей. В соответствии с указаниями НКВД СССР за №463 от 23 ноября 1942 года не подлежали мобилизации:

- женщины-немки, мужья которых русские, независимо от положения и партийности последних;

- женщины-русские, мужья которых немцы;

-женщины, имеющие не менее 3-х малолетних детей;

На практике же мобилизовали и эти три группы женщин для выполнения плановых показателей по численности мобилизованных. Женщины других национальностей, воюющих с СССР стран, мобилизации в рабочие колонны не подлежали. _

В пункте № 3 Постановления ГКО «О дополнительной мобилизации немцев для народного хозяйства СССР» говорилось: «Имеющиеся дети старше 3-летнего возраста передаются на воспитание остальным членам данной семьи. При отсутствии других членов семьи, кроме мобилизуемых, дети передаются на воспитание ближайшим родственникам или немецким колхозам. Обязать местные Советы депутатов трудящихся принять меры к устройству остающихся без родителей детей мобилизуемых немцев». 25 Вот эта вторая волна трудомобилизованных и оказалась на шахтах Кузбасса. «По приказу Наркома угольной промышленности В. В. Вахрушева от 13 ноября 1943 года на всех предприятиях Наркомата вводилась в действие «Инструкция по использованию на предприятиях Наркомугля мобилизованных немцев». Данный документ регламентировал деятельность рабочих колонн и трудовых отрядов, определяя режим содержания мобилизованных в зонах и их охрану, трудовое использование на основных работах, их бытовое обеспечение. Инструкция отмечала, что организация труда и быта немцев строится на основе строжайшей дисциплины и безоговорочного подчинения установленному режиму».

Положение трудомобилизованных немцев почти не отличалось от положения заключенных. Они поселялись в специально отведенных огороженных местах, организованно (строем) выходили на работу, возвращались с работы и ходили в столовую. В шахтах предписывалось также отводить им особые участки и максимально ограничить контакты с вольнонаемными рабочими. Режим труда и быта трудомобилизованных немцев контролировался органами НКВД. «Отличие «трудомобилизованных» немецких женщин от заключённых состояло лишь в том, что вокруг их бараков отсутствовал проволочный забор. Всё же остальное - одежда, еда, жильё, работа, обращение со стороны начальства и вольнонаёмного персонала - было одинаковым. 12 часов тяжелейшего каторжного труда за баланду - вот их жестокая повседневность. Занятие тоже было у всех одно - общие работы с лопатой, киркой, ломом и тачкой».

Из воспоминаний Гертруды Эдуардовны Вайль: «Когда началась война, нас, немцев отправили поездом в трудармию, как заключенных. Привезли на зону, из города Омска - в Сталинск (Новокузнецк), из родного дома – в тюремные бараки. Мы с такой работой раньше не сталкивались, потому слабые гибли, кто где.

Жили плохо, трудно было, ужасно. Находились рядом с зеками, в одних бараках.

Спали на двухэтажных кроватях. Мыться нечем, жили впроголодь. Грязь, болезни, голод, непосильная работа». 28

В конце декабря 1942 года на шахтах Кузбасса работали 9393 мобилизованных немцев. Пятую часть составляли женщины (1986 человек или более 21% от численности трудомобилизованных). 600 советских немцев работали в составе спецотряда в строительно-монтажной конторе и на шахтах «Северная», «Пионер», «Бутовская», «Южная» треста «Кемеровоуголь». 29

Высоким был удельный вес женщин и в составе спецотряда комбината "Кемеровоуголь". Их численность колебалась в среднем от 40,5% (трест "Анжероуголь") до 63,9% (трест "Кемеровоуголь"); в целом по комбинату "Кемеровоуголь" женщины составляли 49% (2863 человека).

«Мобилизованные женщины не только не имели производственных навыков, но порою не владели русским языком, что затрудняло их обучение, даже при первичном производственном инструктаже и разъяснении элементарных правил безопасности». 30

Значительная часть мобилизованных состояла из бывших колхозников, никогда не работавших в промышленности. Например, из 395 человек, прибывших на шахту «Северная», 217 человек – колхозники, 43 человека – рабочие, остальные – служащие: медицинские работники, педагоги, бухгалтера, счетоводы, музыканты. Женщин было - 271 человек (68,6% от прибывших). Половина из них имела образование 2-4 класса, 38 человек были вовсе неграмотны, 134 человека закончили 5-8 классов, 7 человек – 9 классов, у 3-х было среднее образование, у 8 – средне-специальное, незаконченное высшее имел один человек, и у одного было высшее образование. На шахте им предстояло работать отгрёбщиками, крепильщиками, породоуборщиками, лесодоставщиками, чернорабочими и наравне с вольнонаёмными рабочими выполнять производственные нормы.

Часто мобилизованных женщин ставили под землёй на самостоятельную работу, не ознакомив с условиями работ. Все вышеозначенные причины вели к росту производственного травматизма женщин, в том числе и с летальным исходом. На шахте «Северная» были выявлены грубейшие нарушения трудоиспользования мобилизованных, где рабочие работали даже без оформления на работу.

В составе мобилизованных было много женщин, у которых по месту жительства остались малолетние дети без присмотра со стороны взрослых. Очень часто при мобилизации матерей их направляли в детские дома. Не случайно вплоть до 1944 года основную часть дезертиров с угольных предприятий региона составляли многодетные матери, мобилизованные в рабочие колонны вопреки всем указаниям НКВД СССР, дети которых остались по прежнему месту жительства.

Отсутствие необходимых фондов спецодежды и обуви, постельного и нательного белья, непонимание и недооценка руководителями прямого назначения направленных на работу людей, не позволили должным образом подготовить шахты Кузнецкого бассейна к приёму мобилизованных немцев. Прибывших на шахты людей разместили в землянках и в недостроенных общежитиях за колючей проволокой. Вот как вспоминает первые дни пребывания на шахте «Северная» Ольга Александровна Краснова (в девичестве Клейн): «В административном комбинате шахты «Северная» нас провели в жарокамеру, затем в мойку. Несколько приодев в фуфайки и юбки из мешковины, провели в отгороженные колючей проволокой землянки, назвав их местом нашего проживания. На следующий день первую смену поднимают в 5 утра, строят на вахте, считают. Мы стоим, мёрзнем, ожидая открытия ворот. В половине шестого выпускают из зоны, которую мы называли «зоной 300» и направляют в комбинат. Пропуск на всех дают последнему из нас, идущему на работу. Добежав до комбината, мы ожидаем последнего с этим пропуском, ибо вахтёры комбината не пропускают нас, дожидаясь полной явки и пропуска из «зоны». Снова мёрзнем. Полностью собравшись, проходим в здание комбината и ожидаем открытия столовой в 6 часов утра. Зачем так надо было издеваться над нами, поднимая нас в 5 часов утра?»32 Очень трудно решался на шахтах Кузбасса вопрос с организацией питания мобилизованных. Например: из-за отсутствия столовой на территории зоны при шахте «Северная» рабочие-немцы питались в столовой в отгороженном для них отдельном зале на 8 столов. Мобилизованные строем направлялись в столовую за 3 часа до смены, так как на 384 человека в столовой было всего лишь 12 мисок. Утренняя смена находилась в очереди около столовой уже в 6 часов утра. Аналогичная ситуация была и на шахте «Южная».

Во второй половине февраля 1942 года руководству треста «Кемеровоуголь» поступило совместное распоряжение Наркомугля и НКВД СССР в дополнение к существующей «Инструкции по использованию» о том, что на шахтах страны для стимулирования повышении производительности труда мобилизованных немцев устанавливался дифференцированный порядок питания. На общих основаниях выдавалось

100% полноценное питание только тем, кто выполняет установленные суточные производственные нормы, а выполняющим производственные нормы от 50 до 80% выдавалось продовольствие, в том числе хлеб, на 25% меньше положенного.

Отношение к мобилизованным как в дешёвой рабочей силе, для содержания которой достаточно минимум затрат в бытовом устройстве и снабжении, привел к тому, что производительность их труда оставалось крайне низкой, малоэффективной. Кроме того, тяжёлые условия труда, ужасные бытовые условия, отсутствие тёплой одежды и обуви, массовые простудные заболевания и педикулёз, режимные условия содержания, передвижение в строю, ограничение личной свободы, разлука с родственниками, враждебное отношение, ежедневные, унизительные проверки и другие личностные мотивы – всё это заставляло людей идти на отчаянный шаг – побег с производства.

13 ноября 1943 года приказом Наркома угольной промышленности СССР В. В. Вахрушева за №369/с была издана «Новая инструкция по трудоиспользованию на предприятиях Наркомугля мобилизованных немцев» и объявлён ряд мероприятий по безотложному снабжению людей всем необходимым, возложив полную ответственность за организацию угледобычи на руководящий аппарат шахт. Это внесло существенные изменения в повышение производительности труда мобилизованных.

Повременная оплата труда мобилизованных, была заменена на сдельную. К чиновникам, чинивших произвол, и проявившим бездушие к нуждам спецконтингента, были приняты меры административного характера. Например, получил строгий выговор начальника ОРСа шахты «Северная» Лешенко, который при наличии имеющихся в ОРСе товаров категорически отказывался снабжать мобилизованных немцев.

До декабря 1943 года было катастрофическое положение с обеспечением женщин одеждой, поскольку вся лёгкая и швейная промышленность страны перешла на выпуск военного обмундирования и солдатского нательного белья. Например, на значительный женский состав спецотряда треста «Кемеровоуголь» было выделено 2 платья и 15 юбок.

Аналогичными были поставки женской одежды и в спецотряды других трестов. Поэтому в выделенных фондах швейных изделий явно преобладала мужская одежда. Остро не хватало женской. Принятые меры привели к значительным переменам в положении трудомобилизованных женщин. Через сеть ларьков и магазинов для реализации в зонах целевым назначением выделялись промышленные товары: рукавицы, кожаная обувь, валенки, бельё, платья, сорочки и другая женская одежда.

Поправили ситуацию и другие меры. Для спецотрядов была выделена хлопчатобумажная и шерстяная ткань. В денежных выражений стоимость тканей превышала стоимость всех промышленных изделий, отпущенных для реализации через торговую сеть зон. Так, по тресту «Кемеровоуголь» промышленные товары отпускались на общую сумму 2100 рублей, из них: 10000 рублей – стоимость всех хлопчатобумажной ткани, 400 рублей – стоимость шерстяной ткани, 3000 рублей отпущено на кожаную обувь, остальная сумма – на готовые швейные изделия. Приобретая материал, женщины сами кроили его и шили для себя одежду в пошивочных мастерских, расположенных на территории зон.

9 января 1944 года под грифом «секретно» вышел приказ №1-с по государственному каменноугольному комбинату «Кемеровоуголь» «О трудовом использовании и бытовых условиях мобилизованных немцев». В нем говорилось, что проверкой, проведенной НКВД по Кемеровской области, выявлены многочисленные факты не создания руководствами шахт нормальных условий для данной категории рабочих и правильного их использования. Так, например, «из-за отсутствия верхней одежды и обуви среди спецконтингента имеются прогулы (трест «Ленинуголь» за ноябрь имеет 2114 ч/дней прогулов). По тресту «Анжероуголь» свыше ста человек выходят на работу в одежде, снимаемой с больных ».

В августе 1944 года был решён вопрос об обеспечении рабочих нательным и постельным бельём, за исключением одеял, а в феврале 1945 года большая часть рабочих уже имела одеяло. Весной 1945 года значительно вырос выделяемый мобилизованным ассортимент женской одежды, включая даже меховое дамское пальто.

Наведён порядок и в организации питания мобилизованных. Весь личный состав обслуживающего персонала столовых, оформление, приём на работу увольнение были переданы управлению спецконтингентом треста. Это дало возможность спецотрядам комплектовать штат рабочих столовым мобилизованными немками, освобождёнными по состоянию здоровья от труда на шахте.

Уже к весне 1944 года на угольных предприятиях Кузбасса изменилось отношение к мобилизованным, их стали рассматривать как равноправных участников производственного процесса, способствовало дальнейшему подъёму производительности труда мобилизованных. Резко возросла численность ударников и стахановцев, успешно перекрывавших производственные нормы. Сам собой напрашивается вывод, что «трудомобилизованные немецкие женщины, будучи в составе "спецконтингента", пройдя суровую школу самовыживания и лишений в условиях спецотрядов угольных трестов и шахт, освоили основные шахтовые специальности. Своим самоотверженным трудом и стойкостью заслужили уважение со стороны местного населения и других рабочих».

Изменилось и отношение к женщинам-специалистам: по специальности разрешалось использовать только инженеров, бухгалтеров, экономистов и медработников. Взяты на учёт все немки, имеющие высшее и средне - специальное образование, чтобы решить вопрос о возможности их использования на работе по специальности в составе спецотряда.

В течение 1943-1944 годов изменились причины бегства с производства и состав дезертиров. В 1942 - 1943 годах мобилизованные немки бежали из-за плохих бытовых и производственных условий. В 1944 году основную часть дезертиров составляли многодетные матери, дети которых остались по-прежнему месту жительства.

В конце марта 1944 года стали добиваться демобилизации из рабочих колонн женщин немецкой национальности, мужья которых сражались на фронтах. Так, на частные квартиры согласно указаниям УНКВД по Кемеровской области были переведены из зон и демобилизованы Ирма Ивановна Репина и Екатерина Петровна Плахова, муж которой к этому времени погиб на фронте.

Несмотря на принятые меры, численность женщин в составе спецотрядов была довольно велика. Так, на 1 января 1944 года из 9593 мобилизованных немцев, работавших на угольных предприятиях комбината "Кузбассуголь", 25% (2410 человек) составляли женщины.

Весной 1944 года руководством объединения «Кузбассуголь» предприняты ряд неотложных мер:

1. демобилизованы из рабочих колонн многодетные матери;

2. восстановили деятельность в спецотрядах первичных партийных, комсомольских и профсоюзных организаций;

3. разработали и утверждали ежемесячные планы работы, в которых наряду с бытовыми, производственными задачами были выдвинуты положения об организации соревнования между колонами отдельных шахт;

4. усилили воспитательную и политико-массовую работу среди мобилизованных немок;

5. проводили общие собрания личного состава с повесткой дня о выполнении производственных заданий, где давалась оценка работы каждого работающего, выявлялись причины, тормозящие рост производительности труда.

Изменилась и система подготовки кадров из числа мобилизованных. Создавая специальные производственные подразделения, перешли к бригадным формам обучения рабочих, получило распространение и наставничество – новичков прикрепляли к опытным рабочим.

Текущие изменения в жизни мобилизованных женщин - немок, способствовали подъёму производительности труда, особенно рабочих, занятых на подземных работах. Уже в апреле 1944 года по тресту «Кемеровоуголь» 64% мобилизованных немцев успешно справлялись с выполнением производственных заданий.

Своим самоотверженным трудом и стойкостью женщины – спецпоселенки из числа немок заслужили уважение местного населения и других рабочих. В первые послевоенные годы, мобилизованные немецкие женщины пополнили состав рабочих кадров угольных предприятий Кузбасса и стали одной из лучших его частей.

Женщины – директора кузбасских шахт

Мария Косогорова стала первой женщиной – руководителем шахты. Все военные годы она руководила коллективом шахты, где треть рабочих составляли женщины. Летом 1942 года шахта завоевала известность, получив переходящее знамя Государственного Комитета Обороны, а начальник шахты Мария Косогорова была награждена орденом Трудового Красного Знамени, а затем и орденом Ленина. Она была первой женщиной в стране, ставшей кавалером знака «Шахтёрская слава» всех трёх степеней.

Родилась Мария Прохоровна в феврале 1901 года в семье железнодорожного рабочего. Отец был кондуктором, а мать рабочей по ремонту пути. Она была одиннадцатым ребенком, правда, выжить удалось лишь троим. Мария Прохоровна вспоминала, что «папа любил нас, и по-своему выражал свои чувства. Мы понимали, что он был воспитан в строгости, был принципиальным и не шел на компромиссы».

Тех денег, что зарабатывали родители, на жизнь не хватало, и Мария Прохоровна с детства стирала на людей, зарабатывала на жизнь перепиской, работая делопроизводителем в мехконторе. В 1920 году отец умер от тифа, мать заболела и стала инвалидом, и Мария в 15 лет взвалила на себя ношу главы семьи. Приходя поздно вечером, уставшая и измученная, она старалась устраивать своим родным небольшие праздники, отвлекая их от серых будней жизни, которые окружали их на протяжении всего дня.

В 1932 году трест «Кузбассуголь» открыл подготовительные курсы Томского политехнического института. Марию, которая всегда отличалась своей природной смекалкой и живостью ума, зачислили на курсы одной из первых.

Друзья и знакомые удивлялись, как этой хрупкой, на вид совсем девочке в подшитых валенках, удавалось так много сделать за день? Она и агитатор, и член окружной комиссии по выборам в Верховный Совет СССР, и отличница. Мария Прохоровна работала, а по вечерам до глубокой темноты разбирала задачи по физике и математике.

Осенью 1932 года в числе 17 человек, Мария поступила в Томский горный институт на отделение эксплуатации месторождений.

Суматоха студенческих лет пролетела быстро. Дипломный проект Мария Прохоровна, посвященный разработке пластов на шахте №3-3бис был оценен на «отлично».

В институте Мария Прохоровна встретила свою будущую половинку, но ее недолгое женское счастье оборвалось в самом начале войны. Муж Косогоровой, Владимир Иванович Плешкевич, младший лейтенант, командир взвода 877-го стрелкового полка, 282 стрелковой дивизии очень

Уже замужней женщиной и матерью девочки Галины Мария Косогорова возвращается в Прокопьевск.

В 1938 году её назначают помощником начальника вентиляции на шахту имени Ворошилова и №5-6. На шахте часто возникали подземные пожары - соединяясь с кислородом в горных выработках, возгорался метан. Для изоляции горящих участков использовались перемычки из песка и глины. Состоянии перемычек и было постоянной заботой начальника вентиляции, поскольку при слабых перемычках проникающий через них воздух мог привести к новым возгоранием угля.

С первых дней расторопного и грамотного инженера сумели оценить по достоинству. Помог случай. Песок для перемычек добывали в карьере близ станции Усята, грузили на «вертушку» (небольшие платформы) и с помощью маневрового паровоза развозили его по шахтам. Однако песка катастрофически не хватало. Мария Прохоровна договорилась с начальником станции о выделении дополнительных платформ специально для шахты имени Ворошилова. Но песок приходилось грузить шахтерам в свободное от работы время. Прошло некоторое время, и на шахте имени Ворошилова образовалась целая гора песка. Она сразу попала в поле зрения строителей, работавших неподалеку. Они обратились с просьбой к управляющему трестом «Прокопьевскуголь» Г. П. Бондаренко выделить им песок для «срочных» работ. Управляющий распорядился продать песок строителям. «Мария Прохоровна отправила телеграмму первому секретарю Новосибирского обкома партии с просьбой разобраться в этом деле. К вечеру пришла телеграмма в адрес управляющего трестом с требованием немедленно вернуть песок. «Ладно уж, иди, получай свой песок обратно, – вызвал Косогорову по телефону начальник шахты, – На всю область прогремели!»

На очередном совещании Новосибирского обкома партии (до 1943 года Кемеровская область входила в состав Новосибирской области) первый секретарь подошел к депутатам от Прокопьевска и поинтересовался: «Что это за Косогорова у вас работает?»

В январе 1940 года руководство одной из крупнейших шахт «Зиминка - Капитальная» треста «Прокопьевскуголь» было доверено инженеру Марии Прохоровне Косогоровой.

В первые годы добыча угля на шахте была небольшой, добывалось не более 100-150 тонн угля в сутки. В 1932 году среднесуточная добыча составляла 265 тонн, 1937 году – 993 тонны. В последующие годы добыча угля возрастала; с приходом Косогоровой шахта еще около года находилась в тяжелейшем прорыве, потому что старое руководство шахты не поняло,

что камеры и лавы не лучший способ добычи угля на шахте с мощными пластами крутого падения.

К началу войны М. П. Косогорова вывела шахту из прорыва и шахта вошла в тройку лучших шахт Кузнецкого бассейна. Добыча угля возросла в 45 раз.

Новому начальнику «Зиминки» не пришлось даже подписывать акта о приемке шахты, как полагалось в таких случаях. Управляющий трестом «Прокопьевскуголь» В. Т. Шибаев, открыв дверь пустого кабинета, сказал ей: «Давай, Мария, работай!»

Работником она была хорошим. В отличие от многих директоров – мужчин часто спускалась в забой. Жизненным девизом Марии Прохоровны были слова: «Работа – это смысл моей жизни и без нее мне жизнь не в жизнь».

Характерен один случай. Весной 1942 года в Прокопьевск приехал заместитель наркома угольной промышленности Егор Тимофеевич Абакумов. Приехал, спросил начальника шахты. «В шахте Косогорова» - ответила секретарь. Позвонил вечером: «Еще в шахте начальник». Позвонил утром: «В шахте». Позвонил позже: «А вот теперь спит она, а я скорее умру, чем ее разбужу» - ответила девушка.

Война не обошла ни один дом, в каждый постучалась, принося скорбные вести. В 1943 году получила Мария Косогорова похоронку на мужа, да не одну, а сразу две: в одной говорилось, что он погиб под Старой Руссой 5 мая 1942 года, а в другой 10 июня. Но от такого уточнения было еще тяжелей. Заглушая душевную боль, она самоотверженно работала. Когда комом к горлу подступали слезы, брала в руки отбойный молоток и вместе с рабочими шла в забой.

Все думали, что не встанет Мария, сломала ее эта весть. Некоторым стало казаться, что после гибели мужа, начальник шахты стала жёстче, но время было такое. Каждое утро начальники участков и бригадиры докладывали ей о ходе добычи угля, дотошно вникая в дела каждого участка. Мария Прохоровна, если была необходимость, оказывала помощь.

Те нормы, что в мирное время казались высокими, в годы войны не могли удовлетворить голод промышленности, подчиненной военным нуждам. Угля требовалось все больше и больше. «Зиминка» встала на трудовую вахту. «начальники и механики участков вместе с Косогоровой прошли нелегкий путь в четыре военных года».

На передовой, не щадя жизни своей, сражались солдаты, а в тылу, падая от усталости, не покидали забоя, не выполнив нормы, шахтеры и шахтерки. На всю жизнь Мария Прохоровна запомнила верхний горизонт. Он пролег прямо под болотом, и с кровли постоянно капала вода. Шум от стекающей воды стоял такой, что не слышно было даже голоса Брезентовая роба быстро промокла и мешала работать. От брезентовых чуней отлетали пришитые брезентовые голяшки. На совещании начальник участка и другие итээровцы поставили вопрос о необходимости бросить горизонт и уйти в другие направления. «Нет, это не выход – подчиниться природе и отступить», - сказала начальник шахты. Ею было дано задание инженерам технического отдела в недельный срок найти выход.

Инженеры долго думали, как быть, но сообща придумали: сварили огромный металлический зонт и так преодолели препятствие.

«Этот горизонт, - вспоминает забойщик Корней Филиппович Соломасов, – проходила наша бригада. Много нам помогала Мария Прохоровна. Удивительный она была человек – строгая, ее и боялись, и уважали, ну как хорошую жену и хозяйку. Умела она к человеку подход найти. Помню я такой эпизод. Случилась у нас в забое авария, я тогда уже был бригадиром. Говорит мне Прохоровна: «Пока не восстановишь забой, Корней Филиппович, из шахты уходить нельзя – сам понимаешь - война». И я, считай неделю, не уходил из шахты, а Косогорова распорядилась, чтобы нам горячие обеды из столовой в забой спускали. Ну, восстановили забой, а мне по распоряжению Косогоровой выдали дополнительные талоны на питание – принес домой хлеба, сала, сахар - вот семья рада была!»

Неимоверными усилиями Марии Прохоровне удалось мобилизовать рабочих на выполнение повышенных заданий по добыче коксующихся углей так необходимых металлургам. Но не хватало рабочих рук, чтобы этот уголь загрузить и отправить металлургам. Заведующая шахтой М. П. Косогорова собрала в клубе шахты жен горняков и сказала: «Заводам нужен уголь. Он лежит у нас в отвалах, его некому отгружать. Помогите нам». На утро женщины поселка пришли на шахту и работали без устали.

Шахта «Зиминка» для Марии Косогоровой стала вторым домом, а люди, работающие на ней, ее детьми. Проходя по улицам поселка, М. П. Косогорова думала о том, что эвакуированные люди и шахтеры живут хоть и тесно, но места всем хватало, вот только с питанием туговато было.

Несмотря на увеличенный паек, шахтеры голодали.

Еще в первые дни войны правительство вынуждено было прибегнуть к такой непопулярной мере как переход от развернутой торговли к нормированному распределению

Было установлено 4 группы населения:

1)Рабочие и приравненные к ним

2)Служащие и приравненные к ним

3)Иждивенцы и приравненные к ним

4)Дети (в возрасте до 12 лет)

Внутри этих групп также шла градация: карточки первой категории на хлеб и сахар получали лишь те, кто непосредственно работал на фабриках, заводах, шахтах, рудниках, приисках, стройках. Работники подсобных и обслуживающих предприятий этих же отраслей промышленности получали карточки второй категории.

Нормы снабжения хлебом, сахаром, кондитерскими изделиями были вначале установлены следующие:

Хлеб Сахар и кондитерские изделия в гр. на человека в день в гр. на человека в месяц

1 –я 2 –я 1 –я 2 –я категория категория категория категория

Рабочим 800 600 800 600

Служащим 500 400 600 600

Иждивенцам 400 400 400 400

Детям до 12 лет 400 400 600 400

Неоднократно в ходе войны в эти нормы приходилось вносить поправки. Так, например, осенью 1941 года и весной 1943 года в связи с временной потерей основных свекловодческих районов возникла необходимость снизить нормы снабжения сахаром и кондитерскими изделиями; осенью 1943 года были временно снижены нормы снабжения хлебом. Это было связано с тем, что освобождались разоренные врагом районы, и их население нуждалось в продовольственной помощи. Но это не сказалось на рабочих Кузбасса.

Мария Прохоровна, долго обдумывала, как помочь людям. Спасительная мысль пришла как всегда неожиданно во сне. На большом холмистом пустыре за речкой Тайбинкой, что раскинулся рядом с комбинатом, она предложила устроить подсобное хозяйство. Каждому рабочему были выделены три сотки земли. В свободное от работы время рабочие их обрабатывали и уже осенью в столовой были введены дополнительные обеды. А многодетные матери стали получать дополнительный паек.

Весной 1943 года на шахтовом поле зарокотал трактор. Управляющий трестом, находившийся в это время на шахте, удивленно спросил Марию Прохоровну: «Откуда трактор?» Мария Прохоровна, не скрывая, рассказала, что приехали на шахту из соседнего колхоза и попросили прислать механика для ремонта сельхозтехники, а взамен Косогорова попросила трактор. Временно, конечно.

Шахта испытывала острый дефицит в взрывниках. А где их взять? Профессия взрывника всегда считалась исключительно мужской. Это тяжелая и опасная работа, особенно на крупных пластах. Попробуй-ка, поднимись по висящему трапу углеспускной печи или ходку на 50-60 метров с объемистой сумкой, заполненной динамитом, взрывным устройством, запальным шнуром, да к тому же в промокшей спецовке. И все же в 1943 году же Мария Косогорова рискнула обучить девушек этой профессии, осознавая всю ответственность такого шага. И девушки ни разу не подвели своего директора.

В 1944 году Марию Прохоровну Косогорову, как опытного руководителя, переводят на партийную работу, чуть позже она едет восстанавливать разрушенные шахты Донбасса, а на «Зиминке», бывшей «Зиминке - Капитальной» её имя до сих пор произносят с уважением и любовью.

Незадолго до начала Великой Отечественной войны вступила в строй шахта «Полысаевская» треста «Ленинуголь». Это одна из тех немногих шахт, что в грозовые сороковые не знала спада добычи угля. Наоборот, к 1945 году, объем добытого угля на шахте по сравнению с 1941 годом вырос вдвое. Многие из тех, кто работал на «Полысаевской» в годы войны связывают этот феномен с руководителем шахты.

В самые трудные военные годы шахтой руководила Елизавета Григорьевна Макарова - еще одна женщина - руководитель шахты. О себе Е. Г. Макарова рассказывала неохотно. Все знали, что она дочь шахтера из г. Анжеро-Судженска, окончила Московский горный институт в 1935 году. По распределению попала в Ленинск – Кузнецкий, где начала свой трудовой путь с участка вентиляции на шахте имени Кирова. Сначала работала десятником вентиляции, затем возглавила подготовительный участок № 9. Ровно через год на этой, казалось бы, мужской работе она достигла хороших показателей по проходке горных выработок. Елизавета Григорьевна за умелое руководство коллектива подготовительного участка Указом Президиума Верховного совета РСФСР была награждена Орденов Трудового Красного знамени.

К сожалению, ее личное дело не сохранилось. Ее подруга, Таисия Васильевна Бессонова, работавшая в то время на этом участке, тепло вспоминает о ней: «Легко было с ней работать. Со временем она не считалась, никогда не кричала на рабочих. А когда было трудно, скажет нам «давайте поработаем» и ее все слушались».

Очень быстро молодого талантливого инженера заметили и после ввода в строй действующих «Полысаевской» Елизавета Григорьевна получила назначение на должность начальника шахты. «На шахте «Полысаевская», - писала в те дни газета «Советская Сибирь»,- не слышно ни крика, ни шума. А работа здесь идет. Да еще какая! Из бункеров эстакады в пасти хопперов непрерывным потоком идет уголь, так нужный стране.

Заведовала этой шахтой в те дни молодая женщина-инженер Е. Г. Макарова. Деловито принимала она важнейшие решения».

Первые два тяжелых года Великой Отечественной войны под ее руководством шахта выполняла государственный план по добыче угля, рос ее авторитет и уважение шахтеров всего города Ленинска-Кузнецкого.

Тяжелая, неизлечимая болезнь взяла своё. Елизавета Григорьевна умерла 10 августа 1943 года в возрасте 34 лет. Короткая, но яркая жизнь этой женщины не прошла бесследно.

«В нелегких, а точнее говоря, в неимоверно тяжелых условиях приходилось добывать уголь. И дело не только в том, что не хватало опытных квалифицированных кадров. Изнашивалась техника, не было запасных частей. Сокращались подготовленные к отработке угольные поля. Надо было не просто нарезать лавы, а вести капитальные выработки к новым пластам»,- вспоминала Е. Г. Макарова.

Награждение женщин

Женщины активно осваивали профессии забойщиков, навалоотбойщиков, машинистов электровозов. Девушек – шахтерок награждали орденами и медалями, Почетными грамотами и денежными премиями.

Имена многих женщин, работавших в угольной промышленности Кузбасса в годы войны, стали известны далеко за пределами бассейна. Больших успехов добилась женская бригада забойщиц Анжеро – Судженского рудника, где бригадиром была А. Цавро. Многие из женщин за освоение шахтерских профессий и высокие трудовые достижения уже в ноябре 1941 года приказом по Наркомату угольной промышленности были награждены похвальными листами наркомата и значком «Отличник соцсоревнования Наркомугля СССР».

На шахте «Манеиха» треста «Прокопьевскуголь» крепильщик т. Мясникова Соломонида Кирилловна систематически перевыполняла установленные нормы выработки и награждена в 1941 году значком «Отличник социалистического труда Наркомугля СССР».

Забойщик шахты «А» треста «Ленинуголь» т. Синкина, также награждена значком «Отличник социалистического соревнования» Наркомугля СССР», систематически выполняет норму на 150% и выше».

Ряд других женщин этого же треста награждены значками «Отличник социалистического соревнования» Наркомугля СССР», похвальным листом народного Комиссариата угольной промышленности, как-то: коногон Савош Мария (шахта «А»), разборщик т. Устюжанина (шахта имени Ярославского), коногон, Засыпкина (шахта имени Ярославского), навальщик Кулебакина (шахта «Пионерка»), забойщик Смердина и другие систематически выполняли нормы до 150%.

В этот период руководству треста рекомендовано организовать между зонами спецотрядов трудовое соревнование за лучшее выполнение производственных заданий. Но организация подобного соревнования когда производительность труда мобилизованных была ещё низка, была преждевременной.

Зато в феврале 1944 года в Кемерово получает дальнейшее развитие начавшееся ещё в ноябре 1943 года ударническое движение личного состава спецотрядов трестов «Ленинуголь» и «Анжероуголь». Спецотряды встали на воскресную ударную вахту, добывая дополнительно уголь за счёт своих выгодных дней.

В марте 1944 года 634 немецких рабочих трестов «Кемеровоуголь», включившись в соревнование за право подписать новогодний рапорт Сталину, за счёт выходных дней выдали на-гора 4497 тонн угля, а 28 апреля рабочие всего спецотряда данного треста выдали 5000 тон угля, выполнив принятые обязательства. Всему личному составу спецотрядов этих трестов, принимавшему участие в угледобыче была объявлена благодарность с занесением в личные дела. Причём, особо отличившихся начальников смен впервые премировали отрезами на костюм.

Стимулировали производственную деятельность мобилизованных различные меры поощрения руководством шахт и трестов передовых рабочих. В феврале 1944 года был утверждён впервые список мобилизованных немцев-стахановцев треста "Ленинуголь" с ходатайством на разрешение проживания вне зоны с семьями, среди них имена женщин-стахановцев.

28 апреля 1944 года руководство треста «Кемеровоуголь» за перевыполнение взятого социалистического обязательства премировало немецких женщин-стахановцев: отгрёбщиц Эмму Лейман и Ольгу Клейн, лесогонов Марию Винг, Анну Герман и Ольгу Керст, забойщиков Марию Констенце и Эльзу Вебер, ученика забойщика Амалию Горн, учётчиц Марту Герст и Екатерину Плахову, начальника смены Нелли Польстер. Они впервые получили заслуженную оценку своего труда и, в качестве

49. Партийные организации Кузбасса в годы великой Отечественной войны. Кем. кн. изд-во,1962г. , стр. 119 поощрения, швейные изделия – платья, юбки и дамские перчатки. 50

По тресту «Кемеровоуголь» за первый квартал 1944 года возросла численность ударников труда и стахановцев с 70 человек в январе – до 167 человек в марте 1944 года. Уже весной 1944 года изменилось отношение к мобилизованным, их стали рассматривать как равноправных участников производственного процесса, что способствовало дальнейшему подъёму производительности труда мобилизованных. Резко возросла численность ударников и стахановцев, успешно перекрывавших производственные нормы.

В послевоенные годы первыми среди работниц рудника за свой благородный труд получили почётное звание «Почётный шахтёр» стволовая Галина Кротова, отгрёбщица Татьяна Примакова и запальщица Мария Первушина, проработавшие на шахте «Центральной» по 15-18 лет.

ОНИ НЕ С НАМИ, НО МЫ ИХ ПОМНИМ

Труд шахтёра тяжёл и опасен. В условиях войны появились отдельные трудности, связанные не только с износом техники, но и с отсутствием у значительной части вновь поступивших предварительной подготовки или профессиональных навыков. Именно этим объясняется то, что в годы войны на шахтах бассейна погибло около 2000 шахтёров, среди них 343 женщины.

Число женщин погибших на шахтах Кузбасса в годы Великой Отечественной войны

город 1941 1942 1943 1944 1945 всего

Прокопьевск 8 15 32 41 14 110

Киселевск 4 8 11 14 5 42

Анжеро – 3 4 12 21 5 45

Судженск

Осинники 1 5 6 10 22

Кемерово 6 5 7 10 3 31

Новокузнецк 1 2 3 29 2 37

Ленинск- 6 14 10 15 1 46

Кузнецкий

Белово 2 1 1 4

Березовский 2 2

Трест «Облкемеровоуголь» 2 2 4

«Анализ обработанных материалов показал, какой дорогой ценой – человеческими жизнями – оплачено повышения добычи так нужного для обороны страны кузбасского угля. Опасность складывалась из таких факторов, как: необходимость выполнить план любой ценой (о технике безопасности просто забывали); изношенность техники (ее не заменяли на новую, а подлатывали, чтобы еще хоть немного поработала); низкая квалификация тех, кто остался работать на опасном горном производстве после ухода рабочей элиты на фронт; недостаток физической силы и выносливости женщин, заменивших мужчин и работавших по 12-14 часов, нередко в ночную смену; скудное питание и перегрузки (моральные и физические). 52 К этому для многих приехавших из Средней Азии, Казахстана, Немецкого Поволжья добавлялись трудности языкового барьера, привыкание к необычно суровым климатическим условиям.

За годы войны на шахтах Кемеровского рудника погибли 194 шахтера, среди них 31 женщина. Каждый миллион угля добытый на кемеровских шахтах оплачен жизнью 22 шахтеров. В числе женщин погибших на шахтах Кемерово были шахтерки разных специальностей: отгребщицы, мотористки, рукоятчицы, помощники машинистов врубовых машин, машинисты электровозов, люковая, подносчицы глины, динамита, чернорабочие и представители других профессий. Многие из них были ещё совсем юны: 18- 20 с небольшим лет.

Наиболее трудным для шахт города оказался 1942 год. Трест не справился с планом добычи (96,4%), все шахты, за исключением «Южной», снизили производительность труда. Сложившаяся ситуация объяснялась рядом причин: нарушением технологического режима, плохой организацией труда, перебоями в снабжении инструментами и материалами, отставание подготовки очистки фронта и кадровые проблемы – особенно не укомплектованность забойщиками и большую текучесть в трудовых коллективах. За год в трест прибыло 3406 рабочих, выбыло – 2693. Большинству новичков приходилось осваивать азы шахтёрской профессии. Значительное обновление кадров в сочетании с недостаточным вниманием со стороны инженерно-технических работников к вопросам организации труда и соблюдению технологии производства приводили к многочисленным авариям, что тоже отражалось на объёмах добычи. В 1942 году на шахтах бассейна произошло 63 аварии, погибло более 30 человек, потеряно почти 10 тысяч тонн угля.

Прибывавшие на шахты мобилизованные женщины не только не имели производственных навыков, но порою не владели русским языком, что очень затрудняло их обучение, даже при первичном производственном инструктаже и разъяснении элементарных правил безопасности. Очень часто мобилизованных женщин ставили под землёй на самостоятельную работу, совершенно не ознакомив с условиями работ в данной обстановке. Все вышеназванные причины в совокупности вели к росту производственного травматизма женщин, в том числе и с летальным исходом.

Это произошло в ночь с 15 на 16 февраля 1944 года на шахте «Байдаевская» в Новокузнецке. 15 февраля в третью смену спустились в шахту 215 горняков, следом за ними технический надзор. Затем на свой участок направились 33 шахтостроителя. Вслед за ними были спущены под землю 80 заключенных вместе с конвоем и направлены на специально для них отведенные участки. Это была обычная смена.

Почему - то в 11 часов утра была прекращена подача электроэнергии на горизонт 110. Остановились вентиляторы. К началу второй смены 15 февраля все забои участка оказались загазованными метаном. Рабочие третьей смены были отведены от забоев примерно на середину штрека, где они ожидали подачи электроэнергии и проветривания забоя.

После подачи электроэнергии заработали вентиляторы, и газомерщик отправился в забой, чтобы лампой Вольфа проверить наличие метана. Через несколько минут произошел взрыв. Причиной взрыва, как установила комиссия по расследованию аварии, явилась неисправная бензиновая лампа газомерщика.

Утром в 4 часа 45 минут эхо взрыва прокатилось по горным выработкам. От раскаленных газов возникли пожары, тем более что по обоим стволам поступала свежая струя воздуха! На людях горела спецодежда, с треском пылали крепления. Но только в 5 часов 20 минут было дано распоряжение вызвать пожарную команду, а в 5 часов 30 минут спасательную станцию. Много времени ушло на поиски плана действия. Имевшийся на шахте план ликвидации аварий предусматривал отдельно возможность взрыва и отдельно возможность пожара.

Люди, находившиеся под землей в момент взрыва, были предоставлены сами себе. Горные мастера и бригадиры, не имея полной информации о случившимся, не решались вывести людей с участка, ждали указаний. Еще бы, ведь в «условиях военного времени» это решение рассматривалось бы как трусость и паникерство.

«Обезумевшие, обожженные, задыхающиеся люди стремились к штольням и стволам шурфов. Многие уже находились совсем рядом со свежей струей воздуха и были близки к спасению. Но в это время был включен вентилятор на шурфе №13. В результате продукты взрыва потянулись еще эффективнее, что означало гибель людей».

Около 120 человек погибло в тот роковой день на шахте «Байдаевская». Среди них 21 женщина. Это была одна из самых крупных катастроф в истории Кузбасса.

Из воспоминаний Анны Ефремовны Андреевой: «Я работала на шахте взрывником 10 лет, до 1948 года. На «Байдаевку» попала с «Димитровки» вместе со своей бригадой в 1943 году. Помню как сегодня тот день

Каких – то 20 метров не дошла до свежей струи воздуха 22-летняя откатчица Ольга Пересунько. Клава и Катя (фамилий их не помню) погибли, им ноги перебило. Егорова Шура, Сандалова Вера, Плохих Маша и Пана, Беспалова Тася, Хлыпалко Шура погибли.

Женя Ерохина погибла, у нее остались двое детей, один совсем маленький больной, он в Воронеже бомбежки испугался. Другому сыну - Юре – двенадцать лет. У Жени до этого муж погиб, она похоронку получила. Ее детей мы потом к себе взяли, продуктами делились, пока Юру в военное училище не определили, а младшего – в детдом».

Среди погибших на шахте «Байдаевская» были и женщины – немки. «В тот день, - воспоминала Гертруда Эдуардовна Вайль, - вышла моя очередь отдыхать. В шахте погибли все лесодоставщики, в основном девушки. Умерла моя подруга - Фрида Вагнер.