Сны и их символическое значение в романе Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание»

Н. А. Бердяев в своей работе «Миросозерцание Достоевского» писал: «Достоевский имел определяющее значение в моей духовной жизни, ещё мальчиком я получил прививку от Достоевского. Он потряс мою душу более, чем кто-либо из писателей и мыслителей. Я всегда делил людей на людей Достоевского и людей чуждых его духу. » Меня тоже не оставило равнодушным творчество великого писателя. «У Достоевского было одному ему присущее, небывалое отношение к человеку и его судьбе», - продолжает размышлять Н. А. Бердяев уже в другой работе «Откровение о человеке в творчестве Достоевского». Вот это «небывалое отношение» к человеку меня больше всего привлекло. Именно поэтому я решила разобраться, откуда такое знание жизни, как Достоевскому удаётся предать внутренние переживания героев их миросозерцание и ощущение.

Но, чтобы понять писателя, необходимо, прежде всего, определить его мировоззрение, узнать, что для него было свято, что жило и боролось в его сердце, что именно, какая боль и любовь, подсказывали ему сюжеты, образы символы, детали.

Наиболее значительным фактором во всём творчестве Достоевского и определяющим содержание, композицию, стиль в произведениях, созданных после 1862 года, к которым относится «Преступление и наказание» является православная основа мировоззрения писателя. «Что такое миросозерцание писателя?» - спрашивает Бердяев. И тут же отвечает: «Это его созерцание мира, это его интуитивное проникновение во внутреннее существо мира. Это и есть то, что открывается творцу о мире, о жизне».

Своеобразие Достоевского как художника в том, что он принёс с собою новые формы художественного видения и поэтому сумел открыть и увидеть новые стороны человека и его жизни. Одной из таких форм является сон.

Сон для Достоевского – не какой-то эффективный приём предсказания события, заранее известного писателю, или условное изображение уже происшедшего события. Сон у него- неизменный способ художественного познания, основанный на знаниях человеческой психологии и миропонимания. Посредством сна Достоевский ищет в человеке человека. Что же они означают и почему их роль в раскрытии замысла романа и в его композиционном строе столь значима?

Прежде всего выясним, что означают сновидения с точки зрения современной психологии, какова их природа. В современном психологическом словаре находим: «Характерная для «быстрого» сна активация коры головного мозга относительно больше выражена в правом полушарии, что соответствует преобладанию в сновидениях пространственно-образного мышления. Это связано со своеобразным изменением сознания в сновидениях: отражение объективной реальности и знание о себе как о субъекте познания нарушено, человек не осознаёт себя видящим сновидение, в результате нет и критического отношения к воспринимаемому, даже если оно алогично. В то же время оценка самого себя как личности и эмоции (чувство вины, стыда и т. п. ) сохранены. Сюжет сновидений в образной и символической форме отражает основные мотивы и установки субъекта. Переживание и запоминание сновидений в большей степени зависит от особенностей личности и эмоционального состояния перед сном. Одной из основных функций сновидений является эмоциональная стабилизация. Сновидения составляют важное звено в системе психологической защиты, временно ослабляют напряжённость психологического конфликта и способствуют восстановлению поисковой активности. С этим, а также с доминированием образного мышления связано положительное влияние сновидений на процессы творчества. Функциональная неполноценность системы «быстрый сон – сновидения» является существенным фактором в возникновении неврозов и психосоматических заболеваний»

После всего этого остаётся лишь в очередной раз удивляться познаниям Достоевского в области психологии, его художественному дарованию и верности реализму.

Относительно образа Раскольникова, опираясь на вышеприведённые сведения, а также, судя по его выносливости и по содержанию сновидений в свете современных научных представлений о сне как о функционально-психологическом явлении, можно утверждать, что главный герой романа был абсолютно нормальным и здоровым человеком, не склонным к психическим расстройствам. И все главные проблемы и несчастья и зло Раскольникова есть результат его мировоззрения, внутреннего раскола, но не психического заболевания.

Возвращаемся к тексту «Преступления и наказания» и рассмотрим сновидения Раскольникова.

Первое из них описывается в начале романа, пророчествуя о трагических, жутких событиях в будущем и обнаруживая крайнее психологическое напряжение главного героя. Измученный Раскольников засыпает прямо на улице, в кустах.

Во сне Родион – ребёнок лет семи. Символичен возраст: в Церкви дети до семи лет допускаются к таинству Причащения, минуя таинство Исповеди. С семи лет ребёнок ответственен за свои поступки, учится анализировать, и исправлять свои грехи, с семилетнего возраста дети должны раскаиваться в прегрешениях во время Таинства Исповеди, чтобы стать Причастником Славы Господа.

Символична и дорога, извилистая и пыльная, по которой мимо большого кабака ведёт Родиона отец: «Возле кабака дорога, просёлок, всегда пыльная, и пыль на ней всегда такая чёрная. Идёт она, извиваясь, далее и шагах в трёхстах огибает вправо городское кладбище. Среди кладбища каменная церковь, с зелёным куполом»

Каменная церковь – образ незыблемости православных истин, церковь среди кладбища – тоже символ: не умирая, нельзя воскреснуть. Зелёный купол церкви общего для Бога и людей дома напоминает нам о зелёном драдедамовом, «общем», платке.

Далее встаёт самая умиротворяющая картина во всём романе. Здесь всё родное и понятное без всяких знаний: это традиционно, надёжно, красиво, тепло, здесь связь поколений и родственные связи, здесь любовь и уважение и доверие спокойно сочетаются со словами «кладбище, могила, панихида, крест», здесь вечное и временное встречается, здесь благоговение:

« Он любил эту церковь и старинные в ней образа, большею частью без окладов, и старого священника с дрожащей головой. Подле бабушкиной могилы, на которой была плита, была и маленькая могилка его меньшого брата, умершего шести месяцев и которого он тоже совсем не знал и не мог помнить: но ему сказали, что у него был маленький брат, и он каждый раз, когда посещал кладбище, религиозно и почтительно крестился над могилкой, кланялся и целовал её».

По этой дороге, которая справа должна обогнуть кладбище, отец ведёт Родиона, но происходящая возле кабака сцена отвлекает мальчика: пьяная разгулявшаяся толпа глумится над бедною, тощей клячей, видимо, символизирующей образ народной жертвы. От несчастной савраски требуют, чтобы она «вскачь пошла» с телегой, полной пьяных шутников.

Эта кобылка, насмерть забиваемая, неожиданно, на удивление всем, начинает лягаться. В ответ Миколка убивает её, нанося жестокие удары по издыхающей кляче то оглоблей, то железным ломом. Родион вырывается из отца и бежит защищать эту клячу:

«Но бедный мальчик уж не помнит себя. С криком пробивается он сквозь толпу к савраске, обхватывает её мёртвую, окровавленную морду и целует её, целует её в глаза, в губы Потом вдруг вскакивает и в исступлении бросается с своими кулачонками на Миколку. В этот миг отец, уже долго гонявшийся за ним, схватывает его наконец и выносит из толпы».

Очень важно, что Миколку из сна Раскольникова зовут также, как и красильщика Миколку. Оба они носят имя этого святого угодника. Достоевский был величайшим диалектиком, и поэтому антиподом чистого и невинного сердцем Миколки-красильщика является пьяный деревенский парень Миколка, насмерть забивающий лошадь. Между этими двумя Миколками, между верой и неверием и мечется Раскольников, связанный с обоими неразрывно: с одним – круговой порукой греха, с другим – надеждой на воскрешение.

Отец, должно быть, олицетворяет не только заступничество и наставничество потомка, но и родное, традиционное, разумное начало вообще в человеческой жизни.

Среди страшной картины изуверского истязания ни в чём не повинной жертвы звучит напоминание о кресте, как сдерживающем факторе.

«- Да что на тебе, креста, что ли нет, леший! – кричит один старик из толпы».

Вопрос остаётся без ответа. Но после убийства несчастной савраски уже несколько человек утверждают, что креста на убийце, действительно, нет: «Ну и впрямь, знать, креста на тебе нет! – кричат из толпы уже многие голоса».

Креста нет и на самом сновидце. Не будет креста на нём и вовремя преступления.

Для Раскольникова эта картина является предупреждением, открывает всю мерзость, жестокость и бессмысленность задуманного плана. Это напоминание о кресте, об отеческих традициях, их разумности и надёжности. Сон произвёл на Раскольникова сильнейшее впечатление.

«Боже! – воскликнул он. – Да неужели уж я и в самом деле возьму топор, стану бить по голове, размозжу ей череп буду скользить в липкой, тёплой крови, взламывать замок, красть и дрожать; прятаться весь залитый кровью с топором Господи, неужели?»

На короткое время даже наступило некоторое пробуждение духа и убеждённость, что он всё равно не решится на преступление: «Он почувствовал, что уже сбросил с себя

6 это страшное бремя, давившее его так долго, и на душе его стало вдруг легко и мирно. «Господи! – молил он. – Покажи мне путь мой, а я отрекаюсь от этой проклятой мечты моей!»

Проходя через мост, он тихо и спокойно смотрел на Неву, на яркий закат яркого, красного солнца. Несмотря на слабость свою, он даже не ощущал в себе усталости. Точно нарыв на сердце его, нарывавший весь месяц, вдруг прорвался. Свобода, свобода! Он свободен теперь от этих чар, от колдовства, обаяния, от наваждения!»

Но эта победа оказалась временной, битва между добром и злом в сердце героя только разгоралась, и свобода от «проклятой мечты» продолжалась недолго. Это временное освобождение от страшной «мечты» Раскольников не оценил как присутствие Духа Божия, не осознал, что чистая совесть – это ни с чем не сравнимое счастье, блаженство. Он хотел знамений внешних, и он их получил.

Непосредственно перед преступлением была сделана ещё одна попытка Провидения остановить Раскольникова: ему грезился прекрасный умиротворяющий образ, который мог привлечь его надеждой на чистоту и душевный покой. Эта замечательная картина вмещается в нескольких строках:

« но заснуть уже не мог, а лежал без движения, ничком, уткнув лицо в подушку. Ему всё грезилось, и всё странные такие были грёзы: всё чаще представлялось ему, что он где-то в Африке, в Египте, в каком-то оазисе. Караван отдыхает, смирно лежат верблюды; кругом пальмы растут целым кругом; все обедают. Он же всё пьёт воду прямо из ручья, который тут же у бока. Течёт и журчит. И прохладно так, и чудесная- чудесная такая голубая вода, холодная, бежит по разноцветным камням и по такому чистому с золотыми блёстками песку »

Попробуем разобраться, что может скрываться под этой внешне приятной, мирной, оживляющей картиной, познакомившись со значением наиболее выразительных образов в этих грёзах6 вода, верблюды, пальмы, чужбина.

Энциклопедия символов Бидерманна рассказывает:

«Вода – как доисторический первобытный океан во многих мифах о сотворении мира является источником всякой жизни, вышедшей из неё Психологически вода является символом неосознанных глубинных слоёв личности, населённых таинственными существами. В качестве элементарного символа она двойственна: с одной стороны оживляет и несёт плодородие, с другой – таит угрозу потопления и гибели. В воды западных морей каждый вечер погружается солнце, чтобы ночью обогревать царство мёртвых, вследствие чего вода также ассоциируется с потусторонним миром. Часто «подземные воды» связываются в сознании с первобытным хаосом, напротив, падающие с неба дождевые воды – с благодатным оживлением. В глубинно- психологической символике элементу вода, которая хотя и жизненно необходима, но не питает,

7 приписывается большое значение как животворящей и сохраняющей жизнь. Это основополагающий символ всякой бессознательной энергии, однако представляющей опасность, если (например, в снах) наводнение превышает разумные границы. Напротив, символическая картина становится благоприятной и полезной, если вода остаётся на месте»

В сновидении Родиона важно наличие чистого источника жизненных сил, из которого он жадно пьёт. Воды ручья, имеют именно двойственное значение, т. к. могут быть и «подземного», и «небесного» происхождения одновременно, т. е. нести и хаос, и благодатное оживление. Движение и границы небольшого потока говорят о естественном течении событий.

Стоит обратить внимание на пребывание грезившего на чужбине, в Египте, в Африке. Египет воспринимается местом великих тайн и мудрости, а в данном случае, может быть, и даже излишнего мудрования, считающегося весьма опасным в Православии при отсутствии смирения. Африка – часть света, где расселялись после потопа хамиты, потомки Хама, погрешившего против родного отца, осмеяв его.

О верблюде Энциклопедия символов рассказывает: «животное играет в символике двоякую роль. Неудивительно, что оно рассматривалось как высшее

8 воплощение умеренности и трезвости и что святой Августин (354 -430) сделал его символом Христа, смиренно несущего своё бремя. Однако из-за своей «физиономии», вызывающей у человека впечатление высокомерия, он зачастую считался также символом надменности и своенравия. В средние века благодаря способности принимать только посильную ношу он стал символом умения распознавать (различать) Как позитивная была отмечена способность животного «покорно» опускаться на колени. Когда святые Косьма и Демьян должны были приобрести общую могилу, верблюд начал говорить и поддержал это желание; но также и чёрт воплотился в огромного верблюда, чтобы ввергать в тревогу св. Макария.

В грёзах Раскольникова «караван отдыхает, смирно лежат верблюды», которые могут воплотить и Христа и чёрта, и умеренность, и своенравие. Это говорит о свободе выбора героя.

По поводу пальм читаем в той же энциклопедии, что со времён раннего христианства часто изображаются «пальма первенства» мученика, означающая его духовную победу, и зеленеющая пальма ожидаемая рая в конце земной жизни.

«Пальмы первенства» мучеников и пальмы рая стоят целым кругом, причём слово «кругом» - дважды используются в одной короткой части предложения – с ударением на разные слоги. Таким образом подчёркивается не случайное присутствие этого слова. Поэтому вспоминаем, что кругом – символизирует бесконечность, означает замкнутое, «избранное», пространство, у Бидерманна: «круг - соотвествует Богу и небу». Очерченный круг даёт защиту , здесь это защита мучеников.

Итак, несколько строк говорят о многом: о присутствии Бога, о свободе выбора, о естественном течении событий, которые в конечном счёте не грозят катастрофой, т. к. бытие героя - даже пребывание его, в духовном смысле, в Африке или в Египте - защищено молитвами мучеников и их опытом. Эта защита и опыт дают надежду на рай, приведут к блаженству, но когда и какова цена этого прихода это остаётся тайной.

Сам Раскольников мог и не обратить внимания на пригрезившиеся символы, однако остановиться и отказаться от преступления он мог, если бы хотя бы задумался в эту минуту о вечности, склонился к миру в душе своей. Однако, услышав бой часов, Родион вскочил и пошёл убивать.

В композиционном строе произведения – это последние, самые важные штрихи к портрету Раскольникова в экспозиции, далее начинается завязка.

Третий сон был жутким и особенно похожим на явь. Раскольников не мог поверить, что виденное и слышанное было во сне, настолько тяжело сновидение переживалось. Это происходило уже после преступления.

«Он очнулся в полные сумерки от ужасного крику. Боже, что это за крик! Таких неестественных звуков, такого воя, вопля, скрежета, слёз, побой и ругательств он

9 никогда ещё не слыхивал и не видывал. Он и вообразить не мог себе такого зверства, такого исступления. В ужасе приподнялся он и сел на своей постели, каждое мгновение замирая и мучаясь. Но драки, вопли и ругательства становились всё сильнее и сильнее».

Опять, как в первом сновидении, присутствует толпа, и снова беспощадная расправа над жертвой, но теперь убивают хозяйку квартиры Раскольникова: «Она выла, визжала и причитала, спеша, торопясь, выпуская слова, так что разобрать нельзя было, о чём-то умоляя».

Но здесь Раскольников – не семилетний ребёнок и уже не пытается заступиться. В первом сне он, не думая об опасности, кинулся спасать кобылку, а теперь он не может и не хочет защитить убиваемого человека, молящую о помощи женщину. Что же случилось с героем, почему такие изменения в душе его, почему не проявляются его сострадательность, искренность, открытость? Потому, что всё это происходит уже после совершения Родионом преступления, и он теперь испытывает только ужас и страх, прежде всего страх за обнаружение другими того, что он совершил вчера: «Он хотел было запереться на крючок, но рука не поднималась да и бесполезно! Страх как лёд обложил его душу, замучил его, окоченил его»

Каково же функциональное значение этого сновидения. В композиции романа - это развитие действия. Психолого-физиологическое значение сна, по реализму Достоевского, - защитные функции организма в условиях крайнего психического напряжения. В

10 духовном смысле для Раскольникова – это образ ада, который выносить невозможно, если он сам не прекратиться; к счастью, он ещё не вечен для Родиона. Да, это был кусочек невыносимого ада, пока во сне. Но и в жизни этот ад мучает, жжёт душу. Искреннее покаяние могло бы облегчить страдания Раскольникова, но он пока не допускает такой мысли и видит главной своей задачей сокрытие преступления, о покаянии не думает.

Позднее, в период обострения внутренней борьбы, уже начиная понимать, что убийство совершено напрасно, но ещё не раскаявшись, и только жалея, что он оказался всего лишь «тварью дрожащей», Раскольников видит четвёртое сновидение. Мысли-рассуждения его перед сном говорят о том, что и в сердце, и в разуме его происходит борьба добра и зла, любви и ненависти:

«Мать, сестра, как я любил их! Отчего теперь я их ненавижу? Да, я их ненавижу, физически ненавижу, подле себя не могу выносить Давече я подошёл и поцеловал мать, я помню Обнимать и думать, что если б она узнала, то разве сказать ей тогда? От меня это станется Гм! она должна быть такая же, как и я, - прибавил он, думая с усилием, как будто борясь с охватывавшим его бредом. – О, как я ненавижу теперь старушонку! Кажется бы, другой раз убил, если б очнулась! Бедная Лизавета! Зачем она тут подвернулась!. Странно, однако ж, почему я об ней почти и не думаю, точно и не убивал?. »

Он не замечает, как засыпает, и снова переживает, а не просто видит во сне цепочку событий. Здесь всё выпукло, ярко, выразительно, отчётливо видно и слышно:

«И какая там тишина, даже страшно Но он пошёл. Шум его собственных шагов его пугал и тревожил. Боже, как темно!. тихонько, на цыпочках прошёл он в гостиную» В этом сне яркие контрасты: сначала страшная тишина, что слышно стук сердца, потом хохот старухи, а в конце - люди «притаились и ждут, молчат!»; сначала – муха, случайно с налёту ударившись, жалобно жужжит, а потом – убиваемая топором старуха громко смеётся, колыхаясь от хохота над своим убийцей. Встают вопросы: Кто есть жертва? Почему убийца не может убить? Почему страшно убийце? Почему убийце плохо, а жертва смеётся?

В композиции романа это кульминационный момент – момент наивысшего напряжения борьбы добра и зла в сердце преступника. Наказание, расплата уже идёт, оно происходит в душе Раскольникова. Сон отчётливо показал всю роковую трагичность и обречённость преступления и преступника: жива и смеётся жертва, а он – молодой, энергичный злодей-убийца парализован, потерян, несчастен. Здесь ещё неосознанно происходит поворот, появляется чувство обречённости, похожее иногда на некоторое смирение. Хотя Раскольников продолжает упираться и скрывать преступление от полиции, после этого сновидения он уже ищет друга и возможность ему открыться, разделить с ним свою страшно тяжёлую ношу. Всё личное, индивидуальное в сердце и

11 уме героя постепенно отмирает, освобождая место для иных миров, приходящих с другими людьми, которые сначала казались ему совершенно непонятными и неразумными в своей покорности и доброте, потом – всё более интересными и значимыми.

Последний сон, в жару и бреду, приснился Раскольникову уже на каторге. В композиции романа это происходит в эпилоге. Сон выполняет функцию разъяснения и герою и читателю главных движущих сил личных и общественных трагедий – индивидуалистического сознания людей. Убедившись в невозможности стать счастливым с ношей скрываемого преступления, Раскольников смиряется и объясняет это тем, что он всего лишь оказался «тварью дрожащей, но не право имеет». Родион идёт в полицию с признанием в преступлении. Однако его существование не наполняется жизнью и радостью. До воскресения ещё очень далеко, прежде всего, потому, что в душе его главным всё ещё является «Я», он лишь отказался от осуществления своей идеи, принципа, сделал это вынужденно, осознав свою неспособность быть жестоким и твёрдым в реализации своих планов. Сердце его постепенно освобождалось и почти освободилось от власти противоречивых намерений, мучительных рассуждений, терзаний, связываемых в православной традиции с присутствием дьявола. Однако нет ещё ни искреннего покаяния, нет и любви. «25. Мирись с соперником твоим скорее, пока ты ещё на пути с ним, чтобы соперник не отдал тебя судье, а судья не отдал бы тебя слуге, и не ввергли бы тебя в темницу; 26. Истинно говорю тебе: ты не выйдешь оттуда, пока не отдашь до последнего кодранта» (Мф. 5: 25, 26). Потому что Спаситель, имя которому – Любовь, не может войти в сердце, до конца не очищенное, т. е. в «сосуд нечистый».

Осознать и сделать последний шаг, сознательно отказаться от своей «личной правды», «своей теории» помогает последнее сновидение, в котором образно переживаются, открываются, осознаются и изживаются последние проявления гордыни и эгоизма Раскольникова. Бревно в своём глазу не так видно, как соринку в чужом. «Высокому, глобальному, философическому» уму Раскольникова, видимо, легче понять зло, увидев его со стороны, т. е. не в себе, а в других. Поэтому и даётся ему великое откровение свыше в последнем сновидении. Достоевский дарит его всем, ибо это откровение заключает в себе пророчество о судьбах всего мира, России и каждого человека:

«весь мир осуждён в жертву какой-то страшной, неслыханной и невиданной моровой язве, идущей из глубина Азии на Европу. Все должны были погибнуть, кроме некоторых, весьма немногих избранных. Появились какие-то новые трихины, существа микроскопические, вселявшиеся в тела людей. Но эти существа были духи, одарённые умом и волей. Люди, принявшие их в себя, становились тотчас же бесноватыми и сумасшедшими. Но никогда, никогда люди не считали себя так умными и непоколебимыми в истине, как считали заражённые. Никогда не считали непоколебимее своих приговоров, своих научных выводов, своих нравственных убеждений и верований. Целые селения, целые города и народы заражались и сумасшедствовали. Все были в тревоге и не понимали друг друга, всякий думал, что в нём в одном и заключается истина и мучился, глядя на других, бил себя в грудь, плакал и ломал себе руки. {} Люди убивали друг друга в какой-то бессмысленной злобе. Собирались друг на друга целыми армиями, но армии, уже в походе, вдруг начинали сами терзать себя, ряды расстраивались, воины бросались друг на друга, кололись и резались, кусали и ели друг друга. {} Спастись во всём мире могли только несколько человек, это были чистые и избранные, предназначенные начать новый род людей и новую жизнь, обновить и очистить землю, но никто и нигде не видал этих людей, никто не слыхал их слова и голоса».

Сострадание всему миру и постижение разрушающей и самоуничтожающей сущности эгоизма, зла, ненависти, опирающиеся на личный опыт помогают Раскольникову избавиться от «трихинов» своей души, излечиться от болезни и воскреснуть для жизни новой.

Достоевский не в авторских отступлениях, размышлениях, назиданиях раскрывает глубину философских и образных замыслов. Он – величайший из художников, которому подвластны все выразительно-изобразительные средства. Пользуется ими Достоевский точно, выразительно и по законам реалистического творчества, включающего внутреннее бытие человека как важнейшую, определяющую часть его существования. И писал Достоевский прежде всего для читателя образованного и культурного, не в смысле внешней, формальной и «широкой» образованности и культуры, а в смысле достаточного освоения глубин христианской нравственности.

Раскрытие художественного мира произведений Достоевского происходит постепенно, при углублённом прочтении и анализе стилевых особенностей мастерства писателя с учётом его православного мировоззрения.

«Ничего статического нет у Достоевского. Он весь в динамике духа, в огненной стихии, в иступленной страсти. Всё совершается у Достоевского в огненном вихре, всё кружится в этом вихре. И когда мы читаем Достоевского , мы чувствуем себя целиком увлечёнными этим вихрем. И после Достоевского всё кажется прекрасным. Точно мы побывали в иных мирах, в иных измерениях, и возвращаемся в наш размеренный, ограниченный мир, в наше трёхмерное пространство. Глубокое чтение Достоевского есть всегда событие в жизни, оно обжигает, и душа получает новое огненное крещение. Человек, приобщившийся к миру Достоевского, становится иным человеком, ему раскрываются иные измерения бытия», - писал Н. А. Бердяев, и я с этим согласна.