Катынь: преступление против человечества

Первая мировая война велась еще по принятым правилам. Во второй мировой войне прослеживается явный отход от них. Было утрачено то, что прежде именовалось «военным романтизмом», произошла криминализация военных действий. Вторая мировая война была отмечена такими действиями воюющих сторон, как немецкая расовая дискриминация и преследования народов завоеванных и оккупированных стран, и доведенных до геноцида; на Дальнем Востоке – массовые репрессии японских войск, бомбардировки гражданского населения, а также жестокое обращение с военнопленными. Ответственные за это политики военные государств оси были осуждены в Нюрнберге и Токио.

Катынь стала символом трагической судьбы польских офицеров. Это одно из самых страшных преступлений за всю историю человечества. Это тайна, о которой до недавнего момента могла слышать только малая часть людей. Ужасное злодеяние, которое скрыли от народа. По сей день, не все знают об этой великой трагедии. И именно поэтому я и хочу затронуть эту тему. И рассказать, что же на самом деле было в начале второй мировой войны.

Моя цель – донести малоизвестную информацию до широкого круга людей. Уделить внимание тому, какими трудными путями удалось напасть на след Катынских документов. Раскрыть причину длительно скрываемых фактов. И поведать о самой драме и ее последствиях.

В создании этого проекта мною были использованы выдержки из документальных статей, сведения, взятые из различных источников массовой информации, а также данные из исторических архивов.

Вторая мировая война. Криминализация военных действий.

Первая мировая война велась еще по принятым правилам. Во второй мировой войне прослеживается явный отход от них. Было утрачено то, что прежде именовалось «военным романтизмом», произошла криминализация военных действий. Вторая мировая война была отмечена такими действиями воюющих сторон, как немецкая расовая дискриминация и преследования народов завоеванных и оккупированных стран, и доведенных до геноцида; на Дальнем Востоке – массовые репрессии японских войск, бомбардировки гражданского населения, а также жестокое обращение с военнопленными. Ответственные за это политики военные государств оси были осуждены в Нюрнберге и Токио.

Катынь стала символом трагической судьбы польских офицеров. Это одно из самых страшных преступлений за всю историю человечества. Это тайна, о которой до недавнего момента могла слышать только малая часть людей. Ужасное злодеяние, которое скрыли от народа. По сей день не все знают об этой великой трагедии. И именно по этому я и хочу затронуть эту тему. И рассказать, что же на самом деле было в начале второй мировой войны.

Моя цель – донести малоизвестную информацию до широкого круга людей. Уделить внимание тому, какими трудными путями удалось напасть на след Катынских документов. Раскрыть причину длительно скрываемых фактов. И поведать о самой драме и ее последствиях.

В создании этого проекта мною были использованы выдержки из документальных статей, сведения, взятые из различных источников массовой информации, а также данные из исторических архивов.

Катынь. Для поляка имя этого местечка на Смоленцине говорит очень о многом. Оно говорит и о Советском Союзе, и о судьбе Польши, и о советской политике по отношению к польскому народу. В катынской драме я выделяю два последующих акта, с нею связанных. Во-первых, это открытие немцами в 1943 году останков убитых поляков. Геббельс вместе со Сталиным цинично разыграли этот факт на международном форуме с ущербом для Польши. Во-вторых, это попытка свалить ответственность за убийство поляков на немцев во время Нюрнбергского процесса, попытка уничтожить следы этого преступления, а также позорный торг за раскрытие правды о нем в последнее десятилетие. Только три акта этой драмы, взятые в совокупности, способны раскрыть полную картину этого преступления.

«Катынь 1940» впервые была опубликована варшавским неподцензурным издательством «Глос» весной 1980 года. В ноябре 1981 года было подготовлено к тиражированию ее второе, дополненное, издание, однако военное положение, введенное в Польше 13 декабря. остановило работу. Перевод на русский язык осуществлен со второго издания.

Ликвидация польских военнопленных из лагерей Козельска, Старобельска и Осташкого.

Ликвидация польских военнопленных из лагерей Козельска, Старобельска и Осташкова началась в декабре 1939 года. В сочельник из трех лагерей были вывезены капелланы (военные священники) всех религий, в общей сложности около 200 человек. Их убили в неизвестном месте или местах. В Козельске спастись удалось лишь одному капеллану, Яну Леону Зюлковскому, который случайно находился в лагерном карцере, что продлило ему жизнь почти на четыре месяца. 8 марта 1940 года из Козельска были увезены еще 14 офицеров, отобранных по каким-то неизвестным критериям. Из них уцелел только один человек, 13 же были казнены.

Мы не знаем, кому принадлежит решение о ликвидации большинства военнопленных Козельска, Старобельска и Осташкова. Можно только предположить, что ни тогдашний шеф НКВД Лаврентий Берия, ни его заместитель Меркулов не могли сами рискнуть принять такое решение. Вероятно, на основании рапорта комбрига Зарубина решение было принято самим Сталиным. Ликвидация трех лагерей началась и закончилась одновременно. Первый транспорт с пленными покинул Козельск 3 апреля, Осташково — 4 апреля, Старобельск — 5 апреля. Последние транспорты ушли из Козельска и Старобельска 12 мая, а из Осташкова — 16 мая.

Проанализировав обстоятельства агрессивной военной акции 17 сентября 1939 года, приказы, фронтовые сводки, данные о взятых в плен и боях, считает ее «самой настоящей войной». В заключении Российской комиссии экспертов утверждается, что советское руководство, формально не объявляя войны Польше, на практике исходило из посылки, что эти военные действия должны быть направлены «на ликвидацию польского государств». Задержанных поляков считали пленными, а не интернированными именно потому, что исходило из того, что в 1939 году СССР вел войну против Польши.

Непоправимая ошибка власти.

Тут мы подходим, вероятно, к самой большой тайне катынского преступления, поскольку не всех этапируемых направляли в места массового истребления. С точки зрения особых советских государственных интересов, тут была допущена непоправимая ошибка: власти сохранили жизнь нескольким стам очевидцам, давшим позднее правдивые показания. Если бы погибли все, мы бы располагали только результатами эксгумации останков в Катыни в 1943 году, данными, вполне достаточными для определения времени преступления, но мы бы не узнали обстоятельств, сопровождавших его.

Почему некоторые пленные избежали расстрела — этого мы никогда не узнаем. По сей день никто не занялся анализом характера, мировоззрения, политических убеждений 449 человек, избежавших смерти. А ведь этот-то анализ мог стать основой для далеко идущих выводов. Расправы избежала горстка офицеров, проявившая готовность сотрудничать с советскими властями (группа крайне малочисленная); некоторые выдающиеся ученые и политики, а также люди, занимавшиеся до войны антисоветской деятельностью и связанные с польской разведкой и движением «Прометей». Эти последние могли быть еще использованы для дачи дополнительных показаний.

Обстоятельства и причины решения Сталина.

Польские и российские историки согласны в том, что решение Сталина от 5 марта 1940 года об убийстве пленных польских офицеров отражает самую суть его политики в отношении Польши. Он уточнил ее в беседе с генеральным секретарем Коминтерна Г. Димитровым 7сентября 1939 года; когда заявил, что ликвидация польского государства означает, что одним буржуазным государством станет меньше, а социалистическая система будет распространена на новые территории и население. Ликвидации Польши должно было способствовать и уничтожение пленных офицеров, которые могли фундамент польской государственности.

Нет доступа к ряду источников, определяющих обстоятельства и причины решения о ликвидации польских офицеров однозначно и окончательно. Однако по ее мнению эта акция готовилась органами НКВД гораздо раньше, уже в декабре 1939 года. Свою роль при этом сыграли и обстоятельства, связанные с советско-финской войной. Ликвидация польских офицерских кадров была согласована с немецкой истребительной акцией весной 1940 года, известной как «Чрезвычайная акция по умиротворению». Невозможно, однако, подтвердить это документально, хотя в секретном протоколе к договоре о границах и дружбе между СССР и Германией от 28 сентября и упоминалось об обмене информацией насчет уничтожения польских национально-освободительных формирований. Можно сожалеть, что до сих пор не удалось выявить ни одного немецкого или советского документа, подтверждающего такого рода сотрудничество. Известен только состав германо-советской комиссии по обмену беженцами, состоявшей в основном из эсэсовцев и сотрудников НКВД. Мы знаем об ее заседаниях в Законопане, но сохранившиеся в боннском архиве документы сообщают лишь о времени ее деятельности. Может быть, эти доказательства будут обнаружены, когда откроются архивы КГБ.

Спровоцировать Сталина на принятие этого решения могла, помимо его антипольских убеждений, уверенность в том, что его стратегические планы полностью воплощаются в действительность. К этому времени он уже господствовал на линии Буга, контролировал прибалтийские республики, ослабив мощь японцев в результате боев в Монголии, Финляндию принудил к миру и уступкам, а также выжидал результатов весеннего наступления Гитлера на Западе, которое должно было обескровить обе противоборствующие стороны, создавая условия для рывка Красной Армии на Запад. Еще во время упомянутой выше сентябрьской беседы с Димитровым Сталин говорил о своем стремлении «маневрировать», подталкивать одну сторону против другой, «чтобы лучше разодрались».

Сталин был уверен в том, что ничто не в силах помешать осуществлению его глобальных планов. Устремленность же поляков к укреплению своей независимости, подогреваемая политической и военной элитой, могла выглядеть в его глазах как мешающая реализации этих планов. Поэтому, как нам представляется, для Сталина не имела принципиального значения «лютая враждебность» плененных офицеров к советскому строю, как не было и необходимости в дополнительных агентурных данных. Сталинская политика в отношении Польши в марте 1940 года, его стремление к полному уничтожению польской государственности вполне соответствовали, как мне кажется, его глобальной стратегии, что и повлияло на принятие решения о судьбе польских офицеров.

Я придаю значение выбору момента, когда было принято решение Политбюро ЦК ВКП(б). спешная подготовка к «разгрузке» трех спец лагерей с польскими военнопленными была начата сразу же после начала агрессии против Финляндии. Сталин рассчитывал на успех первого же удара. Тогда в советском плену оказалось бы много финских солдат и офицеров, для которых потребовались бы специальные лагеря. Военная неудача несколько замедлила процесс разработки акции по ликвидации польских пленных. Тогда же П. Сопруненко, руководивший Главным управлением НКВД по вопросам военнопленных, в поисках способов «разгрузки» переполненных и «нерентабельных» лагерей, 20 февраля 1940 года обратился к Берии с планом, касающимся 1100-1200 пленных из Старобельска и Козельска. В соответствии с этим планом он намеревался передать 400 политзаключенных областным НКВД для рассмотрения их дел «особым совещанием», 300 человек серьезно больных и старше 60 лет, а также 400-500 офицеров-резервистов – жителей западных областей Белоруссии и Украины, по которым не имелось «отягчающих материалов», отпустить по домам.

Зная порядки, существовавшие в центральных советских органах трудно допустить, что Сопруненко выступил с подробным предложением, не имея указаний сверху, в данном случае от самого Берии. Спустя два дня (22 февраля) Меркулов, заместитель Берии, издал распоряжение о передаче политических осуждений в тюрьмы, на которое на следующий день было дополнено соответствующими инструкциями. А почти две недели спустя Политбюро приняло решение о расстреле всех польских военнопленных, содержавшихся в Козельске, Старобельске и Осташкове, а также более 11 тыс. поляков, находившихся в других лагерях и тюрьмах. Можно только гадать о том, почему произошла перемена в отношении числа лиц, подлежащих уничтожению. Вероятно это было личное решение Сталина, принятое после того, как скандинавские страны заявили о своем нейтралитете в отношении конфликта между СССР и Финляндией (25 февраля) и накануне мирных переговоров в Москве.

Утверждения советских властей. Слухи о массовом истреблении.

Осенью 1941 года советские власти настойчиво продолжали утверждать, что все польские пленные освобождены и ни в одном лагере их нет. Некоторым образом это соответствовало действительности: живых польских офицеров уже не было ни в одном лагере. Польские же власти не могли досчитаться 10 тысяч офицеров. Было просто невероятно, что из такого большого числа людей ни один не явился на польские приемные пункты.

И удивительно: польскому посольству в Москве и командованию армией не пришло в голову, что этих людей уже нет в живых, а следовательно, никакого ответа от советского правительства ожидать не следует. И все же слухи о массовом истреблении польских офицеров стали просачиваться, правда, в несколько искаженной советскими органами версии. Рассказывали о какой-то довольно большой группе офицеров, потопленных якобы на старых судах то ли в Белом море, то ли в Северном Ледовитом океане. Эту группу позднее стали связывать с пленными из лагеря в Осташкове. Конечно, ничего подобного не было, но это способствовало направлению поисков по ложному пути. Надежда найти хоть кого-нибудь не угасала. Все это не могло не повлиять на дальнейшее развитие польско-советских отношений и ставило под угрозу сам договор Сикорский-Майский.

Один факт особенно важен. В течение всего 1941 года никто из членов советского правительства, не исключая и Сталина, ни словом не обмолвился о том, что польские военнопленные трех лагерей могли попасть в руки немцев во время летнего наступления Вермахта в 1941 году. Об этом не было и речи. А ведь судьбой этих людей в течение многих месяцев занимались различные инстанции НКВД, в Москве находились тысячи личных дел польских военнопленных. Впрочем, было бы нелепо утверждать, что в ходе немецкого наступления польские пленные были предоставлены собственной судьбе, так как было хорошо известно: отступая, части НКВД либо истребляли заключенных, либо гнали их на восток. Никто не поверил бы, что немцам был сделан такой «подарок» — несколько тысяч человек, которыми столь основательно занимался НКВД.

Вопрос о судьбе польских офицеров.

Во время аудиенции у Сталина (в присутствии Молотова) 3 декабря 1941 г. Сикорский и Андерс затронули этот вопрос. Советский диктатор повторил «старую песню», что де в советских лагерях не осталось ни одного польского военнопленного. На вопрос об их судьбе последовал ответ, который, если бы не трагические обстоятельства, можно было бы считать просто смешным: «Убежали». Куда? «Может, в Маньчжурию. » В Маньчжурию из-под Смоленска и Харькова! Не стоит даже смотреть на карту, чтобы понять абсурдность подобного предположения.

Сталин, однако, сообразил, что шила в мешке не утаишь. И когда 18 марта 1942 года генерал Владислав Андерс и полковник Леопольд Окулицкий снова спросили Сталина о судьбе польских офицеров, последовал неопределенный ответ: «Может быть, они находятся на территории, занятой немцами. » И тут же Сталин вернулся к прежнему утверждению: «Все они уже освобождены».

Трагическое открытие. Начало в Катынских лесах усиленных поисков.

Тем временем приближался момент трагического открытия. На железнодорожных ветках под Смоленском в немецких бригадах в то время иногда работали поляки. От местного населения, крайне несловоохотливого, они узнали, что в катынских лесах, в районе «Косогор», на берегах Днепра, в 15-ти км. на запад от Смоленска, несколько лет назад расстреливали поляков. На этом месте зазеленела сосновая поросль. Раскопали какой-то холмик и обнаружили останки человека в польском мундире. Могилу зарыли и поставили на ней крест. Наступила зима 1942-43 года и приостановила дальнейшие поиски.

Немецкие власти Смоленска, уведомленные о каких-то могилах в катынских лесах, вначале не придали этому никакого значения. Только в марте-апреле 1943 года начались в этих лесах усиленные поиски. И тогда-то разразился скандал, потрясший мир.

До революции 1917 года катынскими лесами владели две польские семьи — Ледницкие и Козлинские. После революции леса перешли в ведомство ГПУ-НКВД. По утверждению местных жителей, в этих лесах совершались массовые убийства еще в 1918 году. В 1931 году леса эти были окружены специальной оградой и вход в них был строго воспрещен. Тогда же, очевидно, в лесу построили дом отдыха, предназначенный только для служащих НКВД. Во время эксгумации 1943 года на участке «Косогор» в Катыни обнаружили тела русских и в гражданской одежде, и в военной форме образцов 15-летней давности. Следовательно, людей расстреливали тут и около 1928 года. Были обнаружены останки советских граждан, погибших здесь 10 лет назад, т. е. в 1933-34 гг. , а также останки людей, расстрелянных пятью-семью годами раньше (1936-1938 гг. ). В братских могилах лежали также трупы женщин.

Группа немецких экспертов во главе с профессором Герхардом Бухтцом приступила к эксгумации в самом начале апреля. После войны стало известно, что проф. Бухтц был крупным специалистом в области судебной медицины и пользовался репутацией честного человека, не имевшего ничего общего с фашистами. К сожалению, год спустя (1944) он погиб во время бомбежки; таким образом исследователи Катынского дела потеряли очень ценного свидетеля.

Следы преступления.

Хотя не все могилы были раскопаны сразу, следует отметить, что в «Косогорах», неподалеку от дома отдыха НКВД, обнаружилось в общей сложности восемь братских могил польских офицеров. Землю покрывали молодые сосенки и березки. Специалисты установили, что эти деревца были посажены три года тому назад. Под этими сосенками была погребена ужасная тайна.

Немцы знали, что поляки разыскивают более 10 тысяч пропавших без вести военнопленных, и, когда были найдены тела польских офицеров, убитых выстрелами в затылок, зачастую связанных, иногда добитых советскими четырехугольными штыками, они поняли пропагандистское значение своего открытия. 10 апреля 1943 года в Варшаве и Кракове немцы собрали группу польских общественных деятелей и интеллектуалов и отправили ее в Катынь. После своего возвращения в Варшаву члены этой группы дали отчет о виденном представителям польского правительства в изгнании и руководству Армии Крайовой. Немцы не лгали: следы преступления вели к НКВД.

13 апреля 1943 года берлинское радио информировало весь мир о катынской находке. Была названа цифра 10-12 тысяч, и в дальнейшем немцы строго придерживались этих данных. Немцы предполагали, что в этой местности находятся могилы польских пленных из всех трех лагерей. В таком случае число было явно занижено, поскольку жертвы трех лагерей составляли около 14 тысяч военнопленных.

15 апреля московское радио выступило со своей версией, обвинив в злодеянии Берлин. Согласно московскому радио, польские военнопленные принимали участие в строительных работах под Смоленском и во время летнего наступления немцев (1941 г. ) попали в плен. Поляки были перебиты, а теперь фашисты пытаются свалить свою вину на советское правительство, известное своей гуманностью. Заявление московского радио обходило стороной вопрос о том. на каком основании польские офицеры использовались на принудительных работах. Но это уже не имело принципиального значения.

Свидетельство невиновности немцев.

Требование немецкой стороны о созыве Международной комиссии, состоящей из экспертов из нейтральных стран, само по себе уже являлось свидетельством того, что немцам нечего было скрывать, а наоборот — они были заинтересованы в раскрытии всей правды, которую могли использовать в пропагандистских целях. Если бы советское правительство считало себя невиновным, оно само бы потребовало вмешательства МКК, так как разоблачение очередной немецкой пропагандистской шумихи скомпрометировало бы Третий Рейх. 20 апреля польское правительство в изгнании обратилось к советским властям с нотой, в которой требовало более точного определения советской позиции и всевозможных дополнительных данных. Ответа со стороны Москвы не последовало. В свою очередь 21 апреля советская сторона обвинила польское правительство в изгнании в сотрудничестве с Гитлером против союзников. 25 апреля Международный Красный Крест отклонил польское ходатайство о направлении в Катынь международной комиссии на том основании, что СССР протестует против одинаково сформулированных требований по этому вопросу Польши и Германии. 26 апреля 1943 года СССР порвал дипломатические отношения с польским правительством в изгнании, мотивируя это — ни много, ни мало — сотрудничеством Польши с гитлеровской Германией.

Тем временем в Варшаве газета «Новы курьер варшавские (а также другие печатные органы, издаваемые оккупационными властями по-польски) уже 14 апреля сообщили об обнаружении в катынском лесу могил и в последующие дни стали печатать списки с фамилиями опознанных останков. Как ни странно, несмотря на полное совпадение немецких данных с информацией, которой располагали семьи погибших в Козельске. многие поляки не поверили немецким сообщениям. Распространялись слухи, что немцам удалось раздобыть в СССР значительное количество документов польских военнопленных и, приписав их к найденным останкам, они пытаются сфабриковать дело, обвиняющее органы НКВД в убийстве польских офицеров.

27 апреля 1943 года Польский Красный Крест (ПКК) направил в Катынь специалиста в области судебной медицины д-ра Мариана Водинского из Кракова, члена Союза вооруженного сопротивления и Армии Крайовой, вместе с двумя помощниками-прозекторами.

Результаты поисков.

Результатом работы польской технической комиссии ПКК явились тысячи вещественных доказательств. Несколько сот жертв остались неопознанными, но в большинстве случаев удалось установить данные погибших. В карманах жертв нашли сотни советских газет, датированных апрелем 1940 года, 3184 документа, последняя дата на которых — 6 мая 1940 г. Естественно, добыть эти документы было задачей не из легких, учитывая, что тела сильно разложились, мумифицировались и склеились. Это была воистину кошмарная работа. Все жертвы были убиты из короткого огнестрельного оружия, как правило, калибра 7,65, обычно одним метким выстрелом в затылок или шею. Некоторые, особенно молодые, были связаны веревками (все веревки, советской продукции, были одинаковой длины, что свидетельствует о тщательно запланированной акции), иногда головы были обмотаны шинелями и обвязаны веревками. На некоторых трупах виднелись следы советских четырехугольных штыков. Интересно отметить, что на трупах были найдены различные мелкие предметы и даже драгоценности. Это указывает на то. что с ликвидацией пленных торопились и даже не успели их ограбить. Как выяснилось позднее, трупы лежали в том же порядке, как этапировали из Козельска отдельные эшелоны. Самый большой интерес из найденных вещей представляли, несомненно, календарики и записные книжки. Хотя чернила почти размылись, записи карандашом сохранились отлично.

Особенно ценной была записная книжка майора Адама Сольского, в которой он записал: «8 апреля. 3:30 отправка со станции Козельск на запад. 9. 45 на станции Ельня. 8 апреля 40 г. с 12 часов стоим в Смоленске на запасном пути. 9-го апреля подъем в тюремных вагонах и подготовка на выход. Нас куда-то перевозят на машинах. Что дальше? С рассвета день начинается как-то странно. Перевоз в боксах «ворона» (страшно). Нас привезли куда-то в лес, похоже на дачное место. Тщательный обыск. Интересовались моим обручальным кольцом, забрали рубли, ремень, перочинный ножик, часы, которые показывали 6. 30. » Тут запись обрывается. Очевидно, после 6. 30 майор Сольский уже не жил.

Кажется, что пленных по одиночке подводили к краю рва, удерживая с двух сторон, более сильных и сопротивляющихся связывали веревками. Затем — выстрел опытного стрелка-палача. Труп сбрасывали в ров, прямо на тела убитых раньше. Иногда находили трупы офицеров, накрепко связанных и заживо уложенных в ров, их приканчивали выстрелами сверху.

В 1943 году и позднее возникал вопрос, кто копал могилы. Существовали предположения, что они выкопаны руками будущих жертв. Однако это кажется маловероятным. Чтобы выкопать большой и глубокий ров. следовало предоставить узникам некоторую свободу движения (нельзя же копать со связанными руками) и хотя бы самые примитивные инструменты, по крайней мере лопаты. Трудно предположить, чтобы люди. видя свою неминуемую смерть, в основном молодые и сильные мужчины, не воспользовались случаем и не бросились на конвой. Не надо забывать, что пленные находились в неплохом психическом состоянии, не были истощены многодневным ожиданием смерти, они готовились перейти в другие руки (немецкие или союзнические). Предполагаемая расправа не должна была парализовать их волю к сопротивлению, к желанию умереть в бою, а не от руки палача. Только советские архивы смогут когда-нибудь рассказать нам, как происходило убийство польских военнопленных.

Останки, эксгумированные и обследованные, опускали вместе с прикрепленной к ним биркой назад в братские могилы. И если советские власти не осквернили катынское кладбище, то эти бирки позволят когда-нибудь еще раз произвести идентификацию останков.

Из катынских могил вырыли в сумме 4143 трупа. Из последней, восьмой, могилы (в которой лежали офицеры, убитые в мае 1940 года, о чем свидетельствует летняя форма одежды) не удалось вынуть всех, так как работу пришлось прервать. Оставалось в ней, однако, не более 200 трупов. Всего в катынских лесах обнаружено около 4400 жертв.

Расследование 1943 года показало, что убийство польских офицеров осуществлялось не подразделениями местного НКВД из Смоленска, а частями НКВД из более отдаленного Минска. На основании этих данных можно выдвинуть кое-какие гипотезы. В начале 1938 года в СССР существовало несколько тайных антисталинских радиостанций, из которых одна вещала в Белоруссии. Радиолокаторы запеленговали ее под Минском, в сторожке лесника. Когда войска НКВД окружили сторожку, люди, находившиеся в ней, оказали сопротивление и все погибли в бою. В сторожке была обнаружена мощная радиостанция (ЗКВ), обслуживаемая высшими чинами минского ГПУ (НКВД), причем среди убитых был комиссар ГПУ Самуил Рубинштейн (Рейтер, 29 июня 1938 г. ; см. «Новая Речь Посполитая» 21 июня 1938 г. ). Выяснилось, что минский НКВД был центром антисталинской конспирации. Отсюда, конечно, следовало, что все минское НКВД подлежало ликвидации. Последним заданием минских энкаведистов, скорее всего, и было уничтожение польских офицеров в Катыни, после чего их всех ожидала неминуемая гибель. Мы не располагаем данными, какие именно части НКВД принимали участие в убийстве польских пленных из Старобельска и Осташкова, но можем предположить, что последующая судьба палачей не отличалась от судьбы их жертв.

Документация, запрятанная в государственных сейфах США.

Несмотря на бесспорную ответственность СССР за катынские злодеяния, правительства США и Англии в течение нескольких лет прилагали всевозможные усилия, чтобы дело это утаить и предать забвению. Вашингтонская администрация в 1944-1945 годах оказывала давление на своих служащих, кто не мог или не хотел примириться с молчанием американского правительства по этому вопросу. В государственных сейфах США (это установили позднее) была запрятана документация, однозначно указывающая на настоящего преступника. Но истину решили принести в жертву соображениям «высшего государственного порядка».

Офицер американской армии, полковник Джон X. Ван-Влиет, которого (как мы уже упоминали) немцы возили в мае 1943 года в Катынь для ознакомления с могилами польских офицеров, в мае 1945 года вернулся на родину. Тотчас же он был допрошен в Вашингтоне высшим офицером разведки, генерал-майором Клейтоном Бисселем. Ван-Влиет поделился своими наблюдениями и доказательствами вины Советского Союза. Между прочим во время посещения Катыни он заметил, что обувь погибших офицеров, как правило, была в приличном состоянии, что было бы невозможно, если бы пленные, как утверждали советские власти, проработали многие месяцы на строительных и дорожных работах. Ван-Влиета обязали не разглашать тайну, а сам отчет его был строго засекречен. Когда в 1949 году несколько членов Палаты представителей, поляки по происхождению, хотели ознакомиться с рапортом Ван-Влиета, им было отказано под предлогом опасности разглашения государственной тайны. В апреле 1950 года Ван-Влиета вторично вызвали в Вашингтон, так как оказалось, что его отчет пропал при невыясненных обстоятельствах. Следы вели к известному в вашингтонской администрации советскому агенту Алгеру Хиссу (советнику Рузвельта на Ялтинской конференции). Ван-Влиет еще раз дал показания, которые еще раз. исчезли в тайных архивах. Только благодаря стараниям члена Палаты представителей Г. А. Дондеро в сентябре 1950 года рапорт Ван-Влиета был, наконец, впервые опубликован.

Абсолютное молчание советской стороны и невозможность исследования катынской трагедии — все это притормозило, но не остановило расследование преступления. Благодаря усилиям польской эмиграции и объективных зарубежных историков выявились новые факты.

Документация в здании НКВД в Минске.

В 1957 году произошло событие, имевшее для выяснения катынской трагедии очень большое значение. 7 июля 1957 года западно-немецкий еженедельник «7 Таге» опубликовал копию и перевод документа, который был предоставлен редакции одним поляком, в годы войны работавшим в строительных отрядах Тодта. Этот документ, датированный 10 мая 1940 года, с грифом «совершенно секретно», за подписью Тартакова, начальника минского НКВД, был адресован его московскому начальству — генералам Зарубину и Райхману. Документ был найден в начале войны среди бумаг, оставленных в здании НКВД в Минске. Это была сжатая информация о ликвидации лагерей в Козельске, Старобельске и Осташкове. В рапорте упоминается некто Бурьянов, представитель центра НКВД, ответственный за проведении всей «акции». Кроме того. в нем отмечалось: ликвидацию «Козельска» осуществили под Смоленском части минского НКВД под прикрытием 190-го пехотного полка, ликвидацию «Осташкова» в районе Бологое — части смоленского НКВД под прикрытием 129-го пехотного полка, стоявшего в районе Великих Лук, «Старобельска» в районе Дергачей — харьковское НКВД под прикрытием 68-го пехотного полка запаса. Операция закончилась между 2 и 6 июня 1940 года. Ответственный за операцию — полковник Б. Кучков.

В 1957 году этот необыкновенный документ не привлек должного внимания. Историки заинтересовались им значительно позднее.

Память о Катыни жива и в Польше, и среди поляков в изгнании. В 1972 году в Лондоне возник польский комитет, занявшийся сбором средств на сооружение памятника жертвам Катыни. Четыре года английские власти чинили работе комитета всяческие препятствия, опасаясь демаршей со стороны советского правительства. Поначалу казалось, что памятник удастся поставить в центре Лондона, в легко доступном для туристов месте. Но это не удалось. Наконец, в сентябре 1976 года на Гуннерсбергском кладбище, расположенном в западном районе английской столицы, был открыт памятник в форме невысокого обелиска с надписями на постаменте. Место было выбрано крайне неудачно, туристы заглядывают туда редко. И все же сооружение этого памятника можно считать победой, поскольку посольство СССР в Англии заявляло решительные протесты против его установки. Возмущение вызывает, однако, компромиссная формулировка текста, запечатленного на памятнике по-польски и по-английски. Надпись гласит, что обелиск воздвигнут в память свыше десяти тысяч польских пленных из Козельска, Старобельска и Осташкова, «пропавших без вести» в 1940 году, из которых 4500 эксгумировали в 1943 году из братских могил в Катыни. Не зная, где находятся эти места, случайный прохожий может подумать, что речь тут идет не об СССР, а, например, об Аргентине и что эти 4500 — жертвы какой-то эпидемии. Обелиск с подобной надписью оскорбителен для жертв Катыни. Необходимо заменить эту надпись на более точную.

«Преступление — дело советских рук, тут не может быть двух мнений. Раньше или позже Советы должны будут сознаться в преступлении.

С большим опозданием наступила или наступает реакция на военные преступления союзников. Это относится и к юридическому и моральному осуждению сталинского преступления против польских военнопленных, которое не может быть оправдано какой-либо военной необходимостью. Остается только морально осудить его, поскольку подвергнуть виновников суду трибунала уже невозможно. Кладбища и труды историков будут хранить память о катынской драме.

Пытаясь изучить данную тему, я прочитала труды Н. С. Лебедевой, Л. Ежевского, также нашла некоторую информацию на Интернет сайтах. Оказалось что данный вопрос освещен очень слабо. Это являлось одной из трудностей при работе над темой. Проанализировав различные статьи, я попыталась раскрыть причину длительно скрываемых фактов, проследить причину драмы и ее последствий. После чего пришла к выводу: Преступление - дело советских рук, тут не может быть двух мнений. И очень жалко, что с таким большим опозданием наступила или наступает реакция на военные преступления союзников. И теперь нам остается только морально осудить Сталина, поскольку подвергнуть виновников суду трибунала уже не возможно. И только кладбища и труды историков будут хранить память о катынской драме.