Причины возникновения системы ГУЛАГа

Коренные преобразования, затронувшие социально-экономическую и политическую жизнь России в последнее десятилетие, вызвали потребность в переосмыслении исторического пути, пройденного страной в ХХ веке, особенно в советский период её развития. Устойчивый интерес в российском обществе стал проявляться к ещё недавно закрытым темам, в частности, ГУЛАГу, являвшемуся неотъемлемой частью социалистической действительности в СССР.

Влияние ГУЛАГа, как системы управления местами заключения, распространялась практически на все сферы жизнедеятельности советского общества. Его мрачные казематы раскинулись по всей территории страны и поглотили миллионы безвинных человеческих жертв. Изучение системы ГУЛАГа, выделение особенностей его формирования и существования в результате изменения государственной политики является познавательным и вызывает определенный научный интерес, тем более, что данная проблема еще довольно слабо исследована.

Данное обстоятельство вызвано тем, что изучению этой темы до недавнего времени уделялось недостаточное внимание в отечественной науке, что обуславливалось во-первых, открытостью основной части архивных материалов, находившихся под грифом «секретно», и недоступностью мемуарной литературы. Во-вторых, неспособностью исследователей открыто выражать свои взгляды по проблемам исправительно-трудовых учреждений ГУЛАГа в СССР.

Советская историография практически эту проблему в целом не рассматривала. Изучением этого вопроса, главным образом занимались представители юридической науки, чьи научные интересы лежали в плоскости исправительною трудового права.

В начальный период развития советской системы исправительно-трудовых лагерей появились труды юристов и ученых-криминалистов. Установление в стране тотального контроля над всеми сферами общественной жизни, в том числе и интеллектуальной деятельностью, происходившие во время культа личности И. В. Сталина привело к резкому снижению публикаций по проблемам советской лагерной системы.

В послесталинский период начинается новый этап в изучении исправительно-трудовой системы. Со второй половины 1950-х годов стали появляться труды по исправительно-трудовому праву, в которых содержались практические оценки в отношении культа и личности И. В. Сталина, повлекшего «нарушение социалистической законности», необоснованные репрессии среди советских граждан.

Но данная практика не выходила за пределы официальной точки зрения на сталинизм и ограничивалась упоминанием об «ошибках», чуждых советскому строю, наличие которых, «не могло изменить и не изменило природы советских исправительно-трудовых учреждений, стоящих на страже интересов трудящихся».

В период хрущевской «оттепели» в СССР начали выходить и первые литературные произведения, посвященные лагерной тематике, пробудившие в советском обществе широкий интерес к проблеме репрессий. Однако недоступность архивных материалов и идеологический контроль над деятельностью отечественных историков сделали практически невозможным появление в тот период исторических работ по проблеме исправительно-трудовой системы.

По существу впервые в отечественной литературе проблему становления и развития системы ГУЛАГа подверг комплексному изучению А. И. Солженицын. В художественно-публицистическом произведении «Архипелаг ГУЛАГа»опубликованном на западе в конце 1973 г. , показано невиданное разрастание лагерной системы, где повествование наделено выразительными деталями и подробностями из собственной лагерной жизни и опыта 227 очевидцев, предоставивших ему свои сведения.

В 1970-80-х г. г. попытки изучения лагерной системы СССР предпринимались советскими правоведами. Но в этих работах деятельность исправительно-трудовых учреждений освещалась однобоко, так как авторы не пытались выйти за пределы официальных документов, тенденциозно характеризовавших исправительно-трудовую политику советского государства.

Однако в то время проблемы ГУЛАГа стали активно разрабатываться зарубежной историографией. За границей были опубликованы первые работы обобщающего характера о командно-административной системе, репрессивной политике и местах лишения свободы в СССР. [v] Авторы данных трудов на основе доступных источников~ дают концептуальные оценки карательной политике советского государства, роли лагерной системы в поддержании советского режима. Общее описание исправительно-трудовых лагерей представлено в оригинальном по своему содержанию труде французского исследователя Жака Росси «Справочник по ГУЛАГу». Автор, прошедший лагеря и тюрьмы СССР, собрал и представил в своем энциклопедическом сборнике специфические термины, имевшие хождение в тюрьмах, лагерях, колониях и других учреждениях НКВД, МВД, МГБ, КГБ, а также многие постановления советского правительства, касающиеся репрессивной политики. Работа, как справочное пособие оказывает неоценимую помощь при исследовании советской исправительно-трудовой системы особенно при анализе лагерной субкультуры.

Начавшиеся в СССР в конце 1980-х годов процессы демократизации общественной жизни, способствовали появлению огромного числа произведений, в том числе мемуарного характера, затрагивающих различные аспекты деятельности советских лагерей.

В последнее десятилетие после выхода Указа Президента Российской Федерации №658 от 23 июня 1992 г. «О снятии ограничительных грифов с законодательных и иных актов, служивших основанием для массовых репрессий и посягательств на права человека», все материалы по истории советской репрессивной системы стали доступны. На этой основе рассекреченных документов выходит работа В. В. Шелохаева «История политических репрессий и сопротивления несвободе в СССР» и «Черная книга коммунизма», авторы которых приходят к выводу, что исковеркавший жизнь десяткам миллионов людей ГУЛАГ зародился еще в первые годы существования советского тоталитарного государства, в следствии широкого использования террора как средства управления страной.

Основные усилия исследователей лагерной тематики в начале 90-х годов направлены на изучение динамики численности и состава «спецконтингентов» ОГПУ НКВД - МВД. На исследование данной проблемы сосредоточили свое внимание В. Н. Земсков, А. Н. Дугин, В. П. Попов, В. В. Цаплин и другие исследователи. [ix] Опубликованный авторами широкий блок недоступных прежде источников позволяет составить общее представление о масштабах репрессий в СССР, проследить основные этапы и направления советской карательной политики, определить положение различных категорий контингентов ГУЛАГа.

Среди современных публикаций особый интерес вызывают работы историков и специалистов-архивистов, в которых представлена определенная подборка документов из центральных архивов, касающаяся организационного построения ГУЛАГа. Авторы целой серии статей «ГУЛАГ: структура и кадры»,[x] охватывая события 1923-196Огг. , затрагивают не только создание системы, при которой параллельно существовали места заключения для политических противников режима и для обычных уголовных преступников, но и ее функционирование. Значимое место в изучении советского ГУЛАГа занял справочник «Жертвы политического террора в СССР. 1926-1960», выпущенный научно-информационным центром «Мемориал». [xi] Основу справочника составляют монографические описания около пятисот ИТЛ, основанные на архивных сведениях. Неотъемлемой составляющей справочника являются статьи о структурном развитии лагерной системы в описываемый период, о тех политических и экономических факторах, которые это развитие в той или иной степени определяли.

Настоящее историографическое исследование, проведенное автором, показало, что по изучаемой проблеме нет обобщающих исторических работ. В опубликованных работах отчасти затрагиваются лишь отдельные фрагменты формирования и развития исправительно-трудовой системы ГУЛАГа, что позволяет исследователю характеризовать избранную тему, как слабоизученную.

Источниковую базу исследования составили опубликованные документы: сборники законодательных актов. Среди них особое место занимает «ГУЛАГ. 1918-1960» - сборник документов, который дает целостное представление о возникновении и развитии в СССР репрессивной системы и ее центрального аппарата - Главного управления лагерей.

Большое значение для раскрытия причин возникновения системы ГУЛАГа имеют законодательные акты Советской власти. Они наиболее полно представлены в сборнике «Декреты Советской власти» и в «Полном собрании сочинений» В. И. Ленина. Важнымдополнением по данной проблеме являются документы, опубликованные в сборнике «В. И. Ленин и ВЧК».

Помимо официальных источников, важное значение при исследовании имеют воспоминания бывших узников лагеря. Авторы мемуаров, будучи непосредственными свидетелями событий того времени, передают морально психологическую атмосферу лагерей ГУЛАГа, дают собственную оценку лагерной действительности.

Вызывают большой интерес мемуары С. А. Мальсагова, А. Ф. Ковалева, Ю. И. Чиркова, М. С. Ротфорта, А. Сандлера, А. Печенкина, И. С. Вербловской и других, вышедших как отдельными изданиями, так и на страницах журналов.Авторы, осмысливая пройденный путь, воспроизводили картину ареста, гнетущую атмосферу следственных тюрем и жестокие методы дознания подследственных, ожидания суда изнуряющую продолжительность этапов через многочисленные пересыльные пункты ГУЛАГа, запоминающиеся эпизоды из суровой лагерной действительности. В этой связи, уникальным изданием является сборник «Иметь силу помнить: воспоминания тех, кто прошел ад репрессий», где впервые были собраны мемуары многих узников ГУЛАГа, в том числе и ранее не опубликованные воспоминания, содержащие важные сведения об условиях содержания узников в лагерях.

Методологической основой работы послужили основополагающие принципы исторической науки - научная объективность и историзм, предполагающие необходимость глубокого анализа событий и фактов, их объективной оценки для формирования наиболее адекватной картины прошлой реальности.

Применение проблемно-хронологического метода в анализе использовании информационного материала предопределило построение исторической гипотезы по теме исследования в хронологическом порядке с 1918 по 1953 гг.

В целях комплексного изучения рассматриваемой проблемы в работе использовались методы источниковедческого анализа и синтеза, основанные на изучении формы и содержания источников, определение их значения в исследовании.

Исходя из актуальности и степени изученности рассматриваемой проблемы, целью настоящей работы является изучение становления и развития системы ГУЛАГа в период с 1918 по 1953 гг.

Для достижения поставленной цели в работе предполагалось решить следующие конкретные задачи:

▪ Выявить основные причины возникновения ГУЛАГа;

▪ Рассмотреть источники формирования системы ГУЛАГа в соответствии с этапами и направлениями советской карательной политики;

▪ Провести анализ структуры ГУЛАГа;

▪ Осветить различные стороны внутрилагерной жизни, в том числе режим, условия содержания узников в лагерях, медицинское обслуживание невольников.

Научная новизна исследования состоит в том, что работа является попыткой первого обобщающего исследования системы Главного управления лагерей, в котором был использован широкий круг неизвестных и ранее засекреченных документов доступных для автора. В процессе работы осуществлялось изучение новейшей литературы по данной проблеме.

Объектом исследования является история Советского государства, его внутренняя политика в период с 1918 по 1953 гг.

Предметом данной работы является система ГУЛАГа, как неотъемлемого атрибута тоталитарной системы, созданной в СССР.

Хронологические рамки исследования охватывают период с 1918 по 1953 гг. : от создания системы Главного управления лагерей до ее расформирования. Данный временной отрезок включает в себя два основных этапа лагерной истории возникновение и формирование лагерной системы (1918-1930гг. ) и функционирование системы ГУЛАГа (1930-1953гг. ).

Территориальные рамки исследования охватывают территорию СССР. Представленная работа состоит из Введения, двух глав и Заключения.

1. Феномен ГУЛАГа.

1. 1. Причины возникновения системы ГУЛАГа.

Теоретические и практические основы советской репрессивной системы, вошедшие в историю под названием «ГУЛАГ», были заложены в первые годы большевистского господства. Он имел глубокие идеологические корни и солидную теоретическую базу в виде марксистско-ленинского учения о власти и государстве. Согласно этому учению, любое государство представляет собой классовую диктатуру. Ленин выделял три главных признака, характеризующих

«диктатуру класса», в том числе и «диктатуру пролетариата»: власть, насилие, свобода от любых законодательных ограничений. Ленин определял диктатуру как не что иное, «как ничем неограниченную, никакими законами, никакими абсолютно правилами нестесненную, непосредственно на насилие опирающуюся власть». Такое понимание сущности государственной власти исключало любые апелляции к праву, закону, превращало произвол в норму государственной жизни, возводило насилие в ранг государственной политики. Марксистско-ленинские представления о государстве как орудии насилия разделяли другие идеологи большевизма. Н. И. Бухарин рассматривал пролетарскую диктатуру как «форму власти, наиболее резко выражающую классово-репрессивный характер этой власти». Бухаринское суждение о том, что «пролетарское принуждение во всех его формах, начиная от расстрелов и кончая трудовой повинностью, является методом выработки коммунистического человечества из человеческого материала капиталистической эпохи»,[xix] служило теоретическим освящением социального геноцида, проводимого большевиками ради утверждения на Земле коммунистического миропорядка.

Свое отношение к демократическим принципам, правам и свободам социал-демократия высказала задолго, как социальная революция в России стало реальностью. При выработке партийной программы в 1903 году среди делегатов II съезда РСДРП возникли серьезные разногласия по вопросу: нужно ли подчинить будущую политику тем или другим основным демократическим принципам, или же все демократические принципы должны быть подчинены партийной жизни? Большинство социал-демократов выступили за подчинение демократических принципов выгодам партии. Однако, особое значение имеет то, что эту позицию безоговорочно поддержал Г. В. Плеханов, первый пропагандист марксизма в России. По его авторитетному мнению, ради успеха революции можно вполне лишить политических противников не только неприкосновенности личности, но и ограничить действие любого демократического принципа. О пригодности тех или иных насильственных мер, Плеханов предлагал судить с точки зрения правила: благо революции - высший закон. [xx] Кстати, уже через год Г. В. Плеханов отошел от своих позиций. Революционный радикализм марксистско-ленинской идеологии породили свою особую систему представлений и ценностей, которая нашла воплощение в советской репрессивной политике.

Начало репрессивной политики было положено в первые годы правления большевиков. На смену охранительным обвинениям в неблагонадежности пришли неопределенные обвинения в контрреволюционности. В результате большевистской доктрины был создан специальный орган для борьбы с контрреволюцией, всероссийская чрезвычайная комиссия (ВЧК). В задачи нового органа по борьбе с контрреволюцией и саботажем входили: «1) пресекать и ликвидировать все контрреволюционные и саботажнические попытки и действия по всей России, со стороны кого бы они не исходили; 2) придание суду Революционного Трибунала всех саботажников и контрреволюционеров и выработка мер борьбы с ними». Комиссии рекомендовалось «обратить в первую очередь внимание на печать, саботаж, конституционных демократов, правых социал-революционеров, саботажников и стачечников». В качестве возможных мер борьбы предлагались «конфискация, выдворение, лишение карточек, опубликование списков врагов народа».

Полномочия ВЧК были сформулированы неопределенно, в частности, ничего не говорилось об ответственности за их превышение.

Для большевистской партии ВЧК стало настоящим «щитом и мечем». С помощью этой важнейшей части государственного механизма большевикам удалось не только удержать власть, но и реализовать свою идеологическую доктрину, установив так называемую диктатуру пролетариата. Репрессивная деятельность ВЧК в качестве «боевого органа диктатуры пролетариата, с первого и до последнего дня направлялась и вдохновлялась большевистским руководством. Первая крупная операция ВЧК с 11 на 12 апреля 1918 года положило начало репрессиям против разных оппозиционных большевикам партий. Особые войска ВЧК численностью более тысячи бойцов атаковали московские здания, захваченные анархистами. После ожесточенной борьбы было арестовано 520 членов анархиствующих групп. После этого первого успеха ВЧК последовали другие операции по наведению революционного порядка. Весна 1918 года стала ключевым моментом, когда начала утверждаться чрезвычайщина, Советы пока еще не превратились в простые органы государственного управления и в них еще происходили дебаты между большевиками и умеренными социалистами. В течении всего этого периода, социалисты-революционеры и меньшевики добились неоспоримых успехов, в частности победили на выборах в обновляющиеся Советы. На эту ситуацию правительство большевиков прореагировало ужесточением своей диктатуры. Были распущены все Советы, где у большевиков не было большинства, жестоко подавлялись многочисленные забастовки, Советы, в которых преобладали меньшевики и эсеры, были разогнаны силой. Большевистская фракция после победоносных для оппозиционных партий выборов обращалась к помощи вооруженной силы, к отрядам ЧК. Роспуск оппозиционных советов вызвал демонстрации, манифестации и попытки стачек во многих рабочих кварталов. Все демонстрации и митинги были подавлены силами ВЧК. Во второй половине мая и в июне 1918 года были потоплены в крови многочисленные рабочие демонстрации.

Начавшиеся в 1918 году репрессии против рабочего класса, от имени которого большевики взяли власть, и против других слоев населения применялись все чаще и чаще в течение 1919-20-х годов. Ослабление позиции большевиков у рабочих Петрограда наблюдается уже в первые дни 1918 г. после провала стачек в июле 1918 г. Второй подъем рабочих волнений обозначился в марте 1919 г. После этого большевиками были арестованы многие ведущие эсеры. Эти аресты, проведенные в сгущающейся атмосфере нехватки продовольствия, вызвали волну протестов и забастовок. Общее собрание рабочих Путиловского завода одобрило воззвание осуждающее большевиков, чьё правительство представляло собой диктатуру центрального комитета партии коммунистов и правило с помощью ЧК и революционных трибуналов. В результате штурма Путиловского завода войсками ЧК было арестовано около 900 рабочих. Согласно введенному порядку, уволенные забастовщики на предприятие могли быть вновь приняты только после подписания ими заявления, в котором они признавались, что поддались на «подстрекательства контрреволюционных зачинщиков» и совершили преступления. Отныне рабочие находились под неусыпным надзором. С весны 1919 г. секретный отдел ЧК имел на всех важных заводах осведомителей из рабочей среды, которым было поручено поставлять регулярную информацию о настроениях на том или ином заводе.

Весна 1919 г. отмечена жестоко подавленными забастовками во многих рабочих центрах России. Доведенные до голода нищенским жалованием, которого едва хватало на оплату скудных карточных рационов, забастовщики требовали уравнивания их пайков с солдатскими пайками Красной армии. Но главное, они выдвигали и политические требования: отмены привилегий для коммунистов, освобождения всех политических заключенных, свободные выборы, свобода слова и печати. Репрессивные меры против забастовщиков и бунтовщиков предпринимались самые разнообразные: от массовых локаутов с лишением продовольственных карточек до массовых расстрелов. В последние месяцы 1919 и начале 1920 года отношение между большевистской властью и рабочим классом осложнилось еще больше ввиду перевода на военное положение большого количества предприятий. К недовольству рабочих, вызванному милитаризацией, прибавились все возрастающие трудности повседневной жизни. Донесения секретного отдела ВЧК партийному руководству дают четкие представления о репрессиях в отношении рабочих, сопротивляющихся милитаризации. Арестованные чаще всего осуждались революционными трибуналами за саботаж или дезертирство. Так, в Симбирске 12 рабочих оружейного завода в апреле 1920 г. были приговорены к заключению в исправительно-трудовых лагерях «за факты саботажа в форме итальянской забастовки, ведении против советской власти пропаганды, опирающейся на религиозные суеверия и слабую политизацию масс».

Кроме репрессий, которые проводились против рабочего класса, были решительные противостояния между властью большевиков и крестьянством. Крестьянство, составлявшее 80 % населения страны, встретило октябрьский переворот с симпатией, но в целом было настроено выжидательно, наблюдая за ходом земельной реформы, начатой «Декретом о земле». Проблему векового малоземелья деревни «Декрет о земле» не решил, но на какое-то время обеспечил новому правительству спокойствие и благожелательный нейтралитет многомиллионного крестьянства. Но это мирное сосуществования рухнуло, как только большевики притупили к замене умеренного государственного регулирования производства и распределения продовольствия грубым и основанным исключительно на насилии администрированием, с целью создания системы тотального изъятия хлеба. Было принято решение об образовании «Комитетов бедноты», призванных взорвать крестьянство изнутри. Это вызвало яростное сопротивление деревни. «Крестовый поход» за хлебом со всеми его трагическими последствиями большевики мотивировали тем, что это был единственный возможный способ решения катастрофически остро стоявшей продовольственной проблемы.

Однако существовал и мирный, бескровный путь удовлетворительного решения этой проблемы. Для того, чтобы обеспечить население продовольствием, достаточно было вернуться к системе ограниченного государственного регулирования и отказаться от «твердых» цен на хлеб, одновременно легализовав так называемое «мешочничество». Такой путь подсказывало и простое экономическое здравомыслие. Деятельность огромного аппарата Наркомпрода, охрана, хранение и перевозка реквизированного хлеба, организация «заградотрядов» для борьбы с мешочничеством, и наконец, постоянная необходимость привлечения воинских команд для усмирения крестьян - все это делало цену конфискованного хлеба на много выше рыночной и превращало деятельность продовольственных отрядов в разорительную, кровавую и бессмысленную авантюру. Кроме того, продовольственные отряды доказали свою неэффективность уже в первые месяцы существования. До крайности озлобляя деревню, разжигая там гражданскую войну, они не были в состоянии решить продовольственную проблему. В 1918 г. и в последующие годы голод в советских городах продолжался, а порой и усиливался. Но вместо того, чтобы признать свое банкротство и вовремя отказаться от начатого «крестового похода», большевики, напротив, пошли по пути наращивания в деревне карательно-реквизиционных сил и раскручивания маховика репрессий. Кроме того, следует отметить, что главной задачей наступления на деревню была не только установления системы тотального социального контроля за распределением продуктов в городах, что позволял сделать механизм введенной «социалистической революции на деревню». Ленин подчеркивал, что борьба с голодом есть в то же время и «борьба за весь глубокий и важный строй социализма», за который «стоит отдать все силы и поставить все на карту».

Кроме отрядов продовольственной армии, кроме формирования ВЧК в деревне, начали оперировать подразделения уборочно-реквизиционных отрядов. Вся эта армада пехотных и кавалерийских частей, которые в наиболее ответственные моменты усиливались бронемашинами, артиллерией, обрушилась на полуголодного мужика, совершенно не желавшего даром отдавать хлеб. Крестьянские восстания стали приобретать размах в 1919-1920 гг. и достигли кульминации в 1921 году. Причины, толкавшие крестьян к выступлениям оставались прежними: реквизиции и насильственная мобилизация в Красную армию. Однако первые реквизиционные операции были заменены централизованной системой планирования реквизиции. Таким образом, число крестьянских восстаний росло в соответствии с размерами реквизиции. Другой причиной, вызывающие крестьянские волнения был отказ солдат, вернувшихся домой после трехлетнего пребывания в окопах империалистической войны, вступать в ряды Красной Армии. Уклонившиеся от мобилизации уходили в леса, составляя основной контингент отряда зеленых. Столкнувшись с такой проблемой, правительство применяло все более и более жестокие меры. Были не только застрелены тысячи дезертиров, но и объявлены заложниками члены их семей. Система заложничества, применяющаяся с лета 1918 года стала рутинной практикой большевиков.

В начале 1921 года крестьянская война достигла своей кульминации, восстаниями была охвачена вся страна. Участники многих из них исчислялись тысячами, но особенного напряжения потребовала борьба с полурегулярной крестьянской армией Тамбовской губернии в начале 1920 года, привлекшей под свои знамена многочисленные отряды повстанцев. Несмотря на категорическое требования Ленина о скорейшей ликвидации тамбовского восстания, попытки такого рода не приводили к успеху, пока не были двинуты туда силы регулярной армии и не были привлечены репрессивные органы. В ходе подавления восстания в Тамбовской губернии был установлен оккупационный режим. Он включал в себя уничтожение хозяйств и разрушение домов участников восстания и их семей, репрессии, в плоть до расстрела за неповиновение, укрывательство «бандитов» и оружия. Приказом Полномочной комиссии ВЧК №171 от 11 июня 1921 года в уездах, охваченных восстанием, вводился расстрел заложников в случае невыдачи «бандитов» властям.

Карательные силы «очищали ядовитым удушливым газом леса, где прятались бандиты». В результате подавления восстания в Тамбовской губернии была создана сеть концентрационно-полевых лагерей, в которых содержались не только пленные повстанцы, но и заложники, включая стариков, женщин и грудных детей, которых отпускали только тогда, когда их родственник - «бандит» являлся с повинной.

Таким образом, следует сказать, что во всех этих умножавшихся выступлениях большевистские руководители видели проявление широкого контрреволюционного заговора, направленного против их власти. Среди методов борьбы с этими выступлениями, которые использовали большевики было взятие заложников. Помимо системы заложничества большевистские руководители стали применять с 1918 года другой репрессивный инструмент, возникший в России во время войны, а именно концентрационные лагеря. Ленин уже 9 августа 1918 года телеграфировал в Пензенский губисполком: «Необходимо произвести беспощадный массовый террор против кулаков, попов и белогвардейцев, сомнительных запереть в концентрационный лагерь вне города». Заключение в эти лагеря не требовало никакой судебной процедуры и осуществлялось как элементарная административная мера в отношении «сомнительных». Концентрационные лагеря для военнопленных существовали во время войны как в России, так и в других воюющих государствах, но концлагеря для лиц гражданских - это уже изобретение большевиков. С 1918 года в концентрационные лагеря попадали люди, которые стали жертвами массового террора большевистского правительства. Именно, начиная с 1918 года жестоко подавлялись выступления рабочего класса и крестьянства, которые сопротивлялись реквизиционным поборам продовольственных отрядов и насильственной мобилизации в армию. Все эти попытки характеризовались как мятежи контрреволюционеров, которые не могли рассчитывать на пощаду.

Наиболее контрастно политика террора нашла свое отражение еще в постановлении СНК РСФСР о «Красном терроре» от 5 сентября 1918 года. В нем «террор являлся прямой необходимостью для борьбы с контрреволюцией, спекуляцией и преступлением по должности». А также говорилось о том, что необходимо обезопасить советскую республику «от классовых врагов, путем изолирования их в концентрационных лагерях». [xxix] Кроме того, в одном из первых декретах Наркома Внутренних Дел подводилась юридическая база под существование концлагерей, которые ранее существовали без регламентирующей базы. В декрете 1919 г. проводилось различие между двумя типами лагерей: принудительно-трудовыми лагерями, куда попадали лица по приговорам трибуналов, и концентрационными, предназначенными для заложников.

Таким образом, все сказанное позволяет сделать вывод, что каким бы ни было количество жертв «красного террора», этот террор решительным образом закрепил большевистскую практику рассматривать всякое несогласие, реальное или потенциальное, с точки зрения беспощадной классовой войны, у которой свои законы. Таким образом, кровавые годы большевистского господства породили чудовищную систему ГУЛАГа, которая окончательно сформировалась в 1930-1950 гг.

1. 2. Источники формирования системы ГУЛАГа

Рост «обитателей» ГУЛАГа все больше стал зависеть от политики, проводимой советским правительством. После смерти Ленина, начался период коренных насильственных изменений в государственном и социально-экономическом строе, проводимых по воле советского руководства и прежде всего Сталина. Первые шаги Сталина были предприняты против крестьянства. Снова возобновилось насилие самого жесточайшего толка. Механизмы, способствовавшие ожесточению общественных отношений в первые годы большевистского правления снова пришли в движение, определив новую динамику террора. Сталин объявил 27 ноября 1929' года о переходе от «ограничения эксплуататорских тенденций кулаков» к «полной ликвидации кулачества как класса». На специальную комиссию Политбюро под председательством Молотова было возложено проведение практических мер по этой «ликвидации». В постановлении Политбюро от 30 января 1930 года «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации», все «кулаки» разбивались на три категории. Первые – это

«те, кто принимал участие в контрреволюционной деятельности», они должны быть арестованы и отправлены в исправительно-трудовые лагеря ОГПУ или застрелены в случае оказания сопротивления, семьи их должны быть высланы, а имущество конфисковано. Кулаки второй категории, «не проявившие себя как контрреволюционеры, но являющиеся свехэксплуататорами, склонными помогать контрреволюции», должны быть арестованы и сосланы вместе со своими семьями в отдаленные регионы страны. Кулаки третьей категории, определенные как в «принципе лояльные к режиму», должны быть высланы прежних мест обитания и устроены на жительство «вне зон коллективных хозяйств, на худородных землях, требующих возделывания».

Репрессивные меры в отношении кулаков первой и второй категории Политбюро распорядилось провести в течении четырех месяцев, установив следующие «лимиты»: около 60 тыс. человек следовала направить в лагеря, а 150 тыс. выселить в отдаленные районы. Поскольку семьи этих 210 тыс. «кулаков» также подлежали отправки в ссылку, то всего, число репрессированных оставляло около миллиона. На основании Постановления Политбюро от 30 января 1930 года был издан приказ ОГПУ № 44/21, которым определялся порядок проведения планировавшейся акции. Для рассмотрения дел по первой категории в полномочных представительствах ОГПУ на местах создавались «тройки» в составе представителей ОГПУ, членов краевого комитета ВКП(б), и прокуратуры, а для руководства операции по выселению - «оперативные тройки». Главными рычагами начавшейся коллективизации стали массовые аресты и высылка наиболее опасной для режима части сельского населения, прежде всего зажиточных крестьян. Однако в январе-феврале 1930 года уже нельзя было использовать критерии определения зажиточного хозяйства, которые выработали идеологи и экономисты партии. Необходимо подчеркнуть, что в течение последнего года кулаки заметно обеднели. Они с трудом выносили возрастающее бремя налогов, становящееся нестерпимым. При отсутствии внешних признаков богатства, комиссия прибегала к старым фискальным спискам, к осведомителям ОГПУ. Собственность раскулаченных или просто присваивалась или продавалась по смешным ценам.

Иными словами, раскулачивание давало неограниченные возможности для разграбления, а также служило предлогом для сведения личных счетов между самими крестьянами. При этом в некоторых районах 80 % раскулаченных крестьян в действительности были середняками. Поскольку было необходимо отчитаться перед центральными властями, указав значительное число кулаков, забирали и тех, кто в списках местных властей даже не числился.

После этой первой фазы – «борьбы с кулаками в деревне», деревенская община сплотилась в выступлениях против комиссии по раскулачиванию. В январе 1930 года ОГПУ отмечает 402 массовых выступления «крестьян против коллективизации и раскулачивания», в феврале - 1048 выступлений, а в марте - 6528. 38. После мартовского всплеска, который стал высшей точкой крестьянских выступлений они пошли на убыль, но полностью не прекратились. Удержать ситуацию под контролем правительству удалось при помощи террора. Давление Москвы, откуда постоянно раздавались призывы к -«уничтожению кулачества как класса», в соединении с инициативой местных руководителей способствовало широкому распространению массовых репрессий. Кроме того, продолжались репрессии против – «контрреволюционных элементов». ОГПУ воплотило в жизнь директиву Ягоды №44/21 об аресте 60 тыс. кулаков первой категории. В секретном докладе, было уточнено: «При ликвидации кулаков как класса «изъято» в массовых операциях и при индивидуальных чистках 64589 человек, из них в ходе подготовительных операций - 52166 человек, а в ходе массовых операций - 12423 человека». За несколько дней «план-заказ» на 60 тыс. кулаков первой категории был перевыполнен.

Таким образом, кулаки «первой категории», без сомнения, составляли заметную часть заключенных в исправительных лагерях. Летом 1930 года ОГПУ уже ввело в действие обширную сеть лагерей. Во-первых, это исправительный лагерь Соловки с филиалами на побережье Белого моря, в Карелии и в районе Архангельска, где сдержалось более 40 тыс. заключенных. В группе северных лагерей насчитывалось 40 тыс. заключенных. В восточной группе лагерей - 15 тыс. человек. Была еще группа сибирских лагерей, где содержалось 24 тыс. заключенных. За полтора года, с конца 1928 и до 1930 гг. число заключенных увеличилось в 3,5 раза: в место 40 тыс. их стало 140 тыс.

Несмотря на такое значительное количество заключенных, раскулачивание было только в полном разгаре. К концу 1930 года реальное число раскулаченных составляло свыше 700 тыс. человек, к концу 1931 года - более 1800000,[xxxviii] и в результате этого, принимающие организации «не справлялись с наплывом». Совсем не продуманно и при полной анархии проходили операции по депортации кулаков «второй» и «третьей» категорий. Для них нашли беспрецедентную форму высылки, абсолютно не рентабельную для властей, а ведь главной целью раскулачивания было освоение спецпоселенцами новых регионов богатых естественными ресурсами. Ссылка кулаков «второй категории» началась в начале 1930 года. Многие десятки железнодорожных эшелонов, до предела забитые крестьянскими семьями, потянулись на Урал, на Север, в Сибирь. Эти многодневные перевозки были страшным испытанием. Ужасные условия содержания, голод, тяжелый труд вызывали массовую смертность. По данным ОГПУ, в 1930-е годы в спецссылку было направлено 113013 семей или 551 330 человек. [xxxix] Это вполовину меньше того количества, что предусматривали директивы Политбюро. Одной из главных причин «недовыполнения» явилось катастрофическое положение сосланных - голод, массовая смертность. Провал планов спецссылки 1930 году правительство с успехом компенсировало в следующем году. Всего, по данным ОГПУ в 1930-1931 гг. на спецпоселения было отравлено 381 026 семей или 1803392 человека. Таким образом, аресты и депортации «кулаков» в полной мере продемонстрировали черты, характерные для всех массовых карательных акций, прежде всего невероятную жестокость, порожденную директивами Москвы, «перегибами» исполнителей. Именно массовые депортации и аресты крестьян составили основную часть репрессий 1930-1931 гг. и в значительной мере предопределили новое направление развития ГУЛАГа, которое выразилось в создании сети лагерей и спецпоселений.

Политика коллективизации и раскулачивания привели к разрушению производственных сил деревни и распространению голода. Это послужило катализатором острейшего кризиса во всех сферах жизни страны. На местах вспыхивали волнения, которые власти подавляли вооруженной силой. Нараставший социально-экономический кризис достиг своего пика 1932-1933 гг. Все это резко усиливало социальную напряженность. В таких условиях удержать ситуацию в руках сталинское руководство сумело лишь при помощи жесточайших репрессий в отношении всех категорий населения. Основными методами хлебозаготовок стали повальные обыски, аресты, расстрелы и депортации крестьян, вплоть до выселения целых деревень.

Символом государственного террора стало постановление ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1932 года «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперациях и укреплении социалистической собственности». Инициатором принятия закона, устанавливавшего за расхищение социалистической собственности «драконовские меры» ответственности был лично Сталин. Но большевистское руководство упустило тот факт, что большинство населения к концу пятилетки находилось в условиях, близких к состоянию крайней необходимости. Покушаясь на чужую собственность, своей ни у кого не осталось, граждане инстинктивно пытались устранить опасность, угрожающую их существованию, за что и подвергались уголовному преследованию. Данный закон предписывал рассматривать людей, покушающихся на общественную собственность, как врагов народа и применять к ним в качестве меры наказания «расстрел с конфискацией всего имущества и замены, при смягчающих обстоятельствах, лишением свободы на срок не ниже десяти лет с конфискацией всего имущества». Таким образом, в результате проводимого террора в 1933 году Политбюро для размещения огромного количества репрессированных принял о решение об организации в дополнение к лагерям, колониям и спецпоселениям так называемых трудовых поселений, куда направлялись крестьяне, обвиненные 8 саботаже хлебозаготовок. Всего на протяжении 1933 года в ссылку было отправлено около 270 тыс. трудпоселенцев. В течение 1932-1933 п. на 240 тыс. увеличилось и лагерного население.

Следующий виток репрессий, жертвы которых становились «обитателями» ГУЛАГа, начался с убийства секретаря Ленинградского обкома ВКП(б), члена Политбюро и ближайшего соратника Сталина С. М. Кирова. Убийство Кирова Сталин использовал как повод для расправы над своими бывшими политическими противниками, боровшимися с ним в 1920-е годы. По сфальсифицированным обвинениям несколько групп бывших оппозиционеров были осуждены. После этого, Сталин подписал постановление Политбюро о высылке из Ленинграда на север Сибири и в Якутию сроком на три-четыре года 663 бывших сторонников Зиновьева. Еще одна группа его бывших политических оппонентов в партийном порядке переводилась из Ленинграда на работу в другие районы. Высылки оппозиционеров были составной частью масштабной «чистки», которая затронула прежде всего Ленинград. В 1935 году начались операции по выселению бывших дворян, торговцев, фабрикантов, царских чиновников. Всего, в ходе этих операций Особым совещанием при НКВД были осуждены к заключению в лагеря, ссылки и высылки - 11072 человека.

Кроме того, убийство Кирова можно рассматривать в качестве катализатора по отношению к «чисткам» пограничных территорий. В 1935-1936 гг. эти «чистки» в основном проводились на западных границах Украины, что во многом обусловливалось ухудшением отношений с Германией и Польшей. В феврале-марте 1935 года из Киевской, Винницкой областей на восток Украины было выслано 41 650 человек, значительную часть которых, наряду с «кулаками» составляли поляки и немцы. После нескольких менее значительных акций, 28 апреля 1936 года Политбюро утвердило постановление о дополнительном выселении из Украины в Казахстан 15 тыс. польских и немецких «хозяйств», которые предполагалось разместить 8 поселениях, устроенных по типу сельскохозяйственных трудовых поселков НКВД.

Жертвами этой операции стало 69283 человека. Другим объектом пограничной «чистки» явились Ленинградская область и Карелия. Политбюро 15 марта 1935 года утвердило «Мероприятия по усилению охраны границ Ленинградской области и Карельской АССР», которые предусматривали выселение из этих районов «неблагонадежного элемента». В число неблагонадежных наряду с «кулаками» и другими «социально опасными элементами»входили финны, латыши и эстонцы, проживавшие на этих территориях. Согласно отчетам ГУЛАГа, в ходе этой операции в Сибирь, на Урал, в Среднюю Азию и Казахстан было выселено 23 217 человек. Важной составной частью проводившейся, таким образом, социальной унификации явилась компания по проверке, а затем и обмену партийных документов, которая вылилась в очередную «чистку»правящей партии. Инициатором ее проведения был Сталин. Несмотря на то, что формально эта акция имела вид технической проверки наличия и подлинности партийных билетов, фактически она явилась карательной операцией, схожей с «чистками» территорий. Проведением проверки партийных документов занимались партийные органы совместно с НКВД, причем многие исключенные из партии были арестованы. Самым непосредственным образом с выстрелом первого декабря 1934 года было связано резкое увеличение количества дел по статье об антисоветской агитации. Под эту категорию были подведены даже простые разговоры о смерти Кирова, не говоря уже о предположениях относительно мотивов убийцы или соображениях о возможной причастности к убийству Сталина. Из 193 тыс. человек, арестованных органами Главного управления государственной безопасности НКВД в 1935 году, каждый пятый был привлечен именно по этой статье. Отличительной чертой этой репрессивной компании явилось то, что под удар нередко попадали рядовые граждане, не имевшие отношения к внутрипартийным оппозициям. Подобная направленность репрессий становилась масштабной и опасной для социальной стабильности, но несмотря на это репрессии продолжались.

Еще одна категория, которая была затронута репрессиями 1937-1938 П. - военные. Сталин и органы НКВД нанесли удар по кадрам Красной Армии, уничтожив в течение двух лет десятки тысяч ее лучших командиров и комиссаров. Были арестованы видные военачальники и герои Гражданской войны. Уже 11 июня 1937 года появилось сообщение о предании суду военной коллегии группы крупнейших военачальников: И. Э. Якира, И. П. Уборевича, А. И. Корка, Р. П. Эйдемана. После суда все подсудимые были приговорены к расстрелу. Особенно тяжелой для Советской Армии была гибель М. Н. Тухачевского, наиболее выдающегося военного деятеля по своему стратегическому кругозору. Эти события повлекли за собой штабные репрессии в Красной Армии. Был издан приказ о разветвленной сети шпионажа, которая имелась в Красной Армии. Репрессивные органы нанесли ряд страшных ударов по основному руководящему ядру Красной Армии - от командующих округами и флотами до командиров полков и батальонов. Тяжелому разгрому подверглись почти все военные академии Красной Армии. Для оправдания этих репрессий Сталин напомнил о «белорусско-толмачевской оппозиции», когда некоторые политработники Белорусского военного округа и Военно-политической академии выступили еще в 1928 году с критикой вводимого тогда единоначалия и уменьшения полномочий военных комиссаров. И вот теперь, под прикрытием разговоров об этой оппозиции были арестованы и расстреляны члены Военных Советов и начальники политуправлений почти всех военных округов.

Ни в одной войне, ни одна армия не понесла такого урона в командном составе, какой понесла Красная Армия в предвоенные годы. Именно такие «чистки» Красной Армии, от которых значительно пострадали военные кадры, сильно сказались в начале Великой Отечественной войны.

Следующей жертвой сталинского террора стала интеллигенция, которая в свою очередь продолжала увеличивать «население» ГУЛАГа. Известно, что часть русской интеллигенции активно выступала еще в годы гражданской войны против большевиков. Немало интеллигентов было выслано из Советской

России уже в первые годы нэпа. Как для строительства Красной Армии были использованы опыт и знание многих тысяч бывших царских офицеров, так и для строительства советской экономики, Ленин считал не только возможным, но и необходимым использовать опыт и знание старой буржуазной интеллигенции. «Мы не можем построить коммунизм иначе, - писал Ленин как из материалов, созданных капитализмом, как из того культурного аппарата, который взращен буржуазной обстановкой и поэтому неизбежно бывает пропитан буржуазной психологией. В этом трудность построения коммунистического общества, но в этом же гарантия возможности и успешности его построения». Эта, намеченная Лениным, политика последовательно проводилась в жизнь в первый период нэпа. На промышленных предприятиях, советском хозяйственном аппарате, в научных учреждениях было немало буржуазных специалистов, представителей старой интеллигенции. Однако обострение всех внутренних противоречий в стране оказало влияние и на интеллигенцию. Органы ГПУ, пресекая все попытки свергнуть советскую власть, даже в малейшем соперничестве и борьбе амбиций видели антисоветские доктрины и враждебные политические установки. На основе этого происходили судебные процессы. Первым крупным процессом было «Шахтинское дело». По этому делу к ответственности были привлечены инженеры и техники Донецкого бассейна, обвиненные в сознательном вредительстве. Большинство обвиняемых было осуждено на длительное заключение - от четырех до десяти лет. «Шахтинское дело» послужило поводом продолжительной пропагандистской компании. Понятие «шахтинцы» стало нарицательным, синонимом «вредительства». Но, Сталин не желал разбираться в тонкостях положения. Ему было выгодно поддержать версию о сознательном вредительстве буржуазной интеллигенции. Поэтому он поспешил обобщить уроки «Шахтинского дела» и призвал членов партии искать «шахтинцев» во всех звеньях советского и хозяйственного аппарата. «Нельзя считать случайностью так называемое «Шахтинское дело», - заявил Сталин на пленуме ЦК в апреле 1929 - «шахтинцы» сидят теперь во всех отраслях нашей промышленности. Многие из них выловлены, но далеко еще не все. Вредительство буржуазной интеллигенции есть одна из самых опасных форм сопротивления против развивающегося социализма. Буржуазное вредительство есть несомненный показатель того, что капиталистические элементы далеко еще не сложили оружие, что они накопляют силы для новых выступлений против Советской власти». После подобного рода директивных указаний террор против буржуазных специалистов резко усилился. Так, 25 ноября 1930 года начался новый процесс над группой технических специалистов, обвиненных во вредительстве и контрреволюционной деятельности - процесс Промпартии. Все люди, привлеченные по обвинению во вредительской и шпионской деятельности, представляли собой руководящий комитет, созданной якобы еще в конце 20-х годов подпольной Промышленной партией. Она ставила своей задачей организацию вредительства и диверсий, саботажа и шпионажа, а также помощь в подготовке интервенции западных держав с целью свержения Советской власти. Было объявлено, что общее число членов Промышленной партии вместе с периферийными группами составляет около двух тысяч человек, в основном из числа высококвалифицированной технической интеллигенции. Они были приговорены к расстрелу, но по решению ЦИК СССР этот приговор был заменен приговором к длительным срокам тюремного заключения. Через несколько месяцев после этого процесса состоялся еще политический процесс - судебный процесс по делу Союзного бюро ЦК РСДРП меньшевиков. Большинство обвиняемых в прошлом принадлежали к партии меньшевиков, но покинули ее и работали затем в хозяйственных и плановых органах. Однако, по данным обвинениям, все они в 20-е годы тайно вступили вновь в партию меньшевиков, образовав подпольный центр этой партии в СССР. Подсудимые обвинялись во вредительстве, особенно при составлении государственных планов. Подсудимые сознательно занижали эти планы, чтобы сдержать развитие промышленности и сельского хозяйства. Таким образом, сталинское руководство жестко требовало от интеллигенции не только лояльности к Советской власти, но и признания коммунистической идеологии. Кроме того, власть стремилась возложить на буржуазных «спецов» ответственность за все просчеты в индустриализации и планировании, и руководствуясь этим Сталин и его помощники стали проводить компанию компрометации и разгрома кадров беспартийных специалистов.

Репрессии не ограничились партийно-государственной и военной номенклатурой, интеллигентской средой. Они продолжались против всех противников режима, которые просматривались Сталиным как потенциальная «пятая колоны» в условиях нараставшей военной угрозы. О том, что сталинское руководство действительно нацелилось на физическое уничтожение «пятой колоны», свидетельствовало постановление Политбюро от 2 июля 1937 года «Об антисоветских элементах». [xlix] Кроме того, был вынесен оперативный приказ № 00447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов». Фактически в документе речь шла обо всех, кто так или иначе боролся с советской властью или стал жертвой государственного террора в предшествующие годы. Все репрессированные, согласно приказу, разбивались на две категории: первая - подлежащие немедленному аресту и расстрелу, вторая - подлежащие заключению в лагерь на срок от восьми до десяти лет. Для решения судьбы арестованных в республиках, краях и областях создавались «тройки». «Тройки» получали чрезвычайные права - они могли бесконтрольно выносить приговоры и отдавать приказы о приведении их в исполнение, включая расстрел. Аресты и расстрелы, произведенные в 1937 году, приобрели столь значительный размах, что казалось, карательные операции должны были на этом прекратится. Однако 31 января 1938 года Политбюро приняло предложение НКВД «об утверждении дополнительного количества подлежащих репрессий бывших кулаков, уголовников и активного антисоветского элемента», которое повлекло за собой новую волну террора. В рамках операции по приказу № 00447 предписывалось дополнительно репрессировать 57200 человек. Существовали две причины, обусловившие продолжение массовых репрессий в 1938 году. С одной стороны в 1937 году чекисты просто не успели справиться с огромным потоком как уже «арестованных врагов», так и намеченным к арестам. С другой - операции 1938 года не были просто завершением акций 1937 года, а имели собственные задачи, охватывая новые категории населения, которые руководство страны считало опасными. Инструкции на этот счет НКВД получал непосредственно от Сталина. Однако, в 1938 году осуществление приказов № 00447 не получило большого размаха. На первое место вышли репрессии против «национального контрреволюционного контингента».

Вскоре, после начала операции «по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов» началась «немецкая операция». Исходя из приказа № 00439, в котором говорилось: «Агентурными и следственными материалами доказано, что германский генеральный штаб и гестапо организуют шпионскую и диверсионную работу на важнейших, и в первую очередь оборонных предприятиях промышленности, используя для этих целей осевшие там кадры германских подданных». [liii] Местные управления НКВД должны были представить в Москву списки всех германских подданных, работающих на военных заводах и заводах, имеющих оборонные цеха.

После «немецкой операции» началась «польская». Политбюро утвердило приказ НКВД СССР 9 августа 1937 года «О ликвидации польских диверсионно-шпионских групп и организаций ПОВ (польской организации войсковой). Помимо поляков и немцев репрессии обрушились на румын, латышей, эстонцев, финнов, греков, афганцев, иранцев, китайцев, болгар. Особая операция проводилась против «харбинцев» - бывших работников Китайско-восточной железной дороги, вернувшихся в СССР после ее продажи в 1935 году. Так, в результате приказа от 20 сентября 1937 года пострадало несколько десятков тысяч человек: «. харбинцы в подавляющем большинстве являются агентурой японской разведки. ». Все эти категории населения воспринимались сталинским руководством как питательная среда для шпионажа и коллаборационизма.

Еще одной категорией населения, которая рассматривалась властью как потенциально опасная, были члены семей «врагов народа». На их изоляцию была нацелена специальная операция. В соответствии с приказом наркома внутренних дел № 00486 от 15 августа 1937 года аресту и заключению в лагерь на срок от пяти до восьми лет подлежали жены «изменников Родины», а «социально опасные и способные к совершению антисоветских действий» дети старше 15 лет направлялись в лагеря для заключенных, исправительно-трудовые колонии или в детские дома особого режима. Приказ предусматривал также передачу осиротевших детей «врагов народа» в детские дома или родственникам.

Таким образом, контингент заключенных ГУЛАГа был разным. Кроме уголовников в лагеря попадали люди по одному из многочисленных репрессивных законов, которыми были окружены практически все сферы деятельности. Законы касались «расхищения социалистической собственности», «хулиганства», «спекуляции», «саботажа». Большинство заключенных ГУЛАГа не были не политическими, не уголовниками в собственном смысле слова, а лишь обычными гражданами, жертвами полицейского подхода к общественным отношениям и нормам социального поведения. Именно такая репрессивная политика, применявшаяся партией и государством к значительной части общества, способствовала гипертрофированному расширению сети лагерей ГУЛАГа.

Новый поток заключенных хлынул в лагеря, колонии и спецпоселения ГУЛАГа в период с конца 1939 года по 1941 год. Это было связано с советизацией новых территорий и беспрецедентной криминализации социальных отношений. После начала «чистки» новых территорий первыми, кто попал в поле репрессивных действий, были поляки. Прежде всего, это были помещики и «военные поселенцы», получившие от правительства земельные наделы в пограничных районах как награду за их службу в период советско-польской войны 1920 года. Согласно статистики департамента, спецпоселенцев ГУЛАГа, между февралем 1940 и июнем 1941 гг. только с территорий, вошедших в состав СССР в сентябре 1939 года, было сослано в спецпоселения Сибири, в район Архангельска, в Казахстан и другие отдаленные регионы СССР – 381000 польских граждан. Сразу же после аннексии принадлежавших Польше территорий, советское правительство, пригласив в Москву глав эстонского, литовского и латышского правительств, навязало им «договоры о взаимной помощи», в силу которых эти страны согласились иметь на своей территории военные базы СССР. После этого, в Эстонию, Латвию, Литву были введены войска по численности превышающие армии этих стран. Кроме того, Берия отдал приказ «вырвать с корнем все антисоветские и антисоциалистические элементы» в этих странах, в результате чего советские органы увеличили число арестов офицеров, должностных лиц, интеллигенции - всех «ненадежных», мешающих достижению перспективных советских целей. Наряду с этим, проводились операции по депортации социально враждебных элементов из Прибалтики, Молдавии, Западной Белоруссии и Западной Украины. За 1941 год было выслано 11038 членов семей «буржуазных националистов», 3240 членов семей бывших жандармов и полицейских, 7124 члена семей бывших землевладельцев, промышленников, чиновников, 1649 членов семей бывших офицеров. Таким образом, 1941 год отмечен рекордом: число охваченных ГУЛАГом - высланных, посаженых в советские тюрьмы и приговоренных достигло апогея. Этот прирост, стал результатом беспрецедентного ужесточения производственных отношений. Самым масштабным по количеству осужденных и эффективным с точки зрения ГУЛАГа был Указ Президиума Верховного Совета СССР от 26 июня 1940 года «О переходе на восьми часовой рабочий день, на семидневную рабочую неделю, соблюдение трудовой дисциплины и борьба с самовольными отлучками». Всякое немотивированное отсутствие, опоздание на срок свыше двадцати минут отныне стало уголовно наказуемо. Так, по указу было осуждено свыше 3 млн. человек, что составляло около 8 % общего числа рабочих и служащих СССР, из них за прогулы – 83 %, за самовольный уход – 16 %. Этот указ широко применялся как до войны, так и в период Великой Отечественной войны.

Ужесточение режима происходило не только в отношении отдельных людей, но и целых народов, в основном во время Великой Отечественной войны. Немцы были первой этнической группой коллективно высланной после начала германского нашествия. Еще в 1924 году Советским правительством была создана Автономная Немецкая Республика на Волге. Немцы Поволжья насчитывали 370000 человек и представляли четверть населения немцев России. Президиум Верховного Совета 24 августа 1941 года принял закон, согласно которому все немецкое население Автономной немецкой республики Поволжья, районов Саратова и Сталинграда должно было быть выслано в Казахстан и в Сибирь. Учитывая обстоятельства, особенно беспрецедентное поражение Красной Армии в этот период, операция по выселению была проведена очень быстро и организованно. Начиная с сентября 1941 года, было депортировано 446480 немцев в 230 эшелонах. Эшелоны направлялись в районы Омска и Новосибирска, район Барнаула, на юг Сибири и в Красноярск. Когда разворачивалась эта главная операция по выселению немцев, одновременно происходили и другие, второстепенные операции, число которых увеличивалось в условиях военного времени. Сталинское руководство решило «очистить» Ленинград и Ленинградскую область от лиц немецкого и финского происхождения. Таким образом, более 82 % немцев, рассеянных по всей территории Советского государства, были единовременно принудительно высланы, хотя, катастрофическая ситуация, в которой находилась страна, требовала направить все усилия на вооруженную борьбу против врага, а не на высылку сотен тысяч невинных советских граждан.

Вслед за высылкой немцев началась вторая волна депортаций, проходившая с ноября 1943 по июнь 1944 гг. Чеченцы, ингуши, крымские татары, карачаевцы, балкарцы и калмыки были высланы в Сибирь, Казахстан, Узбекистан, Киргизию под предлогом их «коллективного сотрудничества с немецкими оккупантами». В годы Великой Отечественной войны коллективная депортация поразила и другие народы. Сталин подписал Указ Государственного Комитета Обороны, предписывающий «дополнить депортацию крымских татар выселением 37 000 болгар, греков и армян, как пособников немецкий фашистов».После «очистки» Крыма от немцев, татар, болгар, греков и армян НКВД решило «расчистить» места вдоль границ Кавказа. Под прикрытием охраны безопасности «священных» границ эти широкомасштабные операции стали естественным продолжением «антишпионских операций» 1937-1938 гг.

Годом апогея системы советских концлагерей стал 1945 год. Именно этот год, по мере продвижения к западу Красной Армии стал годом повторного установления контроля над территориями целых государств и отдельных регионов, включенных в Советский Союз перед войной, а также над миллионами советских людей, которые на время оказались «вне системы». Занятые советскими войсками в 1939-1940 гг. Прибалтика, западные районы Белоруссии, Молдавии, Западная Украина большую часть войны никак не были связаны с СССР, но им пришлось испытать все тяготы присоединения к Советам. Еще в 1939-1941 ГГ. на этих территориях развивались национальные оппозиционные движения, вызвавшие в жизни сеть вооруженного сопротивления, а значит - ответные преследования и репрессии. Особенно сильным было сопротивление советским войскам на Западной Украине и в Прибалтике. Первая оккупация Западной Украины в период с сентября 1939 по июнь 1941 гг. сопровождалась созданием довольно мощной подпольной организации ОУН - Организации Украинских Националистов, многочисленные члены которой завербовались в части СС для борьбы с евреями и коммунистами. По постановлению, которое подписал Берия, об аресте и депортации в Красноярский край всех членов семей участников движения ОУН, было выслано с Украины 100300 гражданских лиц, в основном женщин, детей и стариков. Что касается 37000 борцов ОУН, то они были отправлены в лагеря ГУЛАГа.

Наряду с депортацией представителей разных национальностей в 1945 году увеличение контингента ГУЛАГа происходило за счет тысяч лиц, переведенных из фильтрационных лагерей. Эти лагеря создавались одновременно с рабочими лагерями с конца 1941 года с единственной целью изоляции советских военнопленных, освободившихся или вырвавшихся из рук врагов и сразу заподозренных в том, что они являются потенциальными шпионами или лицами, «испорченными» своим пребыванием «вне системы». В эти лагеря поступали и люди призывного возраста с территорий, временно оккупированных врагом, не говоря уже о лицах, живших в период оккупации на занятых врагом территориях. Именно для этого правительство распорядилось создать сотню новых контрольных лагерей и фильтрационных пунктов, рассчитанных каждый на десять тысяч мест. Вернувшиеся на Родину советские военнопленные обязательно проверялись военной разведкой, организацией СМЕРШ, а гражданские лица - проверялись специально созданными для этого службами НКВД. После прохождения через контрольный и фильтрационный пункты в ГУЛАГ было отправлено 360 000 человек, большинство из них как «предатели Родины», что означало от десяти до двадцати лет лагерей или статус спецпоселенца под контролем одной из комендатур НКВД. Таким образом, в год победы спецпоселения, лагеря, колонии, фильтрационные пункты, тюрьмы имели огромное количество заключенных - около 5,5 млн. человек всех категорий.

После войны положение в стране не изменилось, наоборот, беззаконие достигло апогея. Надежды на либерализацию и обновление общества, задавленного войной, постепенно исчезали. В опустошенной войной деревне, застигнутой засухой в отсутствии сельхозтехники и рабочей силы, хлебозаготовка 1946 года почти провалилась. Отказываясь видеть истинные причины провалов в сельском хозяйстве, приписывая трудности тому, что крестьяне отвернулись от колхозных полей и занимаются лишь своим личным подсобным хозяйством, правительство решило «ликвидировать нарушения в колхозах и изгнать враждебные элементы, которые срывают хлебозаготовки, воруют и расхищают урожай».Постановление правительства от 25 октября 1946 году «О сохранности государственного зерна» предписывало Министерству юстиции в десятидневный срок завершить расследование дел и со всей строгостью применить знаменитый закон от 7 августа 1932 года. Так, в 1046 году более 53 300 человек, в большинстве своем колхозники, были приговорены к тяжелым лагерным работам за воровство колосков или хлеба. К концу первого полугодия 1947 года под этот закон попали более 380000 человек, из них 21000 подростки до шестнадцати лет. За воровство нескольких килограммов ржи давали от восьми до десяти лет лагерей. Но репрессивные меры продолжались, и 2 июня 1948 года было принято постановление о «всех отказавшихся от выполнения минимальной нормы трудодней в колхозах и ведущих паразитический образ жизни». Поскольку колхозы развалились и были не способны гарантировать нормальную жизнь в обмен на трудодни, колхозники из года в год не выполняли установленной властями нормы. Миллионы из них попадали под этот закон и высылались.

Следует отметить, что вопрос о спецпоселенцах в 40-е годы решался радикальнее, чем в 30-е. В течении 1948-1953 гг. число спецпоселенцев продолжало увеличиваться. Это увеличение было результатом новых депортаций. Так, советское правительство решило ускорить процесс утверждения в Прибалтике советской власти и «вырвать с корнем бандитизм и национализм». На основании Постановления от 12 января 1949 года было проведено насильственное выселение за пределы Литовской ССР, Латвийской ССР, Эстонской ССР кулаков и их семей, семей бандитов и националистов, оказавшихся на нелегальном положении, приговоренных или амнистированных, продолжающих вести активную вражескую деятельность.

Таким образом, при рассмотрении политики правительства в период наибольшего ужесточения репрессий с 1934 по 1953 гг. можно установить общую численность заключенных в лагерях и колониях ГУЛАГа. Общая численность заключенных в 1934-1939 гг. быстро росла. В начале 1941 года она почти достигала 2 млн. человек «благодаря» принятию чрезвычайных законов. Однако, к началу 1944 года количество заключенных несколько понизилось, что было следствием ослабления репрессивной политики. Особенно заметно число заключенных уменьшилось в колониях, так как за 1939 год, по сравнению с 1937-1938 ГГ. , поступление туда арестованных «врагов народа» довольно резко сократилось. Правда, такое положение сохранялось не долго. Со второй половины 1940 года там снова стремительно росла численность заключенных, что являлось следствием реализации Указа от 26 июня 1940 года об уголовной ответственности за самовольный уход, прогулы и опоздания на работу. Что касается лагерей, то происходившие ослабления репрессивной политики не переломили тенденцию неуклонного роста численности лагерных заключенных, что вело к расширению системы ГУЛАГа.

Подводя итоги, следует сказать, что ГУЛАГ на протяжении 1918-1953 года был репрессивной машиной тоталитарного государства. Большевики, придя к власти сделали насилие универсальным средством для достижения намеченных целей и переделки человеческого материала во имя будущего. Пренебрежение к конкретному человеку большевики полностью взяли из марксизма. К. Маркс и В. И. Ленин, отбросив рассуждения о гуманности и любви, изобличали и осуждали своих врагов. И все это выросло в утверждение, что нравственно все, что соответствует интересам революции, пролетариата, коммунизма. Примат иллюзорного будущего над человечностью давал полную свободу не стесняться в средствах, быть по ту сторону добра и зла, когда дело шло о власти, насильственных действиях, репрессиях. Первый цикл репрессии охватывает период с 1918-1930 гг. , когда начинает проявляться насилие, явившееся разрушительной силой в борьбе против «старого режима», в решительном наступление на крестьянство. Именно это наступление, на несколько десятилетий вперед определило конкретные пути террора, на который сознательно шла политическая власть. Большевики, несмотря на свое шаткое положение, отказывались от каких бы то ни было переговоров, и рвались вперед, предвосхищая любое сопротивление. Особенно наглядно, то иллюстрируют репрессии, осуществленные большевистским руководством против их собственных «естественных союзников» - рабочих. Таким образом, именно этот период заложил основы системы ГУЛАГа.

Второму циклу репрессий с 1930-1953 гг. было присуще насилие. После смерти Ленина сталинское руководство вновь обратилось к методам, уже апробированным несколько лет назад. Механизм репрессий снова пришел в движение, определив новую динамику террора. Таким образом, по сравнению с

1918-1930 гг. , когда репрессии коснулись крестьян, рабочих, солдат, в 19301953 гг. острие карательной политики было направлено против партийных, военных, хозяйственных руководителей, а особенно против интеллигенции. Огромное количество жертв было и среди рядовых граждан, которые были ликвидированы «случайно», просто чтобы выполнить разнарядку. Эти репрессии «по всем статьям», слепые и варварские, означали наивысшую точку террора, что бесспорно вело к значительному росту численности «обитателей» ГУЛАГа и его жесткому функционированию.

2. Организационное построение ГУЛАГа.

2. 1. Структура Государственного Управления лагерей.

При изучении данном вопроса, следует сказать, что организационное построение ГУЛАГа было сложным и состояло из нескольких элементов. Для рассмотрения организации ГУЛАГа важно остановиться на его структуре, в результате реорганизаций которой происходило как изменение режима содержания заключенных, так и усиление их эксплуатации. Структура органов управлений местами заключения начала складываться в первые годы советской власти. Унаследованное от царской России Главное управление местами заключения Министерства юстиции в мае 1918 года было реорганизовано в Центральный карательный отдел Народного Комиссариата Юстиции (НКЮ), который непосредственно контролировал деятельность мест заключения. Одновременно в системе НКВД РСФСР было создано Центральное управление лагерями принудительных работ. Соответствующие аппараты НКЮ РСФСР и НКВД РСФСР были объединены в единое Главное управление местами заключения (ГУМЗ) НКВД РСФСР на основание постановления ВЦИК и СНК РСФСР от 25 августа 1923 года.

Наряду с местами лишения свободы, с 1920 года появляется новый тип лишения свободы - лагеря особого назначения. Так, например, Постановлением СНК СССР от 13 октября 1923 года был образован Соловецкий лагерь принудительных работ особого назначения с двумя пересыльно -распределительными пунктами в Архангельске и Кеми. [lxvi] Управление лагерем было возложено на Объединенное Государственное Политическое Управление (ОГПУ). Соловецкий лагерь один функционировал в системе ОГПУ до 1930 года, остальные места заключения подчинялись ГУМЗ НКВД РСФСР. Однако с принятием Постановления Политбюро от 23 мая 1929 года «Об использование труда уголовных арестантов» и Постановления Политбюро «Об использование труда уголовно - заключенных» от 27 июня 1929 года ОГПУ приступило к организации новых лагерей.

На основании Постановления СНК СССР от 6 июня 1929 года «Об отпуске ОГПУ средств на организацию и содержание концентрационного лагеря в районе Олонца - Ухты» и приказа ОГПУ № 136/68 от 28 июня 1929 года создается Управление Северных лагерей особого назначения (УСЕВЛОН) с центром в Усть-Сысольске. Во исполнение постановления СНК СССР от 18 июля 1929 года «Об отпуске средств на строительство Вишерского лагеря особого назначения» организуется Управление Вишерских лагерей особого назначения (УВЛОН) с центром в городе Красновишерск Уральской области.

С 1 октября 1929 года приказами местных органов ОГПУ создаются Дальневосточный лагерь (ДАЛЬУЛОН) с центром в Хабаровске, Сибирский лагерь (СИБУЛОН) с центром в Новосибирске, Среднеазиатский (УСАЗЛОН) с дислокацией управления в Ташкенте и Казахстанский (КАЗУЛОН) с дислокацией управления в Алма-Ате.

Первым документом, регулирующим деятельность исправительно-трудовых лагерей, было «Положение об исправительно-трудовых лагерях», утвержденное СНК СССР 7 апреля 1930 года. Согласно Положению, основной задачей лагерей являлась охрана общества от особо социально опасных правонарушителей путем их изоляции, соединенные с общественно полезным трудом. Вследствие этого, следует сказать, что в качестве приоритетной стала задача «исправления трудом», а не только «концентрация» враждебных элементов в лагерях. Лагеря, в соответствии с Положением, находились в ведении ОГПУ, которое осуществляло общее руководство их деятельностью.

Структура лагеря состояла из следующих частей: производственно-эксплуатационной, культурно-воспитательной, и санитарной, а также аттестационной комиссии. Возглавлял работу в лагере начальник лагеря.

Значительный рост лагерной сети 1930 года, а также наличие rtрямого указания в «Положение об исправительно-трудовых лагерях» о том, что «лагеря находятся в ведении ОГПУ, которое осуществляет общее руководство их деятельностью», настоятельно требовало организации централизованного руководства этой сетью. Такой аппарат в составе ОГПУ - центра и был создан 25 апреля 1930 года на основании приказа ОГПУ № 130/63 «Об организации управления лагерями ОГПУ». Назван был этот аппарат Управлением лагерями (УЛАГ) ОГПУ. Необходимо констатировать, что специальных приказов об организации ГУЛАГа не было. Однако, следует сказать, что УЛАГ уже через год после своей организации стал именоваться ГУЛАГом в силу устного распоряжения Председателя ОГПУ.

Характер взаимоотношений между лагерями и Управлением лагерями был определен приказом ОГПУ № 169/81 «О порядке подчинения ИТЛ» от 23 мая 1930 г. , в вводной части которого указывалось: «В целях усиления контроля над работой и состояния исправительно-трудовых лагерей ОГПУ, приближения непосредственного руководства и согласования их деятельности с полномочными представительствами управления лагерей на местах подчинить во всех отношениях соответствующим полномочным представительствам». На Управление лагерями, помимо общего руководства лагерями через соответствующие полномочные представительства (ПП) ОГПУ, возлагались также учет и распределение заключенных по лагерям и руководство хозяйственно-финансовой и плановой деятельностью лагерей, их снабжение продовольствием, обмундированием, а также материалами для производства. Руководство чекистско-оперативной работой возлагалось на полномочные представительства.

Начальная деятельность ГУЛАГа совпала с периодом сплошной коллективизации и ликвидации кулачества как класса. Еще в процессе ликвидации кулачества возникла сложная и весьма важная проблема, проблема хозяйственного и трудового устройства репрессированных лиц в местах их нового расселения. Выполнение этой задачи было возложено на органы ОГПУ. Специальная Комиссия по спецпоселенцам ЦК ВКП(б) наметила подробные мероприятия по хозяйственному устройству спецпоселенцев, определила их правовое положение и возложило обязанности хозяйственного устройства спецпоселенцев и установление порядка их трудового использования на УЛАГ

ОГПУ. Для этой цели в ГУЛАГе ОГПУ был создан специальный отдел по спецпереселенцам, которому подчинялись начальники отделов и инспектора по спецпереселенцам ПП ОГПУ. Отдел по спецпереселенцам в ГУЛАГе находился до августа 1941 года, а 28 августа 1941 года стал самостоятельным отделом НКВД СССР, согласно приказу НКВД СССР № 001160. Всю свою работу по хозяйственному и трудовому устройству спецпоселенцев, а позже и труд поселенцев, ГУЛАГ проводил через отделы и инспекции по спецпереселенцам ПП ОГПУ.

Первая значительная реорганизация ГУЛАГа произошла в связи с приказом НКВД СССР за № 00122 от 29 октября 1934 г. «О передаче исправительно-трудовых учреждений Народных Комиссариатов юстиции союзных республик в ведение Народного Комиссариата внутренних дел СССР». Деятельность Главного Управления исправительно-трудовых учреждений (ГУИТУ) НКЮ РСФСР была прекращена, а все места заключения, находившиеся в его ведении, переданы Главному Управлению исправительно-трудовых лагерей НКВД, в составе которого организовывался отдел мест заключения. В связи с такой передачей ГУЛАГ переименовывался из Главного Управления лагерями и трудпоселениями НКВД СССР в Главное Управление лагерей, трудпоселений и мест заключений НКВД СССР. С этого периода ГУЛАГ НКВД СССР стал единственным централизованным государственным органом по руководству исправительно-трудовыми учреждениями в СССР.

Процесс увеличения оперативной и производственной деятельности ГУЛАГа в 30-е годы стал значительно возрастать. Производственная деятельность ГУЛАГа в этот период характеризовалась большим разнообразием изготовляемой продукции и охватывала промышленность, сельское хозяйство и строительство крупных индустриальных центров. Наиболее крупной являлась лесная отрасль, отдел которой был реорганизован 22 октября 1937 года приказом № 00690 в Управление лесной промышленности ГУЛАГа. Горно-металлургическая промышленность ГУЛАГа получила интенсивное развитие с 1938-1939 г. г. и была передана в специально созданное Управление горно-металлургической промышленности в 1940 году приказом №019.

Таким образом, на основании приказа НКВД СССР № 001019 от 19 августа 1940 года «О переустройстве ГУЛАГа» была проведена вторая реорганизация ГУЛАГа. Согласно приказу, устанавливалась следующая структура ГУЛАГа.

Управления:

• охраны и режима

• исправителъно - трудовых колоний и трудовых поселений

• горно - металлургической промышленности

• промышленного и специального строительства заводов и горных предприятий черной металлургии

• лесной промышленности

• строительства авиационных заводов

• топливной промышленности и строек НКВД СССР

Отделы:

• политический

• общего снабжения

• кадров

• учета и распределения заключенных

• санитарный

• мобилизационный

• ветеринарный

• административно-хозяйственный и на правах отдела контрольно-инспекторская группа

• бюро рационализации и изобретательства

• секретариат

• архив

Упразднялись отделы: плановый, финансовый, труда и зарплаты, главная бухгалтерия. Функции этих отделов возлагались на ЦФПО, начальник которого объявлялся одновременно заместителем начальником ГУЛАГа. Кроме того, упразднялись также отделы - железнодорожных и водных перевозок, технического снабжения с передачей функций его Управлению снабжения лагерей и строек НКВД СССР. В политотдел включался культурно-воспитательный отдел, а в Управление исправительно-трудовых колоний - отдел трудовых колоний несовершеннолетних преступников, отдел спецпоселений и отдел сельскохозяйственных лагерей. Этим приказом был подведен итог процессу формирования ГУЛАГа, который становился единственным руководящим органом системы государственной изоляции преступников и мощным производственным Главком НКВД СССР. Кроме этого, перечисление управлений и отделов ГУЛАГа свидетельствует об исключительно важной роли этого Главка в системе Народного Комиссариата внутренних дел Союза ССР. На этом этапе функционирования ГУЛАГа, в основу режима содержания заключенных в ходе реорганизации были положены такие принципы, как обеспечение надежной изоляции в соответствии с тяжестью уголовного наказания, наибольшая эффективность использования труда заключенных, а также административное воздействие и предание суду симулянтов и отказчиков от работы.

В связи с продолжающейся интенсивной производственной деятельностью ГУЛАГа, согласно приказу НКВД СССР № 00212 от 26 февраля 1941 г. произошла третья реорганизация ГУЛАГа. На базе отделов и управлений ГУЛАГа были организованы самостоятельные промышленные главки Наркомата, в том числе: ГУЛЖЛС, Главное Управление Гидротехнического строительства, ГУЛГМП, ГУШIС, УЛТП, УЛШI, Управление по строительству Куйбышевских заводов, Главное Управление по строительству Дальнего Севера, Главное Управление шоссейных дорог. После этой реорганизации сложилась такая структура ГУЛАГа, которая просуществовала до 1947 г. В целом она сводилась к следующему:

Управления:

• охраны и режима

• исправительно-трудовых колоний

Отделы:

• оперативный

• политический

• учета и распределения заключенных

• трудовых и специальных поселений

• мобилизационный

• санитарный

• контрольно-инспекторская группа

• секретариат

• архив

В годы Великой Отечественной войны, в соответствии с указаниями Сталина происходили как перестройка всей работы тыла на военный лад, так и изменения исправителъно - трудовой политики. Во время войны появились новые места заключения. Так, в конце 1941 года была организована сеть спецлагерей, получивших в 1944 году название проверочно-фильтрационных лагерей (ПФЛ), - лиц, проходящих проверку после пребывания на оккупированной немцами территории. Значительно выросла, особенно после Сталинградской битвы, сеть лагерей для военнопленных. Еще в сентябре 1939 года были организованы такие лагеря для военнопленных поляков, а в структуре центрального аппарата НКВД появилось новое Управление по делам военнопленных и интернированных (УПВИ). С января 1945 года это управление получило статус главка (ГУПВИ), и количество военнопленных в его ведении значительно превышало общее количество заключенных ГУЛАГа.

Кроме того, война внесла и другие изменения. В годы войны был издан Указ Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1943 года. По этому Указу, для немецко-фашистских злодеев, виновных в убийствах и истязаниях мирного советского гражданского населения и пленных красноармейцев, шпионов и изменников родины из числа советских граждан, было введено наказание - ссылка на каторжные работы. Во исполнение Указа, в ряде исправительно-трудовых лагерей были созданы отделения для каторжан, куда направлялись с 1943 г. все лица, осужденные по данному Указу. Других важных изменений в ГУЛАГе в годы войны не было.

По окончанию победоносной Великой Отечественной войны деятельность ГУЛАГа, как и всего народного хозяйства страны, определялась указаниями Сталина. Сталин призывал весь советский народ в ближайший период «. восстановить пострадавшие районы страны, восстановить довоенный уровень промышленности и сельского хозяйства и затем превзойти этот уровень». Таким образом, практическое выполнение указаний Сталина ГУЛАГом, как одного из важнейших оперативных Главков, выразилось в предоставлении рабочей силы для восстановления промышленности.

Другой не менее важной задачей, поставленной перед ГУЛАГом, ИТЛ и колониями в послевоенный период, была задача реорганизации исправительно-трудовых лагерей и колоний в образцовые исправительно-трудовые учреждения. Деятельность, направленная на выполнение этой задачи, и составила содержание всей работы ГУЛАГа в послевоенный период. Для лучшего выполнения указанных задач в марте 1947 года структура ГУЛАГа подверглась новым изменениям. Были созданы следующие управления:

• Первое Управление охраны - за счет объединения Управления охраны и оперативного отдела;

• Второе Управление - в составе отделов:

Организационно-правового

Санитарного

Коммунально-эксплуатационного о Культурно-воспитательного

Архивного

• Третье Управление общего снабжения

• Четвертое Управление, производственное

Отделы:

• политический

• кадров

• контрольно-инспекторский

Отделения:

• железнодорожных и водных перевозок

• расчетно-финансовое

Наконец, последнее изменение структуры ГУЛАГа в сталинский период произошло в 1948 г. Это изменение преследовало цель укрепления оперативной и производственной работы. Третье Управление общего снабжения упразднялось, Четвертое Управление, производственное, переименовывалось в

Третье Управление ГУЛАГа. Одновременно с реорганизацией в производственной деятельности усилия ГУЛАГа были направлены на восстановление соответствующего режима содержания заключенных в ИТЛ и колониях, значительно ослабленного в военные годы. На основании Приказа МВД СССР № 00219 «Об организации особых лагерей МВД» от 28 февраля 1948 г. были созданы лагеря со строгим режимом содержания. Эти лагеря были расположены в районе Колымы, на Дальнем Севере, Норильске, Коми АССР, в районе Караганды и в Темниках Мордовской АССР для содержания в них особо – опасных государственных преступников, осужденных за шпионаж, террор, диверсии, право-троцкисткую деятельность, участников других антисоветских организаций и групп и лиц, представляющих опасность по своей вражеской деятельности и связям. Осужденных данных категорий, отбывавших наказание в других общих ИТЛ и тюрьмах, в 6-месячный срок должны были переместить в указанные «особые лагерю». Содержание в «особых лагерях», осужденных за другие преступления, строго запрещалось.

Сразу после смерти Сталина последовали первые попытки изменить исправительно-трудовую политику. По Указу Президиума Верховного Совета СССР об амнистии, от 27 марта 1953 г. , из лагерей и колоний было освобождено 1201601 заключенных, из них по политическим мотивам, была совсем незначительная часть. После этого, 28 марта 1953 г. Совет Министров СССР постановил вывести ГУЛАГ из состава МВД и передать в Министерство юстиции. За Министерством юстиции ГУЛАГ числился до января 1959 г. , затем его вновь включили в состав МВД.

В заключении, из всего сказанного, следует сделать вывод, что с 1918 по 1953 г. г. организационная структура ГУЛАГа претерпевала неоднократные изменения. Все эти изменения всегда сводились к достижению двух задач: к организации лучшей изоляции социально-опасного элемента от общества, и к усиленному трудовому использованию заключенных. Однако, не одна из этих реорганизаций структуры ГУЛАГа не привела к коренному изменению условий содержания заключенных. Ужесточение режима содержания заключенных, отмечавшееся в 30 - 40-е годы, сменялось в начале 1953 г. некоторой либерализацией.

2. 2. Контингент заключенных и режим их содержания

Система ГУЛАГа, которую усердно создавали на протяжение нескольких десятилетий стала воплощением жестокости и насилия. Кроме того, массовые депортации и аресты, происходившие в ходе репрессивной политики правительства, в значительной мере предопределили новое развитие ГУЛАГа, которое выразилось в расширение сети лагерей и спецпоселений. Так, кроме осужденных за уголовные преступления, в начале двадцатых годов появились осужденные за контрреволюционные и другие особо опасные государственные преступления. Например, в 1921 году - количество арестованных, составляло 200271 человек, из них за контрреволюционные преступления - 76820. Всплеск «контрреволюцию> начал усиливаться в тридцатые годы. Именно тогда началась политика раскулачивания, в ходе которой кулаков арестовали и отправляли на исправительные работы в лагеря за участие в контрреволюционной деятельности. Поэтому количество заключенных, находящихся в лагерях и тюрьмах составляло в 1930 г. – 1144431 из которых были кулаки.Помимо крестьян, контингент ГУЛАГа составляли и другие слои населения, прежде всего те, которые активно поддерживали новую экономическую политику или в определенной мере были ее порождением. К ним относились мелкие торговцы, промышленники, кустари, старая интеллигенция. Разоряясь от непосильных налогов и штрафов, срочно ликвидируя имущество, частные предприниматели, подвергшиеся репрессиям, приговаривались к заключению как саботажники и контрреволюционеры. Одновременно с репрессиями на торговцев и промышленников началась крупномасштабная кампания, направленная уцелевший отряд дореволюционной интеллигенции, составлявший костяк интеллектуальных сил страны, который с надеждой встретил введение нэпа и не мог принять левацкие эксперименты сталинского руководства. Расправляясь с интеллигенцией, правительство не только перекладывало на них вину за многочисленные провалы в экономике и резкое снижение уровня жизни народа, но и обвиняло их в идейных связях с «вредителями». Именно по такой схеме проводилась компания по фальсификации дел о контрреволюционном саботаже, антисоветской деятельности, вредительстве в различных областях народного хозяйства. В следствии этого были проведены аресты крупных специалистов центральных хозяйственных ведомств. В основном это были широко известные ученые и эксперты, игравшие заметную роль, как в промышленности страны, так и в системе высшего образования. Таким образом, осужденных специалистов в 1937-1938 гг. насчитывалось около 12-13 тысяч человек, включая лиц, получивших высшее образование и ученые степени в царской России, и тех, кто получил образование за границей.

После разгрома российской интеллигенции острие карательной политики было направлено против военных. Аресты военачальников, начавшиеся еще в 1936 году, завершились в июне 1937 году судом, по делу «антисоветской троцкистской военной организации». Тогда к расстрелу была приговорена большая группа высокопоставленных военных во главе с заместителем наркома обороны М. Н. Тухачевским. Именно эти события стали исходной точкой многочисленных арестов военных по всей стране. В связи с этим, за два года с мая 1937 года по сентябрь 1938 года Красная Армия лишилась: 3 маршалов из 5, 13 командармов, 8 флагманов флота, 50 комкоров, 154 комдивов, 16 армейских комиссаров, 25 корпусных комиссаров. Также за два года было арестовано 35020 офицеров. Кроме этого, после сентября 1938 года началась новая волна репрессий, в результате которой общее число осужденных среди кадровых офицеров достигло 30000. Массовое раскрытие контрреволюционных организаций в армии вызвало волну арестов руководителей партийно-государственного аппарата, в том числе секретарей региональных партийных организаций, которых обвиняли в прямой причастности к заговорам.

Еще одной категорией населения, которая рассматривалась властью как потенциально опасная и составляла контингент заключенных ГУЛАГа, были члены семей «врагов народа». В соответствии с приказом наркома внутренних дел № 00486 от 15 августа 1937 года, аресту и заключению в лагерь на срок от пяти до восьми лет подлежали жены «изменников родины», а «социально опасные и способные к совершению антисоветских действий» дети, старше 15 лет, направлялись в исправительно-трудовые колонии. Аресту подлежали жены, состоящие как в юридическом, так и фактическом браке с осужденными на момент его ареста, а также разведенные, «знавшие о контрреволюционной деятельности осужденного». Не подлежали аресту лишь жены, разоблачившие своих мужей. Именно так, советская власть рассматривала семью как свою заложницу. Такой взгляд на «ячейку общества» получил особенно широкое распространение в годы войны, когда репрессиям подверглись семьи лиц, осужденных к высшей мере наказания по статье 58-1. Членами семьи считались отец, мать, муж, жена, сыновья, дочери, братья, сестры, если они жили совместно с осужденными или находились на его иждивении.

Таким образом, репрессии периода нэпа, «чистки» партии и аресты оппозиционеров, коллективизация и раскулачивание, аресты среди интеллигенции и в армии вели к росту контингента в ГУЛАГе. Причем основной поток заключенных являлся политическим, которые были осуждены по статье 58, включающая 14 пунктов. Согласно этой статье, все преступления, непосредственно направленные против установленного революцией нового государственного и общественного порядка, являлись контрреволюционными. Так, рассматривая справку о составе заключенных, содержавшихся в ИТЛ НКВД на 1 января 1939 года, следует сказать, что в лагерях содержалось 443262 заключенных за контрреволюционные преступления, в том числе за шпионаж - 15649, террор - 11309, диверсию - 6439, измену родине - 1326, а также члены семей изменников родины- 13 192.

С началом Великой Отечественной войны количество политически осужденных стало возрастать за счет предателей и шпионов. Итак, если в 1941 году осужденные за контрреволюционные преступления составляли только 27% от общего числа заключенных, содержавшихся в лагерях и колониях, то к июлю 1944 года число осужденных этой категории возросло до 43 %. Кроме того, в разгар войны в исправительно-трудовых лагерях появились осужденные к каторжным работам. Так, 19 апреля 1943 года ПВС СССР принял указ «О мерах наказания изменникам Родины и предателям и о введении для этих лиц как меры наказания каторжных работ». [xcvi] Согласно этому приказу Верховный Суд СССР получил право применять в отношении осужденных, приговоренных к смертной казни за измену Родине, ссылку на каторжные работы на срок от 15 до 20 лет.

Наряду с контингентом заключенных по политическим мотивам, в лагерях ГУЛАГа содержался национальный контингент. При анализе репрессий против разных национальностей, можно сказать, что «приоритет» в ГУЛАГе составляли заключенные немецкой, польской, финской, латышской, эстонской и других национальностей. «Вина» советских немцев заключалась в том, что на их исторической родине росла угроза для СССР. Что касается поляков, финнов, эстонцев, латышей, иранцев, афганцев, то их «виню» состояла в принадлежности к национальностям, являющимся основным населением сопредельных СССР стран.

Однако ГУЛАГ создавал свои лагеря не только в результате массового притока политического и национального контингента, но и в связи с быстрым ростом уголовного мира. Гражданская война, голод начало двадцатых годов наложил на уголовный мир свой отпечаток. Уже тогда в него вливались беспризорники. В последствии, коллективизация и другие социальные эксперименты разрушая миллионы семей, предоставляли уголовному миру новые подкрепления. Процент осужденных по уголовным статьям кодекс колебался в лагерях от десяти до пятнадцати. Но большинство уголовников были так называемыми «бытовиками», то есть растратчиками, либо осужденными за халатность на производстве, за злоупотребление служебным положением. При этом наряду с мужчинами к уголовной ответственности привлекались и женщины. Они в основном привлекались за растрату, кражи социалистической собственности, мелкие кражи на производстве, кражи личной собственности.

Таким образом, из вышеизложенного можно сделать вывод, что контингент ГУЛАГа состоял из трех блоков:

• Первый блок объединял заключенных по политическим мотивам, миллионы людей обвинялись в антисоветской агитации, вредительстве, шпионаже, контрреволюционном саботаже. Именно этот контингент заключенных в ГУЛАГе был традиционным и значительным.

• Второй блок представляли особые категории - «националы».

• В третий блок входили уголовные элементы.

Таким образом, в ходе карательной политики государства ГУЛАГ постоянно получал новые и новые поступления, тем самым максимально увеличивая число заключенных.

По вынесении приговора осужденных помещали в тюремные кареты – «черные вороны» До революции, каждый «черный ворон» был рассчитан на семерых арестантов, но после революции перегородки внутри «черных воронов» были перестроены и размеры клеток снижены до минимума. В результате каждый «черный ворон» теперь брал по двадцать восемь человек. Обычно по ночам, заключенных сажали в железнодорожные вагоны и везли к месту назначения. Вагоны были либо товарными теплушками, либо так называемыми «столыпинскими».

Железнодорожные переезды до лагеря длились месяцами. Нередко в свидетельствах бывших лагерников утверждается, что транспортировка в эшелонах была более тяжелым испытанием, чем лагерь. Переполненные товарные вагоны практически не отапливались зимой, а летом в них царила невыносимая жара. Недостаток и скверное качество воды, плохие санитарные условия приводили к тяжелым страданиям и высокой смертности в пути. Охрана эшелонов производилась конвойными войсками НКВД, которая отличалась особой жестокостью и пренебрежением к заключенным. Во время транспортировки или этапа даже формально не соблюдались соответствующие инструкции НКВД о выдаче ежедневной пищи. Нередко пищевой рацион изо дня в день сокращался, и, в конце концов его вообще не раздавали. Даже воду охрана эшелона забывала иногда раздавать в течение одного, а то и двух дней. Транспортировка серьезно подрывала силы заключенных и нередко приводила к смертности.

Так, М. С. Ротфорт вспоминает, «как партию мужчин, только что выгруженных из эшелона, доставили в бухту Ванино и загнали на галеру самоходку «Джурму». Зарешеченные грязные трюмы уплотнялись до отказа, люди были впритык один к другому, как рыбы в бочках. Шли семь или восемь суток без еды. Был сильный шторм, и большинство мучительно страдало от качки. Во время шторма умерло несколько человек, которых по прибытию укладывали в ряд подальше от дороги. Их складывали на берег аккуратными штабелями, чтобы конвой мог отчитаться. Оставшихся в живых, без разбора, садили в машины, как штучный товар в ящики и везли в лагерь». [xcix] В лагере обстановка была жестокой и враждебной. После прибытия в лагерь, политзаключенные сталкивались с враждебностью, которую испытывали уголовники к ним, как к образованным буржуям. Уголовники грабили их, отнимали ценные вещи - деньги, теплую одежду, крепкую обувь. Делалось это открыто на глазах охраны.

Таким образом, старый мир царской России очень сильно разросся. В некоторых лагерях их совсем не было. В других лагерях, уголовники были полновластными хозяевами, и там убийства политзаключенных по ночам в бараках, когда охрана и надзорсостав не решались вмешиваться, было обычным делом. В то время лишь в отдельных смешанных лагерях, как, например в Каргополе, охрана смотрела сквозь пальцы на групповые изнасилования. Также в случае обычного грабежа или избиения охранники и надзиратели никогда не вмешивались. В связи с этим, из воспоминаний генерала армии А. А. Горбатова, который отбывал срок в золотопромышленном лагере Мальдяк Магаданской области, где содержалось четыреста политзаключенных и пятьдесят уголовников, следует, что уголовники были в привилегированном положение: «Работа на прииске была довольно изнурительная. На более тяжелую работу посылали, как правило «врагов народа», на более легкую - «друзей», то есть уголовников. Из них же, назначались бригадиры, повара, дневальные и старшие по палаткам. Естественно, что то незначительное количество жиров, которые отпускались на котел, попадали прежде всего в желудки «друзей». Питание было трех категорий: для не выполнивших норму, для выполнивших и для перевыполнивших. В числе последних были «друзья». Хотя они работали очень мало, но учетчики были из их же компании, они жульничали, приписывали себе и своим выработку за наш счет. Поэтому уголовники были сыты, а мы голодали».

Вне лагерных зон - на пересылках, этапах - уголовников вообще почти не ограничивали. У них в обычаях было играть в карты на одежду какого-нибудь соседа, политзаключенного. Проигравший, должен был раздеть жертву и отдать вещи выигравшему. Шла игра и на жизни заключенных. Заключенный венгр, сидевший в лагерях на Воркуте в 1950-51 годах, свидетельствует о игре на чужую жизнь между малолетними преступниками - подростками по 15 лет. Проигравший, был обязан зарезать того несчастного, кого заранее избрали жертвой. Вообще малолетние правонарушители - обычно в возрасте от 14 до 16 лет - редко появлялись во «взрослых» лагерях, они главным образом содержались отдельно. «Малолетки», как их называли в лагерном мире, были наиболее ужасающим элементом в советском обществе. Они были совершенно асоциальны. Убийство для них нечего не значило. Из таких несовершеннолетних формировалось ядро широкого слоя хулиганствующей молодежи. Поэтому, с политической точки зрения банды хулиганов могли в любой момент стать штурмовыми отрядами, используемые какой угодно группировкой в случае волнений в стране.

Уголовники в тридцатые годы назывались на тюремном жаргоне «урками» или «уркаганами». Позднее они именовались «блатными» и говорили, что они «в законе» - подчиняются лишь законам уголовного мира. Одним из этих законов был отказ настоящего «урки» от работы. Поскольку приказы воровского штаба в пределах лагеря были столь же эффективны, как распоряжения лагерной администрации, с этим ничего нельзя было сделать. Согласно этому, уголовники имели негласное соглашение с лагерными властями и, поэтому за них работали политические.

Рассмотрев значительную долю мужчин, содержащихся в лагерях, как уголовников так и политзаключенных, необходимо рассмотреть женскую долю, высокий процент которой составляли уголовные преступницы. В основном они были грубыми и бесстыдными. По воспоминаниям С. Мальсагова «женщины, не принадлежавшие к преступному миру, подвергались групповому изнасилованию или продавали себя за хлеб, отдавались под защиту какого-нибудь лагерного начальника, женщины, которые не отдавались, шли на тяжелые работы, пока не капитулируют. Поэтому, честная женщина, попавшая в лагерь, через несколько месяцев превращается в нечто похуже проститутки, в комок безгласной грязной плоти». Конечно, порядочные люди среди заключенных делали для женщин что могли. Однако деморализация женщин, из-за ухудшения физических условий существования была интенсивной. Более того, женщин использовали на тяжелых, непосильных работах, при отсутствии лошадей или тракторов. Так, бывшая смертница - каторжанка Е. Л. Владимирова свидетельствовала о процессе лесозаготовительных работ на Колыме, в женском лагере «Вакханка» следующим образом: «На «Вакханке» участки лесоповала отстояли от лагерного пункта на расстоянии от 5 до 10 км. Работа включала тащить трелевку на себе, то есть по две женщине впрягались в сани, перекладина через ГРУДЬ, и везли бревна с корой. Слабосильная бригада пятичасовиков, организованная ввиду большой людской истощенности, возили лес по одному рейсу в день на расстоянии 5 км. Не выполняющие норму бригады время от времени в зимние ночи оставались в лесу до 12 часов ночи. Случалось, что лагерные «вакханки» умирали от разрыва диафрагмы. Такие смерти фиксировались как производственный травматизм в следствии нарушения техники безопасности».

Кроме того, на основании приказа от 15 августа 1937 года в лагеря поступали жены и сестры <<врагов народа», вследствие чего были организованы лагеря на Потьме, в Мордовии. Такое открытие все новых и новых лагерей вело к быстрому расширению лагерной сети. Конечно, не сложно было открыть новый лагерь: привозили заключенных в тайгу, окружали часть леса колючей проволокой, ставили вышки и заключенные начинали обстраивать отведенную территорию. Но это все требовало расходов. Поэтому, проще было разместить заключенных в уже обустроенном и действующем лагере. По прибытию в лагерь, заключенных разводили по баракам. Так, по свидетельству М. С. Ротфорта «в бараке, куда нас привели, нары отличались от стойла для лошадей как многоэтажностью, так и сплошными рядами. На нарах были грязные матрацы, набитые деревянной стружкой не иначе, как в угоду несметным полчищам кровожадных клопов. Подушки ватные, а белье стыдно описывать нечего общего с названием. В бараках имелись печи, но они не могли дать достаточно тепла этим хибарам».

На следующий день, после прибытия в лагерь, заключенные сталкивались с суровой лагерной действительностью. Побудка давалась обычно в 5 утра ударами молотка о кусок рельса. Любой заключенный, которого через несколько минут после побудки заставали еще спящим, мог получить несколько суток штрафного изолятора. Бывшие заключенные вспоминали, что «зимой в этот час еще темно. Прожектора бьют по зоне на перекрест с дальних угловых вышек. Помимо колючей проволоки и охранников на вышках, в лагерях использовали для охраны еще и собак. Их длинные цепи заканчивались кольцами, и кольца скользили по проволоке, натянутой между вышками. Скрежет этих колец был не выносим».

Первой заботой заключенных на протяжении всего дня была пища. В лагерях применялась система норм и рационов. Основной принцип состоял в том, что существовали различные «котлы» питания. Элинора Липпер дает следующий типичный рацион для колымских лагерей, где она была заключенной. Мужчины в этих лагерях получали тот же рацион, что и женщины, за исключением шахтеров и других занятых очень тяжелым физическим трудом, получавших повышенный рацион.

Суточный рацион хлеба (в граммах):

Мужчины на тяжелых работах Мужчины на «легких» работах и женщины

Для выполняющих и 800-900 600

перевыполняющих норму

Для выполняющих 700 500

от 70 % до 99 % нормы

Для выполняющих 500 400

от 50 % до 69 % нормы

Штрафная норма 300 300

В дополнении к этому, все заключенные получали похлебку, 100 гр. соленой рыбы и 60 грамм крупы, 5 грамм муки, 15 гр. Растительного масла, 1 о грамм сахара, 3 грамма чая, 300 грамм кислой капусты.

Необходимо сравнить эти нормы с нормами, которые были введены на основе приказа НКВД СССР № 00943 «О введении новых норм питания и вещевого довольствия для заключенных и ИТЛ и ИТК НКВД СССР» от 14 августа 1939 года.

Так заключенные на основных производственных работах и вырабатывающие нормы до 60 %, получали питание по следующей норме (на одного человека в день в граммах):

Наименование продуктов Кол-во Наименование продуктов Кол-во

Хлеб ржаной 600 Чай суррогатный 2

Мука пшеничная 85 % 10 Картофель и овощи 500

Крупа разная 100 Томат-пюре 10

Мясо 30 Перец стручковой 0. 13

Рыба 128 Лавровый лист 0,2

Растительное масло 0 Соль 20

Сахар 10

Заключенные, вырабатывающие производственные нормы от 60 % до 99 % (включительно), получали дополнительно к означенному пайку хлеба согласно нижеследующей шкалы:

№ % по выработке l-й разряд 2-й разряд 3-й разряд п/п и выше

1 60-79 % 100 гр. 100 гр. 200 гр.

2 80-99 % 100 гр. 200 гр. 400 гр.

Таким образом, рассмотрев нормы питания в лагерях и официально утвержденные нормы, можно сделать вывод, что разработанные высоким начальством нормы питания в лагерях никогда не соблюдались. «Образцы» пайков были несравнимы с тем, что выдавалось заключенным. Заключенные никогда не получали своих рационов полностью, и если были порченые или низкосортные продукты, то они и шли в арестантские котлы. И рационы, и нормирование зависели от многих факторов. Прежде всего, от мнения начальства на счет того, какими должны быть нормы. В некоторых случаях нормы на те или иные работы далеко превышали все человеческие возможности. Так было, например, на строительстве дороги Котлас-Воркута. Выполнить больше 30 % такой нормы было немыслимо, так что за эту самую тяжелую работу не получалось пайка больше 400 граммов. Трагедия лагерной действительности состояла в том, что люди готовы были есть все что угодно. Так, бывшие заключенные вспоминали, что «кухонные мусорные ящики становились объектами массовых налетов. Если кухонные помои выливались в выгребные ямы при уборных, то даже там, на помои немедленно бросались группы голодных. Когда показывалась свежая трава, ее рвали, кипятили в жестянках и ели. Интеллигентные заключенные ели траву чаще других, полагая ее безвредной. На самом деле конечный результат питания травой мог быть смертелен. Другие пытались утолить голод горячей водой с солью - столь же безуспешно».

Кроме этого, пребывание невольников в лагере еще отягощалось их бесправным положением, которое с годами сформировали кастовые предрассудки. Заключенных считали людьми худшего сорта, как в древние времена. Считалось недопустимым, чтобы вольнонаемный ел ту же пищу, что и заключенные, спал с ними под одной крышей. Более того, к заключенным постоянно применялась физическая сила со стороны охраны. Так, например отказ от работы наказывался по - разному. На Дальнем Востоке немедленным расстрелом, в других местах выкидыванием раздетого человека на снег, пока не сдастся. Но, в основном, наказание отбывали в штрафных изоляторах, имевшихся при каждом лагере, что впоследствии являлось смертельным. Об этом можно судить из описаний штрафного изолятора бывшими лагерниками: «Стены были каменные, пол цементный, окошка нет никакого, печку топят - только чтоб снег со стенки стаял. Спали - на досках голых, хлеба в день - триста грамм. Если отсидеть десять суток здешнего карцера - это значит на всю жизнь здоровья лишиться. Туберкулез, и из больницы не вылезешь пятнадцать суток кто отсидел - уж те в земле сырою».

Таким образам, из этого следует, что система заключения в лагерях была рассчитана на безжалостное подавление в человеке всякого чувства права, демонстрируя безнаказанность произвола, в которой бессилен любой порыв возмущений. Лагерная администрация не позволяла заключенным забывать, что они бесправны и единственный судья над ними это произвол.

Анализ приведенного материала позволяет заключить, что неимоверно тяжелый труд по двенадцать часов в сутки, жестокая борьба за существование, голод, произвол уголовников и охранников - было нормой. К тому же, проверки лагерей и колоний, проведенные в 1939 году по указанию пришедшего на смену Н. И. Ежову Л. П. Берии, вскрыли вопиющие факты нарушений и злоупотреблений, в том числе и в деле медицинской помощи заключенным. Дело в том, что, уделяя основное внимание соблюдению режима и выполнению производственного плана лагерное руководство отводило медицине второстепенную роль. Например, в приказе НКВД СССР № 00314 от 25 сентября 1939 г. указывалась, что «во всех колониях Башкирской АССР отмечено антисанитария, у заключенных обнаружена массовая вшивость. Питание заключенных совершенно неудовлетворительное. Колонии длительное время не выдавали заключенным свежих овощей, мяса, жиров, в результате чего отмечено значительное количество случаев заболеваний и даже смерти от пеллагры, цинги, а также до 50 случаев полной слепоты от ксерофталии. Лечебно - профилактическая работа в колониях поставлена безобразно, госпитализация больных производитьсянесвоевременно и неполно, слабосильные команды не организованы, прививки против дизентерии и брюшного тифа - сорваны, подозрительные на заболевания дизентерией, не обследованы».

С началом Великой Отечественной войны положение заключенных еще более ухудшилось. Наряду с ужесточением режима, увеличением норм выработки и продлением рабочего дня последовательно уменьшались нормы питания заключенных. В соответствии с Постановлением СНК СССР от 19 сентября 1941 г. за № 2083/949 «с» был издан приказ НКВД СССР № 0437 от 13 октября 1941г. с объявлением новых норм питания в исправительно-трудовых лагерях и колониях НКВД СССР. Общая калорийность пайка заключенных, кроме работающих на подземных работах и в высокогорных областях, составляло всего 2778 ккал, тогда как, необходимо было для возмещения энергозатрат лицам, занятым тяжелым физическим трудом, к которым относятся шахтеры, лесорубы, землекопы, каменотесы, требуется не менее 4500 ккал. Так, 3 декабря 1942г. был издан приказ НКВД СССР № 0463, вводивший на основание Постановления СНК СССР № 1875/375 «сс» от 24 ноября 1942г. новые, уменьшенные нормы питания заключенных. Калорийность средне -расчетной нормы была снижена до 2605 килокалорий. Заключенные, отказывающие от работы, симулянты, не вырабатывающие процентное задание при наличии справки об этом медпунктом, как и заключенные, находящиеся в штрафном изоляторе без вывода на работу, получали, так называемую норму «5»: 300 грамм хлеба, 5 грамм подболточной муки, 25 грамм рыбы, 3 грамма жиров, 250 грамм овощей и картофеля. Всего - 1064 ккал. Заключенным. Перевыполняющим плановое задание, а также отдельным лицам из числа инженерно-технического персонала за «образцовое выполнения производственных показателей» полагалось премблюдо, для приготовления которого отпускалось: 9 грамм жира, 25 грамм подболточной муки, 25 грамм крупы, 10 грамм мяса, 10 грамм рыбы, 80 грамм овощей и картофеля и 5 грамм томат-пасты. Всего - 328 ккзл. Подобная практика очень скоро привела к вполне закономерным результатам, в 1941-1943 гг. в лагерях НКВД СССР умерло 516 840 человек.

Это обстоятельство, в условиях затягивающейся войны и потерей значительной части территории и населения СССР, из-за чего восполнение контингентов лагерей стала трудновыполнимой задачей, побудило высшее руководство пересмотреть свое отношение к заключенным. Так, 24 января 1942 года появился подписанный Л. П. Берией секретный циркуляр НКВД СССР №0023 в котором говорилось: «Имеющимися в НКВД СССР материалами устанавливается, что в ряде лагерей и колоний за последнее время резко ухудшилось состояние быта и содержание заключенных. В результате, среди заключенных распространены вшивость, простудные заболевания. Происходит резкое увеличение числа больных, слабосильных, истощенных. В бараках - грязно, отсутствует регулярное мытье заключенных, санитарное обслуживание поставлено плохо. Начальники лагерей и колоний пытаются объяснить ухудшение состояния лагерей и колоний трудностями с продовольственным и вещевым снабжением, забывая, однако, что улучшение быта и содержание заключенных имеет большое значение. Неудовлетворительное состояние быта заключенных объясняется, прежде всего, плохой работой аппаратов лагерей. Среди работников лагерей нет должной дисциплины и ответственности. Приказы НКВД СССР преступно нарушаются. В ряде лагерей и колоний имеют место пьянство части лагерных работников, связь с заключенными, воровство продуктов питания и продовольствия». Непосредственно с этим циркуляром, всем без исключения заключенным, в том числе и политическим, было разрешено получение вещевых и продовольственных посылок. Однако эти новации не улучшили сколько-нибудь заметно положение заключенных, о чем свидетельствуют результаты многочисленных проверок, отраженных в приказах НКВД СССР.

Сведения о высокой заболеваемости и смертности заключенных подтверждаются данными ежегодных статистических отчетах санитарного отдела ГУЛАГа. Наибольшие цифры смертности были отмечены в 1933 г. – 15,2 %, когда фактически умер каждый 6-й заключенный, затем в 1938 г. -6,18 % и, наконец, 1942 - 5,4 %. При этом, количество умерших по годам зависела не от общего числа заключенных, а было обусловлено другими причинами, прежде всего - голодом и болезнями. Так, в январе 1942 года в Севураллаге умерло - 1615 заключенных, из них - 698 от полиавитаминоза, 359 - от болезней органов кровообращения, 170 - от воспаления легких, 118- от туберкулеза, 81 - от болезней органов пищеварения, 22 - от болезней органов дыхания, - от пеллагры и 154 по другим причинам.

В краткой докладной записке о работе санитарного отдела ГУЛАГа за 1945 год отмечено, что «наибольший процент смертности падает на группу от 20 до 40 лет, то есть, на лиц, наиболее предрасположенных к туберкулезу легких или алиментарной дистрофии и пеллагре». Кроме того, во время Великой Отечественной войны широкое распространение получили необычные для мирного времени заболевания, к которым относится алиментарная дистрофия авитаминозы, бронхиолит. Если военные врачи встретились с этими заболеваниями только во время войны, то медики ГУЛАГа имели возможность постоянно наблюдать их в мирное время. Среди всех заболеваний, отмечавшихся у заключенных, наибольшую проблему представляли инфекционные болезни, главным образов сыпной тиф, распространенность которого была естественным следствием большой скученности в бараках, антисанитарии, плохого питания, неблагоприятной эпидемиологической обстановки и низкого качества медицинской помощи в лагерях. Так, в секретной директиве НКВД СССР № 469 от 24 сентября 1943 г. указывалось, что «в УИТЛК Грузинской ССР, Казахской ССР, Азербайджанской ССР, Киргизской ССР, Туркменской ССР, Новосибирской, Чкаловской, Челябинской и Московской областей вследствие непринятия своевременных эффективных мер и запущенности мероприятий по борьбе со вшивостью вспышки сыпного тифа дали значительное количество заболеваний и приняли затяжной характер». Согласно положениям медицинской статистики, первоначальным источником сведений о заболеваемости является регистрация обращаемости за медицинской помощью. Показатели обращаемости служат также одним из критериев оценки качества медицинских учреждений.

Таким образом, анализируя данные о заболеваемости заключенных ГУЛАГа, можно сказать, что результаты диагностики в медицинских учреждениях ГУЛАГа была далеки от истины. Во-первых, вследствие того, что под влиянием голода, авитаминоза, истощения, физического и психического перенапряжения, клиническая картина многих заболеваний резко изменялась, а некоторые из них протекали и вовсе незамеченными. Во-вторых, низкая квалификация или даже элементарная неграмотность медицинских работников ГУЛАГа, часть из которых вообще не имело медицинского образования. И, наконец, простая недобросовестность, а иногда и умысел, стимулируемый администрацией лагерей.

По поводу средней длительности пребывания в стационарах ГУЛАГа, то до 1944 г. она колебалась в пределах 16-19 дней. Это было обусловлено, во-первых, строгими административными ограничениями времени пребывания в медицинском учреждении и, во-вторых, высокой смертностью больных впервые же дни после поступления в стационар. Последнее объяснялось как, тяжестью заболеваний, так и запоздалой госпитализацией, вследствие не своевременной диагностики, задержек в выделении транспорта и конвоя для перевозки больных. Начиная с 1944 г. , средняя длительность лечения увеличилась почти вдвое, что сочеталось с противоположно-направленной тенденцией изменений показателя летальности. Если в 30-40-е годы показатель летальности в медицинских учреждениях ГУЛАГа заметно превышал аналогичный показатель в гражданских лечебных учреждениях страны, то в 50-е годы летальность в ГУЛАГе значительно снизилась. Для оказания медицинской помощи заключенным, в каждом лагерном пункте имелась врачебная или фельдшерская амбулатория с медицинским изолятором на пять коек или медицинская часть с больницей на 10-15-20-35 коек. В 1944 г. была развернута 1071 больница, в 1945г. - 2080. максимум коек в больницах - 182320 – был зафиксирован в 1943 году. [cxxi] Необходимо отметить, что больницы в лагерных отделениях нередко являлись примитивными, неполноценными лечебными учреждениями, так как, не имели рентген-аппаратов, клинических лабораторий.

Специфическими для ГУЛАГа лечено профилактическим учреждениями являлись так называемые оздоровительные пункты и оздоровительные команды. Оздоровительные пункты были образованы еще до войны под названием слабосильных команд, с началом войны они были ликвидированы, но из-за резкого ухудшения состояния здоровья заключенных пришлось вновь открыть в 1942 году. Первоначально срок пребывания в них устанавливался в две недели. За первое полугодие 1942г. через оздоровительно - профилактические пункты было пропущено 141086 человек. В 1945г. было развернуто 660 оздоровительных пунктов. Приказом НКВД СССР № 0154 от 27 мая 1946г. предписывалось создать оздоровительные подразделения в 80 областях, краях, союзных и автономных республиках, всего на 900 тыс. мест. Срок пребывания в них устанавливался в 3-6 месяцев.

Вследствие непрерывного увеличения числа лагерей медицинская служба ГУЛАГа испытывала постоянные трудности с комплектованием медицинских кадров. Поэтому, наряду с врачами и фельдшерами Наркомздрава к медицинскому обслуживанию в лагерях допускались врачи и прочий медицинский персонал из числа заключенных. В 1944г. общее число заключенных - медиков составляло около 7 тыс. человек, при этом по всем категориям медицинских работников. Строго говоря, заключенных по политическим мотивам, а среди медиков их было большинство, не разрешалось использовать на работах по специальности. Однако острая нужда в специалистах заставляла обходить эти запреты. Несмотря на это, лагерные медики действовали в условиях лживой глобальной информации, обмана общественного мнения, которая рассматривала здоровье человека не как самодовлеющую ценность, а как средство для достижения определенных трудовых задач. Есть много свидетельств бывших лагерников, «лагерное начальство, в том числе порою и врачи, рассматривали заключенных как своих рабов. Даже в деталях сортировка заключенных по прибытии в лагерь напоминала иллюстрации к книгам о работорговле». [cxxiii] Иными словами, заключенные ГУЛАГа на себе испытали двойственную сущность лагерной медицины, состоявшую в том, что самая гуманная по своему предназначению профессия способствовала злонамеренному уничтожению людей.

Следует отметить, что невыносимые условия - тяжелый физический труд, недостаточное питание, бытовая неустроенность, бесправное положение произвол и насилие со стороны должностных лиц лагеря, скверное медицинское обслуживание - порождали недовольство в среде заключенных, которая выражалась различными формами протеста. Наиболее распространенными из них являлись побеги и отказы от работы. Стремление к свободе неистребимо в человеческой душе, и самые непокорные решали разорвать цепи заключения путем побега. В советское время эта форма протеста стала, в основном, привилегией уголовников, которые не останавливались перед убийством конвоя и легко находили приют на воле. Политические заключенные, а точнее, безвинные жертвы классовой борьбы, произвола и террора, редко решались на побег. Сбежать от конвоя было не слишком трудно, но скрыться в стране, где каждый знал, что такое НКВД, и поколение за поколением воспитывались в духе ненависти к «врагам народа» было практически невозможно. Да и располагались лагеря в таких местах, что бежать было просто некуда. Павел Негретов, отбывавший срок в Воркуте с 1945 по 1955 гг. , вспоминал: «В мое время на 6-й шахте, опутанной уже колючкой, время от времени бежали из промышленной зоны, через которую проходила линия железной дороги. В здравом уме на такой побег никто не шел, потому что никого из них живыми назад не приводили. В одних подштанниках лежали они потом по двое и по трое суток на вахте, чтобы все разводы хорошо на них насмотрелись: тоже и с вами будет, если вздумаете бежать». Количество побегов из ГУЛАГа сокращалось по мере совершенствования лагерного механизма - от 80-90 тыс. в начале 1930 г. до 3-4 тыс. ежегодно в конце 1940-х годов.

Несмотря на наличие таких акций протеста, говорить о массовом сопротивлении в ГУЛАГе вряд ли правомерно. Однако основателям лагерной системы стало совершенно ясно, что создать «идеального заключенного» не удастся. Гитлеровская методика разрушение личности, дававшая неплохие результаты в концлагерях Германии, в лагерях СССР не работала. Советские заключенные не утрачивали способности мыслить и сопротивляться. Тогда эту методику стали применять только к политическим заключенным, которых с 1948 года стали концентрировать в особых лагерях. Там все было направлено на то, чтобы ущемить, деморализовать заключенного, подорвать его здоровье, заставить забыть его родных и близких, уничтожить в нем человека, личность. Однако и здесь замыслы Сталина не осуществились. В особых лагерях началось то, чего меньше всего ожидал диктатор. В лагерях происходила постепенная консолидация заключенных, большинство из которых уже отчетливо осознали, кому они обязаны исковерканной судьбой и потерянными годами жизни. Объединение, прежде всего, происходило на основе национальной принадлежности и чувства товарищества. В последствии это духовное единение стало принимать очертания тайных организаций, что отчетливо проявилось в период лагерных забастовок 1953-1954 гг.

Смерть Сталина всколыхнула лагерный мир. Многие заключенные, в том числе и те, кому до окончания срока было еще очень далеко, ощутили чувство свободы, за которой непременно должно было прийти скорое освобождение. Однако реальность не подтвердила ожиданий. Более того, лагерное начальство неожиданно потерявшая опору, стало проявлять нервозность, что выразилось в участившихся случаях нарушения законности. Появившееся у заключенных чувство собственного достоинства - не позволяло мириться с произволом лагерной администрации, а наличие внутреннего единства помогло заключенным оказать массовое сопротивление режиму. В конце 1953 года высшее партийное руководство организовало фронтальную проверку работы ГУЛАГа. В отчете проверяющей комиссии появился раздел, которого никогда ранее в подобных документах не было - «О беспорядках в лагерях». В этом раздели работники аппарата ЦК КПСС констатировали: «Имеется много фактов, когда в лагерях возникают серьезные беспорядки, в которых участвуют сотни людей. Большинство таких волнений, возникали в результате неправильных действий работников лагерей, по существу провоцирующих заключенных на беспорядки». Один из таких беспорядков произошел в Кизеловском лагере, когда работник охраны без всяких причин выстрелом в упор убил заключенного. В знак протеста против такого произвола 300 человек заключенных отказались приступить к работе.

Наряду с этим, заключенные прибегали к голодовкам. Так в феврале 1952г. 500 человек, заключенные отдельного лагерного пункта № 15 комбината «Воркута-уголь» 12 дней держали голодовку, протестуя против «варварского нечеловеческого отношения лагерной администрации».

Пиком лагерных «беспорядков», охвативших ГУЛАГ в 1953-1954 г. г. , стала движение сопротивления в особых лагерях - Речном, Горном, Степном и некоторых других. Особенностью названных восстаний - забастовок было то, что впервые за всю историю ГУЛАГа заключенные потребовали не улучшения условий содержания, а свободы. Восставшие летом 1953 г. горняки Воркуты выдвинули лозунг: «Уголь - родине, Нам - свободу!». Наряду с этим, в Речном лагере заключенные семнадцати лагерных отделений отказались выходить на работу и проявляли массовое неповиновение лагерной администрации. Важно отметить, что действия заключенных носили сугубо мирный характер. Участник воркутинского восстания 1953 г. француз Арман Малумян писал позднее: «Это был не бунт и не восстание - это была мирная демонстрация с целью информировать новых хозяев Кремля о том, что происходит в лагерях».

Однако миролюбие не в характере лагерного молоха. Так, рассматривая доклад о работе комиссии МВД СССР в Речном лагере МВД в г. Воркуте в связи с восстанием заключенных от 22 августа 1953 г. следует сказать, что московская делегация в составе генерала И. И. Масленикова, генерал - майора Б. П. Трофимова, полковников М. В. Кузнецова, И. Я. Теплова, В. В. Михайлова, Г. И. Громова, пообещав смягчить каторжный режим и пересмотреть личное дело каждого, потребовала от забастовщиков безоговорочной капитуляции и выдачи зачинщиков. Таким образов, вследствие применения оружия было убито 42 и ранено 135 заключенных, из них 83 человека ранены легко. В числе убитых и раненых оказались организаторы и активные участники саботажа и массового беспорядка. Также, во всех лагерных отделениях было изъято 1192 заключенных, активно участвовавших в волынке. Из числа изъятых заключенных 29 человек были арестованы как организаторы саботажа и 280 активных участников и подстрекателей оформлены для водворения на тюремный режим. [cxxix] В результате работы комиссии были выявлены причины массового неповиновения заключенных. Одна из причин, которая облегчила организаторам саботажа задачу привлечь на свою сторону значительную массу заключенных, является грубое обращение с заключенными со стороны работников охраны и работников надзирательской службы, а так же невнимательное бюрократическое отношение со стороны лагерной администрации к жалобам и заявлениям заключенных. Расправа в Речном лагере над заключенными не сломила общий дух лагерного сопротивления. Произвол лагерной администрации, провокации оперативно-чекистских отделов, террор конвоя - все это продолжало вызывать отпор и стихийные протесты. Таким образом, подводя итог, следует сказать о выявленной диспропорции между официальной «правдой» и реальным положением дел в местах лишения свободы.

Знакомство с документами показывает, насколько далеко стояли друг от друга реальная лагерная жизнь и кабинетные предписания гулаговского начальства, особенно в отношении норм питания, одежды, медицинской помощи. Суровый климат, голодный паёк, переполненный барак, в котором чинила порядок над всеми специфическая власть в лице уголовников, неистребимые вши и клопы, грубое отношение бесчисленного количества разного начальства, атмосфера травли и угроз расправой, именно таким был истинный режим содержания заключенных, рассчитанный на их физическое и моральное уничтожение.

Заключение

При рассмотрение представленной работы представляется возможность сформулировать ряд обобщающих -выводов.

Массовые аресты и расстрелы, постоянная борьба с любыми формами инакомыслия и проявления свободного духа были неотъемлемой чертой советского режима. Инструментами для проведения этой государственной политики, наряду с зависимыми от правящей Коммунистической партии органами Прокуратуры и суда, являлись специальные карательные организации. К ним прежде всего относилась советская тюремно-лагерная система, возникшая как неизбежное следствие расширяющегося террора уже в первые годы большевистского господства. Широко использую «византийские» методы в своей социальной и общей политике, применяя средневековую жестокость, большевистское руководство всегда решало одну и туже сверхзадачу - сохранить власть в своих руках, каких бы человеческих жертв, территориальных или материальных потерь это не стоило стране. Уже первые годы правления большевиков были кровавыми. Террор явился системаобразующим элементом большевистской модели: режим должен был либо оставаться террористической диктатурой, либо исчезнуть. Понимая это, В. И. Ленин и другие сторонники жесткого курса последовательно отвергали попытки либерализации, откуда бы они ни исходили, и даже в том случае, если соответствующие требования являлись не более чем возвратом к лозунгам, под знаменами которых они сами пришли к власти в октябре 1917 г.

Начиная с 1918 года, советская власть стала использовать для изоляции своих активных классовых противников концентрационные лагеря, в которых ранее содержались военнопленные первой мировой войны. Но это не были еще в полном смысле «дисциплинарные колонии» или исправительно-трудовые лагеря будущего ГУЛАГа. В них не столько отбывали наказания, сколько ждали своей участи арестованные, в том числе заложники. Режим не был отработан, и пребывание в них было, по существу, полуизоляцией. Лагеря еще не были в тот период объединены в единую государственную систему.

Дальнейшее формирование системы ГУЛАГа происходило в соответствии с этапами репрессивной политики проводимой советским государством в отношении различных классов и социальных групп. Еще с самого начала Ленин и его сподвижники определили для себя рамки беспощадной «классовой войны», когда политические и идеологические оппоненты, а также упрямо неподдающиеся население рассматривались как злейшие врат, подлежащие уничтожению. Устранению были подвержены миллионы крестьян, был значительно уничтожен рабочий класс, от имени которого якобы вели свои бандитские дела большевистские руководители. Репрессиям подвергались политические, профессиональные группы - армейские и флотские офицеры, обвиненные в шпионаже и участие в заговорах. Кроме того, жертвами карательной политике советского государства были социальные группы, такие как дворянство, буржуазия, интеллигенция, не принимавшие левацких экспериментов большевистского руководства. Таким образом, в ходе становления тоталитарного государства пострадали все классы и социальные группы советского общества, независимо от их первоначального отношения к большевизму.

Подобная направленность репрессий была настолько масштабной, что вела к росту лагерной сети ГУЛАГа. Сталинское руководство, осознавая, к каким социальным последствиям приведет дальнейшее наращивание террора, не отказалось от насилия, как от ключевого принципа управления страной и продолжала применять террор. Усиленная работа репрессивной машины, которая в течение нескольких лет превратила Советский Союз из системы с чрезвычайно высоким уровнем судебного подавления в авторитарно-полицейский режим, привела к организационному и структурному оформлению системы ГУЛАГа. Управление исправительно-трудовых лагерей (УЛАГ) ОГПУ вследствие быстрого развития, в связи со значительным ростом лагерной системы получила статус Главного Управления.

В ходе массовых репрессий 1937-1938 гг. и в особенности, в предвоенный период, в связи с увеличением оперативной и производственной деятельности ГУЛАГа, происходит взрывной рост количества управлений ИТЛ. В результате, из аппарата ГУЛАГа выделяется большое число самостоятельных производственных главков, использовавших труд заключенных.

Война внесла существенные коррективы в структуру ГУЛАГа. Значительно выросла сеть лагерей для военнопленных, и в структуре центрального аппарата НКВД появилось новое управление по делам военнопленных и интернированных (УПВИ).

В период с 1949 по 1953 г. г. количество управлений исправительно-трудовых лагерей выросло еще более чем в два раза. В результате большого количества управлений в начале 1950-х годов возникла проблема сложного управления необъятным ГУЛАГом, которая была разрешена только после смерти Сталина его приемниками через расформирование центральной лагерной системы. Некоторым образом произошло разделение труда, когда проведением репрессивной политики было занято МВД, содержание заключенных и их распределение - Министерство Юстиции, а за трудовое использование отвечали народно-хозяйственные министерства. Вся эта государственная машина ГУЛАГа являлась безраздельным хозяином миллионов бесправных заключенных. Контингент заключенных ГУЛАГа был разный. До войны в лагерях находились обычные уголовные преступники и политические противники советского режима. Значительный приток национального контингента в ГУЛАГ в течение 1940-х годов глубоко изменил не только численность, но и сам облик концентрационных лагерей, где доля репрессированных народов и представителей национального сопротивления, стала преобладающим. Режим содержания заключенных был рассчитан на деморализацию заключенного, и уничтожения в нем человека, личности.

Таким образом, организационное построение ГУЛАГа оформилось в ходе репрессивной политики и установок Сталина. Структура ГУЛАГа подвергалась реорганизации вследствие расширения лагерной сети из-за усиления карательной политики Советского государства. Однако, переполненный и экономически все менее выгодный ГУЛАГ требовал изменений. Сталин несмотря на это, готовил новые «чистки», новый Большой террор и не откликался на просьбы администрации ГУЛАГа об уменьшении численности заключенных. Обостряющиеся противоречия повлекли за собой кризис системы концентрационных лагерей, гипертрофированно раздутой, все менее и менее рентабельной. Лишь в 1953 году, после смерти Сталина начался процесс расформирования централизованной лагерной системы. Причиной расформирования лишь отчасти могут быть объяснены экономическими соображениями и максимальным уровнем «населенности» ГУЛАГа. Просто в марте 1953 г. ГУЛАГ лишился своего идейного руководителя и вдохновителя

В период «хрущевской оттепели» были предприняты серьезные реформы советской системы ГУЛАГа и лагерной жизни. Улучшение в управлении и поворот к большей гуманности, в частности, пересмотр дел осужденных по политическим статьям, означали начало изменений глубинных основ системы. Главные принципы ГУЛАГа, как символа беззакония, изнурительного труда в лагерных условиях и человеческого бесправия, символа «жизни на гране смерти» - постепенно были утрачены.

Даже теперь в современной России, мы наблюдаем смесь сталинско-советских принципов организации содержания заключенных с проявляющимися ростками гуманизации системы или намечающейся тенденции к ее реформированию.

Данное обстоятельство обусловлено прежде всего экономическими причинами, в частности, российское правительство не имеет достаточных средств для коренного реформирования исправительно-трудовой системы и перехода к новым ее гуманистическим основания.