Фобии и мании

Фобии (от греч. - страх) – навязчивое состояние страха. При фобиях тревога сосредотачивается на специфическом объекте, деятельности или ситуации. Фобии (иррациональные страхи, разрушительно влияющие на поведение) - обычное психическое расстройство, которое часто принимают и живут с ним. Однако некоторые специфические фобии приводят к недееспособности.

Разновидности фобий:

• Амаксофобия – боязнь управлять автомобилем.

• Атомозофобия – боязнь атомного взрыва.

• Аэрофобия – боязнь летать самолётом.

• Батофобия – боязнь небоскрёбов.

• Вакцинофобия – боязнь прививок.

• Демофобия – боязнь толпы.

• Дромофобия – боязнь уличного движения.

• Киберофобия – боязнь компьютеров.

• Радиофобия – боязнь радиации.

• Сидеродромофобия – боязнь пользоваться поездом и электричкой.

• Спидифобия – боязнь заразиться СПИДом.

• Электрофобия – боязнь электричества.

• Эритрофобия – навязчивый страх покраснеть.

• Агорафобия – страх пребывания на открытом месте.

• Клаустрофобия – боязнь замкнутых пространств.

• Панафобия – боязнь всего, что может произойти.

Фобии бывают при неврозах и психопатиях, у психостеников, а так же при различных психозах с эмоциональными расстройствами (депрессивные состояния, шизофрения).

Эти страхи подарила нам цивилизация. С каждым достижением науки, появлением новой техники и лекарств, список фобий растёт. И если вчера боялись телефона и поездов, то сегодня люди испытывают паталогический страх перед трансгенными продуктами, вирусами, микроволнами, мегаполисом, террористическими актами, атипичной пневмонией и т. д.

На самом деле всё это можно заменить одним словом – неофобия, боязнь всего нового.

«Окружающий мир - ужасающий и страшный» - эту тему во всю эксплуатируют СМИ, и не без умысла. Дело в том, что страх примитивное чувство. И легче всего привлечь людей - заставить их читать газету, смотреть телевизор, - умело манипулируя инстинктами, попросту говоря, здорово напугать. Недаром программы новостей всегда начинаются со «страшилок»: столько-то человек погибло при взрыве, тут начался ураган, там землетрясение унесло много жизней, открыто новое бактереологическое оружие, приём нового лекарства вызывает преждевременную смерть. Всё, результат достигнут – все уже «прилипли» к телеэкрану. В голову закрался страх, сердце колотится, лицо бледнеет, руки холодеют, под ложечкой сосёт

У впечатлительных, эмоциональных людей легко формируется сугубо психогенно провоцируемые страхи. Это не заболевание, которое имеет тенденцию развиваться дальше, как, допустим, запущенная агорофобия (боязнь открытых пространств) проявляется всё более тяжёлыми паническими атаками.

Страх, переживаемый человеком, например, после увиденного по телевизору, как правило, держит в напряжении некоторое время, а потом притупляется. Но бывает, что боязнь не уходит, мешает человеку, портит ему жизнь. Вместо того, чтобы работать, он сидит и боится, а воображение рисует ему бог знает какие картины. Тогда надо обращаться за помощью к специалисту.

Без специалиста – психиатра не обойтись в случае, если страхи не обоснованы, но тем не менее не позволяют справляться с вашими прямыми обязанностями.

Фобии могут быть групповыми и даже вызывать эпидемии – не реальные, а в головах людей. Обычно в этих «заразных» страхах повинны СМИ.

А ещё фобии могут появляться так: может быть, когда вы начали ходить, вы забрались на оставленную без наблюдения приставную лестницу. Вы добрались до вершины, и лестница начала трястись. Вы так испугались, что не могли спуститься и провели 10 минут в агонии, ожидая помощи. Когда мама вас нашла, она тоже была понятным образом испугана. Чтобы удостовериться, что вы никогда больше не полезете на эту лестницу, она внушила вам ужас Господень.

Так что теперь вы боитесь высоты. Страх застрять на приставной лестнице медленно перерос в страх лестничных пролётов, эскалаторов и всех зданий выше 10 футов в высоту; вас ни за что не заманишь покататься на «чёртовом колесе». Даже полёты на самолёте для вас мучительны, особенно если вы случайно выглянули из окна. Вы сумели структурировать свою жизнь вокруг своих страхов, но всё это становится настоящим испытанием.

Примеры из жизни:

Мэрелин, 28-летняя домохозяйка, настолько боится грозы, что чувствует тревогу, как только слышит упоминание в прогнозе погоды о возможных грозах в конце недели. Если муж уезжает, а по прогнозу гроза, она обычно остаётся дома с кем-нибудь из близких родственников. Во время грозы она боится подходить к окнам и прячет голову, чтобы не увидеть молнии. В остальном она здорова и счастлива.

Глядя на Ким Бессинджер, трудно вообразить, что её вообще что-то беспокоит. Она красива. Она умна. Она обладательница награды Академии. Она замужем за отличным человеком – Алеком Болдуином. И она вылечившийся агорафобик.

Индивиды, страдающие агорафобией, испытывают тревогу в общественных местах, где убежать трудно или неудобно. Ими управляет страх, что, если они начнут паниковать или бояться вне дома, они поставят себя в неудобное положение или будут парализованы страхом. В результате они постепенно сужают свой мир, до тех пор пока буквально не станут узниками в собственном доме. Они не могут ходить на работу или заниматься обычными повседневными делами, потому что страх ограничивает их способность поддерживать контакт с внешним миром.

Люди не просто однажды просыпаются с агорафобией. Она часто начинается с панических атак, пугающих и непредсказуемых. Кто-то может делать покупки в торговом центре, и неожиданно у него начинается паническая атака. Он медленно уходит и чувствует себя лучше. Но в следующий раз, когда ему нужно пойти за чем-то в торговый центр, он начинает слегка тревожится. Голосок шепчет: «А вдруг это случится снова?» Одна только мысль о том, чтобы снова пережить паническую атаку – или страх публичного унижения, - вызывает у него дрожь. Возможно, он решит пойти в другой торговый центр, на всякий случай. Всё хорошо, но через несколько недель там у него тоже случается паническая атака.

Со временем вы можете увидеть, как человек всё больше и больше боится выходить. В конце концов, если паническая атака может случиться где угодно, никакое место не гарантирует безопасности на 100%. Дома, по крайней мере, никто этого не увидит.

Некоторые люди страдают от иррациональных страхов перед экзотическими животными, насекомыми или такими вещами, как высота, кровь или туннели. Зачастую есть возможность избежать стимула, вызывающего возбуждение: во время грозы можно спрятаться или избегать высоких мест. При социальной фобии – сильном страхе быть кем-то тщательно исследованным – беспокойный человек будет стараться избегать потенциально неловких ситуаций. Он может игнорировать выступления, званые обеды или вечеринки или будет потеть или страдать диареей, если всё же решится на такой шаг. В сравнении с другими расстройствами, фобии проявляются в раннем возрасте, обычно в подростковом.

Кроме фобий, предметом которых являются места или вещи, существует также социальная фобия. Это охватывающий все сферы постоянный страх социальная фобия. Это охватывающий все сферы постоянный страх социальных ситуаций или ситуаций выступления, в которых человек либо подвергается пристальной оценки со стороны других (публичную речь, разговор с авторитетными фигурами), либо находится среди посторонних (вечеринки, начало разговора, свидание). Страдающий человек всегда испытывает сильную тревогу в этих ситуациях, и страх позора или унижения может привести к тому, что он будет избегать их. В отличие от простой фобии, которая ограничена отдельными объектами (собаки или полёта), социальные фобии сложнее, потому что страх опозориться или быть униженным может привести к избеганию многих ситуаций и встреч.

У одного из пяти человек на земле в определённый момент жизни развивается фобия. Некоторые из них постепенно уходят сами, а некоторые из нас просто живут с ними. Один из способов уменьшить силу фобий - систематическая десенсибилизация (терапевтический процесс, включающий в себя 3 ступени: 1) Создание списка стрессогенных ситуаций с учётом их важности. 2) Нахождение эмоции, несовместимой со страхом. 3) Постепенное противостояние ситуациям, начиная с наименее стрессогенной). Она может быть эффективна и обычно работает всего через несколько страшных сессий. Но большинство людей просто живут со своими фобиями до тех пор, пока страхи не начинают каким-то образом мешать их жизни. Например, если вы собираетесь руководить большим офисом, страх публичных выступлений (форма социальной фобии) станет настоящей помехой. Также будет неприятным опытом, если ваш страх помешает вашему повышению по службе, потому что вы знаете, что вам придётся говорить перед группой.

С другой стороны, если вы программист, страх публичного выступления может быть неприятен, но не обязательно будет каким-либо образом мешать вашей жизни.

Мания (от греч. - безумие, неистовство, восторженность), маниакальный синдром, состояние, характеризуется немотивированно повышенным, весёлым настроением, ускорением ассоциативных процессов, изменчивостью, неустойчивостью внимания, речедвигательным возбуждением. Синдром может возникать при шизофрении, инфекционных, интоксикационных заболеваниях, а так же при травмах, опухолях мозга и др. ; наиболее типично проявляется в маниакальной фазе маниакально-депрессивного психоза. В древности термин «мания» применялся для обозначения всех форм психического расстройства с двигательным или речевым возбуждением; позднее употреблялся как синоним бреда или непреодолимого влечения (пиромания – влечение к совершению поджогов, клептомания – влечение к кражам и т. д. ). В первой половине 19 века французским психиатром Ж. Э. Эскиролем была выдвинута популярная концепция о мономаниях – одержимости одной идеей или влечением. С середины 19 века до начала 20 века мания рассматривалась, как самостоятельное заболевание.

Клептомания – психологическое расстройство, при котором человек буквально не может устоять перед импульсом украсть предметы. Причём они не нужны ему для личного использования или ради их материальной ценности. Здесь не идёт речь о старом простом магазинном воре или обычном преступнике. Фактически, украденные объекты часто выбрасываются, или отдаются обратно, или, если человек испытывает достаточные угрызения совести, тайно возвращаются позже. «Цель» такого поведения – акт кражи, а не украденный объект.

Для людей с клептоманией воровство является способом снятия напряжения. Они сообщают, что чувствуют всё возрастающее напряжение перед кражей и немедленно чувство облегчения или удовольствия после совершения акта. По-настоящему они не хотят красть – они знают, что воровство плохо и бессмысленно. Часто после совершения такого поступка они чувствуют депрессию и вину. Но, когда напряжение возникает, они не могут устоять.

Пиромания. Этого человека завораживает огонь, он обожает смотреть, как пляшет пламя костра. Если это маленький ребёнок, то он непременно хочет стать пожарным, когда вырастет. Для людей с пироманией огонь всегда будет обладать особой привлекательностью. Хоть многие мамы тех детей хотят, чтобы это прошло, когда детишки станут постарше.

Пиромания предполагает хорошо спланированный поджог, реализованный более чем один раз. Как и во всех других расстройствах контроля импульсов, поджог – это реакция на эмоциональное напряжение, это просто способ разрядиться. Кроме действительных поджогов, люди с пироманией часто устраивают ложные тревоги, звонят в пожарные службы, любят фокусы с огнём и любят смотреть на пожары, случающиеся по соседству.

Игромания - игровая зависимость. Явление это сравнительно новое, мало изученное. Но уже первые попытки исследования в этой области показывают, на сколько сложна и опасна игровая зависимость. Наиболее распространённые виды игр сейчас, это компьютерные игры, казино и «однорукие бандиты». И как ни странно, самая страшная, сложная в лечении мания, мания пристрастия к игровым автоматам. ИгроманияЭто слово, которому мир ещё не придаёт значения, не понимая, что за ним стоит. С этим мир ещё не сталкивался. У каждого человека, который проведёт некоторое время перед игральными автоматами, нет никакого шанса не стать зависимым. Тем более, что автоматы буквально на каждом шагу. Говорить о выходе из этой проблемы сегодня не приходится. А говорить о каких-то технических, психологических методах выхода из такой зависимости мы не можем, и это признают многие специалисты.

Большинство людей попавших в сети игрозависимости, это те, кто пошёл помогать своим близким, попавшим в «лапы» этих зловещих «бандитов». То есть большинство попали в сети не от того, что их привели к игровой страсти какие-то пагубные черты характера. Они всего лишь бросились на помощь. И, проведя рядом с автоматами какое-то время (как правило, люди хотят разобраться в механизме влияния этих железных ящиков на их близких), сами попали в зависимость.

Самое интересное, что в только что открывшемся магазине обязательно появится сначала самый примитивный автомат, в виде простого столбика. И работающие в магазине сотрудники, сами того не подозревая, становятся игрозависимыми. Ну от чего не кинуть монетку во время перерыва? И пошло дело90% продавцов попадают в зависимость.

Эта зависимость приводит к самому примитивному и одновременно самому страшному виду зависимости. Для её возникновения требуется меньше всего времени, она же труднее всего поддаётся излечению.

Компьютерные игры затягивают дольше, но капитально. Человеку не нужно больше возвращаться в реальный мир, ему хочется оставаться в игре, ощущать себя всемогущим. Это может привести к плохим последствиям. Такого человека трудно увлечь чем-то кроме новой игрушки. Он живёт в игре, для него игра становится реальностью. Такие люди утверждают, что мир не правильный и страшный, и им спокойнее там, в игре.

В азартные игры, как правило, люди играют вместе с друзьями и коллегами, продолжается это в течение фиксированного периода времени и влечёт за собой позволительные (хотя не желанные) финансовые потери.

Навязчивое пристрастие к азартным играм, с другой стороны, связано с выходом из-под контроля. Азартная игра завладевает игроком. Он играет на деньги, которые по идее не может позволить себе потерять, и использует игру либо чтобы убежать от проблем, либо чтобы достичь «пика». Люди с навязчивым пристрастием к азартным играм чувствуют, что бросают кости помимо воли. Они лгут друзьям, членам семьи и терапевтам, чтобы скрыть, в какой мере эта страсть влияет на их работу или отношения. Как и при других зависимостях, это расстройство передаётся по наследству, с трудом поддаётся лечению и лучше всего реагирует на психотерапию в сочетании с частым посещением группы поддержки для людей, попавших под влияние азартных игр.

Использование медикаментов в этом случае всё ещё остаётся под вопросом. Хотя большинство людей полагаются в своём излечении на терапию и групповую поддержку, некоторые клиницисты считают, что навязчивое пристрастие к азартным играм нужно лечить в точности так же, как любую другую зависимость. Как и при алкоголизме, у значительной части игроков в основе зависимости может лежать расстройство настроения или тревожное расстройство. А эти расстройства могут положительно реагировать на антидеприссанты.

Наркомания. В обиходном языке наркоманом называют лицо, регулярно потребляющее продукты, классифицируемые как «наркотики». Это потребление лежит в основе возникновения так называемого состояния зависимости, характеризующегося неспособностью индивида отказаться от сложившейся практики.

Учитывая данную ситуацию, «наркотик» рассматривается как определяющая причина любого поведения, имеющего в основе потребление наркотиков, неизбежным следствием которого является известная формула: наркоман не может существовать вне реальности, в которой есть наркотики. Из этого априорного утверждения можно вывести две основные задачи:

1) инвентаризация наркотиков;

2) терапевтические мероприятия.

Инвентаризация наркотиков

Что касается первой задачи, то в течение последних трех десятилетий специалисты в области наркомании разработали немало схем, позволяющих инвентаризировать вещества, используемые наркоманами, как и их воздействие на тех, кто их потребляет.

Речь идет о таких веществах, как кокаин, морфий, героин, марихуана, гашиш, галлюциногенные грибки, ЛСД, а также о фармацевтических товарах и о химических дериватах (включая химические продукты), как клей, эфир, бензин и т. д.

Первая группа веществ подпадает под юридические законы и меры, предусматривающие наказание за их потребление, производство и незаконный сбыт; по второй группе разработаны меры контроля, а (третья группа послужила отправным пунктом для выработки рекомендаций), направленные на предотвращение неправильного их использования и злоупотреблений.

Однако в связи с тем, что наркоман может использовать абсолютно любое вещество в конкретных целях и превратить его в «наркотик», возникают сомнения в отношении правомочности концепции «наркотика» как главной причины наркомании.

Если же причину наркомании не удается свести к существованию наркотиков, значит, ее следует искать во внутренних мотивах, побуждающих людей заниматься данной практикой. Это позволяет ставить вопрос о наркомании как о симптоме и исключить идею порока. Поэтому наркомана следует рассматривать как больного, но отнюдь не как правонарушителя.

Терапевтические мероприятия

На фоне констатации, гласящей, что само по себе существование продукта не может служить объяснением широты проблематики, связанной с наркоманией, наблюдается быстрый рост числа работ, разъясняющих данное явление с исторических, идеологических, социологических, политических, психологических, биологических и других позиций и стремящихся сместить акцент с одновалентности причины, предполагаемой предыдущей схемой. Такой подход позволяет четко очертить два аспекта: запрещение и наказание за употребление наркотиков в противозаконных целях и, с другой стороны, изучение социальных, исторических, политических и прочих причин, вызывающих наркоманию. Общая для этих концепций проблема заключается в том, что вышеперечисленные причины отнюдь не всегда перекрывают конкретные личные причины.

Действительно, факторы общего характера не могут учитывать личностные характеристики, предопределяющие конкретную реакцию разных людей при идентичных условиях на одну и ту же конфликтную ситуацию.

Эти соображения позволяют ставить вопрос о применяемых терапевтических мероприятиях. Такие мероприятия предполагают, как правило, поэтапный подход. На первом этапе проводится лечение по подавлению интоксикации, предусматривающее прохождение через переломный момент (представляющийся необходимым), когда человек, находящийся в полной зависимости от продукта, может под медицинским наблюдением преодолеть так называемый «критический» пик, предполагающий отлучение от потребляемого продукта; на втором этапе, называемом посттерапевтическим, пациент, освободившись от зависимости от продукта, может определить причины, лежащие в основе его заболевания, и подготовиться к социальной реабилитации. Присутствие группы специалистов (психологов, воспитателей, психоаналитиков и т. д. ) в ходе мероприятий второго этапа имеет решающее значение.

Во Франции настоящая схема, имеющая все основания для существования, разработана в развитие закона 1970 года, который четко предписывает процедуру любого лечения для наркоманов. В других европейских странах, с незначительными различиями, сохраняются аналогичные принципы подхода, в основе которого лежит идея о необходимости полного отделения пациента от наркотика для обеспечения эффективного лечения наркомана.

Несмотря на то что сам принцип как таковой не оспаривается, опыт наглядно свидетельствует о том, что единственная возможность добиться успеха при лечении от наркомании обусловлена собственной решимостью пациента покончить с употреблением наркотика. Минимальные шансы достижения результатов появляются лишь тогда, когда пациент безоговорочно готов пойти на этот шаг. Да и мероприятия, предлагаемые больному, принесут положительный эффект лишь тогда, когда просьба об их проведении будет исходить от самого пациента.

Подобно тому, как наркоман в поиске продукта, втягивающего его в наркотическую зависимость, может исказить условия его применения, он постоянно разрушает любую модель лечения, которая не совпадает с его желанием добиться выздоровления, так как если такого желания нет, то наркоман использует, в отличие от других типов больных, опыт, накопленный при приеме наркотиков, которого недостает лечащему персоналу. По этой причине меры интернирования, направление на лечение через суд, лечение в связи с невозможностью жить в семье или в обществе, как правило, заканчиваются полным провалом.

Подобная констатация заставляет нас глубоко задуматься над причинами, определяющими привязанность, более того, любовь субъекта, выказываемую по отношению к объекту — «наркотику». Эта связь не может объясняться только свойствами, присущими продукту, скорее речь следует вести о предлагаемом последнем выходе из проблемной ситуации.

Определение наркомании как возможности выхода из проблемной ситуации обнажает в негативных тонах весомый в ее чреве конфликт, его позволяет нам рассчитывать на осмысление данного явления, рассматривая его в качестве симптома, а не только как простое отступление от норм поведения. Приняв эту мысль за исходную, мы отмечаем и изменение самой концепции наркотика, учитывая, что она выдвигает на передний план ущербность субъекта, глухой тупик, в котором объект «наркотик» не ограничивает свое воздействие только телом, но и влияет на смысловой полюс, предопределяющий модус вивенди «наркомана». Действительно, появление на первом плане смысловой значимости предопределяет особую клинику, которая должна в основном опираться на учет желаний субъекта.

Если следовать данной логике, то напрашивается следующий вывод: желание наркомана выздороветь не является противоположным желанию, ввергнувшему его в путы наркомании, При каждом предложении лечения необходимо определить, до какой степени субъект готов задействовать свое желание, являющееся частью симптома, с тем чтобы выйти на истину, лежащую в его основе, при стремлении подавить поведение, поставившее его в зависимость от продукта. Этот теоретический подход, а также наш обширный клинический опыт позволяют нам прийти к выводу о том, что единственным способом преодоления этого пути является психоанализ.

Токсикомания — собирательный термин для обозначения группы заболеваний, которые вызываются привычным употреблением природных или синтетических веществ, оказывающих специфическое (эйфоризирующее, седативное, стимулирующее, галлюциногенное) воздействие на психику, или, как говорят, психоактивных средств. К ее определяющим клиническим признакам относят характерную динамику толерантности к употребляемому веществу (изменение его количества, необходимого для достижения ожидаемого эффекта), развитие психической, а в дальнейшем и физической зависимости от психоактивного средства, и формы которой зависят как от фармакологических свойств самого вещества, так и от индивидуальных особенностей организма токсикомана. Болезнь сопровождается широким спектром психических и соматоневрологических расстройств, формированием особого «токсикоманического поведения», часто — нарастающим оскудением личности и социальным «дрейфом». В рамках такого истолкования различают алкоголизм и неалкогольные формы: «традиционные» наркомании (морфинизм и др. , опийные наркомании, гашишемания, кокаиномания); злоупотребление рядом лекарственных препаратов, психотомиметиками, концентрированным отваром чая (чифиризм); кофеинизм, табакокурение и многое другое.

Иной смысл термину придается с медико-правовой точки зрения, противопоставляющей наркоманию и токсикоманию. Под наркоманией в этом случае понимают состояния, вызванные неоднократным употреблением психоактивных средств, которые законодательно признаны наркотическими и запрещены к немедицинскому применению. Если же психоактивное средство не отнесено к числу наркотических, используется термин «токсикомания».

В принципе к ней способно привести злоупотребление практически любым веществом, обладающим хотя бы незначительным психоактивным действием. Сообщалось даже о случаях внутривенного введения воздуха заключенными-наркоманами — за неимением лучшего. Хотя можно и усомниться в достоверности этих сведений, они заслуживают того, чтобы быть выдуманными, ибо скрывают в себе самую суть и символ явления: «кайф» может быть сотворен «из воздуха»! Именно поэтому борьба с токсикоманией, сводящаяся к ужесточению контроля за оборотом психоактивных средств и репрессивных мер к токсикоманам, вряд ли даст стойкий результат. Хуже того, она будет толкать токсикоманов к поиску иных, замещающих средств, осложняя общую наркологическую ситуацию, вплоть до выхода ее из-под всякого контроля, и провоцируя целый ряд негативных социальных явлений.

Опасные размеры приняли, в частности, особые формы детской и подростковой токсикомании — вдыхание паров летучих веществ (ацетона, бензина, эфира, лаков, клеев, инсектицидов и т. п. ) — в силу их доступности и дешевизны, часто вызываемых ими глубоких отравлений и быстрого поражения мозговой деятельности. Кроме того, заметно умножились случаи политоксикомании — тяжелее протекающих и более сложных для диагностики и лечения форм заболевания.

Стало быть, «лобовые» антитоксикоманические меры, даже самые продуманные и последовательные, обходят стороной существо проблемы. Недуг произрастает на почве, образованной комплексом потребностей, которые имеют родовую, общечеловеческую природу и понуждают огромную массу людей прибегать к непатологическому употреблению тех или иных психоактивных средств. Более того, можно предположить целесообразные свойства этого явления, умножающего и расширяющего адаптационный потенциал человека, притом за счет быстродействия и практически неограниченного выбора психоактивных средств. В какие бы формы жизнедеятельности (в исторически широком диапазоне) употребление этих средств ни включалось — будь то древние мистерии, многообразные культово-бытовые обряды или, допустим, акции социального протеста в некоторых молодежных субкультурах современности, — во всех случаях за их видимой стороной скрывается глубинная мотивация: необходимость в изменении человеком своего социально-психологического и (или) экзистенциального статуса путем направленного воздействия на психофизическое состояние. Когда же «технология» этого процесса становится самоцелью, питает самое себя, это знаменует развитие токсикоманического расстройства, достигающего в предельных случаях деградации и гибели человека. Здесь средоточие одного из трагических парадоксов человеческой природы: имманентные ей, исходно конструктивные силы избирают своей «мишенью» отдельных людей, оборачиваясь деструкцией для них самих и, возможно, целых сообществ.

Кто же становится такой мишенью? Видимо, не существует особого психологического типа, роковым образом делающего человека токсикоманом. Можно с достоверностью говорить лишь о факторах риска — ряде особых психофизических и личностных черт (возможно, и биохимических), конституциональных или приобретенных, в том числе и противоположных по своим свойствам, которые предрасполагают к заболеванию. Одним из важнейших часто оказывается стремление к сиюминутному удовлетворению потребностей, не терпящее отсрочки, препятствующее их рациональной переработке и продуктивной трансформации. Такой «индивидуальный» риск может быть усилен или ослаблен социальными и особенно микросоциальными условиями. Социальная напряженность, слом жизненных стереотипов, отверженность, маргинальность, как и многое другое, часто сопровождаются ростом токсикомании.