Забайкальские старообрядцы

Вот уже двести лет живет в Забайкалье большая группа русского населения, которая сама прозвала себя семейскими. О забайкальских семейских издавна ходят самые различные предания и легенды. Одни из них правдиво отражают историю появления здесь староверов, их быт, нравы и обычаи, другие насыщены вымыслом и недружелюбны по отношению к этим простым труженикам, которых триста лет назад втянули в борьбу за так называемое « истинное православие».

Переселившись на просторы Сибири, семейские образовали свои сельские общины и начали быстро приспосабливаться к суровым природным условиям Забайкалья. В первые годы они старались не общаться с местным населением, жили изолированно, замкнуто.

Жизнь семейских для русских сибиряков – потомков землепроходцев и первых, сельских засельщиков – оставалась тайной, их своеобразные обычаи, семейные отношения для большей части сибиряков были непонятны и потому вызывали кривотолки. Забайкальцы любили рассказывать, что пришельцу семейские не дадут попить воды, не разрешат курить, сидеть в переднем углу, а постараются посадить подальше от хозяина дома, от детей, чтобы пришелец не сглазил их, не осквернил своим прикосновением.

О семейских домах с высокими окнами, до которых без лестницы не достанешь рукой, ходили разговоры, что такие избы они строят для того, чтобы свинья не смогла заглянуть в окошко. Староверы якобы были убеждены, что если свинья заглянет в дом, то непременно вымрет вся семья, или постигнет такое несчастье, от которого жизнь будет тяжелее смерти.

Тяжело жилось семейским. Стоически терпели они оскорбления царских чиновников, притеснения своего духовенства и богатой верхушки односельчан, насмешки несемейских соседей. В этой жизни, полной мытарств и невзгод, семейским помогали жизнелюбие и редкое трудолюбие.

Теперь в семейских селах жизнь не та и сами семейские не те.

Прошли годы. Изменились люди, на как и прежде дал семейских остаются традиционными их крепкое хозяйство, занятие земледелием, огородничеством, охотой, рыбалкой; не забывают семейские свои корни, свои обычаи, свои традиции.

Интерес к семейским очень велик. Вот и мы на уроках «Фольклора и литературы Забайкалья» изучаем историю, быт, культурное наследие семейских. Живут и у нас в Заречье их потомки.

Записывая, слушая их рассказы о жизни, песни, мы становимся как бы живыми свидетелями истории семейских, которые отличаются от других семей тем, что их объединяет некое этническое «мы».

Нам захотелось подробнее узнать о жизни семейских. Так все же кто они такие? Как они появились на отдаленных просторах России и у нас в Забайкалье, в Хилокском районе? Ответы на эти вопросы мы нашли в книгах бурятских и читинских ученых, фольклористов, писателей: Л. Е. Элиасова, А. В. Константинова, И. Чернева, Ф. Ф. Болонева.

В работе известного ученого – фольклориста Лазаря Ефимовича Елиасова «Народная поэзия семейских» мы многое узнали о семейских Забайкалья: о их быте, о традициях. Из энциклопедии читинского историка, преподавателя ЗабГПУ А. В. Константинова – о том, кто такие семейские, как появились они в наших краях. Читая роман Ильи Чернева «Семейские», мы словно сами побывали в том времени, прожили вместе с героями их трудную, но интересную жизнь.

Интересный материал о семейских мы нашли в нашем районном краеведческом музее. Уже много лет возглавляет этот музей интересный человек, историк по образованию Петров Владимир Федорович. В музее представлена экспозиция « Быт семейских». Владимир Федорович многое рассказал нам о жизни семейских, мы воочию увидели те предметы быта, которыми пользовались когда – то деревенские жители. Помогла нам и Ольга Дмитриевна Иванчикова – кандидат культурологических наук. Тема ее диссертации тоже касается жизни, быта семейских. Ну и, конечно, живые рассказы жителей Заречья, Глинки, Мало – Архангельска – потомков семейских.

Наш реферат и приложение к нему можно использовать на уроках краеведения, истории, знакомя ребят с историей Забайкалья.

История семейских Забайкалья тесно связана с расколом, происшедшим в русской церкви в середине 17 века в царствование Алексея Михайловича.

Раскол в русской православной церкви произошел не случайно, он явился следствием непримиримых внутренних противоречий различных общественных сил того периода. В результате церковной реформы (1653 – 1660 г. г. ) было официально принято так называемое «нововедение» патриарха Никона. Раскольники – староверы, старообрядцы – это та часть русского населения, которая отказалась принять «нововедение», продолжала придерживаться обрядов и молилась по неисправленным церковным книгам.

Большое количество старообрядцев в конце 17 – начале 18 веков убежало в Польшу. Там они поселились в двух районах: в Стародубье и в Ветке. Старообрядцы основали в Польше несколько поселений, они занимались сельским зозяйством и вдали от царских глаз строго придерживались старой веры, всячески ругали и проклинали никонианцев – ту часть русского духовенства и людей, которые приняли «нововедения» Никона. Может быть, староверы жили бы там и до сих пор, но судьба предначертала им другую судьбу.

Во второй половине 18 века русские окраинные земли – территории Черниговской губернии, где находились Стародубье и Могилевская губерния с районом Ветки, снова вошли в Российскую империю. Таким образом, старообрядцы опять попали под власть русского царя.

В начале царствования Екатерины 11 остро встал вопрос о заселении окраин тогдашней европейской части России и особенно Сибири. Правительство Екатерины 11 усмотрело в старообрядцах прекрасных колонистов, которые смогут производить хлеб и другие сельскохозяйственные продукты там. Где их не хватает. Они исконные землевладельцы, предприимчивы, трудолюбивы, трезвы, да и на западных границах без них спокойнее. Поэтому возложить на них задачу развития земледелия было просто необходимо.

Часть староверов пришла, вернее, бежала в Сибирь на вольные земли по своей инициативе, скрываясь от преследователей за веру, от помещиков и царских властей.

Другая часть старообрядцев была отправлена в Сибирь из пределов Польши насильственно, в сопровождении солдат.

Первые небольшие партии раскольников прибыли и поселились за Байкалом еще в 50 – ых годах 17 века. Об этом свидетельствует сообщение иркутского летописца: «Сего (1756) года пришли в Иркутск польские старообрядцы для поселения за Байкал. Их сповождал подполковник Иванов».

Последующие партии шли уже по сенатскому указу. Наиболее многочисленные группы раскольников прибыли для поселения в долину реки Хилка в 1768 году. Затем значительные партии прибывали почти ежегодно.

Старообрядцы были расселены в Тарбагатайской и Мухоршибирской волостях, по реке Чикой. Позднее из – за малоземелья они освоили пространства восточнее междуречья Хилка и Чикоя, продвинувшись вверх по Хилку и к верховьям Ингоды. В конце 19 – начале 20 века имела место миграция семейских в Якутию, на Амур и далее в Приморье.

Позднее, вплоть до середины 20 века семейские переселялись в Монголию, в Маньчжурию и далее в глубь Китая. Затем из Маньчжурии их потомки перебрались в США (штат Орегон).

Старообрядцы, поселившиеся в Забайкалье, назвали сами себя «семейскими». Это самоназвание происходит от того, что они шли в далекий неведомый край целыми семьями. Здесь на новом месте они селились тоже семьями.

Перечитывая литературу о семейских, мы нашли несколько объяснений слова «семейские».

Так академик П. С. Паллас называл поселенцев, русских людей, выведенных из Польши «поляками», «польскими поселянами».

Алексей Мартос, сын известного скульптора, путешествуя по Забайкалью, в своей книге «Письма о Восточной Сибири», отмечал «Старообрядцы пришли сюда семьями, водворены семьями и поэтому сохранили досель имя семейных».

Специалист по славянской этнографии П. А. Равинский писал: «Это была первая партия переселенцев, явившихся в Сибирь большой массой, целыми семьями, с полным хозяйством. Назывались эти переселенцы семейскими».

Профессор А. М. Селищев сделал попытку дать свое толкование происхождению названия «семейские». Он предполагал, что «оно может указывать на местопроисхождение носителей этого имени из местности, имевшей отношение к реке Семи (Сейму) притоку реки Десны». Попытка связать этноним «семейские» с каким – либо географическим названием не нашла поддержки у ученых.

На Алтае и в Восточном Казахстане их ближайшие родичи называются до сих пор «поляками». В Западной Сибири общее название староверов – кержаки, на Урале – двоеданы.

Староверы оправдали возложенные на них надежды, они скоро привыкли к суровой сибирской природе и очень высоко по тому времени подняли земледелие и другие отрасли сельского хозяйства.

Вот как о переселении староверов писал в своей поэме «Дедушка» известный поэт Н. А. Некрасов:

Горсточку русских сослали

В страшную глушь за раскол

Землю да волю им дали

Так постепенно в полвека

Вырос огромный посад –

Воля и труд человека

Дивные дивы творят!

Как там возделаны нивы,

Как там обильны стада!

Высокорослы, красивы

Жители, бодры всегда.

Сыты там кони – то, сыты,

Каждый там сыто живет,

Тесом там избы – то крыты,

Ну, уж, зато и народ!

Где ж та деревня? – Далеко

Имя ей: Тарбагатай

Страшная глушь, за Байкалом.

А как же попали семейские к нам в Хилокский район? Ответ на этот вопрос мы нашли в работе О. Д. Иванчиковой.

На территории Хилокского района семейские появились гораздо позже, примерно через 100 лет после переселения в Забайкалье. Основная причина переселения вызвана тем, что в местах их традиционного проживания не стало хватать земли, а население все время численно увеличивалось. Это и заставило семьи искать новые места. Другая причина связана с политическими событиями в стране. В конце 20-ых – начале 30-ых годов ХХ века, спасаясь от раскулачивания, бежали сюда семьи из сел и деревень Красночикойского района. В-третьих, сюда стали приезжать добровольно, так как искали работу на производстве, а по территории Хилокского района в конце Х1Х века была проложена железнодорожная магистраль, и рабочие руки были очень нужны.

Первые поселения семейских возникли в селе Энгорок, которое находится в 80-ти километрах от Хилка. Переехали в Энгорок староверы добровольно в 90-ых годах Х1Х века из села Архангельское (Кочон) в поисках новых земель. Нашли это место охотники, которые спускались по реке Блудной в поисках зверя, хотя расстояние от села Архангельское до Энгорка составляло около 160-ти километров. Место это хорошее. Есть земля для занятия земледелием и огородничеством, лес, река Блудная. Рядом было несколько бурятских поселений. Первой сюда перекочевала Титова Наталья, по воспоминаниям бывшего председателя сельского совета А. Д. Черепанова, это была сильная и смелая женщина. Муж ее умер, остались дети, и она решилась на переезд. В Энгорке она держала табун лошадей, сама ходила на охоту, занималась земледелием. Позднее сюда переехали семьи Черепановых, Негодяевых, Матвеевых.

К 1909 году образовался поселок в 70-80 дворов. Выращивали рожь озимую, ячмень, овес, занимались охотой, скотоводством, рыбалкой.

В 1913-1930 годах переехали семьи Андриевских, Кривошевых.

В настоящее время в деревне в основном живут пожилые люди. Молодежь переезжает, так как село считается неперспективным.

В городе Хилке семейские появились немного позднее. Спасаясь от раскулачивания, в конце 20-ых-начале 30-ых годов переехали из разных сел Красночикойского района семьи Грешиловых, Ивановых, Кривошеевых. В Хилке их привлекала железная дорога, поэтому остались здесь. Селиться стали в микрорайоне Молотовский, построили дома, местные жители их даже прозвали «чикояне».

Другие семьи переехали добровольно. Приезжали незамужние девушки на работу, здесь знакомились с семейскими парнями, выходили замуж. В Хилке образовалась сторообрядческая община, которую возглавил дьячок Левон Кондратьев.

Много семейских переехало в Хилок после войны из села Энгорок, так как в городе было больше возможностей устроиться на работу, учиться.

В село Линево Озеро семейские приехали в 50-ых годах ХХ века в связи с открытием леспромхоза. Семья Козловых уехала с прииска Шумиловка, где добывали вольфрам, олово, потому что прииск закрывался. Несколько семей приехали из сел Красночикойского района, другие из села Бильчир, которого сейчас нет.

Вот такими разными путями, гонимые судьбой и поисками работы, желанием жить старообрядцы-семейские поселяются в наших местах, принося с собой материальную и духовную культуру, которой жили и живут их предки в краях их первоначального переселения.

Семейские Забайкалья, имея богатейшее наследие допетровской Руси, а также белорусской, украинской и польской культур, поселенные в климатически наиболее благоприятные районы Забайкалья, принесли и развили здесь культуру земледелия, огородничества, строительной техники и домашнего ремесла.

Писатель А. Мартос, посетив селение семейских в декабре 1823-декабре 1824 годов писал, что «русские, избрав берега Чикоя и Хилка своим отечеством, перенесли сюда же и образ своей домашней жизни, дух веселонравия, деятельность и свои привычки гостеприимства. Довольство, чистота блистали в светлице пришельца! Так в недрах Сибири жители Стародуба, Добрянки, Гомеля обрели для себя новое отечество, а неутомимое прилежание, деятельность даровали переселенным возможное на землю счастье. Настоящее поколение, родившееся за Байкалом, довольно своим настоящим». [2]

Удивительно яркие впечатления о семейских остались у декабристов, которые познакомились близко с этой группой староверов во время перехода из Читы в Петровский завод в 1830 году. Декабрист А. Розен писал о семейских села Тарбагатай: «Дома в несколько горниц, с большими окнами, крыши тесовые, крыльца крытые; в одной половине дома обширная изба с русской печкойв другой половине от трех до пяти чистых горницполы все покрыты коврами собственного изделия, столы и стулья крашеные, зеркала с ирбитской ярмарки Избы и дома у них не только красивы углами , но и пирогами Во дворе под навесомкованые телеги, сбруя сыромятная, кони дюжие и сытые, а люди рослые, белолицые, румяные мужчины расхаживали в суконных синих кафтанах, женщины – в душегрейках шелковых с собольими воротниками, а кокошники – один лучше другого»

Для семейского крестьянина земля и труд были основой его существования: Яков Никитич Чебунин, крестьянин из села Тарбагатай так говорил о труде и о земле известному собирателю фольклора семейских Лазарю Ефимовичу Элиасову: «Земле мы кланяемся, земле хвалу поем, землю слезами мочим, земля нам поддержка во всем, только она держит, только она нас кормит, детей наших ростит. От земли мы идем, к земле и придем. Ты одна наша надежда в жизни. Хвала тебе, труд! Ты нас держишь, в жизни кормишь, в тебе наше наше утешенье от горя и страданий. Ты погибель для тех, кто тебя не любит, ты радость для тех, кто с тобой дружит».

Семейские – хорошие земледельцы. На сибирской земле выращивали они рожь, пшеницу, овес, ячмень, гречиху. Для вспашки применяли соху. Они первыми из забайкальцев стали использовать плуг. Для боронования применяли бороны. Жали хлеб серпами. Молотили вручную цепами. Размалывали зерно на ручных жерновах, позднее – на ветряных мельницах.

Женщины и дети занимались огородными работами. Сажали традиционные для забайкальского климата культуры: картофель, капусту, огурцы, репу, морковь, свеклу и т. д. Для того, чтобы шить, ткать, изготавливать мешки, паклю занимались выращиванием такой технической культуры, как конопля. Это занятие было сложным, так как климатические условия были тяжелыми, конопля на холодных землях прививалась плохо, не говоря уже о льне.

Занимались семейские и охотой. Промышляли охотой на соболей, белок, лисицу, волков, медведей, кабаргу, изюбрей, птицу. Занимаясь охотой,семейские имели меховую одежду , головные уборы. В районном краеведческом музее среди экспонатов мы обнаружили берестяную трубу.

Она использовалась при охоте на изюбра. Охотники с ее помощью подзывали зверя. Простая на вид, но изготовить ее было сложно. В Энгорке такие умельцы были, потому что в музей ее передали именно из Энгорка.

Наряду с охотой большое значение имела и рыбная ловля. Реки Селенга и ее приток Чикой, Хилок, Уда, Джида и другие были чистыми, полноводными, богаты рыбой.

Забайкальская тайга была богата кедровыми орехами, грибами, ягодами. Мужчины ходили в хребет, заготавливали орехи, а хозяйки дома делали вкусное и полезное кедровое масло. На крестьянском столе угощением были соленые грузди, рыжики, брусника, голубица. Как вспоминает житель села Мало-Архангельское Иван Иванович Колесников:

«Сызмала я в тайге. Она нас кормила, одевала. Орех, дева, заготавливали помногу. Сдавали их потом, деньги были. Тайга для меня, как дом родной. Это теперь я стар стал, а ишо в прошлы года ходил в тайгу орех бить». В нашем же музее среди экспонатов-совок жестяной, грохот. Все это использовалось при заготовке орехов.

В деревнях было развито натуральное хозяйство. Почти все предметы быта были изготовлены местными мастерами: глиняная, деревянная посуда (солонки, чашки), бондарная (бочки, ушаты, квашни), берестяные туеса, плетеные корзины, лукошки; деревянные бытовые вещи – вальки для стирки белья, рубели и каталки для глажения, самопрялки и прялки, швейки; железные и кованые инструменты – сошники, топоры, серпы, косы, ухваты, сковородники и другое. Часть перечисленных предметов быта находятся в экспозиции районного краеведческого музея. Они подарены музею жителями Энгорка, Хилка.

Женским занятиями считались прядение и ткачество. Сырьем для этого домашнего производства служили конопля, овечья шерсть. Из шерстяных нитей вязали чулки, носки, варежки (варьги). Из конопляных, льняных, шерстяных нитей ткали холсты на полотенца, скатерти, рубахи, штаны. Полотенца и скатерти затем вышивали. Рисунок обычно русский или украинский, вышит крестом красными, зелеными, черными нитками. Надежда Ивановна Колесникова подарила нам два полотенца, которые вышила она сама. А учила ее вышивать ее бабушка. Полотенца холщовые, вышиты красными нитками.

Девочек учили прясть с 9 – 10 лет на веретенах и прялках небольшого размера. С 12 лет они начинали готовить себе приданое в виде тканых полотенец, скатертей, мужских рубах, поясов и др.

Отличительной особенностью семейских является их любовь к чистоте. Она у них возведена в культ. Часто по ней оценивают трудолюбие человека. У хорошего хозяина или хозяйки чистота и порядок наблюдается везде: в доме, в сенях, на крыльце и в ограде. Печь побелена, постель застлана чистой простыней и покрывалом. Чистоте тела придается особое внимание. Каждую неделю моются в бане. Приходя из бани, семейские моют лицо и руки из умывальника. В отменной чистоте содержится посуда. Она для разных хозяйственных нужд отдельная. Для приготовления пищи одна, для скота другая, для бани используется особая.

Деревни семейских шокируют своей правильностью и порядком. Одни села представляют собой полукруг, в середине которого находятся огороды и поля, другие села тянутся на несколько километров. Как, например, в Красночикойском районе: село Малоархангельское, затем Барахоево и Коротково. Три села и одна улица примерно километров на двадцать. Люди в них хотят хорошо жить и многое для этого делают.

Аккуратно выкрашены ставни. Дома радостных теплых тонов. Холодных тонов заборы. Высокие окна. Бревна лежат плотно, один к одному.

Наряден внешний вид семейских сел. Карнизы, наличники, фронтоны и причелины (доски, прикрывающие концы слег) часто декоративно оформлены и окрашены в различные цвета, преобладают красный, синий, зеленый, белый, голубой. Дома красят внутри и снаружи. Моют два раза в год. Мытье наружных стен вызвано не только стремлением крестьян к более продолжительному сохранению стен, но и трудолюбием семейских, их эстетической потребностью.

Семейским нравится, когда стены сверкают янтарным блеском, «браво вымыты», «как жар горят» Вымытые стены придают внешнему виду села свежесть и радуют глаз. Рядом с нашей школой стоит нарядный аккуратный дом. Живут в нем супруги Линейцевы: Фетинья Михайловна и Куприян Лукич. Фетинья Михайловна – знатная хозяка. Везде у нее порядок.

Мы все время удивлялись: «Зачем баба Феня дом свой моет?». И вот что она нам рассказала: « Родом я из деревни Новая Брянь. Это недалеко от Улан – Удэ, в 60-ти километрах. Почему Новая Брянь? В 18 году сгорела наша деревня. У нас у семейских курить-то было запрещено. А один парень тайком курил. И видно куда-то папиросу и спрятал Пожар был страшный. Через реку летели головешки. Деревню-то заново отстроили и назвали Новая Брянь. Да, дома мыли. Шоркали к Пасхе. И дома-то блестели как новые Желтые были. Шоркали все дома, даже некрашеные. Каждую, - говорили, - веточку промыть надо было. Если у кого плохо дом вымыт был, говорили, что хозяева плохие, грязнули. А ножи, вилки, ложки на речке песочком терли. Сейчас-то из нашей деревни уезжают и чистоты такой уж нет». Придерживается баба Феня традиций семейских. К Пасхе дом ее блестит промытыми стенами, чисто вымытыми стеклами.

Недалеко от Улан – Удэ, если едешь по трассе, стоит село Десятниково. Дом к дому, дома все выкрашены. Порядок во всем.

Для селений семейских характерны четыре основных типа крестьянского жилища: четырехстенная изба, т. е. сруб с сенями и без сеней; пятистенная изба; шестистенная изба («связь»); круглый (квадратный) дом.

В качестве строительного материала служили разные породы дерева.

Для четырехстенной избы семейских характерна традиционная русская планировка жилища. У задней стены около двери располагалась глинобитная печь. За печью в углу у боковой стенки устраивался голбец – досчатый короб, прикрывавший лестницу в подполье, здесь же хранилась кухонная утварь. Около печки при входе ставили кадку с водой, покрытую деревянной крышкой. Рядом с кадкой у печи стояла лохань, над которой вешали на шнурке медный или глиняный рукомойник для умывания. По диагонали от печи находился «красный угол»: божница, стол, лавки вдоль стен. Над дверями или возле печи сооружались полати для ночлега детей.

А в Х1Х веке у семейских в основном преобладали пятистенные избы. В такой избе имелось два жилых помещения: собственно изба и горница.

Дома огорожены высокими заборами, во дворе находится скотный двор, сеновал, тепляк, баня.

«Внутри избы семейского чисто, опрятно. Пол вымыт и слегка посыпан песком, а иногда и застлан домотканной материей. В переднем углу прибиты полки, на которых расставлены иконы старого письма и медные восьмиконечные кресты в китах. Тут же или на угловом столике стоит кадильница, лежат свечи, висят лестовки (четки): на столик положены подручники, употребляемые при земляных поклонах».

Большая русская печь находилась в углу. По обе стороны от печи располагались полати. Стены чисто вымыты. В некоторых домах на стенах висели лубочные картинки. Лавки в доме стояли вдоль стен, на подоконниках стояли цветы. В каждом доме – самопрялка.

Из мебели в домах были столы, деревянные табуретки, висячие шкафики, большие «камоты», которые состояли из верхнего посудного шкафчика, средних выдвижных шкафов и нижней выступающей вперед части, деревянные диваны или лавки со спинками и боковинками под названием «канапельки», «канапели», деревянные кровати. Такая мебель до сих пор есть у многих бабушек.

Из посуды - большая бондарная ( «кадушки, водянки, лагуны, ушаты, квашенки»), которую изготавливали из сосны, кедра и пихты. В них хранили воду, муку,квасили капусту, солили грибы, засыпали на зиму, ягоды, заводили кислое тесто, корытца для рубки мяса и ступы разных размеров, лукошки из березовой древесины, берестяные туески, плетеная посуда.

В доме можно было увидеть игрушки для детей – «чечки». Это маленьких размеров лагушки, бочонки, «ушатики», чашечки, чугуночки.

Примерами пятистенных домов являются дома в селе Энгорок. Большинство домов были построены в конце Х1Х – начале ХХ в. в. Дома семейских в Хилке и в селе Линево – Озеро сходны с домами села Энгорок.

В городе Хилок есть дом, который был перевезен изЭнгорка. Это дом родителей учителя истории средней школы №13 Н. А. Масютиной. Этот дом как память о своих корнях. А вот Николай Яковлевич Грешилов, потомок семейских (его родители переехали в Хилок из села Барахоево Красночикойского района) построил дом, в котором соединились элементы старины и нынешнего времени. Дом пятистенный, усадьба разделена на 3 части: жилой дом, скотный двор с сеновалом и другими постройками, летняя кухня – тепляк. Усадьба Н. Я. Грешилова – это дань традициям семейских, желание делать так, чтобы дети и внуки «знали, откуда что происходит»

Да и сам Н. Я. Грешилов – хороший песенник, вместе с женой они знают много песен семейских, хранят традиции своих отцов и дедов.

От другого населения Сибири отличались и своей одеждой. Мужской костюм семейских состоял из рубахи – косоворотки и штанов с широким шагом. Рубаха – типично русская, штаны украинско – белорусского типа. Мужчины носили валяные из овечьей шерсти колпаки, шляпы с широкими полями. Зимой – шапки из овчины, волчьи, заячьи, зажиточные – лисьи. В холодное время года одевали куртки из шерстяной домотканной ткани. Из обуви носили чирки и ичиги. У бурят заимствовали унты и пимы, отдельные виды верхней одежды: доха, меховая шапка (малахай). Покрой зипуна, халатов, шуб был характерен для русского костюма.

Мужчины обязательно носили усы, бороду, так как брадобритие считалось грехом.

«Дед Егор у нас был как картинка, с красивой бородой», - вспоминает Валентина Кузьминична, уроженка с. Барахоево, ныне проживающая у нас в Заречье.

Одежда детей мало чем отличалась от взрослой одежды.

Но особенно интересен был женский костюм. Некоторые семейские женщины до сих пор не признают иного костюма, кроме своего старинного, с вызовом заявляя об этом в частушке:

Я семейскою была,

И семейской буду.

Свой семейский сарафан

Сроду не забуду.

-Нас, семейских – то сразу видно было, - рассказывает житель села Глинка Василий Александрович Ларионов, уроженец села Кочон, - как – то раз в Петровский Завод приехали. Идем, на паровоз заглядываем. Нас далеко видно, по сарафанам сразу признают, что мы кочонские. Машинист – то смешливый попался, да как свистанет. Мы все и попадали. А он хохочет.

- У нас в деревне, я в Малоархангельском жила-то, - включается в разговор его жена Надежда Ивановна, - девки-то все любили сарафаны любили носить, запоны, монисты, ожерелья. Мои невестушки, Наталья и Ириша до сих пор семейскую одежу носят. А я вот не любила сарафаны. Шила себе юбки да кофты. Вот и на фотографии подружки мои Мотя и Галя в сарафанах, а я в пиджаке и в юбке.

Женщины и девушки носили сарафаны. Будничные и праздничные сарафаны различались тканями и отделкой. Будничные шили чаще всего из ситца, сатина, а праздничные были шерстяные, шелковые или ситцевые. Цвета выбирались яркие с рисунком. Под сарафаном – станина от рубахи или нижняя юбка.

Валентина Кузьминична Кулькова сохранила сарафан своей матери. Она рассказывает о том, что сарафан семейских отличался от сибирского. Он был прямой. И на запоне внизу ленты нашивали.

Важная часть женской одежды – рубаха, прямая с длинными рукавами до кисти, из ярких одноцветных тканей – алые, красные, синие, лиловые, желтые, контрастные по отношению к сарафану.

Костюм дополнялся длинным тканым поясом с узором. Носили его поверх сарафана по талии, а так как они бывали очень длинными, то обертывались ими несколько раз.

Поверх сарафана женщины одевали запон – передник из яркой или темной ткани. Шили запоны обязательно с грудкой.

Особую ценность представлял женский головной убор. Замужняя женщина должна была носить сложный головной убор, состоящий из кички, платка, а в особых праздничных случаях дополнявшийся позатыльником, пояской и кокошником.

Кичка служила своеобразным каркасом головного убора, шилась она из стеганой материи с высоким твердым очельем, вверху слегка отогнутым вперед и вниз, стягивалась на шнурок вокруг головы.

Кокошник – чехол на кичку, шили из бархата, атласа, шелка, украшая золотым шитьем.

Позатыльник – полоска ткани с тесемками по краям, центральная часть украшена вышивкой из бисера и пуговиц или шитьем; одевали сзади ниже кокошника.

Пояска – полоска ткани с тесемками, украшенная унизанными перламутром нитями, бисером, бусинами одевалась на лобную часть.

Платок повязывали сложенным с угла на угол вокруг головы так, чтобы он закрывал завязанные тесемки и края всех этих деталей, края кокошника. Если не надевали кокошник, платком покрывали кичку так, чтобы была видна пояска и позатыльник, а также кисти платка.

Девушки кички не носили. Вместо нее у них были головные повязки, иногда с жемчужными привесками. На большие праздники (Троицу, Рождество) девушки повязывали на голову свернутый платок с вложенной внутрь «гумажкой» (твердой бумагой), который украшали святками – цветами живыми или искусственными.

Важным дополнением женского наряда были украшения: серьги, бусы. Ожерелье из бус называли монисто или корольки. На шее носили специальное украшение – жарелок из перламутровых бусин, нашитых на узенькую двойную полоску ткани. Укреплялась она посредством гайтана – длинного шнура.

Семейские женщины трепетно относятся к своему костюму. В настоящее время редко кого из семейских можно увидеть в традиционной одежде. Хранится теперь она у бабушек в сундуках. Но на праздники одевают. Так у В. К. Кульковой до сих пор хранится бабушкина кичка. Когда собираются на праздники ее подружки, Ядрихинская Валентина Ивановна, родом из Энгорка и Гладких Мария Яковлевна, уроженка села Захарово, надевает баба Валя свой костюм, и начинают подружки жизнь свою нелегкую вспоминать и песни семейские петь.

Каждому народу достается наследство от предыдущих поколений, созданное руками и талантом его. Это наследие материальной культуры прошлого: предметы народного быта, одежда, прикладное искусство. И народному костюму принадлежит особое место.

Народный костюм – это результат деятельности многих поколений предков. Мастерицы неизбежно вносили в изделие что-то свое, но в рамках традиционных представлений о красоте творения народа предназначались для воплощения идеи вечной красоты, вечной жизни, добрых сил в природе и человеке. Народный костюм – это бесценный дар, доставшийся нам от наших предков. Каждая деталь народной одежды – это маленькое рукотворное чудо. И, примеряя на себя этот уникальный костюм семейской женщины, ты становишься чище, мудрее, прикасаешься душой к истории, к культуре своего народа, к светлым и добрым помыслам мастериц – создателей народной одежды.

Немалый интерес представляет и традиционное искусство семейских (обрядовые песни, домовая роспись). Это тема наших дальнейших исследований. На уроках фольклора мы знакомились с песенным творчеством семейских, слушая записи песен в исполнении талантливых песенников и песельниц из фольклорного ансамбля села Урлук. Есть и у нас в Заречье бабушки – песельницы. Они с удовольствием поют. И у нас есть аудиакассета с записями их песен. Впереди у нас фольклорная практика «Песенный репертуар семейских» и «О говоре семейских», посещение этнографического музея культуры и быта народов Забайкалья в Бурятии.

Семейские являются хранителями национальной памяти, нашего культурного наследия, нашей духовности и самобытности. В их среде бережно сохранена русская народная одежда, удивительные народные песни, мелодии, русские обряды. Они заслуживают самого пристального внимания и нашего глубокого уважения.

Мы живем в удивительном крае – Забайкалье. Нам молодым предстоит сохранить то, что досталось нам в наследство. А чтобы жить в настоящем, нужно, по словам народного писателя Бурятии Исая Калашникова «знать, откуда что происходит».