Образ Одиссея в стихотворениях И. А. Бродского

Имя Одиссей образовано от греческого глагола «гневаюсь» и указывает на то, что герою пришлось испытать гнев богов— недаром в «Илиаде» Одиссей именуется «великим страдальцем», что как бы предвещает его грядущие беды и скитания. В «Одиссее» же описано, как будущего героя нарекает этим именем его дед Автолик, объясняя, что он «рассержен многими людьми» и поэтому пусть внук его зовется «сердитым».

Одиссей - царь острова Итака, один из героев Троянской войны. Невысокий и скромный, он поначалу не производит впечатления на троянцев, но когда он начинает говорить, слова его устремляются из уст, «как снежная вьюга», в речах ему нет равных. Не чужд Одиссей и коварству, что проявилось в истории с Троянским конем. Присущи ему и гордость, и тщеславие. Но, допуская в отношениях с людьми (в основном с врагами) обман и хитрость, Одиссей неизменно благочестив и почтителен с богами. Он не упускает случая восславить свою покровительницу Афину, приносит жертвы ей и другим небожителям, а если иногда и оскорбляет богов, то вопреки своей воле, в силу обстоятельств. Так, он вынужден похитить из Трои палладий—и этим навлекает на себя гнев Афины. Чтобы спастись из пещеры Полифема, ослепляет людоеда и вызывает гнев Посейдона. На острове Тринакрия Одиссей всеми силами удерживает своих спутников от святотатства, но враждебные боги наводят на него сон, его голодные товарищи похищают и съедают быков Гелиоса — и навлекают на себя и на своего предводителя гнев Зевса. Но и в самых тяжелых ситуациях Одиссей не ропщет на богов, не спорит с судьбой, а пытается спастись, полагаясь на свои силы и здравый смысл. Видя его разумность, боги приходят ему на помощь, чаще всего — Афина и Гермес. Он отказывается от бессмертия, которое хотела подарить ему Калипсо, ибо сохранил преданность родной Итаке, семье и верной Пенелопе, любовь к которой выдерживает все испытания и соблазны. Страдания героя, тоска по родному очагу—эти темы часто встречаются в повествовании о приключениях хитроумного морехода.

1. Образ Одиссея в стихотворениях И. А. Бродского

1. 1. Образы, использованные в стихотворении «Одиссей Телемаку»

Мой Телемак,

Троянская война окончена. Кто победил — не помню.

Должно быть, греки: столько мертвецов вне дома бросить могут только греки.

И все-таки ведущая домой дорога оказалась слишком длинной, как будто Посейдон, пока мы там теряли время, растянул пространство.

Мне неизвестно, где я нахожусь, что предо мной. Какой-то грязный остров, кусты, постройки, хрюканье свиней, заросший сад, какая-то царица, трава да камни. Милый Телемак, все острова похожи друг на друга, когда так долго странствуешь, и мозг уже сбивается, считая волны, глаз, засоренный горизонтом, плачет, и водяное мясо застит слух.

Не помню я, чем кончилась война, и сколько лет тебе сейчас, не помню.

Расти большой, мой Телемак, расти.

Лишь боги знают, свидимся ли снова.

Ты и сейчас уже не тот младенец, перед которым я сдержал быков.

Когда б не Паламед, мы жили вместе.

Но, может быть, и прав он: без меня ты от страстей Эдиповых избавлен, и сны твои, мой Телемак, безгрешны.

Сначала уточним отношение анализируемого текста к мифу и к эпосу Гомера.

Обратимся к античным образам, использованным в стихотворении, и дадим им расшифровку:

Одиссей («гневаюсь», «испытываю гнев»). Царь острова Итака. В Троянской войне побеждает не только силой, но умом и словом. После падения Трои возвращался домой через 10 лет под покровительством Афины и царствует на родине до тех пор, пока его сын Телегон, которого Одиссей не узнал, не убивает его в схватке. (Мифологический словарь, С. 404)

Троянская война. Одно из центральных событий в греческой мифологии. Причина - спор между Герой, Афиной и Афродитой. Парис рассудил в пользу Афродиты, т. к. она обещала отдать ему Елену. Парис похитил Елену, что и стало поводом Т. в. Бывшие женихи Елены объединились портив Париса. В их числе были: Одиссей, Филоктет, оба Аякса, Диомед и др. В итоге все мужское население Трои погибает, а город гибнет в страшном пожарище. (Мифологический словарь, 538)

Посейдон. Владыка моря, брат Зевса и Аида. Он один идет против решения олимпийцев возвратить домой Одиссея, насылая на его флот бурю. П не живет на Олимпе, у него собственный дворец на дне моря в Эгах. П - божественный отец Тесея. (Мифологический словарь, 438).

Какая-то царица - судя по тексту «Одиссеи» - Цирцея или Калипсо.

Телемах – в «Одиссее» сын Одиссея и Пенелопы; когда Одиссей отплывал в поход на Трою, Телемак в младенческом возрасте остался на попечении матери и старого друга отца-ментор помогал отцу в расправе с женихами, добивавшимися руки его матери.

Паламед - Одиссей совсем не собирался покидать Пенелопу и Телемаха ради похода на Трою за похищенной Еленой, и когда Паламед прибыл за ним на Итаку, решил притвориться безумным. Он запряг в плуг вола и осла и пошел по полю, засевая его солью. Паламед быстро разгадал «безумца»: он положил перед ним на борозду младенца Телемаха в пеленках, и Одиссей остановился, чтобы не погубить единственного сына.

Эдипов комплекс. Эдип («с опухшими ногами»). Ему было суждено убить отца и жениться на матери. Пророчество исполнилось, но об этом Э узнал только через 20 лет. Мотив гибели отца от руки не узнавшего его сына. (Мифологический словарь, 613)

1. 2. «Какой-то грязный остров»

В стихотворении «Одиссей Телемаку» Бродский « актуализирует» три эпизода. В первом их них Одиссей один год находился на острове Ээя у царицы Кирки (Цирцеи), превращавшей пленников в свиней, во втором — в течение семи лет — на острове Огигия у нимфы Калипсо.

Есть и третий остров, к которому могут быть отнесены слова «Все острова похожи друг на друга». Заметим, что в поэме Гомера Одиссей, доставленный на Итаку спящим, пробудившись, тоже далеко не сразу распознаёт, где он находится.

Тою порой Одиссей, привезённый в отчизну

Сонный, проснулся, и милой отчизны своей не узнал он —

Так был отсутствен давно; да и сторону всю ту покрыла

Мглою туманною дочь Громовержца Афина.

Другое дело, что туман, скрывающий окрестности, быстро рассеивается, и узнавание становится возможным.

В стихотворении Бродского «Одиссей-Телемаку» мотив неузнавания: “мне неизвестно, где я нахожусь, // что предо мной”, “все острова похожи друг на друга”. “В описываемом пейзаже нужно узнать Итаку — Итаку не только не идеальную, «убогую», но прежде всего неузнанную. Эта неузнанность делает невозможным само возвращение. ”

Если «грязный остров» все-таки Итака, то Бродский рисует ситуацию, в которой Одиссей не возвратился, время оказалось потерянным, пространство неподвластным, вместо Итаки герой обрел «какой-то грязный остров». Но, не став обладателем Итаки, Одиссей Бродского все же заявляет о своем обладании — первыми же словами: «Мой Телемак». Троекратный повтор этой конструкции — не столько обращение, сколько заклинание утверждением.

И в этом случае становится непонятным почему Бродский завершает свое стихотворение упоминанием мифа о Паламеде, разоблачившем мнимое безумие Одиссея, который притворился сумасшедшим, не желая участвовать в Троянской войне

1. 3. «И водяное мясо застит слух»

Море. У Бродского в стихотворении нет этого слова, но морем заполнено всё пространство, море существует как препятствие к возвращению на Итаку.

Образ «водяного мяса» у Бродского связан с помехами восприятию («и водяное мясо застит слух» ). Обратимся к словарю

В русском языке глагол застит означает «заслоняя, мешает видеть», у Бродского же «застит» связан с образом угасающего слуха. Образа угасающего зрения («глаз, засоренный горизонтом, плачет») оказывается связан с горизонтом.

Горизонт, который, по словарному определению, является линией воображаемой, в поэзии Бродского приобретает материальность и как какая-то соринка заставляет плакать глаз.

Еще один странный образ - растянутое пространство: как будто Посейдон, пока мы там теряли время, растянул пространство

В русском языке глагол растянуть фразеологически связан не с пространством, а со временем. В странствии Одиссея упоминается и время: о времени говорится теряли.

Бродский, сохраняет обиходное значение выражения терять время — «бездельничать, заниматься пустяками». Только относится это выражение к Троянской войне:

Троянская война окончена. Кто победил — не помню.

Должно быть, греки: столько мертвецов вне дома бросить могут только греки.

И все-таки ведущая домой дорога оказалась слишком длинной, как будто Посейдон, пока мы там теряли время, растянул пространство.

У Бродского пространство само не растет, его растягивает Посейдон.

«Водяное мясо» — образ, конечно, связанный с расширением значения слова «мясо» (мясо - ), с возможностью этого слова обозначать любую плоть. Но, вместе с тем, поскольку в русском языке это все-таки не просто плоть, но и пища, водяное мясо представляется сгущением воды в нечто медузообразное, вызывающее тошноту. И действительно, за этим сочетанием следуют отталкивающие образы: «Какой-то грязный остров <.> хрюканье свиней».

В стихотворении Бродского «и мозг уже сбивается, считая волны», что вполне логично следует из ситуации, когда «и водяное мясо застит слух». Учитывая, что в поэтике Бродского море и волны — формы времени, счет волн — это своеобразный календарь Одиссея, ощущения Одиссея, изображенные Бродским, можно передать словом тошно.

1. 4. «Представь, что война окончена, что воцарился мир»

Бродский начинает стихи с того, что «Троянская война / окончена. »

Размышления об окончившейся Троянской войне, благодаря именам «Улисс» и «Полифем» получают продолжение в другом стихотворении Бродского («Новая жизнь» 1988):

Представь, что война окончена, что воцарился мир

<.> Там, где есть горизонт, парус ему судья.

Глаз предпочтет обмылок, чем тряпочку или пену,

И если кто-нибудь спросит: «кто ты?» ответь: «кто я, я — никто», как Улисс некогда Полифему.

Строки «Должно быть, греки: / столько мертвецов вне дома бросить могут только греки» тоже примечательны - их много с обеих сторон, но защитники Трои погребены в своей земле, а завоевавшие Трою – «вне дома».

1. 5. Две части стихотворения

Все стихотворение – монолог Одиссея. Но он делится на две части.

В первой части стихотворения главный мотив — отсутствие памяти.

Первая часть стихотворения более напряженная, и напряжение, связанное с процессом забывания, нарастает. Напряжение создают и переносы: их пять. Благодаря им, слова приобретают двойной смысл. Продолжения меняет смысл предполагаемого прочтения на противоположный:

Троянская война [идет, продолжается] / окончена.

столько мертвецов [их много с обеих сторон] / вне дома бросить могут  только греки.

и все-таки ведущая домой [дорога все-таки ведет домой] / дорога оказалась слишком длинной, пока мы там [ а) сейчас находимся; б) были, воевали] / теряли время.

и мозг [воспринимает] / уже сбивается, считая волны.

Вся переносы имеют изобразительную функцию: они соотносятся с движением волн.

Во второй части оказывается, что Одиссей помнит предысторию своего странствия в мельчайших деталях:

Когда б не Паламед, мы жили вместе.

Но, может быть, и прав он: без меня ты от страстей Эдиповых избавлен, и сны твои, мой Телемак, безгрешны

Именно эта память — условие того, что Одиссей сохраняет способность оставаться человеком, когда все органы чувств («глаз, засоренный горизонтом», и слух, забитый «водяным мясом») уже перестали действовать (напомним, что Цирцея превращала воинов в свиней, когда спутники Одиссея забывали о доме). Конец стихотворения - адресация к сыну, мысль Одиссея сосредоточена на судьбе Телемаха.

Переход от первой части стихотворения, в которой он говорит о своем состоянии, ко второй, где речь идет о сыне, настолько резок, что можно предположить значимый пропуск текста.

2. Образ Одиссея в стихотворении «Итака»

В 1993 г. , то есть примерно через 20 лет после «Одиссея Телемаку» Бродский написал стихотворение «Итака»:

Воротиться сюда через двадцать лет, отыскать в песке босиком свой след.

И поднимет барбос лай на весь причал не признаться, что рад, а что одичал.

Хочешь, скинь с себя пропотевший хлам; но прислуга мертва опознать твой шрам.

< > Твой пацан подрос; он и сам матрос, и глядит на тебя, точно ты — отброс.

И язык, на котором везде орут, разбирать, похоже, напрасный труд.

То ли остров не тот, то ли впрямь, залив синевой зрачок, стал твой глаз брезглив: от куска земли горизонт волна не забудет, видать, набегая на.

Параллели этого текста со стихотворением «Одиссей Телемаку» совершенно очевидны.

«Одиссей Телемаку» «Итака»

«Расти большой, мой Телемак, расти» «Твой пацан подрос; он и сам матрос»

«Все острова похожи друг на друга» «То ли остров не тот»

«и мозг стал твой глаз брезглив:

уже сбивается, считая волны, от куска земли горизонт волна глаз, засоренный горизонтом, плачет» не забудет, видать, набегая на

В обоих текстах присутствуют образ сына (Теламах, пацан,), упоминание об острове и слова «глаз», «горизонт», «волна». И, вместе с тем, стихотворение написано на другом языке. Сравним: «Ты и сейчас уже не тот младенец» — «Твой пацан подрос».

Слово «барбос», орфографически превращаясь из собственного имени в нарицательное, становится знаком отчуждения. Глагол «одичал» при этом стоит в позиции, побуждающей задуматься, о ком идет речь — о собаке или страннике:

И поднимет барбос лай на весь причал не признаться, что рад, а что одичал

«И язык, на котором вокруг орут, / разбирать, похоже, напрасный труд»- из текста стихотворения не становится понятным, чей язык изменился — язык родины или вернувшегося на родину. В последней строфе слова перемешаны уже совсем хаотично:

То ли остров не тот, то ли впрямь, залив синевой зрачок, стал твой глаз брезглив: от куска земли горизонт волна не забудет, видать, набегая на.

Особенно двусмысленно в этой строфе слово «залив»: до переноса оно существительное, а после переноса — оно становится частью устойчивого выражения «залить глаза» — «опьянеть». Можно попробовать выстроить слова в более понятный ряд: «волна, набегая на горизонт от куска земли, не забудет тот остров». Но возможно и прочтение с противоположным смыслом: «волна, набегая на кусок земли, не забудет горизонт». Попытка разгадать лингвистическую загадку, на что, несомненно, провоцирует Бродский, заставляет сосредоточить мысль на глаголе «не забудет», который в этом случае становится антитезой к «не помню» из «Одиссея Телемаку». Стихотворение кончается конструкцией «набегая на», которую можно было бы продолжить словами горизонт, землю, глаза, меня, жизнь и т. д.

Если в первом стихотворении разрушалось воспоминание о счастливой жизни, то теперь этому разрушению подвергается и сам язык, на котором Одиссей мог бы обратиться к своему сыну.

Заключение

Вариация Бродского на тему странствий Одиссея — способ прочесть классику и расширить ее смысл через современное мироощущение: «Само бытие произведения в качестве классического предполагает в нем максимальную смысловую емкость — “губчатость”, способность впитывать все новое и новое содержание» .